Читать книгу Баритон с жемчужной серёжкой в кармане - Мадина Рахимбаева - Страница 5

***

Опять суетливая сдача белья. Но только сейчас всё было совсем по-другому. Высокие деревья в снегу, растущие сплошной стеной за окном, доказывали, что на самом деле он уже дома. Что здесь родные люди, которые помогут, спасут. Исправят весь ужас последних дней.

Талгат первым из купе отнёс проводнику серые простыни и голубое полотенце, свернул рулоном свой матрац и ждал, когда за окном появится перрон.

Но поезд всё ехал и ехал. Тогда парень не выдержал, подхватил свои вещи и вышел в тамбур. Наконец, показались люди с ведрами, из которых выглядывали огромные красные яблоки. Этим торговцам будто бы алматинского апорта Талгат был рад как родственникам.

Проводник попросил отойти от двери и загремел поручнями и рычагами.

Встречали все. И отец, и мама, и брат. Мужчины обняли и отошли, а мама плакала, повиснув на руке. Спрашивали, как доехал, а он лишь кивал в ответ, еле сдерживаясь, чтобы хотя бы не замычать. Мама зарыдала ещё горше.

– Мама! – непроизвольно вскрикнул Талгат.

– Ты заговорил! – с поцелуями бросилась она к нему.

А Талгат сжал веки от боли и весь скукожился, прижимая руки к горлу. Он и забыл, до чего же это невыносимо.

Теперь к нему уже кинулся отец и обхватил за плечи. Так они дошли до машины Димаша – слева в предплечье вцепилась мама, словно боялась, что он упадёт, если она отпустит, а справа придерживал папа. Талгат достал из кармана пустую пачку от таблеток и знаками показал, что надо заехать в аптеку. Димаш предусмотрительно пошёл вперед открыть двери. Отец отделился от сложившегося трио, чтобы разместиться на переднем сиденье.

Страшнее всего было то, что в машине все молчали и сидели, как в палате у смертельно больного. Даже радио выглядело безжизненной пластмассовой панелью. Так и добирались через начинающиеся ближе к вечеру пробки под шум мотора. Только за квартал до дома Димаш остановился, взял пустую пачку и вышел за лекарством.

Родители продолжали молчать. Она только гладила руку младшего сына, а глава семейства смотрел в окно невидящим взглядом.

– Не надо было в эти певцы идти, – неожиданно буркнул он. – Вот знал я, что это не работа для нормального мужика.

– Не надо так! – всхлипнула мама.

– Ну, а что не надо? Сама его избаловала. Вот пошёл бы как Димаш в экономисты, и ничего бы не случилось. Нет, петь ему вздумалось. Спой теперь! Спой, птичка, спой, рыбка5! – отец не отрывал взгляда от окна. – Сроду Оспановы по сцене не прыгали и лицо не красили! Где это видано?!

Талгат мягко забрал руку у матери, скрестил руки на груди и тоже уставился в окно, противоположное тому, в которое смотрел отец.

Да, он был прав. Абсолютно прав.

Талгат сразу положил в рот таблетку, которую принёс брат, и начал её усиленно рассасывать, словно наказывая себя новым приступом резкой боли.

В полном молчании доехали до дома.

Мама сразу засуетилась, собирая на стол, но Талгат отказался от еды, показав на горло. Пошёл в ванную, а потом в свою комнату, будто не замечая насупленное лицо отца, отчаяние матери и растерянность брата, собравшихся вместе на кухне.