Читать книгу Черные подковы - Макс Игнатов - Страница 18

Нет, конечно, все это рисовалось Виктору несколько по-другому. Он думал, что потихоньку обрастет нужными связями, будет расти в должности, звании. И когда-нибудь придут те дни, когда полковничья папаха, а потом и генеральские лампасы будут достойной наградой за вложенные усилия. Он сядет в кресло, нальет себе коньяку, поднимет рюмку и скажет себе: «Все, чего ты достиг – сделано тобой самим, и только тобой. Ты на своем месте. И никто не сможет сказать, что ты недостоин достигнутого». И выпьет, и разобьет рюмку – на счастье.

Анатолий – та самая нужная связь, да. И он предлагает помощь. Вот до этого момента все хорошо. А дальше… Что дальше, Виктору даже думать не хотелось. Будь что будет, там разберемся, что-нибудь придумаем. В конце концов, никто никого еще не сдал и не подставил.

Но настроение испортилось, и вечером Гордеев решил еще «накатить». Никого из друзей видеть не хотелось, поэтому выпивали вдвоем с женой, которая была явно удивлена такому решению, но видя состояние супруга, много вопросов не задавала. На работу Виктор ехал с серьезного похмелья. Гера, глянув в лицо зама, долго не думал и отправил его спать в досмотровую.

Проснулся он от шума – кто-то был серьезно недоволен. Витя аккуратно вышел из комнаты и хотел пойти в туалет умыться. Но оказалось, что на шестом секторе погранцами закрыты двери в накопитель, и в туалеты не попасть. На пятом секторе шло оформление рейса в Китай.

– Что тут за хрень происходит? – Он подошел к Насонову.

– Погоди, вон Гера освободился, сейчас он тебе сам все расскажет, – улыбаясь, ответил Вова.

Большой, увидев Виктора, потащил его за собой в проходную комнату.

– Собирался будить тебя. Тут новый погранначальник решил себя показать…

Долгое время у пограничников начальником был Яша Крюков – кудрявый майор с вечно улыбающимся лицом. Все его очень любили. Таможенники – потому что знали его с самых первых дней своей работы в порту, еще с командировок, когда Яша жил вместе с ними в гостинице, когда они вместе бухали и играли в преферанс ночи напролет. Девчонки с перевозок – за веселый нрав и… за что могут любить женщины хорошего мужика? Собственные подчиненные любили Яшу за то, что он никогда никого серьезно не наказал, даже старшего по званию и по возрасту, своего зама подполковника Ухова, который мог ночами напролет где-то бухать и гулеванить. А самое главное: майор Крюков выбил всем – всем нуждающимся на тот момент, без исключения! – квартиры в поселке. У Яши к тому же был какой-то родственник в Москве, и он говорил, что долго здесь не задержится, это только этап в службе. И вот этому этапу пришел конец.

Новый начальник погранпункта, полковник Шалимов, в первую очередь запомнился тем, что служить сюда вместе с ним пришла его жена, прапорщик Елена, женщина с фигурой бочкообразного типа. Во вторую очередь полковник запомнился конкретной руганью с девушками из перевозок, которые курили в туалете в момент нахождения там его жены. Сегодня полковник решил себя показать снова.

Он обратил внимание на то, что накопители – места, где пассажиры находятся до вылета или после прилета, – находятся между кабинками погранконтроля и выходом на поле, к самолетам. И именно в накопителях находились туалеты, куда во время рейсов могут ходить пассажиры, а вне рейсов – работники международного сектора: таможенники, погранцы, менты, перевозки, грузчики. Шалимов решил: раз накопители находятся за кабинками погранцов, значит это погранзона, и вход туда всем, кроме пограничников, запрещен. Не только во время рейсов – в любое время. Разве что в шестом секторе багаж выдавать – пусть один грузчик и одна девушка с перевозок, заранее получившие пропуска… ну и так далее. И вот, на свою беду, Гера с Кристиной, девчонкой из перевозок, пошли в туалеты на тот самый шестой сектор. Справив естественные надобности, они по очереди были задержаны бдительным начальником погранпункта, на горе всем находящемся здесь, в связи с «нарушением режима безопасности погранзоны».

– Я ему говорю: вы в своем уме? Не заболели, нет? – Гера откровенно ржал. – Он своими белесыми шарами на меня смотрит и что-то мне типа – вы нарушили, будете отвечать по всей строгости. И жена его что-то там уже черкает. Остальные ребята, ты, Витек, их бы видел, они по стеночке, руки разводят, сами обалдели от такого начальника. Ну, я в армии служил, не таких видал, говорю – добро, оформляй.

Расписываться Большой нигде не стал, просто на выходе дверью посильней треснул. А начав оформлять Китай на пятом секторе, предупредил охранников и Машу Бревенникову – будьте готовы! И когда пограничный полкан со своей женой пошел через сектор на выход, Ваня Крошкин выступил вперед и, чуть помогая себе плечом, твердо и вежливо развернул полковника в направлении стойки, где стояла Мария. Петя Войнов с улыбкой проделал ту же процедуру с полковничьей женой. Маша уже достала документы из ящика и готова была их заполнять.

– Что вы себе позволяете? – Глаза Шалимова чуть не вылезли из орбит, лицо было краснехонько. Жена вцепилась в его руку и косилась на стоящих рядом охранников.

– Нарушение зоны таможенного контроля, знаете ли, – голос подошедшего Геры был невероятно ласков. – Проход по таможенной зоне во время рейса категорически запрещен, да и во внерейсовое время это можно будет сделать только по заранее полученному пропуску. У Вас их, полагаю, нет. Поэтому прошу вас предъявить ваши документы для оформления протоколов.

Лицо полкана приобрело пунцовый оттенок. Он дернул плечом, как бы вырываясь, хотя его никто не держал, и под смех таможенников и удивленные взгляды пассажиров побежал к дверке погранконтроля. Жена семенила за ним. Они оттолкнули какого-то непонятливого пассажира и просочились в накопитель.

– Нажаловался уже, поди, падла, – продолжал смеяться Большой. – Да и хрен с ним, таких по другому не пронять.

Начальство не заставило себя ждать. Только закончили оформлять рейс, появились Филинов и Горьков. Они зашли в проходную комнату, поздоровались со всеми и, поманив за собой Геру, скрылись у пограничников. Вскоре за стенкой раздался знакомый хохот Большого.

– Сейчас Геру натянут, – предположил Насон.

– Что-то по хохоту не похоже, что его там натягивают, – усмехнулся Боря Колосков.

– Могут на будущее запомнить, – сказал Виктор.

Первыми появились Гера и Горьков. Оба улыбались.

– Дурдом, я сам полковник, но такого «штаба» давно не видел, – Горьков откровенно был удивлен. – Вы уж потерпите, – посмотрел он на ребят, – и ты не сильно выступай, – обратился он к Большому.

– В смысле – терпите? Так нас будут пускать в туалет? – спросила Маша Бревенникова.

– Будут, будут, – Горьков засмеялся. – Гера предложил им под дверь налить, если уж невтерпеж…

Все захохотали.

– Тихо, вы что! – Горьков сделал суровое лицо. – Еще не так поймут. Там ведь… ох, нет слов.

– Что у вас за шум? – Филинов зашел с недовольным лицом. – Значит, так – с пограничниками больше никаких конфликтов. Если сектор занят – идите в общий зал, в платный туалет, не обнищаете. Но чтобы таких случаев больше не было, ясно? – он обращался лично к Большову.

– Ясно. Мы бы и так в платный пошли, не весь же день в себе носить…

Филинов посмотрел на Геру, потом на других. Потом вздохнул, махнул Горькову, и они вышли.

– Пошли, пожрем? – Виктор посмотрел на Геру. Тот кивнул.

Большой достал ключи и посмотрел на Насона:

– Вова, покомандуешь часик?

Они вышли в зал, посетили платный туалет, а потом поднялись на второй этаж. Там пару дней как открылось кафе «Молодость», владельцем которого, по слухам, был замдиректора порта Бричкин. Еще никто из таможенников там не обедал и не рассказывал о предлагаемой кухне. Гера и Виктор решили рискнуть. Народу было на удивление немного – время было самый обед.

– Может, цены высокие? – предположил Гера.

Нет, цены были приемлемыми. Они сделали и оплатили заказ – от салата к соку – и, ожидая, стали обсуждать погранцов. Им принесли сок. Виктор свой выдул сразу, очень уж хотелось пить. Потом им принесли второе.

– Э-э, девушка, – обратился Гера к официантке, – а можно узнать, чем обусловлена такая подача блюд?

– Так как повар сготовит, так я и несу, – ничтоже сумняшеся, выдала та. – Вы подождите, не ешьте, сейчас я принесу салат.

– Вот как, – Большой посмотрел на Витю. – Похоже, мы ошиблись с выбором заведения.

– Ага, вот салат, – обрадовался Виктор. – Всего-то осталось дождаться суп.

– Ну, я пока салат поем. – Гера взялся за вилку. – Так, где соль?

Первое явно запаздывало, и его решили не ждать. Доедая досоленный гуляш, Гера ткнул вилкой в направлении бара:

– Никак первое несут.

Он не ошибся. Хозяев решили не злить, и взяли ложки. Однако первым, что Большой выловил у себя в тарелке, был… нерастворившийся кусочек бульонного кубика. Гера нашел в тарелке еще два кусочка, пару штук выловил Виктор.

– Официанточка, милая, подойди-ка сюда, – елейный голос Большого не предвещал ничего хорошего. Та подошла.

– Это что такое? – Витя сунул ей под нос ложку с бульонными кусочками.

– Я не знаю. Мясо? – предположила она с наивным видом.

– Вы что тут, совсем непуганые? Или по форме не видите, кто к вам пришел? – Гера был очень зол. – Вы чем народ кормите? Ну-ка, зови сюда своего повара…

Официантка быстро убежала, но почти моментально вернулась обратно.

– Он не может. Он с товароведом товар принимает.

– Правильно, готовить-то некому, никто к вам не идет, – засмеялся Виктор.

– И за все это вы с нас сняли денег как за качественную еду? – Гера продолжал долбить официантку.

– Конечно, такой порядок…

– У вас Бричкин владелец? Иди ему звони. У вас должен быть канал связи на форс-мажор, вот и скажи, что пришли таможенники, жалуются на еду.

Официантка опять убежала. Обратно она шла уже не спеша.

– Владелец нашего заведения сказал, что если посетителям что-то не понравится, они могут внести запись в «Книгу жалоб».

– Так, деньги можете забить себе в очко, – сказал Большой. – Хер к вам кто-то еще с таможни придет, а может и вообще с порта. Бричкину привет.

– Вот уроды, – они уже шли по пятому сектору, но Гера не мог успокоиться. – Видят ведь – свои пришли, и даже не повошкались.

– Не отравиться бы, – засмеялся Виктор. – Хотя сок вроде ничего был, и второе, только несоленое.

– Редко после еды у меня бывает плохое настроение, – посетовал Большой. – Даже и не помню, когда было такое. А нет, вспомнил. Раз ходили на обед, а на обратном пути нас понятыми попросили быть при раскопках трупа, вот это была жопа!

Виктор засмеялся.

– Мне про это в Городской таможне рассказывали, когда я документы подавал.

– Да ты что? Мы же с Угольком тогда были и еще с одним нашим корешем. А кто рассказывал? Толя, кадровик?

– Нет, с ним там девушка сидела, напротив него стол.

– А, Светка-конфетка. Кстати, ты обратил внимание, что у нее стол стоит на некотором возвышении?

– Нет. Хотя… да, вроде сейчас что-то припоминаю…

– Так получилось, что Толя выбрал свой стол первым. И когда Светка устроилась и за свой стол села, первое, что Толя увидел в проеме стола – ее раздвинутые ноги, а между ними – ярко-зеленые трусы. Она не специально, не думай, просто так вышло. И вот представь: взрослый мужик, такая фигня. И ведь сказать не может, боится, типа она еще начнет думать, что он специально все подстроил, или за извращенца его примет. А глаза постоянно возвращаются на одно и то же место, о чем не думай. Почти как в книжке про Ходжу Насреддина! В общем, он так месяц маялся, все трусы ее наизусть выучил, работать нормально не мог, потом притащил из дома молоток с гвоздями, нашел где-то кусок ДВП и забил проем. Догадалась она или нет, когда увидела все это, неизвестно, но когда он нам про все это рассказывал – мы просто уссывались!