Читать книгу Черные подковы - Макс Игнатов - Страница 3

Глава 1

Оглавление

Ну и, слава Богу, закончилась эта учеба! Впереди офицерская карьера, немало придется попотеть, лет этак дцать, а там, глядишь, и генеральские лампасы можно примерять! Да, только так, плох тот солдат, как говорится..! Встречай, родная армия, лейтенанта Виктора Семеновича Гордеева! С распределением повезло, прямо скажем, центр Страны Советов, не дыра какая, грех не служить. А кому-то выпал далекий Север да песчаный Юг… Жена опять же молодая, скучно не будет. Пока двигались к месту, послал фотографию домой: в «парадке», погоны золотые, извинения – простите, что не заехал. Там никто, похоже, и не расстроился, зато вся многонациональная родня в селе напилась – чуть не сожгли «красную» церковь, единственное местное достояние. А все потому, что батюшка тоже меры не знает, он же тоже родственник, хоть и дальний.

На месте обосновались быстро. Сосновка, поселок каких много. Жена прямо так и сказала – как же на Чумазовку родную похоже! До города километров 30, автобус вроде ходит, но нерегулярно, что, в общем, совсем не удивляет в конце восьмидесятых. А вот то, что воинская часть единственная в окрестностях, в целом весьма удивительно. Еще недалеко, рассказывают, большая свалка, дерьмище всякое с города возят, это плохо, но зато рядом лесов много, и обещают лет через пять давать участки под сады-дачи – это хорошо! И сами дома в Сосновке стоят среди леса, воздух чистый, жилье почти все одни пятиэтажки, и при этом главное: сразу – квартира, однокомнатная! Маленькая, пятый этаж, с покоцаной и ржавой мебелью, но – квартира! До ворот части – пять минут ходьбы, устать не успеешь. В поселке садик, школа, библиотека, клуб, само собой – магазины, почта, даже санчасть с роддомом есть. Сплошные плюсы!

Виктор по прибытии, как положено, доложился, побеседовал с красномордым командиром части и длинноносым замполитом. Все ему добрые начальники объяснили, со всех сторон прощупали. Дали назначение «на первое время» на склад БП, место не пыльное, разве что двух «кусков» постоянно надо было гонять, а они немолодые, работать не любят, смотрят на молодого летеху как на прыщ, подставить опять же норовят – как говорится, глаз да глаз! Но Виктор не сглупил, аккуратно «влился» в коллектив, и постепенно стороны нашли общий язык. Прапоры рассказали ему, что прежнего замначсклада, одинокого «пятнадцатилетнего» капитана, списали в запас совсем недавно. Но очень оперативно – пока он не назанимал в долг в алкогольном виде во всех поселковых магазинах и у старух-самогонщиц на всю свою пенсию вперед. Капитан, узнав о решении командования, собрал вещи в свой «тревожный» чемодан, сдал ключи от служебного жилья, получил документы и расчет в штабной кассе и на вдруг вовремя подъехавшем автобусе быстро сквозанул от всех поселковых кредиторов. И именно капитанская квартира, с плохенькой входной дверью, покосившимся шкафом, полным пустых бутылок, и ржавой пружинной «полуторкой», и досталась Гордееву вместе с назначением. А с учетом того, что обещанное «на первое время» обычно перетекает в нечто постоянное – вскоре Виктор уже не вспоминал, что обещали ему красномордый и остроносый командиры…

Появились новые друзья, в основном – офицеры примерно одного возраста и звания, появившиеся немного раньше или чуть позже Виктора. В основном все уже с женами, но детей пока никто не имел. Ничто не объединит мужчин лучше, чем алкоголь, и хоть время было нелегкое, многое по талонам, но спирт в армии никто не отменял, да и самогон в поселке бабки гнали, поэтому задружились быстро. Стали жен знакомить, деньги занимали понемногу друг у друга до очередного ДДД, то бишь – дня денежного довольствия, – ведь покупать надо так много: и в квартиру, и жене, ну и на себя, опять же… Для полного счастья не хватало бани, настоящей, но тут Вова Насонов, маленький и крепкий, как гриб-боровик, пообещал: как решится вопрос по участкам – забабахаю такую дачу, что будете ходить и еще деньги платить, чтобы пускал лишний раз!

Жена в библиотеку работать пошла. Работа не самая сложная, зато постоянное общение, не до скуки. Вечерами супруги делились новостями за день, а ночью любовь и молодость брали свое. И ведь не зря скрипела «полуторка», оповещая весь подъезд о работоспособности юного лейтенанта, – вот уже Виктор с новыми друзьями, молодыми офицерами, встречает свою ненаглядную Татьяну с дочкой, которую назвали Дашей. Газ-квас, подарки и теплые слова – и потекли будни, с недосыпом по ночам, с первыми серьезными спорами, ссорами и слезами. Татьяна оказалась очень ревнивой, часто цеплялась к мелочам, дня не проходило без того, чтобы она не учинила какую-то «сцену». Ее бесило все – задержки по службе, запах спиртного, неудачно вырвавшееся слово. Форму Витя всегда старался гладить сам, но Татьяна постоянно следила, нет ли на рубашке следов и не пахнет ли от него каким-нибудь парфюмом. Он соглашался – жене нелегко, на ней хозяйство, маленькая дочка, а немногие подруги не так часто могут ее навещать, у всех есть свои дела, двоим вот тоже скоро рожать. Виктор старался почаще гулять с Татьяной и Дашуткой по вечерам, и в эти моменты жена вроде успокаивалась, но стоило пройти мимо какой-нибудь молодой незнакомой женщине, Гордеев сразу ощущал, как жена напрягалась. Он понимал, что поводов никогда не давал, и старался ей это объяснить при каждом случае, но Татьяна язвительно отвечала ему, что, дескать, все вы, мужики, одним миром мазаны, или, наоборот, замыкалась и начинала плакать. Что делать, Витя не знал, а спрашивать совета у сослуживцев ему было стыдно.

И вот однажды, зайдя в магазин, Виктор поймал на себе пристальный взгляд продавщицы – полной рыжей молодухи примерно одних с ним лет. Его сослуживец, Серега Дубинкин, уже хвалился, что «заходил не раз в продуктовый к рыжей Тоне», но Витя почему-то ее раньше не замечал. Рыжая взгляд не отвела, облизнула ярко накрашенные губы и улыбнулась. Виктор почувствовал себя, как двоечник у доски. Решив, что зайдет позже, он собрался было дать задний ход, но, как назло, в тесном магазине толклось еще человек пять. Тут рыжая что-то спросила, и стоящая рядом женщина толкнула Гордеева:

– Вас же спрашивают, военный!

– Извините, что? – затупил Виктор.

– Вам чего, спрашиваю… – опять облизнулась рыжая.

– Э-э, хлеба, булочку.

Выйдя из магазина, он увидел, что молодуха уже стоит у подсобки и курит. «Быстрая» – подумал он, улыбнулся и тут же понял, что зря. «Антонина» – протянула свою десницу та и продолжила: «Ты Виктор, я знаю. Если надо будет чего – заходи, порешаем, ну или вообще, если скучно будет…» После чего подмигнула, щелчком послала бычок в кусты и ушла в подсобку.

Домой Витя шел как во сне. Он не был по жизни массовиком-затейником, в компаниях чаще всего скромно сидел сбоку, стараясь не выделяться. Кое-какой мужской статью природа его не обидела, и девушки обращали на него внимание, но… Татьяна была у него одной и единственной, его вроде бы всегда это устраивало, вот только сейчас Виктор понимал, что перспектива измены жене весьма вероятна. Прислонят ли его к серой стене или положат на мешок с сахаром, или это произойдет как-то иначе – он не понимал, как не понимал и того, почему Антонина, ни разу до этого момента им не замеченная, стала какой-то коброй, загипнотизировавшей его. Получается, он уже готов изменить Татьяне? Сейчас он придет домой, а там опять претензии, сопли-слезы!

Он зашел в квартиру и сразу унюхал запах чего-то свежеиспеченного. Татьяна не часто баловала его пирогами и прочей подобной снедью, хотя от матери многое переняла как хозяйка, в чем Виктор убедился, всего однажды побывав в гостях у будущей тещи. И вот теперь, разувшись и скинув китель в коридорчике, он вошел в комнату и не поверил глазам: их раскладной столик стоял посреди комнаты, на праздничной скатерти стояли две тарелки, две рюмки, салат в салатнице и горячий пирог, его любимый, с рыбой. Татьяна стояла рядом и улыбалась:

– Ты ведь не будешь меня ругать?

– За что?

– Понимаешь, в общем…

Она как раз собиралась укладывать Дашу, когда к ней завалились ее подруги, сестры Машка и Галка, работавшие в школе. С их мужьями, лейтенантом Насоновым и местным замдирклуба Коробковым, Виктор сдружился больше всего. Машку с Галкой так и называли все – «сестры», их мужей – «сестролюбы», а иногда и несколько жестче, на что мужья особо не обижались, потому что всегда было понятно, о ком шла речь. Все четверо были небольшого роста, как с инкубатора, и было смешно наблюдать за тем, как они идут по улице одной компанией. Вова Насонов был работяга, но с какой-то хитринкой, и Маша такая же. С мужем Маша, по крайней мере – при чужих, никогда не спорила. А Вася и Галя Коробковы шли по жизни с душой нараспашку, и с улыбками на лице. И каблук Галки на уже сформировавшейся Васиной лысине был виден всем и каждому.

Виктор как-то дал взаймы денег Коробкову, вот сестры и пришли, как бы отдать долг со скромной учительской получки и навестить молодую мать. Они погуляли на улице с коляской, что было весьма кстати для Татьяны и полезно для дочки. Сестры щебетали о своем, а Татьяна невольно задумалась о том, что творится у них с Витей в семье, и правильно ли она себя ведет в последнее время. И когда они стали заходить по очереди в магазин, где как раз завезли мороженую рыбу, она уже дошла до той стадии, что корила себя за то, что у них с мужем давно не было ничего чисто семейного. И в этом, конечно же, она тоже винила только себя, ведь она отдавала все свое время дочке и забывала уделять должное внимание ее отцу. Взглянув на рыжую продавщицу, которая ее обслуживала, она вдруг поняла, что может многое потерять, а какая-нибудь вот такая рыжая – увести ее Виктора. Конечно, обо всем она мужу не стала говорить, сказала только:

– В общем, я почти все потратила. А хлеб ты зачем купил, со вчерашнего дня же еще остался…

– Да ладно, – сказал обалдевший от всего Виктор. – Давай пирог поедим!

Грудью Татьяна уже почти не кормила, поэтому позволила себе две рюмки настойки. Гордеева было за уши не оттащить от рыбного пирога, что вкупе с настойкой привело его в полное обалдение. Еще больше ему было приятно от того, как жена смотрела на него все это время, пока они сидели за столом. Дашутка уже спала, по старенькому телевизору тихонько пели какие-то эстрадные звезды. Виктор вытер платком губы.

– Наверно, нам надо поговорить…

– Пойдем в кроватку, – сказала жена.

– А…?

– Я утром пораньше встану и все вымою.

Потом, после всего приятно-сексуального, они долго лежали, обнявшись, на своей «полуторке» и молчали. Первым зашептал Виктор:

– С первых же больших денег купим здоровенную софу. Или тахту, не знаю. Хватит маяться.

– Мы куда ее поставим-то, Вить?

– Найдем место. Были бы деньги – найдем, что купить, а купим – найдем, куда поставить.

– Дашку не скоро в садик отдавать, так что я еще долго на работу не выйду.

– Деньги – это мужская тема, Тань. Ты не заморачивайся. Будет у нас и мебель, и квартира, и машина, и дача… не смейся, все будет, я тебе обещаю.

– Вить, да нам до этого не дожить.

– Надо просто видеть цель и ее добиваться. Я тебе слово даю – все сделаю, себя переломлю, промолчу, когда надо, с начальством буду как шелковый, но мы будем с тобой богатые и счастливые. И с Дашкой конечно! Ради нее я… не знаю… Родину продам!

– Вот дура-ак..!

– Ну, это я образно, шучу, конечно. Что ты шуток не понимаешь? Только ты меня должна поддерживать везде и во всем, поняла? Ты ведь жена советского офицера! Если что скажу тебе – ты мне верь и слушайся, и я тебя не подведу, я тебе обещаю, поняла?

– Да поняла я…

– А раз поняла – слушай внимательно: разворот на сто восемьдесят, бегом! Поскрипим еще, пока Дашка спит?

Черные подковы

Подняться наверх