Читать книгу Сонница. Том первый - Макс Бодягин, Максим Бодягин - Страница 6

День третий.

Четверг, 17-е мая

13:12

Губернатор, моложавый крепкий мужчина с квадратным затылком и упитанной спиной, напоминавший спичечный коробок на долговязых, непропорционально худых ногах, стремительно летел по коридору резиденции, выбивая подошвами громадных ботинок пыль из толстых, поглощающих все звуки, ковровых дорожек, покрытых аляповатым, слишком ярким узором по краям. За ним суетливо бежали два вице, начальник службы протокола, пресс-секретарь по имени Света и начальник службы безопасности.

В этом коридоре всегда царила умиротворяющая тишина, которую хотелось назвать царственной, но сейчас она казалась избыточно гнетущей, давящей на психику, и каждый из обитателей резиденции, только решившись высунуть свой чуткий чиновный нос из высоченных дубовых дверей, тянувшихся нескончаемым рядом, моментально понимал суть происходящего и тут же скрывался обратно. Казалось, даже крики весенних галок за окном стали тише.

Губернатор внезапно встал как вкопанный, и оба вице сделали сложный пируэт, чтобы не врезаться в спину шефа.

Кто-нибудь из вас блядей, может мне объяснить, какого хуя у нас делают областной совет по безопасности и совет по блять здравоохранению, зычно сказал губернатор, не оборачиваясь на подчинённых. В ответ он услышал лишь испуганное молчание, поэтому лишь удовлетворённо крякнул и отметил: я так и знал. Он снова полетел дальше, отмеряя ковровые метры стремительными шагами. Вице и остальные приближённые засеменили за ним, стараясь держаться чуть дальше, чтобы не попасть под горячую руку. Через несколько шагов губернатор снова встал, повернулся и сказал, на этот раз уже страшноватым шёпотом: да вы, клоуны сраные, хотя бы приблизительно понимаете, что с нами сделает Москва, если в предвыборный год у нас на территории обнаружится эпидемия не пойми чего?! Председатель совета по взаимодействию с правоохранительными органами, главный эпидемиолог области и министр по радиационной и экологической безопасности уже ждут вас в кабинете, скромно пробормотал первый вице, краснолицый усатый мужчина с глазами навыкате. Мудро, ответил губернатор. А когда стало известно об этой, как её блять, аллергии? Летаргии, шёпотом поправил его второй вице, слегка женоподобный упитанный красавчик с латиноамериканской бородкой. Да похуй, я спрашиваю, когда, раздражённо спросил губернатор. Медики знали ещё во вторник, к этому дню уснуло больше шестидесяти человек, но они думали, это что-то сезонное, пробормотал первый вице. Сезонное, проорал губернатор, то есть больше шестидесяти человек внезапно впали в кому, а они посчитали это чем-то сезонным? У нас цветение яблонь стало кому вызывать? Или набухание тополиных почек? Вы почему из меня идиота-то делаете, козлы ебаные? Почему раньше не доложили? Потому что вы вчера с блядьми кокаину обожрались на обкомовских дачах, ваше превосходительство, и себя не помнили, язвительно подумала про себя пресс-секретарь, но благоразумно оставила дерзновенные мысли при себе.

Ударом ладони губернатор распахнул двери приёмной, обе секретарши вытянулись в струнку, сжимая под мышкой алые папки с надписью «на доклад». Трое министров тяжело поднялись с кресел, потупив глаза. Несмотря на распахнутые фрамуги окон, в приёмной отчётливо пахло валерьянкой. Губернатор брезгливо дёрнул головой в сторону дверей кабинета, и не дожидаясь ответной реакции, первым проследовал внутрь, бросив на ходу: меня нет, соединять только с Москвой. Он почти бегом пересёк длинный тёмный кабинет, на минуту задержался у камина, что-то хмыкнул, подошёл к пузатому барочному бару, достал оттуда бутылку стратайлы и бутылку воды, плеснул виски на донце широкого стакана, отвинтил пробку на бутылке воды, но вдруг передумал и маханул всё содержимое стакана одним глотком, по-мальчишески занюхав рукавом. Будешь, свойски спросил он у первого вице. Рановато мне, поморщился вице-губернатор, хотя цвет лица и не позволял заподозрить в нём человека, щепетильно соблюдающего спортивный режим. Вам не предлагаю, слегка смягчился губернатор, посмотрев в сторону остальных визитёров, ещё весь день впереди. Я что-то плохо представляю, с чем мы имеем дело. Маска гнева на его крупном лице постепенно слабела, уступая место обычному выражению лёгкой озабоченности.

Пожилой главный эпидемиолог пожевал губами и размеренно сказал: у нас пока нет оснований говорить о том, что это эпидемия, поскольку ни возбудитель болзени, ни её этиология пока нам неясны. Мы, разумеется, будем работать в этом направлении, но нам нужна консультация коллег, мы просим вашей команды, господин губернатор, собрать расширенное заседание минздрава. Может, это что-то военное, с подозрением покосился он на координатора от правоохранителей. Мы уже дали запрос в фсб, ответил тот, и в особый отдел гарнизона, но они пока молчат, я полагаю, им известно не больше нашего. А кому вообще что известно, снова начал закипать губернатор. Сми пока не подхватили эту тему, сказала пресс-секретарь, отчасти из-за того, что они прекрасно понимают, что у нас выборы на носу. Похвально, конечно, ответил губернатор, опустив нос в опустевший, но всё ещё ароматный стакан. Но как долго мы сможем их сдерживать? Не знаю, ответила пресс-секретарь, это зависит от динамики события. С динамикой у нас плохо, печально ответил министр по радиационной и экологической безопасности. В смысле, встрепенулся губернатор. Количество засыпающих растёт по экспоненте, сказал министр. По чему растёт? закричал губернатор, вы мне почему мозги вечно ебёте здесь? вы мне можете по-человечески ответить на поставленный вопрос? Да, разумеется, покорно ответил министр, количество условно-заболевших прирастает в среднем на несколько человек в день, думаю, завтра-послезавтра мы перешагнём порог в сто человек, а через три-четыре дня, если такая тенденция сохранится – в две сотни, и далее по нарастающей.

А есть хотя бы малейший шанс, что они проснутся, спросил губернатор. Увы, ответил главный эпидемиолог, исходя их того, что мне известно от коллег, в течении заболевания нет никакой выраженной динамики, иными словами они просто спят, очень глубоко спят. А кто первый обратился с жалобой, поинтересовался правоохранитель. Мама одного мальчика, Володи Сидорчука, десяти лет, ответил эпидемиолог, обратилась во понедельник утром в скорую помощь, поскольку мальчик уснул прямо по дороге в школу, более того – держа за руку мать. Он просто упал на землю и уснул. Она в течение пятнадцати-двадцати минут попыталась его разбудить, но тщетно. Вызванная посредством мобильной связи карета скорой помощи доставила мальчика в третью городскую больницу, но стандартные схемы лечения не дали результата, мальчика оставили спать в детской неврологии. Там он сейчас и находится. Сегодня четверг, половина второго, мрачно протянул губернатор.

Значит так, сказал первый вице, для начала я предлагаю полностью блокировать всю возможную утечку информации до тех пор, пока это вообще возможно. Света, повернулся он к пресс-секретарю, сегодня же, прямо сейчас собери всех директоров каналов, главредов и влиятельных смишников, объясни им, что преждевременное раздувание сложившейся ситуации до того момента, как заседание специального комитета правительства вынесет вердикт, крайне губительно скажется на имидже области. И что это чревато урезанием федерального бюджета, сокращением рабочих мест и прочими неприятностями. Ты не записываешь? Геннадий Григорьевич, я всё прекрасно усвоила, в течение часа они будут здесь, ответила Света. Молодец, ответил первый вице. У меня одна проблема, осторожно сказала Света. Какая, удивился первый вице. А что мы будем с блогерами делать? Они язык за зубами держать не будут, ответила она. А ты их знаешь? Ну кого-то знаю. Тогда звони им. Встречайся в частном порядке, объясняй. А если они не пойдут нам навстречу, откажутся понимать, спросил Света. Первый вице повернулся всем корпусом в сторону начальника службы безопасности и вопросительно хмыкнул. Тот пожал плечами и ответил: не, ну что-нибудь будем придумывать, конечно, на ряд известных лиц у нас есть кое-какие материалы компрометирующего характера. А на кого нет, спросил губернатор. Ну они же маргиналы, брезгливо ответил начальник охраны, каково их реальное влияние? Ну процентов пятнадцать от общей аудитории сми они охватывают в возрастной категории тридцать-сорок лет, и около семи-десяти процентов в более молодой категории граждан. Хотя, если брать соцсети – там действительно опасность таится, молодёжь охвачена ими процентов на восемьдесят, ответила Света, закатив глаза, будто пытаясь найти верные цифры где-то в небесах. Не так уж и мало, покивал первый вице. Чуть позже выработаем версию для публикации, сказала Света, а пока, главное – заглушить официальные сми, чтобы какой-нибудь дотошный недоумок не решил внезапно сделать себе карьеру на всей этой истории. А разве такие ещё остались, удивленно спросил второй вице. Вы не поверите, но наши вузы щедры на свежих придурков, усмехнулась Света. Они же сейчас все голливудских фильмов насмотрятся и начинают грезить, как раскручивают дело и переезжают работать в столицу, куда-нибудь на нтв, в передачу «профессия – репортер». Что-то не верится, протянул первый вице, ну да ладно, работай.

А где этот хуй, спросил губернатор, почему его-то здесь нет. Никита Сергеич, намекающе проблеял второй вице, чтобы как-то прояснить, кого именно глава региона имел в виду. Ну этот наш, сити-менеджер, ебать его в спину, ответил губернатор. Он в отпуске, смущенно ответил второй вице. В понедельник улетел в сша. А отвечать за этого козла мы будем, риторически спросил губернатор. Достаньте его и пусть возвращается. Нам нужно, чтобы кто-то посветил мордой в телике. В конце концов, он знал, на что соглашается, когда мы под него, мудака, устав города переклеивали. Что у нас с обстановкой в области? Распространение эпидемии по области пока не отмечено, чётко ответил главный эпидемиолог, но главные врачи на местах уже озадачены соответствующим образом. При малейшем подозрении они сразу доложат.

Всю информацию по ситуации немедленно докладывать мне, сказал губернатор. Или, вон, Гена пусть занимается, если меня нет, показал он подбородком на первого вице. Тот вздохнул, как бы давая понять, что понимает весь груз ответственности, и что процедура понятна, и что он, как обычно, готов исполнить любое поручение первого лица. Чтобы так грамотно вздыхать, нужно пробежать не одну тысячу километров по коридорам резиденции, с завистью подумала Света. Губернатор нарочито медленно прошёлся по кабинету, словно давя каких-то невидимых существ кожаными подошвами туфель, потом исподлобья посмотрел на присутствующих и, не поворачивая лица к начальнику охраны, сказал ему: предложения по организации информационного контроля по всем министерствам и ведомствам мне на стол, с перечнем ответственных лиц, всё как полагается. Мы тут с вами ещё говна похлебаем, чувствую я.

День третий.

Четверг, 17-е мая

14:55

Бардин мучительно таращился в экран кроммовского мака, усиленно потирая виски и прихлёбывая крепчайший кофе из большой кружки с патологически весёлой обезьянкой, чьё выражение морды нехорошо намекало на знакомство с опасными препаратами. Кружку подарил ему кто-то из клиентов, но он не помнил кто, помнил лишь, что на коробке значилась какая-то чушь про хорошее настроение. Психоделические узоры за спиной обезьянки только усиливали хиппанский контекст кружки.

Бардин подмигнул обезьянке и спросил: ну и как же я буду искать то, не знаю что? Он внимательно просмотрел все записи Кромма, выписав на отдельный листок бумаги все интернет-ресурсы, которые бы могли дать ему какую-то информацию. Поиск по ключевым словам «Виктор Кромм», «костюмы», «машина снов», «Ия Кромм», «Иоланта Кромм» ничего дельного не принёс, Бардин убил кучу времени, но так и не получил ни байта новой информации. Он перелопатил гору спама, порнухи, идиотских страничек в социальных сетях, наполненных нелепыми, с его точки зрения, сообщениями. Посмотрел множество фотографий, надеясь найти хотя бы на одной из них знакомое лицо. От отчаяния, уже совершенно не понимая, что именно он делает, он забил в поисковую строку ВКонтакте имя «Лиля» и тут же пожалел о сделанном, поскольку на него обрушилось совершенно невообразимое количество одинаковых профилей почти одинаковых девочек, каждая из которых с первых же строк буквально кричала о своей удивительной уникальности, причём делала это с грамматическими ошибками. Через некоторое время Бардин даже стал узнавать шаблон, который использовался для этих отчаянных посланий миру. Большинство из девушек полностью подходили под описание, данное Кроммом: смуглые, черноглазые, стройные. Чёрт. Витька. Ну почему у твоей героини чуть ли не самое популярное татаро-башкирское имя, застонал Бардин. Он попытался уточнить параметры: «молескин», «рисование», «эскизы». Ничего. Количество ответов значительно сократилось, но всё равно переработать такой объём информации Бардин был не в силах. Я ни черта не смыслю в этом вашем интернете, с досадой промычал он в экран.

Он встал, прошелся, потом подошел к оконному проёму, в котором с гардины свисал маленький пластиковый шарик на нитке. Бардин оглянулся, закрыта ли дверь кабинета, и выполнил несколько стремительных ударов ногами, еле касаясь шарика, вздрагивавшего от потока воздуха, поднятого взмахом бардинской туфли. Стряхнув напряжение, он вдруг прислушался к себе, в глубине вспыхнула крохотная маленькая идея. Бардин подошёл к столу и ткнул пальцем в иконку evernote на панели программ мака, вызывая дневник Кромма из спячки. Лиля, Лиля, Лиля, повторял Бардин, водя пальцем в поисках нужного тега, ага, вот они, сканы лилиного молескина. Интересно было бы подержать его в руках, подумал Бардин. Плохая Лиля. Залитые чёрным странички, грубые наброски чёрным и алым маркером. Вот оно: Лилит, чёрная праматерь, тёмная сторона Евы, воплощение Луны, ночной призрак, чьи поцелуи приносят смерть, а ласки приводят к бездетности.

Возле древа добра и зла, тщательно, до каждого листочка, выписанного Лилей при помощи тонюсенького пера, стояла симпатичная блондинка Ева с небольших зелёным яблочком в ладошке, а рядом высилась порнографическая темнокожая Лилит с хвостом, с щедрыми наливными грудями, вздыбившимися алыми сосками и огромным лоном. В когтистой руке Лилит сжимала огромный надрезанный апельсин. Рядом стоял на коленях плачущий Адам, руки и ноги которого почему-то обильно покрывала шерсть. Какой-то не то зверочеловек, не то раздетый кавказский торговец. Одной ногой Лилит стояла на поверженном змие, из пасти которого потешно вываливался красный язык, больше похожий на ленточку или книжную закладку.

Бардин вернулся к браузеру и набрал в поисковике параметры «лилит», «черная лилит», «черная праматерь», «черная ева». Через полчаса поисков он наткнулся на искомые профили Вконтакта и фейсбука. С аватарок смотрело похотливое красногубое лицо Лилит, нарисованное лилиной рукой. Ни одной фотографии, ничего. Несколько ссылок на ресурсы, посвящённые рисованию, живописи, графике, но ничего, чтобы могло приподнять завесу над личной жизнью владелицы профиля. Лишь в описании биографии значилось: «Я живу во сне. Но когда я изредка просыпаюсь, то становлюсь хорошей девочкой. Хочешь найти меня и потерять жизнь – ищи во сне. Хочешь жить и обрести покой – ищи наяву». Бардин довольно засмеялся, прихлёбывая уже совершенно остывший кофе, точнее, пытаясь процедить последние, самые сладкие глотки, сквозь густую чёрную кашицу, но вдруг осёкся и сказал: Бардин, ты балда. Она же страдала нарколепсией! «Я живу во сне». Кромм постоянно упоминал об этом. Она бесконтрольно засыпала пять-шесть раз на дню! Диагноз крайне редкий, сколько их таких в нашей области?

Бардин, достал обшарпанный мобильник, открыл замызганную записную книжку, и начал медленно набирать десятизначный номер, тщательно сверяясь с записями. Вдруг он остановился и посмотрел на светящийся экран компьютера. Бардин, ты динозавр, подумал он. Ведь ты же нестарый ещё человек, а ведёшь себя как пенсионер. На эту гору записулек, кое-как скрепленную между собой, смотреть противно. Тьфу. Ты бы ещё ботинки прощай-молодость себе купил, а что, хорошие ботинки, тёплые и дешёвые. Как мудак, честное слово, застрял где-то в прошлом. А надо идти вперёд, весь мир идёт вперёд. Нельзя отставать.

Он добил до конца номер и нажал кнопку вызова. Буквально через два гудка запыхавшийся и нервный мужской голос скорее прогавкал, чем проговорил в трубку короткое: алло, да. Это Бардин тебя беспокоит, помнишь такого, спросил Бардин, солнечно улыбаясь телефону. Серё-о-о-ога, радостно запищал динамик трубки, сколько лет, сколько зим! Можно я перенаберу тебя через пару минут. Не вопрос, ответил Бардин, нажав отбой. Он встал, возбуждённо, прошёл к шкафу, достал из коробки с надписью relaxing therapy ароматическую палочку и поджёг, слегка раздувая крохотную алую точку, чтобы поскорее взялась. Потом взял с другой полки сандаловую держательницу и воткнул коптящую сладким дымом палочку в опалённое отверстие держательницы, похожей на маленькую модель лыжины. Помахал рукой над плотной сизой струйкой дыма, разгоняя его по кабинету, и откинулся в кресле, краем глаза кося на сегодняшнее расписание приёма. Мобильник зазвонил так внезапно, что Бардин чуть не подпрыгнул. Чёртов звонок никогда мне не нравился, одно достоинство – его хорошо на шумной улице слышно. Алло, сказал он в трубку. Это Аркадий, запищал динамик. Ты мне звонил только что, а я не мог ответить, у нас тут сущий ад. Просто кошмар какой-то. Шестым чувством Бардин понял, что происходит, и спросил: и что, много народу еще уснуло? А ты откуда знаешь, испуганно пискнуло в трубке. Бардин улыбнулся: шила в мешке не утаишь. Сколько на сегодняшний день? С утра привезли уже семьдесят два человека, это в плюс ко вчерашнему, ответил Аркадий. Каша, ты же у нас вроде во второй городской неврологией заведовал раньше, спросил Бардин. Так это когда было, Серёга, это ж чуть ли не допутинские времена, важно ответил Аркадий. Сейчас-то я крутой стал, зам главного невролога города. О, значит, ты-то мне и нужен, обрадовался Бардин, я тебе вопрос один задам, а потом проси у меня взамен, что хочешь. Вот прямо-таки, что хочу, хохотнул Аркадий. Вот прямо-таки да, ответил Бардин. Ну спрашивай тогда, старый чёрт. Каша, мне нужно девочку найти. Всем, буквально всем сегодня нужно найти девочку, Серёга, но я не по этой части, заржал Аркадий. Нет, Каша, не такую мне надо девочку. Мне надо другую девочку. Мне надо вполне конкретную девочку, которую зовут Лиля и которая должна состоять на учёте, поскольку у неё крайне редкий диагноз, она страдает нарколепсией. Серёга, ты издеваешься что ли, помрачневшим голосом ответила трубка. Я тебе только что сказал, что нам аналогичных больных только сегодня за первую половину дня больше семидесяти человек привезли, а ты мне тут говоришь. Погоди-погоди, Каша, заторопился Бардин, боясь, что собеседник в раздражении бросит трубку: дело в том, что девочке, которую я ищу, такой диагноз поставили еще года три-четыре назад, наверное. Трубка перестала возмущённо кудахтать. Испуганный тишиной, Бардин неловко покряхтел в динамик и осторожно спросил: Каша, ты меня слушаешь. Еще как, ответил задумчивый голос. Скажи-ка, Бардин, ты ведь не думаешь, что эта твоя искомая Лилия может стать причиной этого безумия, ведь так, спросил Аркадий. Не знаю, Каша, скорее всего, она сама если и не является причиной, то абсолютно точно знает, кто является, вкрадчиво ответил Бардин. То есть, ты хочешь сказать, что тебя мне сам Господь Спаситель наш прислал на подмогу, вместо архангела Гавриила с огненным мечом в руке, хохотнул Аркадий. Да, сам Гавриил уснул, знаешь ли, теперь я за него, пошутил в ответ Бардин, и через секунду передёрнул плечами от мрачности получившегося каламбура. Но Аркадий благодарно заржал в трубку, вполне оценив шутку: я тебе её поищу, но это может занять время. Не вопрос, дружище, ответил Бардин, главное – найди мне хоть какой-то след, и тогда я – твой должник. Хорошо, довольно ответил Аркадий. Кстати, Каша, с этиологией заболевания хоть что-то выяснилось, спросил Бардин. Ох, застонал в трубку Аркадий, не мучай меня. Работаем мы, работают эпидемиологи, завтра приезжает специалист по, не поверишь, тропическим заболеваниям, из Владивостока, известный паразитолог. Сегодня у губера специальную комиссию собрали час назад. Только я тебя умоляю, Бардин, не знаю, откуда ты знаешь про эпидемию, но прошу: никому пока ни слова, ладно? Ладно, ответил Бардин. Там же такая паника поднимется, если станет известно, ты себе не представляешь, что со мной делают эти родственники, пожаловался Аркадий. Ну почему же не представляю, вполне себе представляю. Бардин, у меня больные лежат даже не в коридоре, у меня скоро на лестничных клетках спать будут, военные обещали подвезти какие-то супер-спальники. Ой, прости, я побежал, суетливо запричитал Аркадий. Давай, сказал Бардин. Девочка Лиля, три года на учёте с нарколепсией, шестнадцать лет от роду, я всё запомнил, ответил Аркадий и положил трубку.

День третий.

Четверг, 17-е мая

17:08

Бардин вошёл в салон сотовой связи и тут же, глядя на полки, заставленные мобильными телефонами, ощутил себя человеком, попавшим в нынешний день из глубокого прошлого, где обладание обычным «городским» телефонным аппаратом уже возвышало человека над себе подобными. Он, разумеется, видел по телевизору рекламу современных телефонов, но не обращал на неё никакого внимания, предполагая, что все эти навороченные аппараты предназначены исключительно для развлечения подростков. Чувствуя себя слегка не в своей тарелке, и одновременно злясь на себя за это, поскольку он был явно куда более обеспечен, чем любая крашеная дурочка за прилавком, Бардин подошёл к единственному на весь салон молодому человеку, здраво предположив, что он получше разбирается в гаджетах, чем женская половина коллектива. Вы принимаете к оплате пластиковые карты, спросил Бардин. Разумеется, ответил продавец с обаянием верблюда, утомлённого долгим переходом через пустыню. Бардин ощутил неприятный укол раздражения, но подавил его и спросил: у вас есть айфоны. Зачем вам айфон, возьмите лучше андроид, у него настройки гибче, софта бесплатного море, доверительно сообщил продавец. Бардин нахмурился, глядя на блестящие модели телефонов, и простодушно спросил: а эти андроиды с маком работают? А зачем вам мак, странно вытаращил глаза продавец. Я работаю на маке, ответил Бардин. Ну ладно, ответил продавец таким тоном, как будто Бардин умолял его о чём-то крайне неприличном и предложил супер-цену, сломившую последнее сопротивление юноши. Вам сколько гигабайт памяти, спросил он, доставая несколько коробок. Всё равно, сказал Бардин. Возьмите 32 гига, можно много музыки загрузить, ответил продавец. Ну вообще моришь, сказала продавцу подошедшая девица с чёлкой, почти полностью прикрывающей глаза. Куда мужчине эта музыка-то? Или вы не для себя покупаете, довольно похабно подмигнула она Бардину, тот еще больше смутился, потом поднял глаза и сказал: я покупаю себе и я люблю музыку, что тут удивительного? Девица наклонилась через стойку поближе и выдула из жвачки завидно большой и глянцевый пузырь. Бардину, пока он учился в школе, никогда не удавалось так здорово их надувать. Ну и, она потянула небольшую паузу, что. Вы. Снова пауза. Слушаете обычно. М? Бардин припомнил катины разговоры о последних новинках в мире музыки и ответил: я в последнее время слушаю драм-н-бейс, в основном, logistics, и вот мне ещё понравился saltillo, но он слегка драматичен. Девочка удивлённо распахнула веки, повернулась к парню, заполнявшему гарантийные талоны, и спросила: чего это, ты знаешь? Конечно, ответил продавец, логистикс – это иконы стиля, грамотно слушает мужчина. А я слушаю всякую попсу, как дурочка, доверительно сказала девочка, шлёпнув Бардина по рукаву. Это ничего, ответил Бардин, не удержавшись от улыбки. Девушка улыбнулась в ответ так тепло-тепло, что он тут же забыл, что пять минут назад мысленно называл себя дедулей.

Возьмите ещё бампер резиновый, сказала девушка и быстро спохватилась: это не потому, что мы тут всякую фигню должны вместе с телефонами впаривать, просто жалко же вещь. Айфон дорогой, уроните, не дай бог, на асфальт, или выпьете, начнёте звонить, он выскользнет из руки и весь трещинами пойдёт, а его ремонтировать дорого, ужас какой-то, а тут в резинку его завернул и все дела. Могу кожаный чехол предложить, недовольно вклинился продавец, он будет больше соответствовать вашему статусу. А какой у меня статус, поддел его в ответ Бардин, статус дедули, да? Нет уж, мальчик, если красивая девушка просит меня надеть для безопасности резинку, я всегда это делаю, грубовато сказал Бардин и подмигнул девушке. Да ну вас, захохотала она в ответ, снова шлёпнула Бардина по рукаву и придвинулась поближе. Его, в смысле айфон, надо бы активировать, не забудьте, как домой придёте, его в компьютер включить, сказала она, тыкая ногтем в экранчик айфона. А вот тут, я вижу, у вас есть ноутбук, может, вы мне прямо сейчас прямо мне всё и активируете, м, спросил Бардин. Ну всё-то я вам активировать не буду, вы и без того, я смотрю, мужчина ой активный какой, сказала девушка, но с айфоном помогу. Я должен был попытаться, пошутил Бардин. А вы продолжайте, ответила девушка, если будете настойчивы, мало ли что может приключиться.

Она взяла у него новенький айфон и подошла к ноутбуку, глядя куда-то за спину Бардина, он оборотился и увидел, как продавец корчит за его спиной крайне недовольную мину. Бардин только собрался сделать ему замечание, но вдруг зрачки продавца неправдоподобно расширились и брезгливость на его лице сменилась выражением ужаса. В ту же секунду Бардин услышал звук, который невозможно было трактовать двояко: девушка за его спиной упала, вслед за ней упал и ноутбук. Она лежала, неестественно подогнув под себя ногу с нежной, словно яблочная кожура, розовой кожей, разбросав руки как попало, и глубоко спала. Рядом валялся ноутбук с треснутой матрицей, а чуть поодаль – айфон, странным образом совершенно не пострадавший, очевидно, из-за того резинового бампера, что она на него только что надела. Она лежала на боку как тряпичная кукла, и плавная линия её бедра так отчётливо выгнулась, подчёркивая тонкость девичьей талии, что Бардин почувствовал внезапный, совершенно неуместный, приступ нежности. Девочка, вся такая беленькая, розовенькая, слегка пухленькая, внезапно напомнила ему жену, какой он помнил её восемнадцать лет назад. Восемнадцать долгих-долгих лет. Почти веков.

Наська, шепнул молодой продавец, ты чего это. Наська, заорал он, вдруг поняв, что случилось. На крик выбежали ещё две девочки, пухлая низкорослая кукла в каштановых кудряшках и тонюсенькая брюнетка с синеватой кожей. Брюнетка ринулась помогать, но пухлая крепко ухватила её за руку, закричав страшным шёпотом и, при этом, косясь на Бардина: не трогай её, никто ж не знает, что это такое с ними случается. Вдруг это заразно. Надо скорую вызвать, ответила синенькая девочка. А с кем это, с ними, с удивленным лицом спросил Бардин. Пухлая потупилась, но парень, сидевший на полу рядом с Наськой и державший её за руку, хрипло ответил: а вы ничего не знаете, что ли? В городе у нас уже третий день эпидемия. Утром распоряжение руководства по всем нашим торговым точкам пришло, что, мол, мы всё отрицаем, у нас никто не засыпает, если кто-то из покупателей уснул, тихонько вызываем скорую, но руками ничего не трогаем. Понятно, сказал Бардин, я врач. Он сел рядом с Наськой и пощупал пульс. Совершенно обычный для спящего, с выраженными женскими тонами, прекрасный чёткий пульс, может, слегка печёночка у малой пошаливала, а, может, она вчера просто поздновато из клуба домой вернулась, что скорее всего. Бардин быстро осмотрел её и подтвердил для себя совершенно неутешительный вывод, девочка действительно спала как убитая. Ну что ж, пробормотал он, вызывайте скорую, я их дождусь, сказал он, устраиваясь в углу. Вы думаете они быстро приедут, скептически ответил юноша. Ну вы мне пока можете объяснить, как тут что настраивать, так и время пробежит, улыбнулся Бардин. Вы же не собираетесь держать салон открытым, чтобы все посетители видели, что у вас тут девушка лежит посереди торгового зала? Вы правы, покраснел мальчик и, звеня ключами, пошёл опускать жалюзи и запирать двери.

День третий.

Четверг, 17-е мая

18:11

Скорая приехала довольно быстро, что, надо сказать, слегка удивило Бардина. Чертыхаясь и матерясь, в салон вошёл полный человек в замызганном белом халате с пятнами пота под мышками и сказал, ни к кому особенно не обращаясь: вот ёб твою мать, снова здорово! В городе полно инфарктников, жара стоит такая, нам бы по серьёзным случаям ездить, а нас тут уже два дня по всякой хуйне гоняют! Спит что ли?! Угу, начал отвечать продавец, но фельдшер перебил его: да не надо, можешь не продолжать. Клиническая картина всегда одна и та же, упал, уснул, хорошо, если головой не ударился при падении и не повредил себе чего другого. Сейчас загрузим болезную. Ты мне только, молчеловек, на бумажке напиши данные её, там номер паспорта, имя, прочее всё, что вспомнишь. И куда вы её, спросил Бардин. Полный фельдшер смерил его взглядом, достал жёлтыми от дешёвых сигарет пальцами пачку, вскрыл, сунул сигарету в рот забавным жестом, словно запихивал прикуриватель в гнездо. Здесь не курят, попытался изобразить строгость продавец, но фельдшер резко повернулся и жёстко спросил: ты слепой что ли, ты где-то видишь дым, или огонь. Совсем они ебанулись со своей борьбой с куревом, скоро блять в стране одни сука роботы будут жить. Бардин достал из кармана дорогой эс тэ дюпон из белого золота, щелкнул, извлекая огонёк, протянул фельдшеру. Курите, улыбнулся он. Я работал на скорой после мединститута сразу, прекрасно вас понимаю. Фельдшер благодарно затянулся, с удовольствием выпуская две толстенные дымные струи из ноздрей, и кивнул на разбитые, покрытые чёрными мозолями кулаки Бардина: боец что ли? Массажист, улыбнулся в ответ Бардин. Продавец, отвернувшись, смотрел в окно, по-женски поджав локоток, нервно обгрызая ноготь и яростно шепча что-то про быдло. Фельдшер хохотнул и спросил у его возмущённой спины: слышь, красавчик, а вот ты аппендицитом заболеешь, к примеру, ведь к нам будешь звонить, к быдлу, правильно? Вот этого-то я и боюсь, ледяным тоном ответил продавец. Ты сколько лет учился, вместо ответа сказал фельдшер, повернувшись к Бардину. Шесть лет мединститут, потом ординатура, интернатура, потом, задумался Бардин, даже не помню сейчас. Если учитывать курсы всякие, я и сейчас учусь постоянно. Вот, радостно сказал фельдшер, а эта залупа молодая ещё дрочить не умеет толком, только за прилавком ногти грызть, а уже нас с тобой жизни научит, понял. А ты чего болезную не пакуешь, спросил Бардин. Фельдшер наклонился к лацкану бардинской куртки и заговорщицки прошептал: нас на такие вызовы только с сопровождением отправляют, жду, когда умники приедут. Просто заебали они, всё время в спину дышат, над душой стоят с видеокамерой. Я Коле-водителю и говорю, давай-ка, мол, оторвёмся от них, пусть в пробочке постоят, подумают. Чуть не сказал «покурят», да думаю, эти пидарасы и не курят. Бардин удивился и переспросил: а сопровождающие-то гэбешники что ли? Фельдшер пожал плечами и ответил: да бес их разберёт, кто ж их проверял-то? Скорее, мусора, уж больно у них повадка быковатая.

Словно в подтверждение его слов, в стеклянные двери салона связи яростно застучали чьи-то тяжёлые кулаки. Приехали, красавцы, насмешливо пробормотал фельдшер. Продавец открыл им дверь, они вбежали внутрь, вместе со струёй весеннего, уже начинавшего набухать духотой, воздуха, злые, растрёпанные, в полураспущенных галстуках. Голубенькие медицинский маски, намокшие по краю от пота, болтались на шеях как тряпки. Ну я тебе ещё погоняю, понял, угрожающе сказал старший, погрозив кулаком фельдшеру. Ты мне ещё поугрожай, хуй мамин, равнодушно сказал фельдшер полушёпотом, вколю тебе вечером в жопу чего-нибудь, будешь до конца жизни потом хуй краном подымать, ухарь.

Бардин подошёл вплотную и резко крикнул прямо в лицо вошедшему: фамилия, документы, быстро. От неожиданности тот, в костюме, зашарил где-то в глубине пиджачка, что-то забормотал, наконец, нашел красную книжечку, приободрился, протянул Бардину. Значит так, товарищ лейтенант, сказал Бардин, я являюсь свидетелем, я видел, как эта девочка упала и уснула. Я готов дать показания, едемте в отделение. Зачем в отделение, растерянно спросил лейтенант, потом вдруг до него стало доходить, что его явно разводят, он нацепил маску, жестом подозвал напарника, который заволакивал в салон складные и неудобные носилки еще советской поры. Не мешайте, гражданин, сказал он Бардину, и попытался уложить девушку на носилки. Но Бардин легко перехватил у него девушку прямо из рук, уложил на диванчик у прилавка, и, преградив разозлившемуся лейтенанту путь, медленно сказал: Игорь Валерьевич, вы, похоже, плохо себе представляете, что происходит. Потрудитесь назвать мне имя и звание вашего руководителя и его прямой телефон, чтобы я мог проверить вашу действительную принадлежность к органам внутренних дел. Потому что прямо сейчас я вижу, как человек без формы, но с удостоверением, пытается безо всяких оснований похитить молодую девушку, у которой наверняка есть родители, которые наверняка захотят знать, в чём провинилась их дочь. Лейтенант хмыкнул, обошёл Бардина, и снова наклонился к девушке. Бардин поднёс к уху айфон и, как только в трубке послышалось какое-то хрипение, отчётливо сказал: аллё, полиция, срочно пришлите, пожалуйста, наряд. Здесь нетрезвый мужчина без формы, представившись полицейским, пытается похитить беспомощную девушку. Мы находимся в салоне связи на перекрёстке Ленина и Красной. Да, благодарю вас.

С чего это вы взяли, что я нетрезвый, обиженно, но, вместе с тем, как-то настороженно, спросил лейтенант. Бардин пожал плечами и ответил: думаю, медэкспертиза разберётся. Внезапно младший полицейский подал голос из-за плеча лейтенанта: а чё ты с ним вообще разговариваешь, он кто, пусть сначала свои документы предъявит. Лейтенант широко улыбнулся и сказал: ваши документы. Вот, протянул Бардин свой паспорт. Думаю, нам сейчас предстоит вашу личность удостоверить, начал говорить лейтенант, собираясь спрятать паспорт в нагрудный карман, однако Бардин быстрым и, одновременно, слегка ленивым движением выхватил паспорт из его руки и спросил: вам фамилия Смирнов ничего не говорит? Лейтенант нахмурился, некоторое время натужное шевелил бровями, неуверенно спросил: Серёга что ли, из кадров, из городского? Нет, ответил Бардин, его отец, начальник городского. Я просто позвоню ему сейчас и скажу, что не смогу сегодня оказать ему помощь, поскольку, скорее всего проведу весь день в отделении из-за полицейского произвола и нежелания отдельных сотрудников сотрудничать с гражданами. А что вы с ним делаете, глупо спросил полицейский помоложе. Он еще в начале второй чеченской серьезно повредил себе спину в командировке, теперь ему приходится делать специальный массаж, ответил Бардин. Иначе его терзают невыносимые боли. Нет, ну зачем же вы так, начал бормотать лейтенант. Как, спросил Бардин. Ну так, ответил лейтенант. Может, мы все-таки можем вам чем-то помочь? Да, я всего-навсего хотел спросить, куда вы повезёте эту девочку, как долго там продержите и много ли там таких, как она? ответил Бардин. Много, человек двести уже, подал голос фельдшер. И где это, спросил Бардин. Военные специальный палаточный госпиталь построили за городом, ответил лейтенант. Пока только свозим туда людей, никого еще не выпустили, все спят как убитые. А диагноз им какой-то поставили, что врачи говорят, спросил Бардин. Врачи, коллега, ничего не говорят, ответил фельдшер, врачи пьют горькую, потому что никто понятия не имеет, что за хуйня тут происходит. Дверь открылась и в салон влезла веснушчатая рожица девушки, по виду вчерашней выпускницы медакадемии, в белом мягком скафандре. Фёдорыч, сказала она, вы тут долго еще собираетесь лясы точить, у нас еще два аналогичных вызова.

Когда карета скорой помощи в сопровождении полиции скрылась из виду, увозя Наську, Бардин подошёл к продавцу и сказал: сотри фотографии. Продавец зарделся и спрятал телефон за спину. Я видел, как ты снимал на телефон, прошу, сотри это, придвинулся поближе Бардин. А если не сотру, с вызовом бросил парень. Мальчик, они придут за тобой, понимаешь, ответил Бардин, понизив голос до шёпота. Если ты, по малолетней глупости, выложишь эти фото вконтакте, а иначе, зачем бы ты их делал, они придут за тобой. И сделают с тобой ужасные вещи. Понимаешь? Продавец покраснел и начал тыкать в телефон пальцами, стирая фото.