Читать книгу За дверью - Максим Сергеевич Евсеев - Страница 5

Мигалки будоражили промозглый городской воздух. Мимо двух милицейских автомобилей проплывали старинные советские здания из кирпича и бетона, посеревшие от времени. По залитыми лужами улицам мчались с превышением скорости два УАЗика. В первом ехали Бельцер, Крылов, и Степан Викторович, судмедэксперт. За рулем находился сержант Глебов. Следом за ними во второй машине ехали еще трое сотрудников милиции с автоматами наготове.

Напряжение нарастало, Крылов с Бельцером то и дело ловили себя на мысли, что они близки к разгадке практически у самого ее начала. Такое нередко происходило с каждым из них, когда преступник, каким бы сложным не было его преступление, выявлялся сразу и почти без сложностей.

Лавируя по полупустым улицам машины нарушали размеренную тишину и темп старинного города. Прохожие то и дело окидывали взглядом суетливо мчащихся куда-то милиционеров. Кто-то даже плевался в их сторону, особенно молодежь в спортивной одежде и дети, ведомые уставшими матерями из школ и детских садов. Городская пустошь вела милицейские машины в небольшую панельную пятиэтажную "хрущовку", стоявшую на самом краю города вблизи промышленных кварталов. Прибывшие на место преступления представители власти с важным видом выскочили из машин и бегом ворвались в один из подъездов на первый этаж.

Глебов подбежал первый. Он держал автомат наготове и искрометным взглядом пронзал полое дерево. Затем сержант поднес к одной из дверей этажа кулак и трижды постучал в нее. Обшитая дубленой замасленной кожей деревянная дверь не отвечала взаимностью. Сержант прислонился ухом к ней и сморщил лицо в попытке услышать хоть какое-то движение по ту сторону.

– Глебов, не томи, что слышно? – Спросил нетерпеливо Бельцер.

– Стоны какие-то, на плачь похоже. Видимо там сейчас явно не до нас.

Крылов достал из внутреннего кармана запачканного пальто помятую сигарету и раскурив ее, облокотился на перила и с важным видом спросил:

– Кто сообщил?

– Женщина какая-то. Сказала, что у нее ребенка похитили. Наверное наш клиент.

– А грохнули там кого?

– Да непонятно было, просто сообщила, что ребенка похитили и все. Ну и адрес назвала.

Следователь, откашливаясь, вытащил сигарету обратно и хрипло прикрикнул:

– Ломай!

Глебов нерешительно посмотрел на дверь, проверил стуком ноги ее на прочность, отошел и размашистым ударом приложился по центру конструкции. С первого удара сломать не получилось, тогда молодой человек разогнался и еще сильнее ударил мощной правой ногой. На этот раз вышло лучше и дверь, почти сорвавшись с петель, распахнулась.

Полицейские спешно вошли в квартиру, осмотрелись, проверили прихожую и туалет на предмет угроз и собирались двигаться дальше. Их остановили женские крики. По квартире доносился громкий плач. Крылов подался вперед и жестом приказал всем опустить оружие.

В зале на кушетке лежала женщина средних лет в темно-синем халате, покрытом многолетним жиром. Рядом с ней на диване находились куртка с кофтой. В руках она сдавливала небольшого коричневого медвежонка. Женщина, казалось, совершенно не замечала семерых мужчин, ворвавшихся к ней в дом. Она все время сжималась в бессильной попытке выдавить из себя слезы.

Крылов сжал губы и опустил глаза. Он явно не знал, как вести себя в подобной ситуации. Опытный следователь, он не один раз сталкивался с людьми, которые в силу разных трагических обстоятельств не могли сдержать свои эмоции. Правда, последний такой случай произошел больше пяти лет назад и Крылов забыл, каково это – держать себя в руках.

Семеро сильных, готовых к любым вызовам мужчин столкнулись с беззащитной плачущей женщиной. Они видели мать, которая потеряла своего ребенка. Это особый случай, требующий аккуратного, тонкого подхода.

– Александр Германович, ваш выход. – Смиренно сказал Крылов. – Глебов, бери одного и прочешите кухню.

Бельцер медленными шагами подошел к кушетке и сел рядом с женщиной. Его глаза смотрели прямо в красное от слез лицо, ярко выражавшего боль. Опытный психолог считал логичным сохранять молчание, так как не знал, в каком именно состоянии находится женщина. Мать, возможно потерявшая ребенка навсегда. Самое верное – не мешать.

– В детской… Комнате. – Неожиданно выдавила из себя женщина.

Михаил Иванович окинул ее взглядом, который вполне мог с виду походить на сочувствующий. Он достал из-за пояса пистолет и кивком приказал остальным идти за собой.

Четверо человек преодолели небольшой коридорчик и подошли к хрупкой фанерной двери. На стеклянном окошке с внутренней стороны красноватым отпечатком блестел сгусток крови. Также небольшие пугающие следы запеклись на полу возле входа в детскую комнату. Крылов поднял пистолет на уровне плеч и приказал остальным быть наготове. Тихим и терпеливым движением твердой руки он потихоньку толкнул дверь, та с небольшим скрипом отворилась и открыла свои страшные тайны.

Зрелище, которое увидели оперативники, заставило их раскрыть рты и застыть в оцепенении. От леденящего ужаса мышцы подрагивали, а глаза застыли на одной точке. На противоположной от входа в комнату стене висел прибитый гвоздями к стене тучный мальчик. По его ногам и рукам стекали ручейки крови. На обнаженном теле остались десятки порезов разной глубины и ширины. Левый сосок отрезали и выбросили здесь же. Полноватые щеки и живот убийца пометил рисунком цветка. Они проводились толстым и острым ножом, судя по всему, уже на трупе. Со вздувшейся головы свисал клок седых волос. Руки мальчика изобиловали более мелкими порезами, а ладони гвоздями прибивались к стене.

Среди всех порезов наиболее сильно выделялся один на животе. Даже по беглому взгляду становилось понятно, что такая рана и оказалась смертельной для мальчика. Настолько глубокой и несовместимой с жизнью выглядел разрез глубиной примерно в десять сантиметров.

Милиционеры еще порядка минуты безмолвно смотрели на эту картину, жестокость и сюрреализм которой не поддавалась их пониманию. Четверо взрослых и сильных мужчин мигом капитулировали при виде распятого мальчика. Одного даже едва не вырвало.

На кровати под ногами убитого мальчика покоились девичьи игрушки. Десятки всевозможных кукол и элементов конструктора, а также куча расчесок, игрушечной посуды и ведерок лежали на расправленной детской постели. Почти на всех из них оставался еще не запекшийся кровавый след. Жирными отметинами в виде капель и брызг багровая жидкость разлилась по всей комнате, покрыв собой стол, заправленную шторку и почти все четыре стены со шкафами и белыми стенами.

Рядом с кроватью на тумбочке лежали два листа формата А4 и два карандаша, белого и светло-зеленого цвета. На второй тумбочке рисунок черной машины, очевидно сделанный мальчиком.

Первым в себя после шока пришел Степан Викторович. Он приблизился к детской кровати, подробно осматривая место преступления и стараясь привести себя в норму.

– Такого я конечно давно не видел, но если говорить о случившемся, то очевидно, что преступник побывал здесь около часа назад. Черт…

Степан Викторович едва не упал, когда спиной попятился к одной из боковых стен. Причиной тому стало еще одно мертвое тело. Тело собаки.

– Боже мой, а собаку-то за что?!

Ермилов, по-видимому, был шокирован не меньше остальных, хоть и сохранял относительную трезвость ума и спокойствие. Его седые волосы казались еще белее, а небольшие глаза наливались желтизной и влагой.

Причиной еще одного шока стал лежащий на дощатом полу в метре от кровати труп пса. В боку у него красовалась обширная дыра, по-видимому тоже оставленная ножом. Несколько выбитых зубов хаотично лежали по всей комнате и рядом с трупом. От собаки тянулось большое кровавое пятно к кровати. Степан Викторович обомлел, но все же сумел сохранить трезвость ума.

– Это "Дог", насколько я знаю, большой и сильный пес. Видимо этот урод очень силен, раз сумел одолеть такую большую собаку.

Постепенно выходил из под шока и капитан. Взгляд, намертво прикованный к мальчику, наконец стал разглядывать всю комнату. Михаил Иванович бегло осмотрел все стены и мебель. Его взор также упал и на собаку. У себя в голове он сделал первые предварительные выводы.

– Так, все приходим в себя. Преступник был здесь недавно, осмотрите всю квартиру, может он оставил следы или отпечатки пальцев. Кровь берите на пробу. Все ясно?

Сыщик посмотрел на шокированных оперативников и для пущей убедительности сделал несколько шагов по комнате. Сотрудники, видимо не совсем понимающие суть приказа, разбрелись по квартире кто куда. В комнату вошел и Глебов. Он попятился назад от увиденного и едва не ударился головой об стену. На лице застыла маска изумления и страха.

– Как он сюда попал, вот это интересно, дверь же цела? – Степан Викторович вместе с Крыловым продолжал усиленно осматривать комнату, пытаясь найти хоть что-нибудь полезное, помимо многочисленных следов крови и разбросанного в воздухе ужаса смерти.

Легкое дуновение ветра коснулось лица сыщика. Он крутил головой в разные стороны, но из-за темноты в комнате все никак не мог понять, откуда дует. Михаил Иванович пошарил по стене рядом с дверью рукой и нашел выключатель. Через несколько мгновений комнату залило светом висящей на потолке лампы.

Крылов подошел к огромной бордовой шторке и отодвинул ее в сторону. В лицо резко задул ветер, а в глаза ударил солнечный свет такой силы, что следователю пришлось закрыть лицо ладонью. Его взгляд упал на широкий белый подоконник. На гладкой пластиковой поверхности красовалась отметина от крупного сапога. Грязь еще не успела толком засохнуть, намекая на то, что в квартиру проникали совсем недавно. Крылову хватило этого веского следа, чтобы все понять.

– Через окно… Он попал сюда через окно.

Степан Викторович подошел к Крылову, закрыл от солнца глаза и кое-как осмотрел подоконник.

– Погляди, стекло целое. Девочка сама ему дверцу открыла. Капитан высунулся из окна и посмотрел вниз. Там красовался почерневший снег вперемешку с мусором и грязью, а чуть поодаль белыми отметинами на снегу виднелись следы от обуви.

– Позови Глебова или еще кого-нибудь, сфотографируйте здесь все.

Михаил Иванович немного воспрял духом. Он всмотрелся вдаль и заметил, что следы от ботинок идут в обе стороны и обрываются в тридцати метров от дома у автомобильной дороги. Преступник приехал сюда на машине.

– Сфотографируйте мальчика, след на подоконнике, игрушки и мертвую собаку. Также сделайте фото всех мест, на которых есть повреждения или на которых осталось много крови.

Глебов достал фотоаппарат и запечатлел все места, какие просил следователь. С каждой фотографией выявлялись все новые и новые обстоятельства. Так, под кровать натекла большая лужа крови, а на внутренней части двери нашли большую и глубокую трещину. Каждая новая деталь происходящего все больше и больше запутывала оперативников. Вопросов становилось очень много.

Крылов властно распоряжался ситуацией, однако впереди ему предстояла невероятно тяжелая работа. Желание как следует напиться и следом за этим отоспаться увеличивалось с каждой минутой, а вместе ними росла тупая ненависть и безразличие к происходящему. Ему жизненно требовался отдых.

Когда капитан вошел в зал, Бельцер сумел привести женщину в чувства. Она перестала плакать, но причиной тому стала скорее опустошенность, нежели смирение с ситуацией и успокоение. Александр Германович расхаживал рядом с ней и следил за тем, чтобы женщина снова не впала в истерику.

– Скажите пожалуйста, как вас зовут?

Бельцер заискивающим голосом обратился к женщине, вновь присев рядом с ней на диван. Но она не обращала на него внимание, продолжая пить что-то крепкое из небольшой фляги и морщить лицо. От нее уже изрядно пахло алкоголем.

– Прекращайте пить, у вас дочь украли и мы хотим ее найти. – Весьма циничным тоном обратился к матери девочки сыщик, однако хмурый взгляд Бельцера смягчил его тон. – Так вы скорее поможете нам и своей дочери и сможете вернуться к нормальной жизни, прошу вас.

– А что толку-то, а? – Спокойным, но дрожащим голосом ответила она. – Я все равно не могу не пить. У вас-то наверно и детей нет, раз так со мной разговариваете.

Михаил Иванович смиренно опустил голову. Детей у него и вправду не было, как и жены. Точные, но едкие слова женщины очень точно легли на его жизнь, в которой он шел от точки "А" до точки "Б", так и не обзаведясь хоть кем-нибудь, кто бы мог стать ему по-настоящему родным.

– Скажите хоть, как зовут вас и вашу дочь?

– Меня зовут… Погодина Светлана Юрьевна, 1962 года рождения. Дочь моя, Зиночка Карловна, летом 1995-го родилась.

– В какой она класс пошла? – Спросил Александр Германович и как бы случайно прикрыл рукой левое ухо.

– Во второй Зиночка осенью перешла.

– Позвольте нам взять ее фотографию. В розыск надо объявить вашу девочку. Так хоть есть шанс. Развесим везде, сами будем искать. – Психолог заискивающе посмотрел вверх на капитана. – Все с ней хорошо будет, не сомневайтесь.

Бельцер перевел голову в ее сторону, положил на ее руку свою ладонь и окинул теплым, согревающим взглядом. Светлана Юрьевна медленно поднялась с безжизненного дивана и болезненным шагом подошла к большому деревянному шкафу у ближайшей стены. Рядом с ним на стене криво висел огромный выцветший календарь с почерневшими цифрами "1999". Женщина как бы невзначай выправила календарь, открыла дверцу и потянула руку внутрь. Затем медленно, будто любуясь своей находкой, отдала Бельцеру цветной кусочек бумаги и закрыла за собой шкаф.

– Она у меня хорошенькая, маленькая совсем. – Мать старалась удержать новую порцию слез, но они потихоньку скатывались с ее щек. – Подарок божий, отца-то у нас нет. Помер.

– А как звали того мальчика, который… – Крылов несколько замешкался, пытаясь подобрать нужные слова. – Которого убили?

Женщина громко всхлипнула и не удержалась, ее покрасневшее от слез лицо не выражало ничего, кроме адской душевной боли. Даже Михаил Иванович, до сего момента недвижимый и уверенный, проникся к женщине и ее горю. Его голос стал более заботливым и мягким.

– Леша Герасимов, из параллельного класса, он к ней часто приходил, игрались они там. То в дочки-матери, то в казаков-разбойников. Смотрела на них и радовалась, пока сегодня на с утренней смены не пришла.

Мужчина опустил голову, у него задрожали руки. Опытному психологу с 25-летним стажем работы тоже оказалось не под силу остаться бесстрастным.

– Скажите, а вы кем работаете и во сколько домой возвращаетесь? – Спросил он.

– Я бухгалтер в компании "Петрокачество". А смена у меня… как и у всех, до 18 часов. Просто отпустили на час… пораньше, плохо мне стало там, тошнило… Впрочем, сейчас это не имеет значения. – Женщина не могла перестать плакать, каждое слово ей давалось с трудом, но она продолжала. – Пришла. Как помню. В половину шестого и увидела в комнате… Я просто не знаю. Простите.

Светлана Юрьевна наклонила тело вниз и, не в силах держаться, упала на диван и разрыдалась с новой силой. Женщина не выдержала давления обстоятельств, воли судьбы. Она не хотела больше отвечать на вопросы этих людей в погонах. Они все равно ничем ей помочь не могут. Ноги Светланы Юрьевны поджались, спина затряслась. Женщина полностью ушла в свое горе. Ее нет в этом лживом и жестоком мире.

Михаил, все время беседы старавшийся держаться уверенно, присел на стул и опустил голову, взявшись за нее обеими руками. Он ощущал сильную сонливость и вполне мог отключиться. Но из полузабытья в чувство его привел голос сержанта Глебова.

– Товарищ капитан, что дальше делать?

Глебов стоял в зале с фотоаппаратом. А сзади него в проеме детской комнаты беззаботно доставал сигарету Степан Викторович.

– Не кури там. На улицу выйдете. – Крылов усталым голосом обратился к Глебову. – Прибери тут все, и еще, у вас тут есть хоть какой-то криминалистический отдел?

– Только я. – Ответил из глубины квартиры Степан Викторович. – Именно поэтому всем дерьмом приходится заниматься именно мне. Например вскрытиями и выносом трупов.

Капитан через силу привстал и хмуро произнес:

– Как покурите, приберите здесь все.

Михаил поднялся и медленно потащил свое полноватое тело к выходу. Руки он положил в пальто и стал копошиться в карманах по своей давней привычке. Все случившееся с ним за день казалось ему какой-то странной жестокой игрой, из которой он все никак не может выбраться или победить. Сейчас хочется только отдохнуть и выпить. А милее небольшой сигаретки во рту ничего на этой планете не существует.

– Саня. – Обратился он на "ты" к Бельцеру. – Пойдем со мной, тут еще есть кое-что.

Александр Германович удивленно посмотрел в коридор и посмотрел на немного шатающегося гостя из Питера. Неужели следователь за несколько часов настолько освоился, что уже решил называть его на "ты"? Впрочем, вопрос для Бельцера все же сейчас не самым важным.

Многоопытный психолог скрипя ногами поднялся с дивана и вышел в подъезд, где его уже ждал сыщик, покуривая очередную сигарету. Едкий дым "Парламента" покрывал весь подъезд, заставляя людей в квартирах чувствовать, как за их дверьми стоит самый настоящий нуарный детектив.

Крылов подошел к соседней двери и размашисто постучал в нее. Звуки глухих ударов отбивались от металлической поверхности очень громко. Казалось, будто господин с длинным подбородком собирается оповестить о своем присутствии весь дом.

– Кто там? – послышался режущий ухо голос по ту сторону двери.

– Капитан Крылов, милиция. Открывайте.

Дверь с щелчком отперлась. На пороге в серо-грязной тельняшке и спортивных штанах с тремя полосками по бокам стоял дед лет семидесяти. Бельцер заметил, с каким невероятным трудом владелец квартиры сумел открыть входную дверь. В правой руке усатый старик держал кастет, что даже выглядело комично, учитывая неуклюжесть его движений и очевидную слабость тела. Он открыл рот, показывая гнилые желтые зубы и с брызгами потребовал:

– Ксиву показывай!

Капитан не спеша достал из внутреннего кармана пальто удостоверение, открыл его, издевательски подтянул к желтым глазам старика, дал прочесть и убрал обратно

– Как вас зовут? – Буднично спросил следователь.

– Николай Николаевич Бунин. Ну, что надо? – Прищуриваясь спросил твердо старик.

Крылов бесцеремонно вошел за порог квартиры и осмотрел прихожую, Бельцер же остался в подъезде.

– У вас окна куда выходят, на какую сторону улицы?

– Да вот на дорогу, к фасаду.

Старик возмущенно осматривал следователя. Средний рост, деловой, но неаккуратный и даже грязный внешний вид. Такой уж точно походит на мента. Только лишь наличие удостоверения удерживало пожилого мужчину от того, чтобы достать ружье и пристрелить наглеца. Александр Германович увидел действие эксперимента доктора Милгрэма во всей красе. Оно отразилось на пожилой подчиняющейся фигуре. Если показывают удостоверение, значит человек действительно влиятельный.

– Николай Николаевич, вы в курсе, что случилось у вашей соседки, у Погодиной Светланы Юрьевны?

Дед отрицательно повел головой.

– Хорошо, а вы что-нибудь слышали или видели странное за последние 2 часа?

– Да нет, сплю я в это время.

– А машины вон по той дороге часто ездят? – Крылов показал на небольшой отрезок грунтовой дороги, выползавший из дальнего окна.

Дед почесал голову и посмотрел на часы. Время показывало 18:40. И только после того, как пожилой человек удостоверился в правдивости времени, он смог ответить:

– Нечасто, почти даже не ездят. Может одна или две в час.

Сыщик сделал еще шаг вперед и почесал свой острый подбородок. Дед скрестил руки.

– Ну а в окна не выглядывали в 17:00 примерно?

– Нет, иди уже, ничего я не знаю. И вообще, окна у меня занавешены.

Крылов понял, что теряет понапрасну время и в спешке вышел за порог и даже хлопнул входной дверью. Со стариком необходимости общаться он не нашел. Пока первые следственные действия результатов не дают.

– Так, а что у нас там?

Михаил Иванович подошел к двери, противоположной квартире Погодиной. Прикрепленная суперклеем бумажка гласила, что квартира продается. После десятка безуспешных попыток достучаться до соседей, которые видимо там и вовсе не жили, до мужчины наконец дошло, что квартира пустует.

– Посылай сюда завтра людей, пусть спрашивают, что да как. – Порекомендовал Бельцер, сам не заметив, как тоже перешел на "ты".

Следователь, несколько раздосадованный подобным поворотом, вспомнил еще кое-что.

– Знаешь, я давно не включал мозг, но сейчас он мне говорит, что нужно искать на улице.

Михаил Иванович буквально полетел вниз по лестнице к выходу. На одной из ступенек он даже чуть не споткнулся, но сумел удержать равновесие. Бельцер совершенно не понимал, что собирается сделать его коллега. Но на интуитивном уровне полагал, что их ждет хорошая находка.

К подъезду подъехала серо-синяя "Буханка". Труповозка, которая еще сегодня утром увозила в морг тело убитой в лесу Анюты Романовой. Оттуда вышел усатый мужичок, помощник патологоанатома и весело запевая "Мою оборону" обратился к Крылову.

– Здравия желаю, товарищ капитан. Не думал, что встретите.

– Там в третьей квартире на первом этаже два трупа, один полноватый мальчик 8-9 лет, и второй труп собаки породы "дог". Собаку заберешь?

Мужичок поморщил лицом и скрестил руки:

– А собаку-то за что? Водятся же всякие козлы. – Усатый дважды сплюнул. – Конечно заберу, что вы. Похороню хоть по-человечески.

– Отлично, там Глебов с Ермиловым вам помогут, удачи.

– Ну спасибо, услужили.

Мужичок сплюнул на землю, взял с помощником носилки и потащил их подъезд. Крылов же обошел вместе с Бельцером дом с торца и вышел на грунтовую, всю залитую водой и черным снегом дорогу. Следователь помнил, в каком именно месте увидел следы. Между двумя березами виднелся небольшой проход и обширные следы от сапог, ведущих к окну квартиры Погодиной. Мужчина осмотрел следы и прикинул, куда они ведут.

– Ты хочешь сказать, что он здесь остановился? – Спросил недоуменно Бельцер.

– Да, только вот я полный идиот.

– Почему?

– Потому что снег за полтора часа растаял, а солнце уже клонится к закату, в это время воздух лучше всего разогрет. Еще полтора часа назад здесь был плотный снег, а сейчас лужи и грязь.

Сыщик в бессилии пнул небольшую кучку снега на обочине. Его злость и усталость нарастала. В сжатых кулаках сосредоточился весь гнев, который накопился за день. Психолог внимательно наблюдал за ним, подмечал, фиксировал в голове черты поведения. Он не мог не заметить импульсивности, раздражительности и общей нестабильности следователя. Круги под глазами выдавали хроническую усталость и плохой сон, а трясущиеся периодически руки ярче любых слов говорили об алкогольной зависимости.

Но Бельцер увидел в нем и еще что-то. Проблеск все еще ясного и острого ума, который в данный момент находился в анабиозе и осторожно просыпался. Потрясающие физические и физиологические данные, подвижность, говорящая о высокой активности нервной системы. Но опытный психолог понимал, что для более подробного разбора одного дня знакомства мало. А впереди их ждет еще много интересного.

Михаил не впал в прострацию или смятение, он принялся вымерять тяжелые шаги вдоль дороги, искал теневые участки, на которых снег еще мог хранить отпечатки машин. Опытный следователь внимательно присмотрелся и заметил, что за последние несколько часов по дороге ездили только дважды. И оба раза следы от протектора были одними и теми же. Михаил Иванович довольно долго изучал саму дорогу, куда она ведет и кто по ней вообще может кататься. Он постоянно щелкал пальцем, поправлял и снимал пальто в попытках охладить себя. Переводил наручные часы.

На другой стороне дороге длинный забор ведет куда-то вдаль. В полукилометре отсюда сливались с оранжевым небом трубы и чернел дым. Разбитая, убогая дорога граничила с небольшой промзоной на самом краю города. Здесь, должно быть, редко ездят гражданские.

Александр Германович также увидел любопытную картину. Одна и та же машина проезжала здесь дважды в одном и том же направлении, не возвращаясь по этой же дороге назад. Почему?

– Почему?

– Что такое? – Спросил у него следователь.

– Ты же видишь, только одна машина ездила сегодня по этой дороге, причем дважды.

– Думается мне, это "Волга". Без сомнений.

Сыщик возвышался над следами протекторов. Желтые зубы светились на солнце и довольно потрескивали. Он явно не сомневался в своих талантах и умениях.

– Ты уверен? В конце концов это мог быть и не маньяк, да и следы уже все просто растаяли.

– Да, уверен. Позвони сейчас сержанту, если они уже уехали и опергруппе, пусть сегодня займутся пробитием всех владельцев "Волг".

– Хорошо, машина не самая часто встречаемая на дорогах, думаю быстро вычислим.

Бельцер нашел в служебном телефонном списке нужный номер и набрал его, затем передал распоряжения от сыщика и сбросил звонок.

– Дилемма в том, что всех проверять придется, а времени у нас с гулькин нос.

– Проверим, ничего страшного. Пока что это единственное, что у нас есть. Это нужно использовать.

Александра Германовича немного трясло. Стареющее тело улавливало резко охлаждающийся воздух, особенно после захода солнца за горизонт. Вдобавок мужчина волновался. Они сумели очень быстро найти след и даже вычислить марку машины. Оказывается, у питерского гостя все же есть нюх.

Следователь сел на ближайшую кучу снега. Он очень устал и хотел отдохнуть, а по возможности и выпить. Александр Германович тоже чувствовал себя опустошенным. Да и работа их на сегодня по большому счету завершена.

– Позвони им еще раз, пускай заберут нас отсюда. – Понизив голос, произнес капитан. – Завтра продолжим.

Михаил Иванович понуро уставился на последние лучи уходящего солнца. На замену небесному светиле приходили красивые, витиеватые оранжевые облака с холодным ветром. По-видимому, через час-другой начнется ливень или снегопад. Дорога все также пустовала, ни одна машина так и не проскочила мимо них за все время, которое мужчины просидели на холодном снегу.

У Бельцера возникал немой вопрос: почему преступник приезжал дважды и не разу не возвращался этой же дорогой. Психолог ненароком подумал, что преступник проверял, приехала ли милиция. Думается, убийца получал удовольствие от лицезрения своих злодеяний. Однако дальше мысли идти не хотели, как бы Александр Германович не старался. Самое главное сейчас – отдохнуть и набраться сил на следующий рывок.

За ними приехал служебный УАЗик. Мужчины неспешно загрузились в него и в крайний на сегодня раз взглянули на открытое окно похищенной девочки. Пожалуй, уже не сегодня. Как только следователь сел на заднее сиденье автомобиля, его глаза автоматически закрылись и он вновь уснул. Состояние крайнего утомления и сильного стресса сделали свое дело. Даже неудобства дороги не могли как-то вывести Крылова из сна.

Бельцер достал из внутреннего кармана куртки бумажку, щелкнул ручкой и едва разборчиво написал несколько слов. Затем Александр Германович умиленно посмотрел на спящего коллегу и аккуратным движением руки положил написанное во внешний кармана пальто. Будить крепко спящего следователя он не стал.

Михаил еле-еле дошел до своего номера на четвертом этаже местной гостиницы. В полусознательном состоянии он взял ключ от своей каморки и пошел к лифту. Дальше он все помнил едва ли, его быстро усыпила темнота номера, начавшийся за окном дождь и мерные звуки часов. Наконец-то он погрузился в уют и спокойствие, пускай и ненадолго.