Читать книгу Исповедь для принцессы - Максим Смирнов - Страница 6

Мы в четырех стенах номера мотеля, наша машина во дворе остывает от поездки, а мы лежим на огромном ложе любви и разговариваем. Ты говоришь, что тебе очень интересно, что снилось мне, а мне так не хочется рассказывать запутанные сны, не имеющие никакой четкой логики. Ты слишком долго просишь, и я сдаюсь твоему напору. А после рассказываю свой сон. Очень странный сон как по мне, и переживаю, что эта долгая поездка так выматывает меня и мою нервную систему, что я не понимаю, какую роль играю во всей этой истории. Ты внимательно слушаешь, не перебиваешь и пьешь мартини из пластикового стаканчика, а я рассматривая потолок, ведаю тебе историю этой ночи.

– Сны это треть нашей жизни, – говорю я, – это мир, который каждый раз предстает перед нами в новом свете. Ты никогда не знаешь, кем окажешься этой ночью, и что случится, когда твое сознание перейдет в фазу глубокого сна. Ты можешь умирать и рождаться заново, можешь оказаться один в неведомом ранее тебе измерении и создавать свой собственный мир, можешь влюбляться и ненавидеть, быть в тех местах, где никогда не был, и описать их во всех подробностях, а потом сверить данные с географическими справочниками. Механизмы сна до конца не изучены, они до сих пор полны загадок и тайн. Бывали случаи, когда медицинские эксперименты на людях связанные с погружением в сон, заканчивались плачевно. Подопытные, погруженные в состояние сна, после выхода из него, не осознавали, где находятся, как их зовут, и не могли вспомнить прошлое, а отталкивались от сновиденческих эпизодов, которые переживали при проведении эксперимента. Их жизни поменялись местами, и души перепутались между собой. Сны это награда, но все зависит от того, кому этот подарок предназначен.

– Мне так страшно, так невыносимо больно, – говоришь ты, и тяжесть твоих слов подкрепляется шумом дождя за окном. На улице темно, и лишь неоновые огни реклам и вывесок, делают этот мир немного светлее сейчас. Я брошенный ангел, которому нет места на земле, а ты мой провидец, который ведет меня за руку. Мы молча лежим на огромной кровати, и слушаем, как тоскливая и тягучая музыка плаксивым голосом, преисполненным меланхолией и грустью солистки, погружает нас в забытье.

– Что-то не так, – говорю я, – все идет не по плану. Еще немного и я окончательно сойду с ума. Когда снится сон, и тело сковано, то мне видятся силуэты двух фигур, которые держатся за руки. Кто они? Вижу, как земля меняет форму, и границы поверхностей буквально распадаются на куски и движутся в разные стороны, как конвейерные ленты. Деревья и разрезанные дома разъезжаются в разные стороны лентами земли, озера разделены несколькими полосками, но вода не вытекает из них. Фиолетовые облака бурлят и пенятся, и превращают перспективу небес в химическую реакцию, бесконечную цепочку органических соединений и синтеза. Человек никогда не будет чувствовать себя спокойным, даже зная, что он больше не человек.

Говорят, великое просветление начинается, когда человек во сне видит преисподнюю. Жизнь кончается, когда ты снова переживаешь свое детство. У робота в моих руках проплавлен рот, и он не может говорить. Я понимаю, что мне снова десять лет, и я вижу, как два силуэта разлетаются в стороны на части. Маленькие куски черных образов распадаются на миллиарды маленьких кусочков. Пазл никогда не будет соединен. Теплые руки касаются моих маленьких плеч, и я вижу, как перед моими глазами открывается шкатулка, обитая мягким красным бархатом, как обивка в гробу. Вижу блестящий Магнум, отливающий искрами и бликами. Маленькие детские пальчики ухватывают его, и голоса в моей голове говорят: «ЖМИ… ЖМИ… ЖМИ… ЖМИ…». Холодное дуло прикасается к моей коже, взвод курка, выстрел. Оглушающее эхо в черепной коробке звучит, как органная музыка, помпезная и эпическая. А потом смотришь на себя как будто со стороны и видишь, как раскалывается твой череп и мгновенно зарастает обратно. Наблюдаешь себя от третьего лица, как безвольно опускаются руки, глаза обращены вверх и падаешь на колени, повторяя вновь и вновь… «Прошу вас, вернитесь ко мне…» но тени родителей, будто размазанной краской, как призрачное марево, изгибаются и тают. Мой робот плавится от жары, и где-то вдали растекается кровавая обжигающая магма. Куски поверхности рассыпаются на маленькие фрагменты, они перемешиваются, и перед моими глазами складывается новый мир. Ад сложенный по-другому перестает быть таким мучительным. Вдали за кровавой дымкой вздымается крест, на котором извивается прибитый ржавыми гвоздями человек. Вижу, как центурион метким ударом копья пробивает ребро человека. Чувствую эту боль, как свою собственную, и вижу, как по моему животу стекает густая темная кровь, свойственная ранениям в печень. Я закрываю глаза, гудение в ушах меняется на шипение, как будто кислотой попали на металл, а потом звук лопающихся костей… еще немного и можно сойти с ума. А потом мгновенная тишина и пустота. Чернота и вакуум. И человек на кресте, постанывает и говорит. Я не вижу его, но отчетливо слышу голос в своей голове: «Ад – это когда тебя больше никто не слышит, когда ты больше не можешь понять, какие чувства окружают тебя и сродни чего они. Ад – это когда тебе некуда бежать лишь потому, что ты больше не видишь, куда можно убежать, и ты останавливаешься, останавливаешься навсегда, чтобы тебя поглотила пустота…» И ЛИШЬ СО ВРЕМЕНЕМ, ТЕБЕ КАЖЕТСЯ – ЧТО ТЫ БРОШЕННЫЙ БОГ, КОТОРОМУ ТОЛЬКО СНИЛОСЬ, ЧТО ОН ПОДЖИГАЕТ ОГРОМНЫЙ ОСОБНЯК…