Читать книгу Переполох в Нечаянном городе - Марат З. - Страница 2

«… Нос самолёта упрямо клонится вниз, его винт образует прореху в легчайшей пелене облаков, нависших над бесконечностью песчаной пустыни. На крылья стальной птицы, словно исполняя преступный замысел солнца, ложатся испепеляющие лучи… Пш-ш-ш… Глаза человека вцепились в… пш-ш-ш… предрекаемый свыше исход, а руки – в штурвал непослушного самолёта… Пш-ш-ш-ш…»

Арго бьёт по приборной панели. Радио отвечает ему шипением.

– Ну же! Ну же, чёрт тебя дери, работай! Решила сдохнуть?! В момент моего триумфа?!

В правом крыле происходит взрыв, с обшивки слетает пара заплаток. Из мотора доносится визг, напоминая Арго об одном из его главных каскадёрских умений – бесславное падение вниз.

Взгляд аргонианина перебрасывается назад, к хвосту, что в этот самый момент начинает распадаться на части.

– А-ха-ха, ласточка моя! Ты бы знала, насколько прекрасна сейчас! Давай, давай! Пой громче, ласточка!

Штурвал зажил своей жизнью, не допуская никакого вмешательства. Арго ощущал, как секунда за секундой теряет контроль, и чем он становился ниже, тем выше взлетала планка его восторженного безумия. Он откинулся в кресле и лишь наблюдал, как его прелестная ласточка, охваченная дьявольским пламенем, шла к песчаному дну, падала в самое сердце пустыни – прямо как на записи в радио, да… какое удачное совпадение…

Сидя в эпицентре хаоса, Арго вспоминал, как месяц назад, будучи на корабле «Кровавого ордена», выкрал для сделки четыреста тонн «голубого каина». «Именины для контрабандиста!» – проносилось в голове безумца, пока рядом проносился обросший копотью горизонт. Дабы в полной мере насладиться моментом, он забросил ноги на приборную панель, закинул одну руку за голову, а другой достал молочный коктейль. Взбудораженная улыбка, бешеный ритм сердца, коктейльная трубка в губах – те сладостные мгновения, когда каждый аргонианин чувствует себя хозяином жизни. Вдруг снизу доносится короткий писк. Контрабандист хватается за голову, роняя стаканчик с коктейлем.

– Ах… Иисус и Мария! Чуть не забыл!

Арго запускает руки под взбесившийся штурвал и, сунув туда голову, принимается что-то искать. Мгновенье спустя на свет является металлическая конструкция, напоминающая коробку. Это была СВЧ-печь – земное изделие, мимоходом украденное с корабля Ордена. Арго подбрасывает её и поворачивает в руках. Теперь на него глядит стеклянная дверца с кричащей наклейкой фирмы-изготовителя и алюминиевой ручкой. Аргонианин спешно закидывает конструкцию на панель, практически перекрыв себе вид из лобового стекла.

Потянув за ручку, он с трепетом заглядывает вовнутрь печи. Оттуда на него глядит крохотное существо, походящее на земного новорождённого. В глазах намечается первая прорезь, к губам только-только приливает кровь, а по коже пробегает девственный пар, образуя вокруг хрупкого тела прозрачную оболочку безгрешности.

Арго всё с тем же трепетом протягивает руку к розовому созданию и, решив его пробудить, прикасается к нежному лобику. Рот приоткрывается. Существо протягивает первое «а-а-а» и вскоре заливается громким безудержным плачем.

Неожиданно скрежет на крыше перерастает в невыносимый грохот. Самолёт трясёт с новой силой, хвост болтается всё сильнее, и всё это сопровождается жестяной какофонией под аккомпанемент запчастей и обломков.

Плач ребёнка становится нарочитей и громче, тональность всё выше и выше, крик занимает собой всё свободное пространство.

Время приостанавливается, как только плач перетекает в истерику. Всё предметы, став невесомыми, перемещаются как в рапиде. Секунды длятся минуту, минуты конвертируются в часы. Арго ощущает, как глохнет на правое ухо. Крик существа добавляется к жестяной какофонии и берёт аккомпанемент на себя. Незанятого им пространства вскоре не остаётся.

Арго поворачивается к печи и выкрикивает проклятья, какие только приходят в голову… или думает, что выкрикивает. Открывая рот, он не понимает, произносит ли хоть что-нибудь, потому что вскоре лишается и левого уха.

От бессилия Арго ударяет по приборной панели. Существо замолкает. Радио, вновь оживая, успевает выплюнуть несколько фраз: «Генерал призывает героя потянуть за рычаг катапульты, сделав выбор в пользу жизни… Пш-ш-ш.. Но наш герой совсем иной породы! Его разъярённые глаза с презрением глядят на приёмник, из которого исходит идиотский генеральский приказ, и решает ответить… пш-ш-ш… Его грозный кулак отвечает хлёстким ударом, снова и снова, пока приёмник не замолкает, раскидав по кабине свои потроха. Пш-ш-ш… Герой направляет крылатое судно ко дну, делая выбор в пользу погибели…», – после затяжного шипения запись обрывается окончательно.

Наконец, Арго поймал себя на мысли, что слышит собственный голос. Обрадовавшись, он тут же недовольно кричит:

– Сколько можно, Ксена?! Угомонись!

Существо раскрывает глаза. Двигаясь вдоль внутренних стенок печи, оно с нескрываемым презрением смотрит на контрабандиста.

– Угомониться. Вот ещё! Ты не видишь, твоя земная штуковина не сработала. Посмотри на меня, я похож на фосфорианского хорька, да ещё и лысого. Ты только взгляни на пальцы. Взгляни же! Ими… – Ксена пригнулся, протягивая пальцы чуть ниже пупка, – ими даже член не обхватишь!

– Хм-м… Где же я это слышал? Ах да, помнится, это была официальная жалоба на тебя в полонийском борделе. Ирида, бедняжка, выходила от тебя с таким опечаленным видом.

– Да хорош! – Ксена сложил руки у своей крохотной груди, – Ты всё не так понял. И вообще, в конце она…

– Что она?

– В конце она, – продолжал Ксена, переходя на шёпот, – посоветовала одного хорошего доктора.

Арго заливается звонким безудержным смехом.

В левом крыле раздаётся взрыв. Самолёт на мгновенье выравнивается, а затем кренится в левую сторону.

Печка пускается в пляс. Ксена пытается ухватиться за стеклянный поддон внутри камеры. Ударившись о лобовое стекло, печь, как живая, стремительно бросается на штурвал, после чего совершает кульбит над головой пилота. Ксена срывается с поддона и, точно цирковая мартышка, падает в заботливые руки напарника. Тот закидывает новорождённого на плечо, предоставляя товарищу место в первом ряду.

– Тогда смотри! У меня есть для тебя отличная альтернатива.

Ксена разглядывает место падения. Сконфузившись, он выдаёт:

– Песок?! Ты падаешь на песок, болван?!

– Да, что не так?

– Ты совсем поехавший?! Растрачивать такой шанс на мягкую посадку. Эх! Обмельчал ты, дружище. А ну-ка, дай я тебе покажу, как нужно по-настоящему встречать смерть.

Ксена привстаёт на коленки и, оттолкнувшись от плеч напарника, прыгает на не сбавляющий обороты штурвал. Упёршись в него плечами, ксенонец успокаивает припадочный механизм и даёт правый крен.

– Бесстрашный аргонианин! Враг компромиссов! Щёлкает трудности, как орехи, бла-бла-бла…

На последних словах Ксена поворачивает самолёт прямо к скалистой гряде, к одинокому острову, высящемуся посреди безбрежного песочного океана.

Арго нервничает впервые за долгое время. Его лоб заливается потом, по коже начинают бегать мурашки, а перед лицом мелькают яркие блики, исходящие от острых наконечников скал.

Каждой клеточкой своего робкого с недавних пор тела он ощущает, как его бросает вперёд и тут же опрокидывает назад. Снова вперёд, снова назад. Вперёд-назад, вперёд-назад, до тех пор, пока где-то в районе штурвала не прорывается задорный ребяческий голос:

– Если и падать, то только с фанфарами и фейерверком!

Арго смотрит на напарника. Чёртов садист! Придушить бы тебя на месте, приставить к виску револьвер, да только, чёрт тебя дери, как же я буду сходить с ума в одиночестве? Контрабандист на секунду задумывается. Ответ явно требовал времени, но ему почему-то хотелось найти его прямо сейчас. Для этого Арго намеревался вновь откинуться в кресле и залиться молочным коктейлем, однако, сам того не замечая, он схватил одну из рукояток штурвала и дёрнул её влево.

Крылья скрипят, с крыши срываются последние листы обшивки. Самолёт верещит от бешеной турбулентности, из-за чего тела пилотов неумолимо тянет вверх. Приборные стрелки сходят с ума и вместе с разбившимися защитными стёклами становятся частью жестяного аккомпанемента. Винт на носу сдыхает, впуская в кабину жуткий запах и непроницаемый едкий дым.

Хрупкие плечи Ксены давят на ручку штурвала сильнее.

– Когда упадём, тебе не жить! – решительно и беспомощно выкрикивает Арго, сжимая свою половину штурвала.

Самолёт буквально рвёт пополам, как, впрочем, и горизонт, очерченный рамой лобового стекла. У пилотов остаётся два варианта: врезаться в мягкую подушку песка или приземлиться на камни.

Их взгляды в один момент сталкиваются, и пока в глазах Арго разгорается буйное пламя, взор Ксены обдаёт прохладой. Он потешается над раздражённостью друга и то и дело ехидно посмеивается, отчего тот ярится ещё сильнее.

В конце концов, пытаясь повернуть налево, Арго разрушает руль направления, а после череды взрывов его хрупкая ласточка лишается левого крылышка.

Ксена падает на пол вместе с обломками штурвала, но перед этим успевает накренить самолёт в нужную сторону. Поднимаясь, он различает в дыму кисло-сладкую мину Арго, что, смирившись с поражением, в этот момент растерянно покачивает головой.

Обессилевший аргонианин падает в кресло, надувает от недовольства щёки и, звучно выдыхая, подставляет под них кулаки.

– Ура-а-а-а. Сме-е-е-рть, – произносит Арго скучающим голосом.

Через пару мгновений раздаётся оглушительный взрыв.