Читать книгу Переполох в Нечаянном городе - Марат З. - Страница 5

– Сколько прошло с того дня, Тит? Неделя, две… месяц? Не хочешь обрадовать командира благими вестями?

Преклонив колено, Тит покачал головой. Голос, исходящий из динамиков инфонета, показался ему крайне спокойным, но, если бы не долгие годы на борту «Кровавого ордена», он бы, возможно, и поверил этому обманчивому впечатлению. Тит знал, что за смиренностью достопочтенного адмирала скрывалась тщедушная злоба, в любой момент готовая распалиться до масштабов сверхновой.

– Адмирал Стронц, готов с радостью сообщить вам, что этим ожиданиям пришёл конец.

– Ты всё-таки нашёл их, не правда ли?

Тит поднял глаза: адмиральский палец, возникший на голубом инфонетном экране, целил ему прямо в лоб.

– Да, Ваше Адмиралтейство. Двое контрабандистов. – Молодой лейтенант выдержал небольшую паузу. – Судя по датчику, установленному на одной из пачек каина, они приземлились на Случайной планете и движутся в сторону севера, где, по первым данным разведзонда, располагается несколько небольших городов. Чтобы узнать их конкретное местоположение, нам необходимо отправить в каждый пункт по одному отряду.

– Чего, как я понял, ты ещё не сделал… – в невозмутимом голосе адмирала послышались нотки еле уловимого возмущения.

– Разведка требует времени, адмирал, не стоит переоценивать наши возможности…

– Слова недоумка, погрязшего в оправданиях!

Тит занервничал. Он вновь поднял глаза, теперь адмиральский палец, скрывшись за пределами экрана, уступил место огромному окуляру, сквозь который на лейтенанта глядел целый космос. Огромное созвездие из комариных личинок и глазных паразитов, осевших на повреждённом хрусталике адмирала, подобно очкам, усиливало его недовольный устрашающий взгляд, и было заметно, как его молодой подчинённый занервничал сильнее прежнего.

Прошла пара мгновений. Тит вскинул руки и, открыв рот, попытался напоследок что-то сказать, но тут же одумался, побоявшись ответить на упрёк командира очередным оправданием. Он был повержен. Нечасто ему выпадал шанс увидеться с предводителем Ордена и ещё реже – получать от него оплеухи, но всё это было неважно, ведь он мог различить, где причины, а где следствия данных упрёков. Месяц назад был вероломно украден ценный груз, имущество самой влиятельной организации во Вселенной, и всё это по его вине, по его ужасающей неосмотрительности. «Нужно было выставить больше людей, – упрекал себя Тит, – увеличить число караулов или вообще заварить вход в хранилище. Дурак! Но ты всего этого не сделал, а теперь давай, получай по заслугам».

Минута за минутой, лейтенант продолжал корить себя, даже в тот миг, когда к нему в очередной раз обратился негодующий адмирал:

– Поймай их, Тит, и приведи ко мне. Они не должны дышать после того, что совершили, ты понял?

– Определённо, мой командир, – услышав приказ, произнёс молодой лейтенант, а в голове продолжал повторять: твоя репутация под угрозой! Твоя репутация под угрозой… под угрозой, дурак!

Вдруг мысль оборвалась. Из динамиков инфонета послышался чей-то восторженный стон.

Смутившись, Тит в очередной раз поднял глаза. На лице адмирала неожиданно показалась улыбка, рот приоткрылся, а окуляр, слетев с переносицы, спрыгнул на грудь и покатился в сторону – куда устремились его огромные жирные пальцы. Он что-то или кого-то поглаживал и с каждой секундой как будто становился добрее. Адмирал вновь застонал, немного тише и протяжней, а его руки безмятежно покачивались, помогая чему-то или кому-то доставлять ему удовольствие.

Смутившись вдвойне, Тит отвернулся от голубого экрана. Правила хорошего тона или… субординации – он так и не решил, что из этого заставило его отвести взгляд. Однако, при всём своём уважении к старшим, ему всегда хотелось узнать, что может скрывать человек, занимающий столь высокую должность.

– О да, да, продолжай… не смей останавливаться…

Запустив руку к рычагу трансляционного расширителя, Тит резко остановился. «А вдруг моим глазам это не понравится?» – промелькнула в голове резонная мысль.

Как и любой уважающий себя мужчина, он страх как боялся наткнуться на 3-ку, увидеть телесные волны на 2-ке и цунами из складок 1-ки. Однако семидесятипроцентный шанс насладиться чем-то нормальным (а, если и повезёт, открыть для себя 9-ку или 10-ку) превалировал над всеми его стеснениями и комплексами. Рычаг щёлкнул. Изображение на инфонетном экране медленно поплыло вниз.

– Да, мои дорогуши, вы и впрямь стоите всех денег на свете…

Стронц продолжал томно вздыхать, пока на экране одна за другой появлялись четыре наложницы. Сквозь прозрачные туники виднелись изящные спины, настолько прекрасные, что вытатуированные на них перчатки и черепа казались Титу чем-то уродливым и постыдным. Он присмотрелся. Головы всех четырёх наложниц мягко покачивались, поочерёдно опускались к бёдрам хозяина, а через несколько мгновений, откинув кудри, поднимались обратно.

Тит просиял, что-то пощекотало его в области живота, а потом незаметно, отзываясь на чувственный импульс, разбежалось по телу и нырнуло вниз, поближе к рельефному стержню, что наливался бурливым, еле ощутимым теплом. Глаза его погрузились в экран. Рядом с ним разбивался нижний конец инфонета, трезвонили красные огоньки, а он всё наблюдал, как золотые нити и сверкающий жемчуг, вплетённый в прекрасные девичьи причёски, тихонько побрякивал и тянулся к спине, чтобы – фантазировал Тит – стянуть с плеч неосязаемую, полупрозрачную пару лямок и лишить искусительниц последних клочков одеяния.

– Лейтенант!!! – завопил голос, исходящий из динамиков инфонета.

Тит подскочил. Ростки волос на его обритой голове почувствовали топот мурашек.

– Да… да… мой командир?

– Ты воспользовался расширителем, не так ли?!

– Я бы не смел…

– Захотел посмотреть на моих наложниц?! – Кулаки адмирала неистово били по подлокотникам трона. – Грязный извращенец! Подумал, что достоин увидеть их в деле?! Да я тебя, да я…

Вдруг адмирал затих, кулаки бессильно разжались, а сам он растёкся по своему белому креслу. Девушки захихикали. В их руках, как, прищурившись, заметил, Тит, что-то поблёскивало; что-то тонкое, продолговатое и на первый взгляд крайне опасное. Это нечто выглядело как «подноготные» иглы. Походило на то, чем он в молодости не брезговал баловаться, выпытывая правду у мерзких шпионов или лживых доставщиков пиццы. Вдруг его погружённые в экран глаза полезли на лоб. Загорелые девушки, что в этот момент качались у господских колен, продолжали мило хихикать, но в то же время, вынимая из-под юбок тонкие шпили, подносили их к адмиральским ногтям и загоняли в кожу, оставляя снаружи лишь латунные ушки. Тит, почувствовав прилив тошноты, отвёл глаза. Внутри него всё сжалось, зубы заскрипели от инстинктивного отвращения, а в голове зашуршал пенопласт и завизжал по доске известковый мелок.

Адмирал улыбался, с его пальцев на коленки наложниц ритмично капала кровь, а все ногти на них, зарываясь в кутикулу, торчали наискосок. Пребывая в блаженном экстазе, командир растроганно плакал, водил пальцами по скулам разгорячённых девиц и делал им знак: «Ещё! Хочу ещё! Не смейте останавливаться!» Они послушно кивнули, приникли к иголкам и, выхватив латунные ушки, совершенно внезапно оттянули их вверх, из-за чего кособокие ноготки адмирала посыпались на пол.

Рычаг щёлкнул, инфонетный экран, собирая осколки изображения, неторопливо пополз на исходную. Зубы молодого лейтенанта, вжимаясь друг в друга, скрежетали. «Омерзительно! Омерзительно!» – кричал его внутренний голос, пока он, силясь закрыть веки, всё ещё видел, как латунные иглы наложниц по сотому кругу впивались в адмиральскую кожу под ногтями.

Тит не заметил, как оказался вновь на коленях и с усилием сжимал виски, еле слышно мыча и проговаривая вслух проклятья. Тут неожиданно в тёмном углу переговорной появился щуплый, узкий в плечах рядовой.

– Лейтенант, – приложив правый кулак к сердцу, он совершил воинское приветствие. – Лейтенант, позвольте спросить: с вами всё в порядке?

Отвлекшись на незваного гостя, Тит встал на обе ноги, отряхнулся от пыли и недовольно махнул рукой.

– Не позволяю, рядовой Азо. – став в метре от подчинённого, Тит важно занёс руки за спину. – Иногда лучше не знать, что гложет и радует… а особенно радует твоего командира.

– Слушаюсь, лейтенант. Тогда с вашего позволения разрешите доложить, что «смертоносные отряды» готовы и ждут вашего приказания.

Тит сделал отмашку. Омерзительная тошнота всё ещё подступала к горлу, а потому каждое слово ему давалось с трудом. Но тут он воскликнул:

– Рядовой!

– Да, командир?

Молодой подчинённый, встав в стойку, потянулся кулаком к груди, но вспомнив, что уже выполнил воинское приветствие, тут же осёкся. Тит положил ладонь ему на плечо:

– Азо, – лейтенант прихватил рядового за шею, – не забудь напомнить ребятам, что они идут на разведку, так что никакого лишнего шума, ясно?

– Как сегодняшний день, командир. – протараторил Азо, буравя Тита подобострастным взглядом. – Считайте, что ваш приказ уже выполнен.

Тит, улыбнувшись, потрепал рядового по щеке. Рядовой в ответ потянулся к шее начальника, но вспомнив, что он всё ещё рядовой, тут же спохватился. Вместо этого он развернулся и направился к выходу, оставляя лейтенанта наедине с надеждой, что вторжение пройдёт бесшумно и строго по плану.

***

Бескрайняя пустыня. Одна из колымаг «смертоносных отрядов» мчится сплошным виражом.

– Азо, напомни-ка, какой был приказ?

Водитель, крутанув баранку в правую сторону, поставил машину на два колеса. Ударившись головой о поручень, испуганный рядовой вцепился в дверную раму.

– Вы-вы-выполнить всё без-без-без лишнего шу-шума? – заикаясь, он отвечал вопросом на вопрос. Не удивительно. Как только он согласился сесть в колымагу, уверенность в его голосе сменилась жалобным блеянием. Водитель загоготал.

– Да неужели?! А я думал сегодня порядком развлечься! – сидевший за рулём стремительный Берк дёрнул рычаг, из-за чего машина теперь взмыла в воздух и, оторвавшись от песчаного трамплина, с грохотом приземлилась на бампер. С передней части отвалилось крыло, а трансмиссия начала нещадно скрипеть.

Пустив от страха газку, пятая точка Азо вжалась в сиденье… настолько сильно и глубоко, что рядового согнуло чуть ли не пополам. Он занёс руки к затылку, упёрся подбородком в колени и спустя мгновение зарыдал. «Мамочка, мамочка, где же ты? – приговаривал он, вытирая горькие слёзы, – Я хочу к тебе, мамочка! Пускай эти злые дяди меня отпустят, прошу». Злых дяденек и в самом деле было несколько.

Рядом с Берком на месте пассажира размещался Коба-палач – настоящий бульдозер, обвешанный толстым слоем брони и распирающий своим телом всю правую часть колымаги. Он с усилием обернулся. Позади него, отталкивая напирающую спинку сиденья, сидел четвёртый, последний член «смертоносного отряда»: украденный пациент, подключённый к аппарату жизнеобеспечения и обвитый трубками миниатюрной капельницы.

– Берк, ты только глянь.

Стремительный рулевой на секунду кинул взгляд на зеркало заднего вида.

– Ты только посмотри на это посмешище! – Спинка сиденья за Палачом слегка хрустнула. – И вот это – самая живучая тварь во Вселенной? Вот из-за этого ты и проспорил мне?

– Чёрт, Коба, только не напоминай.

Берк зарулил вправо, объезжая торчащие кости пустынных скитальцев.

– А-а-а-а, да ладно тебе. Согласись, было весело. Особенно весело от твоей кислой рожи – когда ты узнал, что я всё-таки выкрал его.

Машина преодолела пятый трамплин. Приземлившись на бампер под ещё большим углом, автомобиль подхватил песок и затолкал его в нагнетатель, из-за чего цилиндры двигателя на открытом каркасе чудовищно заколотились и стали сильно перегреваться. Потеряв скорость, Берк насупился.

– Чёрт, Коба, сколько можно тебе повторять. Мы в тот день проиграли оба.

– Чего-о-о-о?! – протянул Коба-палач, сведя от раздражения брови и выпучив глаза.

– Того… вспомни, что ты обещал вытащить эту тварь на день раньше.

– Да ты оборзел?! Кто из нас спорил на время, а? Никто. Так что всё честно, я, как всегда, победил, а ты, как обычно, пожевал за мной сопли.

Ястребиный взор рулевого на миг вспыхнул. Язвительность друга заводила Берка в пол-оборота, испытывала на нём любую обидную фразу и, как ни странно, всегда попадала в цель. Оттого он бросил машину вбок, вжал большой палец в кнопку наддува и тем самым запустил в турбины форсирующего огня. Для правой стороны колымаги, откуда торчало плечо Кобы, мир внезапно померк. Непроницаемое чёрное пламя, исходившее из широкой стальной трубы, пожирало вместе с кислородом и свет, бросая на песчаную гладь гигантскую тень. Доспехи Палача заискрились, а смягчающие подкладки у их стыков как-то странно зашипели.

Коба засуетился. Победное выражение пропало с его лица, и он в спешке принялся бить себя по наплечнику, боковой части нагрудной пластины и арамидному поясу, чтобы избавиться от последствий огня, но на самом деле, как это обычно бывает, усложнить себе жизнь. Смахнув с плеча последние искры, он стянул с шеи мешающую подкладку и выглянул наружу, чтобы с горестью осознать: «правой части доспеха – хана!». Серия его богатырских ударов прибила нагретые стыки брони друг к другу, и теперь, полностью деформировавшись, они прорезали смягчающие подкладки насквозь и при малейшем движении вонзались в кожу.

Колымага продолжила путь.

– Твою-то мать… Грёбаные доспехи, чтоб вас!

Не сдержав улыбки, Берк прикрыл губы ладонью. Его маленькая победа над другом стала для него настоящей феерией; чуть ли не впервые за всё время ему удалось дать сдачи за обидный выпад Кобы. Спор был проигран, но теперь с кислой рожей сидел отнюдь не он.

Вдруг машина замедлилась. Забыв закрыть клапаны нагнетателя, Берк направил машину к очередному трамплину, после чего опять приземлился на бампер и снова накормил движок охапкой песка, из-за чего тот, громко плюясь, начал задыхаться и исторгать через воздушные фильтры хрипящие звуки.

Сообразив, что дела у них идут явно не в гору, Берк, к своему счастью, вспомнил о пациенте.

– Так что, говоришь, у него там, в капельнице?

Размяв кое-как концы погнутого наплечника, Коба посмотрел на товарища, шмыгнул носом и попытался вновь обернуться, но, как обычно, справился с этим приложив уйму усилий. Взгляд его уткнулся в морщинистого человека, в его новый трофей, которого все, по какой-то неясной причине, называли «украденным пациентом». Тот выглядел на порядок неказистее мускулистого и похожего на гориллу Кобы. Выпирающая гряда рёбер, обтянутые кожей ключицы и развилки сосудов, гоняющих кровь с большой неохотой и, порою казалось, вообще прекращающих функционировать – вот, пожалуй, и всё, что мог заметить Палач, рисуя портрет этого создания, однако потом, разглядев его ближе, он успел подметить ещё пару забавных деталей. В углубленьях между ключицами и шеей пациента можно было запрятать недельный запас воды, а в мешковатые веки, что развевались, кажется, от любого дуновения ветра, вполне себе поместилось бы несколько пудов овсяного зерна, а ноги… Что собой представляли ноги и описать было трудно: жестяной каркас, заменявший бедняге оторванные конечности, разделялся где-то в области паха, упирался в имплантированную пластину и размыкался двумя раскоряками, которые, в свою очередь, опирались на пару сплюснутых набалдашников из сплава алюминия и серебра. Палач поднял взгляд чуть выше. По силиконовым трубкам капельницы в вены пациента энергично перегонялась какая-то зелёная жидкость – густая и полная непонятных тёмно-коричневых сгустков. Коба, подмигнув своему диковинному трофею, повернулся обратно, после чего спинка сиденья за ним, вновь хрустнула.

– В его капельнице, друг, то, чем можно угробить половину планеты. Разбавленный термоядер, чтоб его! Странно, что эта тварь всё ещё не скопытилась.

– Термоядер, говоришь? – Берк задумчиво повёл бровью, – тогда вырви-ка у него трубку и закинь вперёд. Движку надо срочно попить.

Коба шутливо отдал честь. Затем, как следует раскачавшись, запустил руку к «ручнику» и, нащупав там одну из силиконовых трубок, рывком, словно срывая пластырь, дёрнул на себя. Перед его глазами пролетел шприц, за ним – зелёная струйка термоядера, а в конце – череда алых капелек, кучно прилипших к его щеке и замаравших воротник.

– Твою ж мать… Грёбаная кровь, чтоб её!

Тыльной стороной ладони Палач потянулся к щеке, стёр с неё кровавые кляксы и с удивлением обнаружил, что прямо перед ним, подпрыгнув на крышку капота, шприц прицепился к клапанам нагнетателя и начал впрыскивать в него зелёные струйки. Машина взбодрилась, колёса весело побежали вперёд.

Водитель замер; на момент у него перехватило дыхание. Старое корыто, которым он управлял практически с первых дней службы, внезапно сбросило с кузова гнилой подшёрсток, покрылось привычным для Ордена ярко кровавым оттенком и словно обрело крылья, которые мчали их куда-то на север, где, вполне возможно, отряд ожидала большая награда. «Поймайте их! Они не должны дышать после того, что сделали!» – таковы были условия командира. И они двигались дальше, преодолевая километр за километром и мечтая сегодня же оторвать кому-нибудь голову.

Пролетев седьмой по счёту трамплин, Берк уловил взглядом проржавелую вывеску.

– Коба, похоже мы почти на месте.

– Откуда знаешь?

– Вывеску видел? Там что-то было про «недоумков», а так как эти суки явно не большого ума, значит, они точно запрятались здесь.

Палач рассмеялся, отчего правая сторона колымаги слегка затряслась и пациент, сидящий прямо за Кобой, начал подползать к правой двери, чтобы высунуть голову и вытащить из-под надвинутой спинки прижатую грудь.

Машина остановилась.

– Чёрт, вот же они! Грёбаные контрабандисты, чтоб их!

Слегка пригнувшись, Коба выглянул из пустой оконной рамы. За ним повторил рядовой, что, заслышав радостное известие, поспешил вытереть слёзы и вместо того, чтобы тосковать по мамочке, начал злобно оглядывать горизонт, делая вид, что всё нормально и в принципе так им и задумывалось.

Коба был прав. Головы ценою в несколько сотен теллурианских кораблей стояли внизу, у подножья седьмого трамплина, и недоумённо пучили глаза, будто ожидая, что таким образом колымага исчезнет и им не придётся менять подпорченные от страха штаны. Как бы не так! Стремительный рулевой, заведя урчащий мотор, вжал до упора кнопку наддува и, подождав пока огонь с рёвом выскочит из турбин, полетел стрелою к двум крохотным, трясущимся в ужасе силуэтам. Те, разделившись, побежали вглубь города и лишь изредка оглядывались назад, замечая, как смерть в лице Берка с каждой секундой становилась всё ближе.

– Да здравствует кровь!!! – завопил он неистово.

– Да здравствует кровь, чтоб вас!!! – заголосил вслед Коба, выбивая кулаком с крыши последнюю сколку ржавчины.

Движок загремел. Еле удерживавшийся на конце силиконовой трубки шприц в итоге сорвался и оказался внутри нагнетателя, запустив в цилиндры вместо тоненькой струйки целую волну термоядера. Крышка капота машины внезапно подпрыгнула.

– Что за? … – от удивления Берк подался вперёд.

Далее он увидел, как корпус хромированного нагнетателя быстро склонился и ударился об капот. Часть термоядера спрыснулась, оставив на крышке зелёноватый ожог. Через секунду, преисполнившись клокочущим рёвом, нагнетатель сбросил с себя крепления и болты, запустил их в воздух и, подхватив поток встречного ветра, кинулся к лобовому стеклу, прямо к упитанной роже бульдозера.

Мгновение – и голову Кобы расплющивает на месте. Водитель, правя машину, получил в глаз черепным осколком и схватился одной рукой за лицо, а другой инстинктивно рванул баранку вправо. Он увёл машину на обочину и направил её в сторону мясного прилавка. Там, откуда ни возьмись, перед ним выросла молодая девчонка – скромное голубое платье, беленький фартук и небольшой деревянный поднос. Она оцепенела. В её взгляде, не ждущем пощады, промелькнула тень сожаления. Через секунду тело девчонки с хрустом засосало под днище автомобиля, а спустя ещё миг её внутренности уже намотались на подвеску.

Берк, правя машину левее, ударил по тормозам. Безуспешно. Потеряв связь с колёсами, он лишь беспомощно вертел руль в разные стороны, надеясь, что встречные изгороди, фруктовые лавки и электрические столбы позволят ему сбавить скорость. Так, в общем-то, и происходило, пока, сбив очередного прохожего, он вновь не выехал на дорогу.

На пути было чище, большинство зевак попряталось в зданиях, а потому здесь его поджидала другая напасть. Раскалённый движок под капотом уже вовсю захлёбывался в термоядере и, судя по булькающим переливам, вот-вот был готов взмыть к небесам и испепелить его тушу вместе с трясущейся колымагой. Однако страшнее для Берка был влетевший в правый глаз осколок черепа – всё лицо заливала кровь, и оставалось лишь надеяться, что водительские инстинкты оставшихся наедине с тяжёлой баранкой рук не дадут всем погибнуть. Однако руки погибли первыми.

Скользнув вдоль приземистого ограждения, убитая колымага наехала на пару ступенек, на секунду поднялась в воздух и, совершив кувырок, обрушилась на повреждённое днище. Передний бампер при этом был смят окончательно, а бушующий двигатель, получив дополнительный импульс, вновь стукнул в капот. После второго удара тот, наконец, слетел с петель и, подобно нагнетателю, кинулся к лобовому стеклу. Берк вздрогнул и закричал.

Край капота отрубил ему руки и вонзился в кишки. Водитель заорал сильнее, но вскоре, лишившись позвоночника, умолк. Умолк, как принято говорить, навсегда, заметив напоследок, как двое контрабандистов, убегавших по главной дороге, начали понемногу замедляться.