Читать книгу Своя чужая жизнь - Мареева Сергеевна Анна, Анна Мареева - Страница 12

Вот и приехала Екатерина Николаевна. Женщина заметно постарела за это время и из ухоженной светловолосой высокой дамы превратилась в старушку, с пробивающейся сединой. Так как раньше она не держала гордо поднято голову, стала горбиться. По её виду было заметно, что Екатерина Николаевна тяжело приняла такой поворот, хоть и была, по сути, Самойловым чужим человеком. Вести она снова привезла плохие, да и отъездом Ксеньи с Марусей не ограничилось. Хоть женщины не были родственниками, но свиданку разрешили.

– Ксенья-то разрешение получила на выезд. Машуня у меня жила первые дни, а потом приехала Ксенья и увезла её, даже проститься не дала. Я ей звонить пыталась, а она трубку бросала, а теперь и вовсе телефон выключен, – Екатерина Николаевна сделала паузу, которая ещё больше испугала Веру, – она мне по почте копию прислала…

– Какую ещё копию?

– В которой говориться, что ты от Маруси отказ подписала, а Ксенья удочерила её. Увезла она её, понимаешь? – Екатерина Николаевна промокнула глаза носовым платочком, – она матерью её считается, а отец американец какой-то, не помню имени, но что-то типа Робин-Бобин, как в книжке детской.

– Робин Брукс, – догадалась Вера.

– Да, точно он!

– Это её бывший муж, – лишь и смогла выговорить Вера, а после из её глаз потекли слёзы. Сколько же она здесь, за решёткой их уже пролила. А сколько ещё осталось? Одному Богу известно.

Екатерина Николаевна понимала, что Веру эта новость может убить, но не сказать, она не могла, просто не имела на это право.

– Верочка, а как же ты документы подписала? Я поверить этому не могу!

– Я не знаю! Я ничего не знаю! – Вера закрыла голову руками.

Екатерина Николаевна видела эти искренние глаза, полные слёз. Эти глаза и ответили на её вопрос. Она понимала, что Веру и здесь подставили.

– Вера, это ещё не всё! – продолжила она. Вера подняла голову и посмотрела на неё. – Вера, она ведь и дом продала. Я не знаю, как у неё это вышло, думаю, что наследство-то всё Маруське перешло, а она матерью теперь считается…

От этих слов, что у её дочки, у её любимой Маруськи теперь матерью считается другая, Вере стало плохо, слёзы ещё сильнее хлынули, голова закружилась, но она не подавала вида.

– Вер, и бизнес Ильи она весь развалила. Ты же ей тогда, ещё до своего ареста доверенность подписала с правом подписи. Вот она и понадписывала там чего-то.

Вернулась Вера уже не живой и не мёртвой. Эмоций ноль. В руках пакет с гостинцами. Как только дверь за ней закрылась, Вера прижала к груди пакет и рухнула на пол. Очнулась, уже лежа на «шконке», рядом с ней её «соседки», а ближе всех Композиторша.

– Ну ты как? – донеслось до неё. Голос казался каким-то далёким.

Вера была не в состоянии ответить сразу. Она ещё не могла понять, что происходит и почему не помнит, как попала в свой барак. Последнее, что стояло в памяти, это взволнованное постаревшее лицо Екатерины Николаевны. Вера напрягла силы и попыталась хоть что-то вспомнить. А может это просто сон? Она приподняла и увидела на столе пакет. Нет, это был не сон.

– Давно я так? – наконец проговорила она.

– Минут 5, – ответили «соседки», – обычно со свиданки радостные приходят или злые как черти, а ты в обморок хлопнулась. Что там с тобой делали, аль про Машку твою новости принесли?

– Принесли. Только новости-то такие, хоть иди и вешайся! – Вера окончательно пришла в себя и зарыдала.

– Не реви, хату нам затопишь. И чушь не моли, вешаться она собралась! Лучше расскажи, что сказали.

Вера рассказала, всё как есть. «Соседки» обратились в слух, сидели кивали головами с открытыми ртами. Они много за свою жизнь повидали и много разных историй наслушались, но такая история впервые.

– Ну и стерва же твоя сестрица. А ты мне не верила. Теперь то хоть веришь?

– Верю! Только, что мне теперь делать. У меня никого нет и выйду я от сюда, идти некуда.

– Ну тебе ещё долго чалиться! И что значит у тебя никого нет? У тебя дочь есть, ну, а о жилье думать ещё рано. Тебе восемь лет ещё сидеть, а так остаётся только сидеть и молиться, чтоб с Машкой твоей всё хорошо было.