Читать книгу Сны спящей красавицы. Принцип матрёшки - Маргарита Сосницкая - Страница 5

Возвращаться в мир не хотелось. В четыре стены, сад, откуда уйти можно только пешком или уехать на автомобиле, но никак не унестись по воздуху, чтоб под ногами мелькали мегалиты в выжженном поле, которое внезапно обрывалось по кромке морской волны. Агата медленно, тягуче погружалась в его глубину, опускалась на золотое песчаное дно, видела в песке амфору. Из надбитого горлышка выплывала рыбка, вильнув хвостом-шлейфом из тонкой серебряной кольчуги; Агата заглядывала в амфору, а там большая жемчужина цвета бензина, она протягивала за ней руку, но обжигалась, будто о медузу, и с долгим-долгим стоном пробуждалась, не желая того, с ощущением безвозвратной потери.

Солнце пригрело комнату, прочертив в ней луч-диагональ и разделив тем на солнечный треугольник вверху и затенённый снизу. Агата находилась в нижнем. Она перевернулась на другой бок в надежде поймать за хвост свой сон и вернуться обратно в него, на дно море, но он исчез, как рыбка с хвостом из кольчуги. Агата открыла глаза.

На столике лежал томик рассказов её русского коллеги Чехова, популярного не менее, чем она сама. Агата положила его сюда с вечера почитать на сон грядущий. Но не дошли руки. Вставать не хотелось, создавалась прекрасная возможность сделать сегодня то, что было отложено вчера.

Агата открыла томик наудачу.

«Пари», – прочитала она, ещё не проснувшись до конца, не высвободившись из чар сновидения.

«Была тёмная, осенняя ночь. Старый банкир ходил у себя в кабинете из угла в угол и вспоминал, как пятнадцать лет тому назад, осенью, он давал вечер. На этом вечере было много умных людей и велись интересные разговоры. Между прочим, говорили о смертной казни».

Агата Кристи встрепенулась, как охотник, почуявший зверя, сон исчез; она перевернулась на живот и в позе сфинкса продолжила чтение. Глаза её бегали быстро, будто заметили добычу и теперь следили за каждым её движением.

Она читала о том, как возник спор о безнравственности смертной казни, которую «следовало бы заменить пожизненным заключением». Банкир, однако, находил, что «смертная казнь нравственнее и гуманнее заключения». Один из гостей, двадцатипятилетний юрист, сказал, что если бы ему предложили выбирать между казнью и пожизненным заключением, он бы «выбрал второе».

Гости начали бурно спорить, банкир «ударил кулаком по столу и крикнул, обращаясь к молодому человеку:

– Держу пари на два миллиона, что вы не высидите в каземате и пяти лет.

– Если это серьёзно, – ответил ему юрист, то держу пари, что высижу не пять, а пятнадцать.

– Пятнадцать? Идёт! – крикнул банкир. – Господа, я ставлю два миллиона!»

Агата встала с постели и в белой кружевной сорочке до пят заходила по комнате:

– Великолепно! Какое органичное введение к преступлению!

Она подошла к окну, отодвинула штору, в голове её уже щёлкал счётчик, выдающий фрагменты пазла, который потом она идеально соберёт в картину преступления и его раскрытия. Она уже поняла, как будут дальше разворачиваться события в её миниатюрном романе с такой блестящей завязкой. Однако, посмотрим, как было на самом деле.

Итак, в заточении юрист занялся самоусовершенствованием путём самообразования и настоящую жизнь заменил игрой фантазии. Вполне гуманные условия. На таких можно сидеть весь век, особенно, если ты писатель и нет недостатка в бумаге, чернилах и перьях. Это она, конечно, преувеличивала. Зато как патетично!

Банкир тем временем неизбежно, как, впрочем, предвидела Агата, разорился. А бедность толкает на преступления. У банкира остались последние два миллиона. В отчаянии он хватал себя за голову:

«-Единственное спасение от банкротства и позора – смерть этого человека!»

– А я что говорила?! – ликовала Агата Кристи.– Угадала ход мыслей русского коллеги, хотя он классик, а я всего только королева детектива. Безупречная завязка! Полный состав преступления. Можно переходить к убийству и развязке. Получится блестящая повесть, но… – Агата Кристи заглянула, сколько осталось до конца рассказа.– Две страницы. No-o-o-o!

Она упала в кресло и, держа двумя руками книгу перед глазами, проглотила окончание истории.

Старик банкир приходит в каморку узника, чтобы его убить. Sic!

Там за столом спит человек. «Это был скелет, обтянутый кожею, с длинными жесткими кудрями и косматой бородой. Цвет лица у него был желтый, с землистым оттенком, щёки впалые, а рука так тонка и худа, что на неё было жутко смотреть».

– Да это же вылитый граф Монтекристо, – узнала Агата Кристи.– Неплохо. Это добавляет в мойпазл новые элементы. Но что же дальше? Письмо. Весьма интригующе.

Она пробежала глазами письмо, явно, сумасшедшего, в конце которого таилась, скрывалась, как змея под камнем, развязка, вдруг метнувшаяся и ужалившая Агату: «…я выйду отсюда за пять часов до условленного срока и таким образом нарушу договор…»

– Не-е-ет! – закричала она. – Не так! А где же убийство? Всё должно быть не так.

Ей, хладнокровной убийце без страха и упрёка, непонятно, для неё неприемлимо, наконец, недопустимо это… что это?.. Церемонность?… Мягкотелость?… Нежелание пачкать руки… Антона?… Антон – Агата, Агата – Антон, звучит созвучно, в унисон… Антон Чехов когда-нибудь кого-нибудь убивает… ядом, ножом, пулей? Ах, он же врач. Он спасает… Нет, нет, уАгаты Кристи всё будет не так. Ни один нормальный англичанин не отказался бы от двух миллионов золотых царских рублей. Ради денег и наследства совершаются самые изощрённые преступления, всегда совершались. А тут человек сам отказывается от своих денег, добытых такой ценой! (Монтекристо не отказался…) Безумие! Кажется, подобное у русских совершала одна эксцентричная дама, бросив в печку сто тысяч. Они что, совсем не ценят денег – источник всех преступлений? Преступления – мой хлеб.

Агата Кристи закрыла книгу и положила её на столик, где та пролежала до вечера.