Читать книгу Убить Лилю! - Марина Абелес - Страница 3

Лиля в одиночестве маялась от безделья. Она побегала по дому и по пятому заходу обнюхивала углы. Везде одно и то же – плесень. Тропики метят грибком все предметы. От дивана на первом этаже арендованной ими виллы нещадно несло подвалом и гниющей кожей. И как люди только могли на нем сидеть и не падать в обморок от запаха? Лиля все два дня их пребывания в доме старалась оббегать этот источник вони дальними кордонами. Сразу при заселении хозяйка касы предупредила их, что чем бы они ни пользовались, от полотенец и одежды до ремней и кожаной обуви, каждый день все это нужно проветривать на сквозняке или вывешивать на балкон. А то сначала от этих вещей будет вонять, как будто ими вытирали мокрую собаку, а потом наиболее нежные изделия просто сгниют. Но дом не вывернешь наизнанку и не посушишь на солнце. И Лилю со всех сторон нокаутировал запах. И он был совершенно другим, чем в винных погребах Сицилии. Хорошо еще часть мебели – стол, четыре кованых стула и два кресла-качалки – были из какого-то металлического сплава, не поддающегося так легко коррозии.

Лиля забежала на второй этаж. Одна комната с удобствами была отдана под спальню. У нее был небольшой балкончик, увешанный разноцветной одежной хозяев. Собака выбежала на него, понюхала платье Любы, вздохнула и посеменила к приоткрытой дверце в противоположной части спальни, ведущей на крышу. Абсолютно все кубинские крыши не знают снега. И им незачем выгибаться, как котам при опасности, поэтому они все плоские, словно горизонт. И по ним удобно бегать собакам, которым посчастливилось иметь крышу над головой, и высокомерно облаивать не там идущих.

Лиля стояла на самом краю крыши и обозревала окрестность с высоты второго этажа на манер кубинских домашних собак – ничего интересного, даже не на кого гавкнуть. Все люди одинаковы – в семь утра в воскресенье они предпочитают спать. Такса спустилась обратно на первый этаж и улеглась у порога.

Хозяева уехали на экскурсию в Виньялес – национальный парк, находящийся в западной части Кубы, – без нее. Час назад за ними приехал пузатый пыхтящий автобус с надписью «Гавана-тур» и поглотил их в свое чрево через автоматически открывающуюся дверь.

Вообще-то Лиля собиралась с ними и даже первой заняла место на выход, но обувающая на пороге кроссовки хозяйка вдруг сказала: «Нет, голубушка! Сегодня ты на карантине. На такие экскурсии собаки не ездят, а остаются дома и ждут хозяев». Лиля по тону догадалась, что за свое право гулять ей придется побороться, и несколько раз громко и возмущенно гавкнула, и сильнее вжалась во входную дверь левым плечом. Тогда к ней наклонился Марк и принялся гладить и уговаривать.

– Обещаю, это только сегодня! Во все остальные выезды мы обязательно будем брать тебя с собой. Не сомневайся, Лиля, – они пристально посмотрели друг на друга, и он переключился на почесывание собаки за ухом.

– Но как? – удивилась Люба.

– Что-нибудь придумаем. Будем брать переноску или, в крайнем случае, закажем индивидуальные экскурсии. Я вчера был настолько шокирован всей этой историей со стаей оголодавших бездомных псов (ведь на Сицилии нет такого!), что совсем забыл уточнить про Лилю, – Марк извиняющимся взглядом посмотрел на собаку, которую все еще чесал. – Ты же знаешь, Люба, у итальянцев собаки то же, что маленькие дети, только шерстяные. Они просто члены семьи. И я даже подумать не мог, что где-то…, что кубинцы так, м-м-м, – он подбирал нужное слово, – так равнодушны к собакам, что с ними нигде нельзя, словно с вредителями, которые портят людям жизнь. Вспомни, сколько мы искали в Гаване жилье, чтобы нас поселили с Лилей!

Из-за двери раздался короткий гудок приехавшего за ними автобуса.

– Не грусти, мы вернемся вечером и снова пойдем с тобой гулять, – сказал Марк и аккуратно открыл дверь с все еще вжимающейся в нее собакой. Лиля проскользила по кафелю, но не отошла.

Это было всего час назад, а казалось, словно прошла неделя. Такса лежала на полу у двери. Морда покоилась на вытянутых вперед лапах. Делать было совершенно нечего, и она уже начала коситься на кожаные мокасины Марка, не поставленные проветриваться на балкон.

На дорожке к дому послышались шаги. Лиля вскинула голову. Ручка двери повернулась, и на пороге появилась хозяйка дома.

– Ола (привет)! – она улыбнулась собаке, перешагнула через нее и пошла на кухню.

Кухня! Это всегда изменения к лучшему! И такса побежала за женщиной. Но, к великому разочарованию ожидавшей интересных обрезков, случайно оброненных на пол, та взяла с зарядки телефон и принялась с кем-то болтать, тараторя, как очередь из пулемета.

Лиля вернулась обратно в прихожую. Входная дверь впускала узенькую, шириной с Лилин нос, полоску утреннего света. Такса сунула туда свой мокрый радар. Дверь приоткрылась шире, и стало видно двор и улицу. Собака вышла на крыльцо и втянула воздух. Пахло совершенно неожиданно. В схеме геолокации в голове у животного отметились реперные точки: в двадцати метрах справа от дома, за деревьями, мусорка, и ее давно не убирали; слева – метрах в пятидесяти, за живой изгородью идет грязный кот, который принимал с час назад ванну с объедками; впереди по курсу к дому приближается какой-то драндулет, не разваливающийся только из-за склеивающего его скотча, и орошает окрестность черными облаками переработанной вонючей соляры.

И вдруг перед самым Лилиным носом шмыгнуло что-то серо-зеленое с хвостиком, загнутым на манер собак лаек. Лиля инстинктивно рванула за объектом. Тот шмыгнул в щель между калиткой и забором и остановился. Ящерица! Она стояла всего в полуметре от таксы и спокойно изучала ее бесстрастными глазами пресмыкающегося. Один Лилин рывок, и эта позерша могла почивать в мире ином, но их разделял забор.

Такса подбежала к калитке. Ткнула ее носом, поскребла на себя лапой, та пискнула плохо смазанными петлями и открылась. Хозяйка дома ее не захлопнула до конца, когда зашла, и дверь с готовностью отпустила Лилю на свободу.

Породистая голова таксы показалась за калиткой, а ее продолжение следовало. Лиля – наполовину на улице, а наполовину на арендованной территории – сканировала местность за пределами палисадника дома. Не найдя ничего опасного в виде стаи бездомных собак, готовых ее сожрать, она вышла целиком.

Ящерица продолжала, не шевелясь, наблюдать за ее маневрами. И выход собаки за пределы забора она приняла слишком близко к сердцу и рванула дальше по улице. Лиля поймала движение боковым зрением и инстинктивно помчалась вдогонку, следуя незыблемому правилу собак: кто убегает – того обязательно нужно поймать. Но какой там! Хитрая праправнучка эдафозавра скрылась в очередных кустах.

Лиля обнюхивала в поисках ящерицы газон, когда ее внимание привлек странный огромный жук. Она подбежала и ткнулась в него носом. Тот засеменил в сторону от любопытного животного, да так быстро, что уничтожил все Лилины стереотипы об их неповоротливости. А вообще-то это был и не жук вовсе, а кукарача – кубинский таракан. И размером он конкурировал с пачкой сигарет, которую, валявшуюся на газоне, быстренько и оббежал трусцой. Лилин нос от него не отставал. Вдруг жук-таракан остановился, замер и резко взлетел в воздух. От неожиданности собака даже гавкнула.

Такса провожала летуна взглядом, когда заметила кота. Сверху мусорного бака на нее без какого-либо трепета и подобострастия смотрел наглый черный кот. Он не выказывал ни малейшего благоговения перед собакой. Глянул на таксу, как на ветошь, повернулся к ней спиной и принялся демонстративно вылизывать свои шикарные панталоны, в которые его задние лапы одела природа.

Лиля восприняла это нарушение субординации со свойственной таксам строгостью: поставила передние лапы на стенку бака, чтобы быть повыше и чтобы мохнатый лучше слышал и больше проникся, и принялась его отчитывать. Но паршивец делал вид, что это просто дует ветер. Лиля перепробовала все настройки: лай, рык «как из преисподней», вой, но кот демонстрировал полный дзен.

Из дома напротив вышел мужчина с мусорным пакетом. Он шел в сторону бака. Не дойдя до него несколько метров, размахнулся и запустил кулем в направлении контейнера, не обращая никакого внимания на кота-буддиста. Пакет сделал дугу и смачно шлепнулся сверху на гору мусора. В нем что-то дзинькнуло и разбилось.

Это подействовало на кота еще хуже, чем если бы ему незаметно подкинули огурец. Он подпрыгнул, как ошпаренный, развернулся в воздухе на 180 градусов. Соскальзывая когтями по пластиковому краю бака, кот буксовал всеми четырьмя конечностями, пытаясь оттолкнуться для разгона. Наконец, ему удалось зацепиться. Толчок – и он отпрыгнул на целых три метра от места бомбардировки пакетом, почти проторпедировав мордой асфальт, и помчался по улице иноходной рысью. Лиля за ним. Кот бежал от своего страха. Собака – размяться. Тандем хвостатых с олимпийской скоростью преодолел три квартала и одну оживленную шестиполосную магистраль. Кот стал гасить скорость, нырнул под забор и был таков.

Лиля тоже остановилась. Ей стало понятно, что кота уже не достать, да и какой в этом прок? Такса принялась вертеться по сторонам. Перед ней сновали туда-сюда машины американского автопрома 60-х годов, разбавленные более современными моделями типа «Жигули» российской автопромышленности, но до марок и раритетности тачек ей совершенно не было никого дела. Она пыталась сообразить, какая дорога ведет домой.

Пристроившись к небольшой группе людей на светофоре, она дождалась, пока автотелеги остановятся, перешла вместе со всеми людьми улицу. Вот отсюда они выскочили и помчались через дорогу. На их счастье все машины тогда стояли. Она посеменила вглубь переулка.

Лиля бежала по дороге, ведя след почти чиркающим по асфальту носом. Помои, разлитые по краям тротуара и проезжей части, вскипяченные адской жарой, сильно усложняли процесс. И вот уже следующий перекресток. Куда же дальше?

Час собака методично обследовала каждый новый квартал по периметру. Сто пятьдесят метров в длину и столько же в ширину – ровные квадраты пересекающихся улиц облегчали своей простой планировкой поиски дома.

А вот и мусорка, с которой стартовал черный прощелыга! Лиля добежала до калитки, потыкалась в нее носом, поскреблась лапой, но она не открывалась. Хозяйка ушла и на этот раз захлопнула ее на совесть.