Читать книгу Любовь взаймы - Марина Бонд - Страница 8

Тарас в конец измотался за последний месяц. Доронину бабу вернул, но к ногтю прижал конкретно. Так что ресторанный комплекс теперь принадлежал ему. Все задуманное прошло на мази. С Волхонским, конечно, пришлось повозиться. Он так просто обид не прощает, а тут на святое посягнули – на его Анфису! Но и этот вопрос Бульба разрулил, нашел компромиссный выход. Вот только никак не рассчитывал, что без продыху будет крутиться весь месяц, мотыляться туда-сюда. Он-то планировал косить под руководителя столь импозантного заведения. Примерять на себя роль серьезного бизнесмена, а не быть только заправилой города. С подчиненными говорить четко и ясно, высказываясь конкретно на деловом языке, доступном и понятном для широких масс, а не том «узкоспециализированном», к которому привык с давних пор. Черт, он даже ни разу не заехал в ресторан узнать, как раскручиваются дела. Тоже, блин, директор называется. И, наконец, созвонились с Макаром, договорились встретиться здесь. Да и чего канифолиться, интересно, как тут шмакодявка устроилась, не нажила ли себе врагов да не схлестнулась ли с кем из того же балета. Застряла она в голове, не хочет, а вспомнит: то взгляд ее бесхитростный, то знойный танец в полутьме. Злата… имя-то какое…

Время ужина. Сегодня освободился непривычно рано. В ресторане полная посадка. За остальное не в курсе. На входе встретила обходительная девушка-администратор – все чин по чину. Поднялись на второй этаж. Оглядел сверху заполненный зал, услышал тихий гул голосов на фоне спокойной музыки в живом исполнении – Ника что-то толковала об этом, и Тарас дал добро. Все солидно, степенно так. Наверху тоже свободных столов не наблюдалось. Непорядок! А если он поужинать заехал? Решил этот вопрос с обслуживающим персоналом, выбрав и оставив впредь за собой угловой столик. Засели с Макаром в кабинете перетереть один вопрос. Закурили, заказав по кофе. Вдруг как-то в раз умолкли, услышав приятную мелодию одной из песен хорошо известного в их кругу общения исполнителя. Молча переглянулись, разом встали и вышли из кабинета. Песня-то балдежная, не подкопаться, но он хотел постепенно расширять круг посетителей в это заведение, а не оставлять его только для «избранных», как было раньше. Потому и репертуар следовало бы чутка изменить. Подойдя к парапету, Тарас уставился на сцену, где порхала в своем умопомрачительном танце она.

В ослепительном свете софитов, прожекторов и прочей ерунды, она танцевала как богиня. Шелковое платье насыщенного голубого цвета низким вырезом открывало линию ключиц и плеч. Длинная широкая юбка в пол волнами накатывала на статные ножки, не скрывая ни одной соблазнительной детали. Двигалась плавно, грациозно, неспешно… потом она скинула платье и осталась в одном белье. Тараса тряхануло, причем так мощно, по-взрослому. Белье подчеркивало приподнятый контур груди, округлость стройных бедер, утонченную талию. Вот только сверкающие кристаллы на нем отвлекали от главного. Туфли на каблуке акцентировали внимание на высокий взъем стопы, а немалая платформа увеличивала длину ее потрясающих ног. Его проняло сочетание именно этой песни с ее танцем. Когда она, упершись коленями и руками в пол, прогнулась, перебросила распущенные волосы и те рассыпались по спине шелковистыми прядями, достав до самой упругой попки, его с катушек сорвало, припечатало к месту намертво. Ему до одурения захотелось провести ладонью по этой гибкой спине и аппетитным бедрам. Зарыться всей пятерней в ее волосы, откинуть голову назад и впиться в пухлые губки ее приоткрытого рта своим. Заглянуть в ее глаза с поволокой и увидеть там, в глубине, всю страсть, чувственность и пламенность, которые она выражала в своем танце. Видно, что девчонка выкладывается на полную, всю душу обнажая в этом танце. Да, он все это уже видел. Но тогда, в полумраке, когда не все черты и линии были видны, его фантазия дорисовывала то, что не могли увидеть глаза. А здесь, при свете, видна каждая черточка, прорисовывается каждая мышца. И это оказалось в разы лучше, чем представлялось тогда.

Рядом крякнул Макар:

– Хороша девка. Я б ее того… распробовал, – подмигнув Тарасу, он повернулся обратно к сцене с явным выражением похоти на харе.

– Да ты совсем страх потерял? – Тарас всем корпусом повернулся к Макару, давая понять, что настроен на серьезный разговор.

– А шо такое? – сделал морду, что не догоняет его намека.

– Не борзей, Давыдыч. Малышку чтоб обходил за версту. Пальцем тронешь – урою, усек? – с угрозой в голосе прорычал Бульба. Стоило пресечь поползновения Макара на корню.

– Падлой буду, – поднял тот руки вверх, открещиваясь от любых намерений с его стороны в адрес малявки. За все долгое время их прочного побратимства еще ни разу ни одна баба не вставала между ними. Не стоило допускать этого и сейчас. «Она – моя» вдруг четко и однозначно осознал Тарас. Сам толком не понял, откуда это понимание взялось, но принял его сам и постарался донести до друга. Оба понимали, терять дружбу из-за соски им не с руки.

Пробегавшему недалеко официанту Тарас велел позвать Злату в кабинет и сам направился туда же.

Злата отдыхала в гримерке и приводила свое дыхание в норму. Место у нее шикарное: свой стул перед столиком с большим зеркалом, оснащенным по периметру дополнительным светом. На столе косметика, расческа и прочие женские штучки для наведения красоты. Она накладывала макияж уже по приезду сюда, ибо с таким броским вечерним «боевым раскрасом» добираться на общественном транспорте не вариант. К счастью, здесь же имелась душевая кабина, которой она могла воспользоваться при необходимости. Рядом со столом стояла ширма, за которой она переодевалась и которая служила условным разделением гримерной. По другую сторону от нее располагались танцовщицы из шоу-балета. Она почти не пересекалась с ними, поскольку заканчивала свои три выступления до начала их работы. Пару раз, натолкнувшись на недоброжелательные и презрительные взгляды с их стороны, старалась покинуть гримерку до их набега. Вот и сейчас, отдышавшись минутку после выступления, она собралась переодеваться, как заглянула Ника. Как и надеялась Злата, они нашли общий язык с первой встречи, и недопонимания между ними не было: Злата на совесть выполняла свои обязанности, а Ника оберегала ее от слишком настойчивых до ее внимания клиентов которых, слава Богу, было немного.

– Тарас Викторович тебя зовет. Поднимись в кабинет, – сообщила та, и убежала дальше по своим делам. Вот тебе раз! Больше месяца ни слышно, ни видно, и тут на тебе – объявился! И чего надо, спрашивается? В кабинет идти через зал, по лестнице, и снова через зал. Поэтому в «гражданской» одежде не пойдешь. Она вообще старалась не светиться в повседневном облачении. Типа сохранять загадку своей личности: вот она на сцене, блистательная и недосягаемая, а после словно исчезала. В действительности, просто удалялась через служебный выход. Да и вообще, она чувствовала себя неспокойно, будоражащее в его присутствии, потому и не испытывала радости от предстоящей встречи. Надев одно из сценических платьев поскромнее, она пошла к нему.

После двух стуков, дверь тут же приоткрылась и на пороге возникла она:

– Тарас Викторович, здравствуйте, вы звали?

Он кивнул и был рад, что хоть это удалось сделать, потому что потом вылупился на нее, и, считай, дышать перестал. Ладно, на сцене, когда она там далеко и его как будто все это не касается. Но вот она здесь, руку протяни и дотронешься. Издалека всякие там камушки блестящие, конечно, красиво, но вблизи – это же сказка! Она как принцесса! Как гребаная принцесса из этих сраных малышовых мультиков, которые он ненавидел в детстве, потому что вникал – у него такой никогда не будет. Высоченная, на этих своих копытах, его, само собой, не догоняла в росте, но заметно приблизилась. Платье черное, в пол, все блестит и переливается. Плыла к столу, не сводя с него внимательных синих глаз, умелой рукой выделенных тенями так, что те казались еще больше и выразительнее.

– Драть быка в лицо! Девочка, это ж убиться веником таким переменам! – Макар в своем репертуаре. Да и Бульба не сразу глазам своим поверил, сравнив эту Венеру с той лохматой замухрышкой в спортивных штанах, какой она была при первой встрече. Макар возник откуда-то сбоку, напугав малышку, что та шарахнулась от него. Потом обвела взглядом сверху до низа и обратно, приходя в себя, и высокомерно спросила:

– Все сказали?

– Да где там все? В иной раз предохранять меня надобно от подобных встрясок! Мое потасканное сердце, если хотите, может и не пережить такой красоты, на минуточку, – не унимался тот, посмеиваясь и подшучивая над ней.

– Вас забыла спросить, – сладко пропела в ответ и продолжила свой путь. Что ни говори, а годы, потраченные в «Z», научили по-разному общаться с мужчинами, в том числе холодно и отстраненно, как раз, чтобы отваживать таких навязчивых, как этот.

Тарас сглотнул и кивком указал на стул. Малышка села, глядя на него огромными глазищами, вытягивающих из него всю душу. В кабинете стало жарко и как-то вязко.

– Круг? – махнув головой в сторону сцены, спросил. Злата немного растерялась, но кивнула. Тот поднял бровь в молчаливом поощрении продолжить.

– Мне сказали, я могу танцевать под любимые композиции, – облизнув губы, прокомментировала она.

– Круг?? – подняв вторую бровь к первой, удивился он. Никак не мог въехать, как это Круг смог попасть в число ее любимых.

– Только эта песня, – ему показалось или ее губы дрогнули в усмешке? Ты глянь, какая смелая.

– Что еще? – продолжил выпытывать Тарас. Это и впрямь было похоже на пытку – сидеть под его пристальным, пронизывающим насквозь, темным взглядом из-под бровей.

– Шуфутинский, рок баллады, – пожала Злата плечами. – Были претензии? – в свою очередь поинтересовалась она. Мотнул головой. – И мне не было, – словно сама с собой говорила, продолжила она. Даа… из него и слова не вытянешь.

Макар уселся на край стола с ее стороны. Малышка вся на стреме – сидит прямая как палка, плечи судорожно сведены.

– Ты ж у нас глаз – ватерпас, ухо зверское, не то, что остальные Дуньки – вырви глаз, какие тут претензии?

Злата раскрыла глаза сильнее, чуть наклонила голову и, глянув из-под бровей, очень осторожно спросила:

– Это что значит?..

– Слыхал, Бульба? Малая-то не шарит о чем базар! – фыркнул Макар, а видно, что малышка испугалась и дает задний ход. Тарас прижал кулак к стиснутым губам. Ему впервые в жизни стало по-настоящему стыдно за свое скудное образование в четыре класса. Когда он, мало-мальски научившись читать, писать и считать, предпочел убраться на улицы, где постигал уроки выживания: как украсть да не попасться, как по головам идти без жалости, без оглядки. Никогда, ни перед одной тварью, он не стремался за свое прошлое, а перед этой девчушкой стало как-то западло так выражаться.

– Опустим, – просипел он. – Свободна.

Злата только этого и ждала. Подорвалась с места как ошпаренная и на выход.

– Как домой добираешься? – уже у самой двери огорошил ее вопросом. Она обернулась и недоуменно пожала плечами:

– Когда как.

Правда. Когда вечер выдавался теплый и сухой, могла прогуляться несколько остановок. В основном ездила на маршрутке.

– Такси бери. Или доплачивать надо?

– Ладно, – кивнула. – Нет, – покачала головой в ответ на вопрос.

И впрямь, чего он так печется о малышке, самому непонятно. Только нечего ей одной шататься по ночам. Проехали. Ушла и ладно. Вернулись к прерванным делам.