Читать книгу Небесные тихоходы - Марина Москвина - Страница 2

Капли дождя сбегали по стеклу иллюминатора, повинуясь (куда деваться-то?) закону Ньютона, но как только самолет рванул по взлетной полосе, они сменили направление, побежали горизонтально, пока совсем не выветрились и не испарились, ибо далеко внизу оставили мы дождевые облака, набирая высоту, достаточную, чтобы совершить беспримерный для нас с Лёней перелет с пятидесятой на двадцать седьмую параллель этой планеты. Звезды сошлись, многое свершилось, что должно было свершиться, сбылись предзнаменования и пророчества, час пробил – мы летели в Индию!..

Разумеется, этому предшествовали различные чудеса.

Моя подруга Светка Пшеничных решила издавать детские книги. По дружбе и по неосмотрительности – первой книгой, которую она выпустила самым шикарным образом, произведя головокружительный денежный заём, стали мои сюрреалистические рассказы, на первый взгляд – детские, а приглядишься – «не всякий взрослый их поймет». Так говорили Светке в книжных магазинах, куда она тщетно пыталась пристроить астрономический тираж, напечатанный на великолепной белой бумаге в городе Дмитрове. К тому же книга была богато проиллюстрирована Володей Буркиным, жестким карикатуристом, что окончательно сделало ее неприкасаемой для рынка сбыта.

Зато она стала культовой среди современных хиппи и крошечным ручейком утекала из специальных магазинов типа «О.Г.И.» и «Графоман».

Книга называлась «Моя собака любит джаз».

Той же весной мне позвонили и сказали, что Российский совет по детской литературе выдвинул «Собаку» на международный Диплом Ганса Христиана Андерсена.

Раз в два года присуждается Почетный диплом Андерсена, так называемая Малая Нобелевская премия, детскому писателю, художнику и переводчику, произведения которых внесли важный вклад в мировую детскую литературу. Причем, как правило, церемония вручения происходит в Испании, Германии, Швеции – в каких-то досягаемых для европейцев странах.

Моя награда ждала меня осенью… в Индии!!!

Лёня говорит:

– Пиши письмо Соросу. Так, мол, и так, дайте бедному писателю немного денег – хотя бы долететь до Индии, не ближний ведь свет, ну и хотя бы там, в Индии, худо-бедно перетусоваться недельки две.

Я написала чеховское письмо Вани Жукова своему дедушке. И через некоторое время – о, это звезды южных небес благоволили мне – получила кучу денег из «Открытого общества».

Путь в Индию был открыт. Естественно, я не собиралась надолго оставаться в Дели, участвовать в конгрессе, пожинать лавры. Душа моя давно стремилась в Гималаи, оставалось только наметить маршрут и, конечно, тут нужен бы товарищ.

Лёня в Индию не рвался.

– Ой, – он вздыхал, – не знаю, не знаю. Это же у черта на куличках! Куда Диплом Андерсена занесло? Почему не в Данию, не в Финляндию?.. Всё у тебя не как у людей.

– Ох, – он говорил, – надо бы узнать, какие там прививки. Это ж тропики, болота, малярия… Наверняка по осени свирепствует холера, дизентерия, проказа, желтая лихорадка… От одних прививок, наверное, можно умереть.

Обуреваемый мрачными прогнозами, он отправился в специальную поликлинику на консультацию, где просидел в очереди с отъезжающими в разные экзотические страны и такого наслушался! Если у него и были какие-либо сомнения – ехать или не ехать, то теперь он твердо знал: ни за что!

Да мне и самой было страшновато. Оказалось, например, поездка в Индию вообще не предполагает профилактических прививок.

Глотай делагил от малярии, бери с собой пол кил о левомитицина, а там – куда кривая вывезет.

Дрожа от страха, мы перешагнули порог Института этнологии, где Лёнин старший брат Валера Тишков, директор этого грандиозного НИИ, обещал устроить нам встречу с Ириной Семашко – великим специалистом и знатоком Индии.

Первое, что сказала эта замечательная женщина, и я по сей день благодарна ей, самое первое, что она сказала, как будто сразу все поняла, только нас увидела:

– НЕ БОЙТЕСЬ НИЧЕГО.

Потом она торжественно указала на свои ноги и произнесла:

– Этими ногами я вдоль и поперек пешком исходила всю Индию, я ночевала под открытым небом, ела в харчевнях с простыми индусами, а заболела один только раз – дизентерией – в самом фешенебельном районе Нью-Дели в стерильных условиях, шикарно пообедав на приеме у нашего посла. Видимо, в окно влетела случайная муха и присела на край бокала с шампанским…

– Ну, заболеете – вылечитесь! – воскликнула она. – Зато вы такое повидаете – ей-богу, я даже вам завидую.

Вот карта Северной Индии, если вас интересуют Гималаи. Вот справочник-путеводитель на английском. Он, правда, старый, но вряд ли в Индии что-то существенно изменилось с тех пор, как я там не была… Там мало что переменилось даже со времен «Махабхараты». А у меня к вам просьба: вот деньги и рецепт, купите мне лекарство в Дели в аюрведической аптеке.

Ее слова нас обоих страшно вдохновили. Тем более, Лёнин средний брат Женя, врач, познакомил нас со своим студентом-индусом. Звали его Насин, что в переводе означает «Утренний ветерок, дующий из рая».

– Как же этому имени соответствовать, черт подери?! – вскричала я, когда он представился. И мне понравилось, что он ответил спокойно:

– Никаких проблем.

Мы разговаривали по телефону, и он заверил, что в аэропорту Дели нас встретит на машине его брат, которого зовут Хэппи, ни много и ни мало.

– Только напишите на картонке: «Марина & Лёня» латинскими буквами. Он сам к вам подойдет, отвезет в хорошую гостиницу, поселит, покормит, всюду вас устроит, можете ни о чем не волноваться…

И вот мы с одними рюкзачками, уже более или менее уверенные в завтрашнем дне, у Лёни из рюкзака торчат легчайшие белоснежные ангельские крылья для видеосъемки в горах, стоим еще пока в Москве на регистрацию билетов. А перед нами индус в чалме с добрым десятком чемоданов, баулов, сундуков, тюков, корзин, коробок, жена, закутанная в сари, ребенок на ее бедре… Короче, верный перегруз.

– Друг мой! – он тихо говорит Лёне на английском языке. – Вижу, вы налегке. Примите на себя часть моего багажа. Я буду вам очень признателен.

Ну, Лёня и принял на себя его корзины и баулы.

Уж как потом индус на него ласково поглядывал на протяжении всего нашего семичасового перелета.

А под крылом такие марсианские пейзажи. Пустыни, горы, русла пересохших рек… Есть ли жизнь на этой планете вообще? – вот вопрос, который вертится в голове, когда наблюдаешь просторы, пролегающие между дружественными державами Россией и Индией. Причем всякий раз, бросая взор в иллюминатор нашего самолета имени композитора Николая Римского-Корсакова, я невольно прочитывала начертанную на крыле просьбу не гулять по его поверхности.

Отчего-то после Афганистана, ближе к Пакистану, облака поменяли форму. Из расплывчатых и горизонтальных, клубящихся, кучевых, они превратились в высокие, вертикальные, накрученные башни махарадж. Когда-то мне про облака этих небес рассказывал художник Сергей Тюнин.

– В Непале вот такие облака! – сказал он, сделав жест, считающийся в нашей среднерусской полосе ненормативным: переломив напополам руку, резко вскинул локоть с кулаком. – А люди какают прямо на улице, усаживаясь «орлом», – благодушно добавил Тюнин.

Когда наступило время обеда, на борту «Римского-Корсакова» развели невероятный, как говорила моя бабушка Мария, немка, «цирлих-манирлих».

Оказывается, индийский рейс Аэрофлота предусматривает особое обслуживание вегетарианцев. Заранее готовится список. И вместо разогретой говяжьей котлеты ты можешь получить свежайшие лепестки роз.

Уже по дороге к неведомым землям любая деталь меняет и расширяет твое представление о мире. А лишь коснешься этих земель стопой – тут вообще начинается все другое: даже сама плотность этой земли, цвет – в Индии он красноватый, теплота, которой она одаривает тебя с каждым твоим шагом.

– Индия. Прародина цивилизаций. Это отсюда злаки пошли? – такие мой Лёня вел благодушные разговоры, пока мы не выбрались из самолета и не оказались в аэропорту Дели, в таможенном отсеке, смахивающем на предбанник: низкий потолок с узорами подтеков, мокрые стены, по углам чьей-то заботливой рукой расставлены стеклянные и жестяные банки, куда капает с потолка вода.

Лёню неумолимо поджидал шок обмена долларов на мятые, истонченные до дыр, обветшалые, прозрачные индийские рупии.

(Потом в Москве по телевизору мы смотрели передачу про деньги – каких только на них нет возбудителей эсхатологических заболеваний. Особенно на рупиях! От этого перечисления буквально кровь заледенела в жилах.

– А почему же мы не мыли руки постоянно? – я спрашиваю в ужасе у Лёни.

– Да там – мой, не мой, – он ответил, – все равно одна надежда на великого Вишну!)

С денежными знаками в стране – катастрофа. Сама собой образовалась целая индустрия, занятая в прямом смысле отмыванием денег.

В Дели открылись пункты приема «дряхлых» рупий, которые из-за ветхости не принимают к оплате даже в самых отдаленных районах Индии. Купюры скупают по заниженной цене, моют с мылом, подклеивают обрывками газеты, подрисовывают и по номиналу обменивают в Центробанке. Без ушлого посредника обычному индусу трудно сообразить, как сдать государственному учреждению ветхую банкноту. Он только запутается и в результате останется ни с чем. Например, в банке купюры разного достоинства в различном состоянии принимаются в разных окошках.

– Ну, где наш Хэппи? – сказал мой муж, дерзновенно шагнув с большой картонкой на груди – «Марина & Лёня» – из сырого и душного предбанника, собственно, в саму БАНЮ.