Читать книгу Небесные тихоходы - Марина Москвина - Страница 3

Мы нырнули полностью в иное измерение.

Парилка, влажная тропическая жара!.. Сам воздух был иным – в прямом и переносном смысле. Площадь, люди, машины – будто бы из старого индийского кино, в котором главную роль играет Радж Капур. У выхода из аэропорта столпились индусы – коричневые, полуголые, в белых набедренных повязках. Завидев нас и нашу доверчивую надпись на картонке, они бросились к нам, окружили плотным кольцом и, хватая за руки, за одежду, за рюкзаки, стали тянуть каждый к своей старинного вида машине с клаксоном, мотороллеру или вообще какой-то безмоторной тележке и оглушительно кричать наперебой:

– Марина!

– Лёня!

– Лёня! Лёня!

– Мари-ина!..

Казалось, наши имена слышатся отовсюду, со всех сторон, из-под земли и даже с неба.

– Are you Happy???[1] – мы спрашивали растерянно, у каждого в отдельности, но они разом отвечали нам, хором, озаренные своими рекламными белозубыми улыбками:

– Yes!!! Yes!!! We are happy!!![2]

Я в Леню вцепилась, чтоб нас не растащили в разные стороны. Лёня упирается, глаза вытаращил. Только за бумажник обеими руками держится. Вдруг видим, из дверей аэропорта с тюками, сундуками и баулами выходит наш знакомый респектабельный индус в чалме и френче, с семьёй.

– Хелп!!! Комарад!.. – закричал ему Лёня.

Тот подходит, толпа очень почтительно расступилась.

– Проблемы? – спросил он.

– Еще какие! – взволнованно говорит Лёня. – Нас должен был встретить родственник, да, видно, не смог. А нам надо в город. На чем тут можно доехать? Где остановиться на ночлег?..

Они развернули карту, путеводитель. Индус давай Лёне растолковывать, как брать из аэропорта официально такси, платить полагается здесь диспетчеру, ни в коем случае не водителю, пока Лёня не разобрался, что к чему…

А я в это время наблюдаю замечательную картину: его жена приветствует встречающих – ну, может быть, свекра и деверя. Летящей походкой она подошла, склонилась, дотронулась до брючины одного, до башмака другого, после чего коснулась рукой своего лба. Все это она грациозно проделала с ребенком на бедре.

Те в ответ потрепали их с малышом по головам.

Я подумала: надо этот жест как-нибудь приспособить к нашей жизни. Очень уж он обезоруживающий…

Мы взяли такси. Это был выцветший, помятый в дорожных передрягах, черный автомобиль, отдаленно напоминающий старообразную советскую «волгу», правда, без крыши, разболтанный, дребезжащий, с полуоткрытым багажником. Всякий раз, когда водитель жал на тормоза, заднее сиденье, куда мы с Лёней примостились, съезжало на пол. Рядом с водителем сидел полицейский в форме с засученными рукавами.

А на дороге такое творилось! Я и не представляла себе столь невероятного разнообразия средств передвижения! Все, что только могло быть водружено на колеса, было приспособлено для фешенебельной езды на автостраде. Изо всех драндулетов десятки пассажиров свешивали свои загорелые босые пятки. Без глушителей, издавая целый спектр непереносимых звуков, включая гудки, звонки и клаксоны, двигались мотороллеры, грузовики, автобусы и моторикши.

Даже есть загадка: какой самый важный агрегат в индийском автомобиле? Отгадка такая: клаксон. Если в машине не работает звуковой сигнал, ты здорово рискуешь. На задних бортах грузовиков, автобусов и моторикш (их здесь зовут тук-туки), красивыми шрифтами выведено дорожное заклинание «Horn please» – «Пожалуйста, сигналь».

И все наяривают: по статистике на середину руля индусы жмут в два раза чаще, чем на педаль тормоза. Хотя и тормозить приходится ежеминутно: блаженные, несуетливые пешеходы, царственно убежденные в своей святости коровы. От велорикши до водителя тяжелого грузовика – каждый делает вид, что он один во Вселенной.

Черные клубы вырываются из выхлопных труб автомобилей. У многих к заднему стеклу прикреплена дощечка с надписью «Хэппи». Я каждый раз вздрагивала при виде этого слова.

А у обочины слева открылась такая картина: бескрайняя равнина – что-то вроде выжженной солнцем крымской степи. К линии горизонта с неба приближается громадный красный шар.

Спинами к автостраде маленькими группками стоят женщины в легких сари, старики, дети, все босые. И поодиночке – коровы и собаки. Люди и звери, обмерев, наблюдали солнечный закат. В Дели мы въехали уже в густых сумерках. Таксист подвез нас к мрачноватому, почти не освещенному отелю, который помпезно именовался «Ашок Янтри Нивас», и решительно выказал недовольство порядком произведенной Лёней оплаты диспетчеру за его водительский труд.

– Я-то – здесь, а деньги в аэропорту! – резонно заметил он, как бы не улавливая связи.

Лёня скрепя сердце дал ему еще двадцать рупий.

Полностью стемнело, когда мы вошли в отель. Три предостережения насчет индийского жилья, как пепел Клааса, стучали в наших сердцах:

1) Только с кондиционером.

2) Селиться повыше, а не на первых двух этажах. (Шум, не видно города, тараканы.)

3) Без тараканов!

– В Индии с тараканами очень хорошо, – рассказывала нам Ирина Семашко. – Раз как-то возвращаюсь в гостиницу после работы, слышу – у меня в комнате шорох, будто бы несколько человек затаились в темноте и мнут газеты. Зажигаю свет, а вокруг все сплошь в тараканах: стол, стул, кровать, стены, пол, потолок… Крупные особи – этак с пол-ладони. Я их шуганула, поела, легла и тотчас уснула, вот до чего устала за день.

Ну, мы подходим к администратору – интеллигентный индус в очках за стойкой. Лёня важно спрашивает:

– Кондиционер у вас есть?

– Нет, кондиционера нету, – тот отвечает. – Зато есть вентилятор, это еще лучше, сэр! Мы вас поселим очень комфортабельно на первом этаже!

– Э нет, – я говорю. – Нам надо высоко, чтоб видеть город.

– О’ кей, мэм, – сказал он. – Весь Дели будет у вас перед глазами.

И ключ протягивает от номера на пятнадцатом этаже.

Тут я смотрю: по деревянной стойке – как раз перед моими глазами – ползет среднестатистический черный таракан.

– Таракан! – сказала я.

– О нет!!! – Он сдул этого таракана прямо мне на грудь. – Где? – Он спросил, улыбаясь. – Где вы видите таракана, мэм?

Продолжи я этот разговор, находчивый администратор сказал бы, что впервые видит подобное насекомое, наверное, мы завезли его на моей груди из далекой России.

– Да, это не лучший отель в мире, – говорит Лёня, опасливо поглядывая на гостиничный ресторанчик, из которого доносилась индийская музыка. – Но если мы сейчас пустимся на поиски пристанища, в ночь-полночь, в полностью незнакомой обстановке, нам может не улыбнуться удача, а когда мы придем в отчаяние, то не отыщем и этих ребят – с их вентилятором и тараканами.

– Зарезервировать номер вы можете минимум на три дня, – обрадовался администратор, почуяв наше безвыходное положение.

– А если нам раньше придется уехать?

– То вам ничего не отдадут! – радостно ответили Лёне.

В ресторан мы не пошли из простых соображений – принесут меню с незнакомыми названиями. А мы же не в курсе, что это такое. Закажем, а есть не сможем. Поэтому свернули в кафе, там самообслуживание. Берешь большую тарелку, разделенную перегородочками, и из горячих чанов накладываешь себе, что хочешь. Все дымящееся, красное, очень аппетитное. А мы голодные, всего себе набузовали, такие тарелки получились на вид живописные, нам еще сверху полили это соусами!.. Сели, попробовали, и – аж дыхание перехватило. Это были огненные блюда, сплошь перец и карри, у нас внутри заполыхал пожар.

– Ой, – сказал Лёня. – Больше не могу! Душа горит!..

Из того, что мы набрали, удалось съесть только по пресной печеной лепешке чапатти. Но это были не все потрясения дня.

В ярко освещенном лифте с зеркалами мы поднялись на пятнадцатый этаж и неожиданно очутились в страшном полутемном коридоре. Вдоль каменных стен уходили в неведомую даль ржавые запотевшие трубы, на полу валялись куски штукатурки, трубы протекали, лужи на полу, где-то вдалеке покачивалась одинокая лампочка, разбрасывая по стенам наши встревоженные тени. Около нее метался рой насекомых.

– Фильм ужасов, – сказал Лёня и вдруг остановился как вкопанный.

Сумеречный коридор обрывался, и без бортика, без загородки – перед ним разверзлась черная бездна с огоньками редких фонарей и горящими ночными окнами Дели.

– Осторожней, сэр! – крикнул портье, который сопровождал нас в номер. – Здание не достроено. Предполагается двадцать пять этажей. Но уже три года, как застопорилось на пятнадцатом. Крыша на этаже есть только над вашей комнатой, а коридоры не имеют торцовых стен.

Мы подняли головы. Над нами сияли звезды.

– Ну, вообще, – сказал Лёня.

Индус открыл дверь, зажег свет и включил вентилятор. С бешеным ревом над узкими аскетическими кроватями завертелся пропеллер, лопасти которого украсили бы вертолет «Ми-24». В комнате подул такой силы ветер, что из туалета к койке можно было подобраться, только с усилием преодолевая его штормовые порывы. Придерживая шапочку, портье прокричал нам:

– Спокойной ночи!

Вентилятор мы тут же выключили.

– Ну его на фиг, этот вентилятор, еще отвалится! – сказал Лёня. – Давай лучше откроем окна. Пускай ворвется ночная прохлада.

Мы распахнули окна, оставив только накрепко прибитые гвоздями рамы с противомоскитными сетками.

– Тут, видимо, сурово с этим делом, – говорит Лёня.

– Хорошо, они все предусмотрели.

– Просто все, – говорю.

В углу, там, где две стены по всем мыслимым законам градостроительства должны плотно соприкоснуться друг с другом, от пола до потолка нашей комнаты зияла щель – толщиной сантиметра три.

– Туши свет! – скомандовал Лёня. – А то сейчас такое налетит!!!

Мы погасили свет, быстро легли на очень ровные кровати с плоскими подушками и замерли, не отрывая глаз от этого загадочного отверстия. Поэтому мы оба увидели, как в разверстой щели появилось странное белое крыло – то ли птицы, то ли огромной бабочки, то ли я уж не знаю кого. Оно медленно поднялось под потолок, остановилось и затрепетало.