Читать книгу Крылья Ариадны. Часть ІI. Перекрестное перепутье - Марина Валерьевна Кобзева - Страница 2

С грустью Ариадна Доброславская прощалась с Канадой. Две недели пролетели быстро, но столько эмоций ей предоставили! Как приятных, так и не очень. Особенно запомнилась последняя беседа с Феликсом, благодаря которой Ариадна перечеркнула все свои надежды, все то, к чему она так стремилась, чтобы только его защитить.

Но возвращение домой принесло ей радость. Родные стены как-никак, теплая погода, а также элементарные бытовые мелочи, такие как телефон, газовая плита, горячая вода из-под крана, телевизор, Интернет… кстати, об Интернете. В почтовом ящике должно быть множество писем от Маргариты. Она писала ежедневно, иногда по два раза в день. В первую очередь Ариадна решила проверить почту, обдумывая версию для объяснения, почему она так долго не отвечала.

К удивлению Доброславской, от Марго было только одно письмо. Отправленное того же числа, когда Ария попала в Канаду. У девушки неприятно засосало под ложечкой. Неужели кто-то из мальдерановцев позаботился? Ариадна открыла письмо.

«Привет, сестренка. Сегодня работа прошла просто замечательно. Шеф меня отправляет по срочным делам в Барселону. Возможно, некоторое время не буду писать, потому что не знаю, как сложится с Интернетом. Но жди обычного письма. Надеюсь, у тебя все хорошо, и ты сдашь экзамены на ура. Пока-пока!»

У Арии отлегло от сердца. Это объясняло отсутствие писем от Марго. Правда, и обычных бумажных пока не приходило, кроме счетов за квартиру, но рядом с ними были регулярные денежные переводы из Испании. Значит, с сестрой все хорошо.

– Что Марго пишет? – поинтересовалась Доминика, неслышно склонившись над компьютером.

– Ничего особенного, – ответила Ариадна. – В Барселону поехала, возможно, некоторое время не будет доступа к Интернету. Она обычных писем не присылала?

– Нет, только денежные переводы были. Ты не волнуйся, Ария, – успокоила ее Ника, – письма из других стран приходят очень медленно, особенно с нашей почтой. Вскоре получишь.

– Да, конечно, – кивнула Ариадна.

– Я… вот что хотела спросить, Ария, – начала уже менее уверенно Доминика, поспешно закрыв на замок дверь.

Доброславская, чувствуя, что разговор серьезный, пересела на кровать, обхватив перед собой подушку. Голубева тоже осторожно опустилась на краешек, перебирая собственные пальцы.

– Как прошли для тебя… эти две недели в Канаде? – спросила Доминика и уточнила: – Для тебя и для Феликса?

– Ты это имеешь в виду? – грустно протянула Ариадна.

– Послушай, я никому не буду говорить, даже Ино! – сразу предупредила девушка. – Это только между нами, девочками… я знаю твое отношение к Феликсу Батьковичу.

– Забудь, все изменилось, – Ария отвернула лицо. – Я его возненавидела.

– Опа! Он что, тебя обидел?

– Нет, он мне ничего не сделал. Просто… за это время я узнала его получше, и поняла… что это совершенно другой человек, нежели я его себе представляла, – солгала Ариадна. – И он действительно меня все время использовал. А я, как дура, влюбилась, – как можно правдоподобнее поморщилась Ария.

Но вместо того, чтобы обрадоваться такой новости, Доминика с досадой ударила себя ладонью по лбу. Доброславская ожидала далеко не такой реакции.

– Просто понимаешь, – начала объяснять Ника, – Ино, пока тебя не было, все свое свободное время тратил на твои поиски, а дура Диана начала ревновать его. Братика это достало, и, чтобы хоть немного ее заткнуть, ляпнул о твоей влюбленности в Феликса Батьковича.

– Это ему надо рот заткнуть! – воскликнула Ариадна, швырнув в сторону подушку. – Кто его об этом просил?! Скажи что-то Диане – и об этом весь мир узнает!

– Да, да, он поступил не совсем правильно…

– Теперь вся школа будет об этом знать! – Ария стиснула зубы от гнева. – Ну Ино! Ну идиот! Я ему покажу, как болтать обо мне, тогда как мне молчать…

– Молчать? – переспросила Ника.

В этот момент Доброславская осознала, что тоже болтнула лишнего. Она еще никому не рассказывала, как Голубев хотел поцеловать ее во время маевки с классом, а также после ее поединка с Дианой. Да и не стоит никому знать. Но Ариадна не хотела прощать Иннокентию его длинный язык.

– Ты не кипятись, Ария, – обратилась к ней Доминика. – Проговорился, с кем не бывает. Ты знаешь, как Диана умеет доставать. При всей ее легкомысленности, я уверена, что она будет держать язык за зубами, как и остальные.

– Остальные – это кто? – хотела уточнить Ариадна.

– Э-э-э… Мы с Ино, Василиса, Реми, Нюта, Вера, Никита, Илья и Влад… такой себе тесный круг…

– Ничего себе тесный круг!!! – чуть ли не сходила с ума Ария. – А те все как узнали?!

– Пришлось их ввести в курс дела, – нервно сжала губы Доминика.

– И ввела их, разумеется, ты?

– Ну, Василиса и так знала. Соответственно, Реми. Вере и Нюте рассказала Диана… ну а я… Рыбакам…

Ариадна обреченно упала на кровать. Наибольшая ее тайна раскрыта. И в такой неудачный момент. Ника виновато пощекотала ладонь Доброславской, но девушка быстро отдернула ее и развернулась спиной к Голубевой. Она скорбно вздохнула.

– Прости меня, Ария, пожалуйста! – попросила Ника. – Да, я тоже клуша. Но уже ничего не вернешь… Ария… ну Ария, я виновата перед тобой, да… не сердись на меня!

Доброславская игнорировала все слова Доминики. Ей было так больно от того, что самое сокровенное стало известно пусть не всем, но многим, кому это не было необходимо. Пусть там Василиса, пусть Вера, но не Рыбаки и остальные.

– Как я могу исправить свою ошибку? – тихо спросила Доминика. – Что мне сделать, чтобы ты перестала на меня дуться?

Ариадне пришла в голову одна идея. Если вмешиваются в ее личную жизнь, то почему она не имеет права вмешаться в чужую? С хитрыми глазами девушка обернулась к Голубевой, которой уже стало не по себе.

– А ты сделаешь то, что попрошу? – на всякий случай переспросила Ария.

– Сделаю, сделаю, – обреченно пробормотала Ника.

Доброславская набрала чей-то номер на мобильном телефоне и прижала трубку к уху. Через полминуты Арии ответили.

– Привет, Никита, как дела? – бодрым голосом прощебетала она. – А у меня тоже замечательно. О, очень хорошо! Для тебя, кстати, есть хорошие новости. Доминика согласилась с тобой погулять сегодня вечером.

Голубева вытаращила глаза, а челюсть так и отвисла.

– Да… да… – продолжала Ариадна, от души наслаждаясь местью. – Я все передам. В шесть в Макдональдсе? Все, поняла. Желаю удачно повеселиться.

Девушка положила трубку и с наглой улыбкой посмотрела на недоумевающую Доминику.

– Чего сидишь? – повела бровью она. – Собирайся к своему Дон Жуану. Он тебя ждет.

– Это… это жестоко, Ария, – плаксивым голосом отозвалась Ника. – Это очень жестоко!

– Тебя за язык никто не тянул, – развела руками Ариадна.

С опущенными плечами Голубева поплелась в свою комнату.

Ария снова осталась одна. Как ни крути, а ей было тяжело возвращаться к своему привычному ритму. Тем более после того, как узнала, что уже была мертвой и сейчас живет только благодаря Мирону, который способен возвращать время. Нынешняя жизнь воспринималась как бонус, хотя кто знает, каким этот бонус станет – хорошим или нет. Мирон раскрыл ей глаза на многие вещи. Наконец-то Ариадна лучше поняла все прошлое своих родителей, а также почему Совет Консулата ее недолюбливает. У Арии дух Юноны, независимый и волевой, который не желает повиноваться всем прихотям Совета.

Узелок, который дал Мирон, до сих пор стоял нераскрытым на столе. Ария взяла его в руки и заглянула внутрь. Там было множество различных трав. Девушка не знала их названий, но осознавала, для чего они могут понадобиться. Доброславская освободила одну полочку в тумбочке, куда сложила их. Не только травы были в узелке. Там Ариадна нашла деревянный медальон, правда, только его половину. На нем оказались выцарапаны слова:

«Любит жизнь лишь тот…»

Продолжение, наверное, находилось на другой половинке медальона. Доброславская удивилась такому подарку, но Мирон ничего не делал просто так.

В узелке также была вышитая рубашка. Та самая, которую Ария носила, находясь у знахаря. Эта вещь принесла очень много радости девушке, ведь напоминала о горах и обо всем приятном, что было там.

На самом дне лежало два конверта. Один адресован Василисе, второй – Ариадне. Доброславская распечатала свой. Ей на колени выпали черно-белые, потертые фотографии ее родителей! На одной были изображены папа и мама, на другой с ними был молодой Мирон, а на третьей…

– Это же… – выдохнула Ариадна.

На третьей была вся семья Доброславских: Андрей, Юнона, маленькая Марго, дедушка, бабушка и… сама Ариадна. Еще младенец. Они стояли напротив выхода из роддома. Андрей обнимал Юнону. Она держала крошечную Арию на руках. Рядом втиснулись бабушка и дедушка, а между ними – Маргарита. У всех сияли улыбки, особенно у Юноны. Ариадна не помнила, чтобы мама была когда-то столь радостной и счастливой. На обратной стороне было подписано:

«Моё сокровище передаю тебе, Ариадна».

Да. Это было настоящее сокровище…

***

Доминика нервно дула на свои волосы, падавшие на половину лица, наблюдая, как в стеклянном зале Макдональдса маленькие детки празднуют день рождения. Девушка особо не прихорашивалась, считая, что пусть Никита обходится ее присутствием, и так ему много чести. Он как раз вернулся к столику, поставив поднос с гамбургерами, картофелем фри и напитками. Если Голубева хотя бы глаза подкрасила, то Никита вообще как всегда ходил, так и пришел – в той же серой майке, непричесанный, в мятых штанах, из кармана которых выпирали пачка сигарет и зажигалка. Девушка возмущенно сложила руки на груди.

– Ну и чего ты надулась? – с полным ртом картофеля спросил Никита. – У нас свидание!

– Ты прекрасно знаешь, что по собственной воле я бы не пришла, – фыркнула она. – Провинилась перед Арией.

– Вот кого мне благодарить надо, – улыбнулся Никита. – Я ей биг-мак-меню передам.

– Даже думать об этом забудь! – отрезала Ника. – Нечего ей всякую гадость есть.

– Почему гадость? Я каждый день ем, и ничего.

– Это яд для организма! – Голубева отодвинула от себя гамбургер. – Как ты можешь себя так ненавидеть?

– Почему ненавидеть? – искренне удивился Никита.

– Эта пища, курение… уверена, и пивком побаловаться любишь, и спортом не занимаешься.

– Все точно. И чувствую себя безупречно! – с улыбкой сказал Рыбак. – Наверное, девушке, которая всю свою жизнь только и занимается спортом, не курит, редко балуется пивом, ест исключительно здоровую пищу, не понять такого чурку, как я.

– Ты несколько преувеличил относительно меня, но так и есть, – гордо кивнула девушка. – Потому что я себя люблю, уважаю и не позволяю такие эксперименты над организмом. Как можно пренебрегать своей жизнью?

– Знаешь, Ника, жизнь так коротка, – показывая ее длину кончиками пальцев, Никита едва не сомкнул их. – Хочется всего попробовать, почувствовать. Можно придерживаться всех правил и в конце умереть, а можно жить так, как душа пожелает, и все равно в конце умереть.

– Ты!.. – вдруг гневно прошипела Ника.

Она схватила Никиту за майку и резко подтянула его к себе. Парень едва картошкой не подавился.

– Ты никогда им не станешь! Ты такой!.. Ты!.. – Доминика не могла подобрать слова, чтобы описать всё своё отвращение.

Голубева швырнула парня обратно на стул и под пристальными взглядами окружающих покинула Макдональдс, оставив Никиту одного.

Ее переполнял горящий гнев к Рыбаку, было желание вернуться и треснуть по лицу. Если бы они были не в людном месте, то девушка так и сделала бы. Но ей не хотелось опускаться так низко.

Ноги привели Доминику к берегу Южного Буга. За время прогулки злость утихла, осталась только опустошенность в груди, которая бесила, наверное, еще больше. Очень разболелась голова, заставив Голубеву присесть. Ника уже пожалела, что ни с того ни с сего окрысилась на Никиту. Она опустила руки в прохладную воду. Никита ни в чем не виноват, не виноват, что он не такой.

Ника заметила рядом длинную тень. Боковым зрением увидела Никиту. Он, как ни в чем не бывало, потягивал сигарету, глядя вдаль.

– Я бы тебе не советовал даже касаться этой воды в Буге, по крайней мере в городе, – как всегда бодро сказал Рыбак. – А то еще опрыщит, станешь некрасивой, и я тебя разлюблю.

– Я думала, моей выходки в Макдональдсе было достаточно, чтобы разонравиться тебе, – сказала Голубева.

– И не таких борзых видели, – протянул парень, усаживаясь на траве неподалеку.

Он достал из-за спины бумажный пакет с эмблемой Макдональдса и с превеликим удовольствием продолжил незаконченную трапезу. Доминика рукой прикрыла свой живот, чтобы скрыть голодное урчание. Гордость девушки не позволяла ей отказаться от своих слов, что эта пища вредна.

– А вот мне интересно, на кого это я «не похож»? Может, расскажешь? Просто чтобы я знал, на кого равняться, – предложил Никита, откусив как можно больший кусок гамбургера. – Так ты сможешь извиниться передо мной.

Доминика слегка покраснела, но еще точно не знала – от слов Никиты, от воспоминаний, от чувства вины или оттого, что уже второй раз за сегодняшний день отвечает за свой длинный язык. Девушка не ожидала такой откровенности от себя, но решила поделиться.

– В детстве у меня был очень хороший друг. Он тоже оказался Ангелом. Замечательным Ангелом. Но однажды его нашли мертвым от руки Демона… его тоже звали Никита… и внешне вы очень похожи. Я думала, что… думала…

– Ты думала, что я смогу заменить тебе того Никиту, но оказался совсем не таким, правда? – догадался парень, сохраняя беззаботный вид, но «маска» уже пошатнулась.

– Наверное, да… иначе даже Ариадна не заставила бы меня с тобой встретиться.

– А каким был твой Никита?

– Воспитанным мальчиком, опрятным, спокойным… всегда следил за собой, как за внешним видом, так и за тем, что ест. Он обожал жизнь! Очень умный, романтик с самого детства… цветочки мне носил, с соседской клумбы рвал, – с ностальгией вспоминала девушка. – Я представляю, каким бы он стал теперь. Элегантным, изысканным. Смышленым, наверное. Был бы мастером спорта по плаванию. Так быстро плавал, что никто не мог догнать!

– Эх, я действительно не реинкарнация того Никиты, – с досадой сказал Рыбак. – Родился уж таким.

– И изменить это невозможно.

Никита на несколько секунд замер, о чем-то сосредоточенно думая. Вдруг в его глазах зажглись огоньки. Он быстро начал раздеваться. Доминика ошарашенно вытаращила глаза.

– Ты что это делаешь?! – воскликнула она. – А ну прекрати! Мне стриптиза здесь не надо!

– Ника! – строго сказал Никита, схватив девушку за руку. – Я не тот Никита. Я совершенно другой человек, его полная противоположность. Но позволь мне попробовать хоть немного побыть похожим на него.

Доминика удивленно опустила руку. Настолько серьезным и одновременно безумным видеть Рыбака ей никогда не доводилось.

Оставшись в одном нижнем белье, Никита вошел в воду. По телу пробежали мурашки, а руки задрожали. Ника не видела, что на лице парня выступил холодный пот. Она думала, что Рыбак дрожал от холода. А это было не совсем так. Оказавшись в воде по пояс, Никита замер. Его голова вздрогнула, чтобы повернуться к Голубевой, но он сдержался. Собравшись с силами, парень полностью погрузился в воду.

Доминика сжимала в руках одежду Никиты с запахом сигарет и наблюдала за его спиной. Парень вынырнул в двух десятках метров от берега и продолжил в бешеном темпе плыть на другую сторону. Девушка чувствовала какой-то панический страх за парня. Она вбежала по колено в воду, прижав к груди одежду Никиты.

Рыбак непрерывно плыл, будто от этого зависело не внимание Голубевой, а ее жизнь. Через силу гребя руками, он иногда с головой погружался в воду, но опять появлялся, жадно хватая воздух.

Минуты продолжались для Ники, как вечность. Нехорошее предчувствие не покидало ее. Облегчение наступило, только когда Никита вышел на другой берег. Он устало упал на землю, а затем помахал Доминике рукой. У нее отлегло от сердца.

– Я сейчас отдохну и вернусь! – крикнул Никита радостным голосом.

– Ты сумасшедший! – крикнула в ответ Ника.

Девушка не заметила, как тепло улыбнулась. И запах сигарет уже не так раздражал. Она не могла отвести взгляда от парня, который на том берегу прилег перевести дух. Рыбак попал в яблочко – глядя на его спину, Доминика узнала в нем своего Никиту. Приятная волна прокатилась по душе.

Начало быстро темнеть. Ника сначала не слишком обратила на это внимание, пока не заметила, что солнце находится еще достаточно высоко в небе, а вокруг него ни облачка. В этот же момент почувствовался сильный прилив налюви.

– Черт! – прошипела Голубева, когда высоко в небе мелькнули две черные тени.

Обычные люди приняли бы их за птиц, но не Воин Сил со стажем.

– Никита! Никита!!! – закричала она изо всех сил.

Парень поднял голову.

– Что такое?!

– ДЕМОНЫ!!!

Никита вскочил на ноги, ощупывая себя руками.

– Мой талисман остался у тебя!

Доминика панически начала искать зажигалку парня. Она не могла поверить, что мальдерановцы осмелятся действовать посреди дня и на открытом пространстве. Интуиция подсказывала, что это дело рук тех самых Демонов, которые поработали в «Ледовом Городке». Найдя Единство Стихий Никиты, девушка превратилась в Ангела и отправилась на другой берег.

Темнота почти полностью покрыла все вокруг. Доминика едва могла разглядеть Никиту. Вдруг совсем рядом что-то просвистело и упало в воду, чудом не задев девушку. Ника бросила зажигалку Никите в протянутую руку. Едва она коснулась земли, как откуда-то вылетел деревянный кол, больно задев плечо. Рыбак хотел подбежать к девушке, но ему загородили дорогу двое Демонов.

– Не так быстро, уважаемый, – сказал один из них. – Сначала поговорим.

– Нечего говорить! – рявкнула Ника и ударом ноги повалила одного Демона на землю, а второго оттолкнула назад.

Поравнявшись с Никитой, она закрыла его собой, позволив превратиться в Ангела. Больше у нее не оставалось сомнений – это те типы, которые приложили свои руки к «Ледовому Городку». Был еще тогда третий с ледяной способностью. Правда, сквозь почти полную темноту Доминика едва различала фигуры врагов, не говоря уже о лице. Но один из них ей показался очень знакомым.

– Что вам здесь надо? – спросил Никита.

– Ищем Архангела Воды. Но, вижу, его с вами нет, – насмешливо ответил Демон.

– Так уходите!

– А вот и нет, – сказал второй Демон. – Мне кажется, Эдгар, что эта девушка – Голубева Доминика, моя давняя знакомая.

Вдруг душа Ники ушла в пятки. Благодаря голосу она вспомнила, кто это.

– Ян?! – чуть ли не зверски прорычала она. – Ты освобожден от метки?!

– Таки Голубева, – констатировал Ян. – И я действительно освобожден. Мои услуги нужны Мальдеране.

– Кто это, Ника? – спросил Никита.

– ЭТО ОН УБИЛ НИКИТУ!!! – заревела Голубева.

Она, не дожидаясь никого, бросилась на Демона. Но как только Рыбак хотел ее остановить, другой мальдерановец щелкнул пальцами, полностью покрыв тьмой все вокруг.

***

Ариадна как раз угощала чаем Илью и Влада, зашедших в гости, когда вернулась Доминика. Она была подавлена и не сразу заметила братьев Никиты.

– Как прошло свидание? – поинтересовались все трое, встретив Голубеву.

– Брат не слишком руки распускал? – сухо спросил Влад. – А то он умеет.

Доминика остановилась у двери своей комнаты. Ей едва хватало сил, чтобы говорить.

– Все было хорошо. Мы поели гамбургеры, погуляли, посидели на берегу реки, Никита ради меня ее переплыл… все прекрасно, – монотонно отчиталась девушка.

Она закрылась у себя в комнате. Ребята в шоке переглянулись.

– Илья, ты слышал то же, что и я? – спросил Влад у младшего брата.

– Ты о реке имеешь в виду?

– Да. Он… ее переплыл?

– Похоже, да.

– А что тут удивительного? – пожала плечами Ариадна. – Сейчас вода более-менее теплая, и сильно загрязниться еще не успела.

Рыбаки повернули к ней головы. Доброславская удивленно подняла брови.

– Ариадна, Никита не умеет плавать, – сказал Влад.

– И он боится воды, – добавил Илья. – Фобия у него какая-то…

– Оу… – запнулась девушка, взглянув на дверь Ники. – А как же он тогда…

– Правду говорят – чего только не сделаешь ради любви, – буркнул Влад.

Голубева в своей комнате осторожно сняла кофточку и подошла к зеркалу. Все ее тело было в порезах. Кровь не текла, так как Доминика остановила ее с помощью силы мысли. Но обработать раны очень не помешало бы.

Зазвонил мобильный телефон. На дисплее высветилось имя Никиты. Девушка без колебаний взяла трубку.

– Ты как, нормально добралась? – спросил Никита. – Зря ты отказалась, чтобы я провожал.

– Не волнуйся, все в норме. Твои братья у нас.

– Это хорошо… как самочувствие?

– Могло быть лучше, учитывая, что меня едва не разорвали… – улыбнулась трубке Доминика.

– Попроси Арию, пусть тебя вылечит.

– Нет… она не должна ни о чем знать… и никто не должен, слышишь?

– Ника, – отозвался после паузы Никита. – Тебе не за что стыдиться. Ты поступила так, как многие другие Ангелы…

– Нет, я не должна была так делать, – ответила Голубева, а слезы давили ей горло. – Не должна была…

– Ты же не виновата.

– Виновата! Потому что это сделала я! Никита, умоляю, не говори об этом никому! Тем более Ариадне. Прошу тебя.

– Хорошо, – неохотно согласился парень.

– И кстати, Никита… спасибо тебе за сегодня, – сказала Ника. – Да, ты не тот Никита, но… возможно, оно к лучшему. Сегодня я окончательно покончила со своим прошлым.

– Значит, я могу рассчитывать на еще одно свидание? – с надеждой в голосе поинтересовался Рыбак.

– Да, можешь, – тепло ответила Ника. – Все, пока. Кажется, Ино вернулся.

Закончив разговор, девушка быстро надела кофточку. Успела в последний момент, потому что в комнату постучал Иннокентий, и сестра открыла дверь. Он выглядел крайне обеспокоенно. Голубева подумала, что Ино обо всем узнал, но причина его волнений была другая.

– Диане все еще нездоровится, – сообщил с порога парень. – Завтра должна идти к врачу.

– Давно пора было.

– Может, это ей клоны Голода навредили, пока мы искали Арию?

– Я все время была рядом. Клоны даже близко не подходили к Диане, – заверила Доминика. – Все с твоей девушкой будет хорошо. Ты хоть помирился с ней?

– Помирился-то помирился… – Ино сел рядом с сестрой. – Но теперь думаю, может, это моя вина? Ведь я действительно все свое время посвящал поискам Арии и не заметил ухудшения состояния Дианы.

Ника закатила глаза.

– Ты делал то, что должен делать. У Дианы есть ее Хранители, это их задача заботиться о самочувствии своего Архангела.

– При чем тут Хранители? – снова поднялся на ноги Иннокентий. – Я парень Дианы! Может, Ария чем-то поможет?

Ино не дождался мнения сестры и сразу пошел к Ариадне. Ника вздохнула, снова оставшись одна. Ее сейчас менее всего беспокоила Райская. Воспоминания о сегодняшнем поединке вернулись с гораздо большей болью. Голубева в отчаянии спрятала лицо в подушку и прошептала сама себе:

– Что я натворила?

Иннокентию не очень хотелось, чтобы Рыбаки знали о плохом самочувствии Дианы. Это вызвало бы лишние вопросы, которые были не очень кстати. Поэтому парень провел Ариадну в ее комнату и, предварительно закрыв двери, подробно все объяснил.

– Так что, поможешь?

– Ино, прости, но это не слишком хорошая идея, – покачала головой Ариадна. – Помнишь, я в вертолете пыталась помочь Диане, но она отогнала меня.

– Диана тогда была без настроения, – помахал руками Голубев. – Не сердись на нее. Я с ней поговорю и, думаю, она подпустит тебя к себе. Хотя бы сказать, что не так.

– Можешь попробовать, – сжала губы Ария, – но я больше чем уверена, что Диана откажет. Она меня на дух не переносит.

– Ария, пожалуйста, – Иннокентий сжал плечи девушки. – Потому что я ее люблю.

Доброславская резко высвободила плечи, взглянув на несколько смущенного парня.

– Любишь? – недружелюбно спросила она. – Что-то не думаю.

Ино с непониманием поднял бровь. Но взгляд Ариадны оставался твердым и заставил парня смутиться.

– А что такое? – спросил он.

– Ино, как ты объяснишь свое поведение во время маевки, когда мне прием показывал? Или после моего поединка с Дианой, когда отвел поговорить наедине? – положила руки на бока девушка. – Скажешь, мне показалось, что ты хотел меня поцеловать?

Голубев молчал с опущенной головой. Ария удивлялась, что решилась такое спросить, но что ей уже терять? Хотелось во всем разобраться, получить ответы.

– Ария, забудь, – попросил Иннокентий. – На маевке я был пьян, а на тренировке… переволновался за Диану и… тебя.

– Ничего себе переволновался! – дернула плечами девушка. – Ты меня чуть не поцеловал, и это прямо под носом у Дианы! К тому же мне Ника рассказывала о ваших с Дианой «теплых» отношениях, пока меня не было. Ты дурак или притворяешься, Ино? Диана не так уж и глупа, как кажется. Она все чувствует. Поэтому так бесится, переживает. Возможно, заболела из-за этого или симулирует, чтобы привлечь твое внимание.

– Но я твой Хранитель! – возмущенно воскликнул Ино. – Я должен был тебя искать, охранять…

– Знаешь, в чем твоя беда? – Ариадна подошла вплотную к нему. – Ты слишком высоко ставишь долг перед Илианной, пренебрегая при этом чувствами других людей.

– Чьими это я пренебрегал чувствами?

– Сейчас – чувствами Дианы. А раньше – моими. Да, конечно, ты угадал, что Феликс – мальдерановец. Но пока это не было доказано, ты вел себя, как последний идиот! – не следя за словами, тараторила Доброславская.

– Я хотел защитить тебя, – запротестовал Ино. – И не потому, что это был мой долг как Ангела-Хранителя! Да, сначала ты была просто Архангелом для меня, но потом… потом… – парень с крика перешел на едва слышный шепот. – Потом ты стала для меня близким человеком… близким другом…

– Но кроме меня у тебя есть Диана, которой больно смотреть на твое повышенное внимание ко мне, – тоже перешла на более спокойный тон Ариадна. – Вот что… попроси у нее прощения. И чтобы ваши отношения не были потеряны, лучше относись ко мне как к Архангелу, а не к другу.

– Как ты себе это представляешь, Ария?

– А так… или научись удачно сочетать чувства и долг, или… или делай выбор.

Ариадна пошла, мысленно ответив парню: «Это легко, Ино. Так же, как мне любить Феликса, а относиться к нему, как к Всаднику».

***

Если Ариадна ожидала гостей, то отнюдь не Феликс. Не успел он даже отдохнуть в одиночестве, обдумать последние две недели, проведенные с Ариадной в Канаде, как в его дверь постучали. Не вставая с постели, юноша открыл их телекинезом. Гости не слишком его порадовали.

– С возвращением, Феликс, – поздоровался Всадник Смерти, заходя внутрь вместе с Вандой.

– Добрый день, Вольдемар, Ванда, – без всякого восторга ответил Феликс, не позаботившись и привстать. – Каким ветром?

– Ты очень гостеприимный, как всегда, – закатила глаза Ванда.

– Потому что знаю, что вы не на чай пришли, – спокойно сказал юноша. – А я не очень люблю, когда меня беспокоят по делам Мальдераны дома. Здесь я отдыхаю от Сил.

– Не поверишь, но на этот раз мы пришли только для того, чтобы убедиться, что ты жив-здоров, – сказал Вольдемар.

– Я жив и здоров. У вас все?

– Я не буду узнавать, каким образом тебя нашел Лука, почему ты не вернулся раньше, не предупредил нас (ты же мальчик умный, мог это сделать) и почему за все время пребывания рядом с Доброславской ты не заставил ее использовать ни один луч… ты, как всегда, найдешь всему объяснение.

– Ты не ошибся. Но можешь кое-чему порадоваться, – Феликс присел на кровати. – Ариадна меня ненавидит, значит, у нее будет больше причин использовать полную силу.

– А вот это плохо, Феликс, – покачал головой Вольдемар.

Юноша удивленно поднял брови.

– У меня для тебя задание, – старик наклонился к Феликсу. – Влюби Доброславскую в себя.

На секунду в глазах Сараулы пронесся шок, но юноша сохранил самообладание. Он сложил пальцы напротив своих глаз.

– Не вижу в этом никакого смысла, – сказал Феликс.

– Но он есть, – хихикнула Ванда, упершись в стену. – Ведь нам нужна Доброславская с полной силой! Если влюбишь ее в себя, она добровольно пойдет за тобой к Мальдеране. А любовь – это такое чувство, ради которого иногда заветные мечты отходят на второй план. Тебе это по силам. Тем более что у вас с Доброславской были очень доверительные отношения. Эта девочка побежит за тобой, как только влюбится, словно собачонка. Знаем таких девушек, знаем… и не менее важно то, что она будет помнить все о Консулате и станет для нас дополнительным источником информации. Как Юнона заманила на свою сторону Андрея, так и ты заберешь к нам Ариадну. Равноценный обмен.

Феликс хмыкнул. Он подошел к окну, заведя назад руки.

– Это подло и коварно, даже для нас, – сказал твердо юноша. – Играть чувствами – это грязно! Я против.

– Феликс, подумай сам, – предложил Вольдемар. – Если девочка добровольно перейдет на сторону Мальдераны, то останется при светлом уме и доброй памяти. Возможно, Доброславская поможет тебе.

– Каким образом?

– Забыл, что девочка обладает превосходной целительной силой, которая тебе так нужна?

Юноша сжал руки.

– Все равно это подло.

– На войне все средства хороши, мальчик мой. Только пока это предложение. А дальше будет приказ – или пытать Доброславскую, пока она не использует все лучи и не присоединится к нам добровольно, или убить ее.

– Будет возможность использовать комнату пыток? Это потрясающе! – потерла руки Ванда. – Замечательное место, не так ли, Феликс?

Юноша сам не осознал, как поднял в воздух все предметы вокруг себя. Они угрожающе выстроились позади него, направленные на женщину. Улыбка исчезла с ее лица, и Ванда спряталась за Вольдемара. Старика тоже испытал страх, но очень кратковременный.

– Феликс, будет лучше, если ты сделаешь, как я сказал.

– Для кого лучше? – процедил сквозь зубы юноша, продолжая держать предметы в воздухе.

– Для тебя, для нас и, что самое главное, для Мальдераны. И даже для Доброславской. Обязанности Всадников на первом месте, а не честь или достоинство! У тебя еще есть возможность сделать выбор. Но времени осталось не так много. Последняя Игра уже скоро. Не забывай об этом.

Феликс не оборачивался, пока за Вандой и Вольдемаром не закрылись двери. С гневным криком юноша метнул все предметы в стены. С грохотом попадали книги и стулья. Торшер звонко разбился, а телефон разломался на части. Юноша перевернул стол, а осколки от стаканов разлетелись по всему полу. Феликс прижался лбом к прохладному окну, и на стекле остались влажные пятна от его дыхания.

***

Настал черед последнего экзамена. Если предыдущие Ариадна ожидала с паническим страхом, то теперь ей было все равно – написать и забыть. Неважно, что экзамен по математике она пропустила, пока была в Канаде. Безразлично, куда теперь поступать. Безразличным было все будущее, ведь Доброславская в очередной раз себе повторяла – этого не должно быть вообще. Только Феликс, как назло, не покидал голову. Его образ постоянно выскакивал перед глазами девушки, хотя уже несколько дней она его не видела и не слышала. О Сарауле напоминало все – и куча художественной литературы на полке, которую понакупила и перечитала за этот год Ария, и подаренная Мироном рубашка, к которой прикасался Феликс, когда они с Ариадной стояли под светом луны у источника, и рамка с фотографией ее семьи, потому что с обратной стороны было прикреплено фото Феликса… а насколько тяжело было отыгрывать свою ненависть к юноше, когда на самом деле сердце принадлежало только ему.

Доброславская настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как к аудитории вместе с учениками зашел Федор. Он позвал Ариадну, и она наконец-то вспомнила, что скоро начнется экзамен.

– Повезло, что мы оказались в одной аудитории, – не скрывая радости, сказал Федор. – Как настроение?

– Нормальное, – равнодушно ответила Ариадна.

– Не похоже… Феликс тоже сам не свой.

«И ты туда же», – с сожалением подумала девушка.

– Между вами что-то случилось?

– Между нами что-то случилось с тех пор, как мы родились, – буркнула Ариадна. – С тех пор, как наши тела заняли Архангел Илианны и Всадник Мальдераны.

– А если серьезно? – добивался своего Федор.

– Если серьезно, то не твое дело.

– После экзамена поболтаем, – бросил парень, занимая свое место, потому что пришли экзаменаторы.

Ариадна не слишком собиралась разговаривать с Федором. Но под конец экзамена почувствовала острую потребность с кем-то поговорить, по крайней мере, немного.

Соколенко повел ее к стройплощадке, а именно к домику, где он, будучи вороной Клео, виделся с Ариадной. Девушка сначала вела себя несколько настороженно, но Федор показал ей свое запястье. На нем красовалась илианновская метка.

– Когда ты успел? – удивленно спросила Доброславская.

– Когда ты исчезла, – ответил Федор. – Ино очень активно пытался найти хоть какую-то ниточку к тебе. Я подвернулся ему под руку. Конечно, ничего путного сказать не смог, а Голубев на нервах взял и запечатал. Я даже не успел дать ему отпор.

– Ино – дурак, – фыркнула Доброславская.

– Почему же? – пожал плечами Федор. – Это его обязанность как Ангела, во-первых. А во-вторых, я ему даже благодарен. Появился повод отойти от дел. Если честно, так осточертело прогибаться под Мальдерану и вообще участвовать в междоусобицах Сил! Поэтому отныне я на заслуженной пенсии. А также храню нейтралитет, поэтому можешь мне доверять, потому что, – парень поднял указательный палец, – я сохранил твою самую главную тайну.

Ариадна знала, что это еще недостаточные аргументы в пользу Федора, но ей необходимо было с кем-то поделиться накипевшим. Безо всякой паузы она пересказала в подробностях все, что случилось в Канаде. Соколенко слушал Арию очень внимательно, не перебивая, как это когда-то делала и Клео. Наконец девушка почувствовала заметное облегчение.

– Вот так вот… – удивленно сказал парень, сложив на груди руки. – Значит, этот дяденька – Мирон, да? – ради тебя нарушил собственное табу?

– Да. Иначе меня уже не было бы в живых, – кивнула Ариадна, склонив голову. – Я теперь не знаю, что мне делать… я не вижу никакого смысла в дальнейшей жизни. С Феликсом ничего не получится, потому что я сама его оттолкнула и никогда не подпущу к себе, чтобы он не пострадал. Думаю даже, что Мирон зря вернул время. Лучше бы я умерла. Так решились бы все пробл…

– Ты ли это говоришь? – вдруг перебил очень удивленным тоном Федор. – Ария, ты всегда волновалась за свою жизнь, всегда хотела ее сохранить, а теперь жалеешь, что не умерла?

– Я потеряла свою жизнь! Этого всего не должно быть!

– Но оно есть, – твердо сказал Федор.

Парень достал пачку сигарет, посмотрел на нее и спрятал обратно.

– Ария, тебе дали шанс продлить свою жизнь…

– А почему тогда его не дали моим родителям? Почему Илианна не приказала и тогда Мирону вернуть время, чтобы мои родители снова жили?

– Хм… знаешь, что я тебе скажу? Фуфло это, ваше время! Нет ни прошлого, ни будущего! Есть только настоящее!

– Как это нет? – переспросила Ариадна.

– Я не совсем правильно выразился… невозможно путешествовать ни в прошлое, ни в будущее, как и менять его! – исправился Федор, усаживаясь на подоконник.

– Но Мирон изменил!

– Нет, не изменил, – покачал головой Соколенко. – Как тебе объяснить, Ария… сейчас попробую. Возьмем, например, путешествие во времени… да, ты вроде путешествуешь, но для тебя это настоящее, и все, что с тобой происходит, тоже в настоящем, даже если ты в прошлом или будущем. А как ты можешь находиться в прошлом и будущем, если ты существуешь сейчас, в данный момент? Все, что ты видишь, всегда настоящее! Просто обстоятельства такие, как в прошлом или будущем.

– Допустим, – кивнула Доброславская, пытаясь переварить сказанное парнем. – Но если я якобы в обстоятельствах, например, прошлого, то почему, если я там что-то меняю, то меняется мое нынешнее настоящее?

– Потому что это продолжается твое настоящее!.. Хорошо, я попробую объяснить иначе, именно на твоем примере. Ты погибла, но внезапно рядом оказывается Ангел, который способен изменять время. У него на это личное табу, но он его нарушает, и вот ты снова жива! Казалось бы, у него был выбор, но на самом деле выбора не было, ибо заранее такая сложилась судьба, что Мирон сделает его в твою пользу. Также заранее известно, что в какой-то момент ты захочешь совершить путешествие в прошлое и изменишь его, что повлияет на будущее. Впрочем, даже это изменение будущего уже заложено в судьбе. Что бы ты или кто-то другой ни сделал – это все заранее запланировано, все мысли, все действия и поступки. Даже то, что я здесь пытаюсь тебе втолковать, тоже. И то, что кто-то захочет узнать у гадалки свое будущее, и то, что кто-то построит машину времени. Все события, даже если ты путешествуешь во времени и меняешь его, движутся одной непрерывной линией. Читала «Алые паруса»? Помнишь, как Ассоль предсказали, что ее любимый приплывет за ней на корабле с алыми парусами? Так действительно произошло. Но только потому, что Грей узнал о пророчестве и сознательно воплотил его в жизнь. Не было бы пророчества – не было бы алых парусов!

– Я начинаю немного понимать, – сказала задумчиво Ариадна. – Только почему ты мне это все объясняешь?

– Чтобы ты поняла, что тебе было дано умереть, но также дано ожить! Так было дано изначально, чтобы тебя нашел Мирон и чтобы он использовал свои силы! Поэтому твоя настоящая жизнь – не дело случая. Это один из моментов судьбы. Теперь ты меня понимаешь?

– Да… но… если твои слова правдивы, то получается, что вся наша жизнь полностью контролируемая. Мы не можем изменить свою судьбу, потому что все решено за нас. Мы следуем по четко прописанному сюжету и не можем сделать ни одного шага в сторону. Какой тогда смысл жить?

– На этот случай у меня имеется еще одна версия, – сказал Соколенко. – Существуют компьютерные игры, вроде «Dragon Age» и «Mass Effect 3», где развитие сюжетной линии происходит в зависимости от твоих решений. То есть в некоторых моментах игры есть точки, когда ты можешь сделать выбор. После каждого выбора зависит ход сюжета и, соответственно, концовка игры. Я думаю, что так же и в нашей жизни. Мы идем по установленной сюжетной линии, но на некоторых отрезках сюжета есть разветвление. На них человек неподвластен ни судьбе, ни времени, и способен самостоятельно решить, какой путь выбрать. Далее он снова движется по одной линии и снова в какой-то момент оказывается в точке, где может делать выбор. Поэтому можно сказать, что мы живем по сценарию, но сами выбираем, по какому именно и чем закончится наша история.

Ариадна еще недостаточно хорошо понимала Федора. Но единственное она осознала четко – он прав. Девушке хотелось ударить саму себя: как она могла сожалеть о том, что ей предоставили вторую жизнь? Как она могла сожалеть о том, что благодаря этой второй попытке провела две недели рядом с Феликсом? Как она могла сожалеть, что снова живет и что с ней до сих пор живут ее мечты о признании, о возвращении родителей? Теперь это просто не укладывалось в голове! Еще есть ради чего жить и бороться!

– Ария, а у меня есть идея, – Федор спрыгнул с подоконника. – Давай будем встречаться!

Предложение парня ошарашило Доброславскую, будто ей предлагал руку и сердце Феликс. Она посмотрела на Соколенко глазами по пять копеек.

– А что? – ни капли не смутился Федя. – Мы вроде бы уже дружим, я для тебя больше не представляю угрозы. Даже ваш Совет не будет возражать, я обычный рядовой пешак Мальдераны, метку с меня снимать не станут. Тебе легче будет, потому что отвлечешься от Феликса. Лучший способ отогнать мысли об одном человеке – встречаться с другим. И с кем, как не со мной, кто в курсе всей ситуации? К тому же я тоже не менее привлекателен, – надменно пригладил свои волосы Соколенко.

– Федя, зачем это тебе? – со смехом перебила Ария. – Тем более когда знаешь, что я влюблена в Феликса по уши и никогда его не забуду ни на минуту.

– Я для тебя стараюсь, глупенькая, – заботливо протянул парень. – На тебе лица нет! А так, по крайней мере, к жизни вернешься.

– Я тебе благодарна, Федя, честно-честно, но не надо ради меня идти на такие жертвы.

– Какие это еще жертвы? – не понял Соколенко.

– Ты не чувствуешь ко мне ничего большего, чем как к приятельнице. Так же и я. А зачем встречаться просто так? Чтобы было? Чтобы насолить Феликсу? С этим ничего не получится, потому что он сам добивался, чтобы я его возненавидела и забыла. Хотя на самом деле Феликс не достиг своей цели, но пусть думает, что справился. Он только обрадуется, когда меня с кем-то увидит.

– Ну да… ты права…

Парень немного расстроился, но Ариадна не приняла это во внимание.

Пришло время возвращаться домой. В полдень солнце припекало, но сегодня небо оставалось облачным.

– Ария, ты заметила, как изменилась стройплощадка с тех пор, как ты стала Архангелом? – внезапно спросил Федор.

Доброславская сначала не поняла, к чему это. Но, оглянувшись вокруг, догадалась, почему Федя заговорил о стройплощадке. Пережив несколько поединков Воинов Сил, множество тренировок, она потеряла свой прежний вид. Если раньше это место было удручающим, то теперь вообще причудливым, словно по нему какие-то бомбардировки прошли. Из десятка домиков только два удивительным образом полностью уцелели. Другие оставили после себя груду камней и кирпича. Половина деревьев была повалена, сожжена, вырвана с корнем, тогда как на одном из уголков территории разрослись целые джунгли, удачно продолжавшие скрывать главное место тренировок.

С землей также случились парадоксы: там трещины, там идеально ровная и гладкая поверхность, а там какие-то бугорки и ямы неизвестного происхождения. Точнее, известного для Арии, но не для других. Практически ровной полосой протянулись небольшие углубления в земле по направлению к изгороди – это когда Кира бросалась взрывчатыми бусинами, догоняя Ариадну. Чуть дальше была намного более крупная воронка – последствия Пробуждения Архангела Огня.

Взгляд Доброславской попал на крышу ее любимого домика – там она впервые увидела Феликса как Всадника Мальдераны. И вообще, это место долгое время было ее убежищем от мира. А сейчас все проблемы в школе, с одноклассниками и с учебой стали для нее пустяковыми.

– Ты прав, Федя, стройплощадка очень изменилась, – согласилась Ариадна. – Странно, что люди этого почти не заметили.

– Ну, не забывай, она всегда носила несколько мистическую славу, поэтому для людей подобное не покажется странным. Но… для меня это место особое. Здесь мы впервые познакомились как человек и ворона Клео. Точнее, обмороженная ворона Клео.

Ариадна и Федор засмеялись. Девушка заметила, что некоторые изменения коснулись и парня. Их общая тайна о чувствах Ариадны к Феликсу сблизила их. Противостояние между Илианной и Мальдераной тоже. Если бы не они, девушка никогда не увидела бы Соколенко в ином свете, кроме как зазнайку, лентяя и патологического курильщика, который в своем увлечении уступает только Никите. Удивительно, что за время их прогулки Федя ни разу так и не закурил.

Парень провел Доброславскую до подъезда и поспешил распрощаться, чтобы снова не наткнуться на Иннокентия. Кто знает, вдруг Голубев для профилактики еще шесть меток влепит?

– В заключение у меня один вопрос, – обратился к девушке Федор. – Ты не согласишься составить мне пару в вальсе на выпуске?

– Я? Я не умею танцевать.

– А я что, умею? – пожал плечами Федор. – В середине июня директор пообещал в школу на четыре дня пригласить хореографа, «чтобы эти лоботрясы не опозорились хотя бы в танцульках», – удачно передразнил Иллариона Макаровича парень. – А, да, чуть не забыл – Феликса все равно пригласить не удастся после недавнего скандала, поэтому на него не рассчитывай.

– И не собиралась. В таком случае, я согласна, – с улыбкой ответила Ариадна.

В ответ Федор тоже улыбнулся. Он был из тех людей, чью улыбку называют «от уха до уха».

Только девушка переступила порог квартиры, как едва не споткнулась о чемодан у двери. Он сначала навел на мысль, что Марго вернулась раньше времени. Но взволнованные голоса из комнаты двойняшек говорили о другом. Ария слышала, как Диана торопит Иннокентия, а Доминика наперебой ей уговаривает брата опомниться. Из-за поднятого шума трудно было разобрать, что произошло. Однако Доброславская несколько раз слышала свое имя.

Она стояла в коридоре, пока там не появились Голубевы и Диана с Верой. Из-за спора они не услышали, как девушка вернулась. Особенно растерялся Иннокентий, держа в руках еще одну сумку. Он медленно опустил ее на пол, виноватыми глазами глядя на Ариадну. Затянулась длинная пауза.

– Что здесь происходит? – тихо спросила девушка.

Первой пришла в себя Диана. Ничего не объясняя, она схватила одной рукой сумку, второй – Ино за запястье и потянула его мимо Ариадны. За ними хлопнула дверь. Доброславская не посмотрела им вслед. Она заметила чемодан у своих ног.

– Ино забыл еще кое-что, кажется, – подавленно сказала Ария.

– Нет, это моё, – робко сказала Вера, теребя пальцы.

– Сегодня перед Советом Консулата Ино отказался быть твоим Хранителем и попросил поменяться с Верой, – пояснила Доминика. – Я не знаю, что его побудило к этому. Ария, клянусь, я пыталась уговорить Ино остаться, но он…

– Не беспокойся за это, Ника, – прервала Ариадна. – Это было вопросом времени.

Ариадна медленно прошла в свою комнату и закрылась. Иннокентий сделал свой выбор. Доброславская сама подтолкнула его к этому. Но ей было больно и противно. Так больно, как будто Арию подло предали. И ради кого? Девушка понимала, что Ино любит Райскую и что так будет лучше для них обоих, но не могла преодолеть свои чувства. Диана – самодовольная кукла, треска! И как Ино мог в нее влюбиться?!

Ариадна стала напротив зеркала. Сразу возникло желание выбросить его в окно. Но, как считала Ария, правда есть правда. Существует понятие красоты, которое всегда стояло на первом плане. И Доброславская в него не вписывалась.

– Я больше не буду мышью! – решительно сказала Ариадна своему отражению.

Между тем на кухне Доминика и Вера готовили ужин, потому что обе знали, что ничто так не поднимает настроение Арии, как вкусненькое угощение. Обеих девушек озадачил переход Ино к охране Дианы. Они знали, что Голубев любит Райскую. Но парень был известен своей ответственностью перед задачами Совета Консулата и не мог действовать только согласно своим чувствам.

– Может, между ним и Ариадной черная кошка пробежала, а мы не знали? – предположила Вера.

– Между ними все время бегает черная кошка со дня их знакомства. Имя ей – Феликс Александрович Сараула, – сказала Доминика.

– Ария мне рассказывала о своем увлечении учителем… но кто же мог подумать, что он окажется главным врагом? Представляю, как ей тяжело разрываться между чувством и долгом…

– Сейчас у нее чувства и долг слились в один поток, – сквозь зубы сказала Доминика. – Она за что-то возненавидела Феликса Батьковича.

– Что же так? – удивилась Вера, нарезая картофель.

– Я там знаю? Молчит, а расспрашивать не очень хочется.

Доминика начинала очень нервничать и сердиться. Ей хватало своих проблем после поединка с Яном и Эдгаром. Всю ночь ее мучили кошмары, а днем мерещились черные крылья и деревянные колья. Голубева забыла о покое и боялась окончательно сойти с ума. А тут еще брат вытворяет чудеса!

Несколько тарелок, которые Ника взяла со стола, чтобы поставить в шкафчик, выскользнули из ее рук и со звоном разбились. Вера испуганно подпрыгнула, а виновница шума сначала и не поняла, что случилось, потому что ее мысли были далеки от реального мира. Голубева вздрогнула, увидев ворону на подоконнике, и с яростью ударила рукой по окну, прогоняя ее прочь.

– Вера, прости… мне нехорошо… – тихо сказала Доминика, взяв веник. – Я сейчас все уберу…

– Лучше отдохни, – сразу произнесла Мияшко, забирая веник из рук девушки. – Я сама все уберу и с ужином справлюсь.

– Точно?

– Да. Я все понимаю, ты за брата переволновалась. Отдыхай.

В своей комнате Доминика в первую очередь набрала номер Никиты. Он быстро взял трубку.

– Я схожу с ума, – сказала ему Голубева. – Я не знаю, почему это со мной происходит, Никита. Я ведь должна торжествовать, но совершенно теряю самообладание! Я так с ума сойду…

– Ша! Ты и так истерическая, еще больше мне не надо! – сразу ответил Рыбак. – Вот что… я давно уже хотел поехать во Львов на два дня. Айда со мной. Погуляем по городу, музеям, кафе.

– Хорошая мысль. Я еще хочу посетить исторический музей. Слышал, что там было ограбление?

– Что-то слышал, а что?

– Потом расскажу. Я согласна, – без колебаний сказала Доминика.

***

– Василиса, меня уже утомили эти Голубевы! – кричал Тэлатки.

Еще немного, и из его рта пошла бы пена. Архангел Воздуха почти час молча выслушивала возмущение советников, даже не слишком буйных. Доходило даже до того, что предлагали снять Голубевых со службы не только как Хранителей Архангелов, но и как Ангелов Илианны за безответственность. С тех пор как Ино попросил поменяться с Верой и вышел из зала Совета, Василиса не проронила ни слова и терпеливо слушала других советников, сцепив руки напротив лица. Однако ее терпение заканчивалось. В знак этого по залу закружил ветер, становясь сильнее с каждой минутой. Как только по спине Тэлатки прошелся холодный поток воздуха, он замолчал и осторожно сел на свое место. Василису редко видели в гневе, но видели…

Наконец-то все были готовы слушать ее.

– Уважаемые, очень часто я слышала упреки в том, что назначаю Хранителями Архангелов детей и подростков. Что именно вас не устраивает?

– Именно то, что они дети и подростки, Василиса-сама, – спокойно ответила Маюри. – Они еще не способны отвечать за свои поступки, принимать важные решения, а тем более охранять Архангелов. У них еще ветер в голове, они не умеют сдерживаться, действуют под влиянием чувств и эмоций. У них почти атрофировано уважение к старшим. Что уж говорить об уровне мастерства и опыте! А повод, почему Иннокентий-сан сменил Архангела? Разве это не пример детского поведения? Пусть там Илья-сама, его Хранители – родные братья, которые сумели удачно скрывать сущность мальчика в течение пяти лет даже от нас, чем доказали свою способность защитить брата. Но Вера-сан? Доминика-сан? Иннокентий-сан? Тем более Нюта-тян! Я не понимаю этого, Василиса-сама.

– А теперь я объясню всем, кем являются Ариадна и Диана, раз речь касается их, – начала Василиса. – Они обе тоже подростки. Подчеркиваю, ПОДРОСТКИ, и довольно непростые по своей сути. У них есть подростковая жизнь и подростковые проблемы. Это на первый взгляд жизнь Архангела и обыденная отдельные, но на самом деле они очень тесно связаны между собой, ежесекундно влияют друг на друга. Это очень тяжелое время, когда формируется психика, мировоззрение. Вопросы, проблемы, которые для взрослых кажутся пустяковыми, для них приобретают очень весомый характер. Поэтому Хранителями должны быть такие же люди, как и они, а именно – подростки.

– Раз уж мы затронули тему развития Ариадны и Дианы как личностей, – вмешался Том, – разве не лучше Хранителями, наоборот, поставить взрослых?

– Для подростков взрослый – не авторитет. Это психологический факт. А тем более для подростка-илианновца. Нотаций им и так хватает. А вот понимания – нет. Ариадна и Диана могут найти понимание только у таких, как они сами – у подростков, являющихся Воинами Илианны. Хранители – их близкие люди. Девушки должны доверять им больше, чем любым взрослым.

– Такие «Хранители» будут попустительствовать Архангелам, много позволять, – сказала Эльза. – У них в голове одни только шуры-муры, на которые будет тратиться больше времени, чем на тренировки и саморазвитие.

– Как раз «шуры-муры» и являются частью саморазвития ребенка в таком возрасте! – внезапно воскликнула Василиса. – И именно потому, что взрослые не могут этого понять, я и назначила Хранителями Архангелов Голубевых, Мияшко и Махно. Архангелы должны учиться не только сражаться с мальдерановцами, но и общаться с людьми, устанавливать взаимоотношения, принимать важные решения и делать выбор. Я также напомню, что у Ариадны и Дианы далеко не теплые отношения… и эта вражда может очень сильно повлиять на их боевую подготовку, слаженность и доверие. Взрослым бессмысленно вмешиваться в это, потому что девушек смогут понять только их ровесники, их Хранители. Поэтому скажу всем: я не изменю своего решения! Хранителями Ариадны остаются Доминика Голубева и Вера Мияшко, Дианы – Иннокентий Голубев и Анна Махно. Точка!

По интонации Василисы было понятно, что разговор закончен. Советники быстро разошлись. На них в дверях наткнулся Реми, несколько насмешливо улыбаясь. Его счастье, что этого никто не заметил. Закрывая за Ангелами дверь, он подошел к сестре.

– Что, Лиса, снова поставила их на место? – спросил юноша, поцеловав ее в знак приветствия в щечку.

– Не говори, что не знаешь, – обрадовалась брату Василиса. – Опять подслушивал?

– Ты знаешь, я не нарочно. Такие уж у меня ОСОБЫЕ уши, – погладил пальцем край уха Реми. – Ты очень взволнована.

– Просто эти… никак не могут понять, насколько Ариадне и Диане трудно, тем более в их годы, – отчаянно сказала Василиса, активно жестикулируя. – Им не нужен короткий поводок! Несмотря на свою ответственность, девочки должны полноценно жить, а их хотят этого лишить!

– Лиса, Лиса, Лиса! – Реми схватил сестру за руки, останавливая ее метания. – Успокойся. Мне не надо этого доказывать, я и так все понимаю и знаю. Понимаю, почему ты волнуешься за Ариадну и Диану. И я полностью на твоей стороне, Василиса Санторо!

Девушка благодарно кивнула и на минуту уткнулась в грудь Реми, будто набираясь от него сил.

– Ничего страшного, это пока я одна из Архангелов в Совете, мне тяжело, – уже тихо говорила она. – Но летом Ариадне исполнится восемнадцать, и она тоже займет полноправное место за столом Совета.

– Что-то мне кажется, что Ариадна будет не в восторге от такой роли, – сомнительно поднял брови Реми, гладя Василису по голове. – И в Совет ее примут далеко не с распростертыми объятиями. Кровь есть кровь.

– Родственные связи с Юноной и Андреем не должны влиять на отношения с Ариадной, – ответила Василиса. – Но я не буду отрицать, что у девочки бунтарский характер матери, который она успела проявить. Первые времена будут тяжелыми… к тому же Ариадне надо показать Святилище и Пламя Илианны. Думаю, пора…

Теперь Василису будто подменили – улучшилось настроение, исчезла усталость, а в глазах снова загорелся бодрый огонек.

– Кстати, хорошо, что ты зашел, – сказала девушка, поторопившись к Дэлавэнто. – Не хочешь побыть со мной няней?

– Няней?

– Да. Дело в том, что завтра Илья остается без присмотра. Влад едет на весь день на соревнования по мотогонкам, Никита с Доминикой тоже на два дня отправляются во Львов. Надо хотя бы к возвращению Влада присмотреть за Ильей.

– В принципе, нет вопросов, – сказал Реми. – Я завтра буду свободен.

– Только это точно не составит тебе труда?

– Ну, – протянул юноша, – я планировал пригласить тебя в цирк, но его и здесь хватает. Поэтому я свободен.

– Спасибо. Приглашу также в гости Ариадну. Она уже несколько дней набивается на встречу, а у меня все времени не было. Вот и поговорю с ней по поводу вступления в Совет.

– О, кстати! – вдруг воскликнул Реми.

Из спортивной сумки на руке он достал МР3-плеер. Наушники отдал сестре и включил воспроизведение. Глаза девушки мгновенно загорелись.

– Это потрясающе! – радостно сказала она. – Что за музыка?

– Наша любимая Ванесса Мэй. Мелодия «Red Hot», – гордо ответил Реми.

– То, что надо! Теперь мы сможем завершить танец.

– Так, может, прогоним? – предложил юноша.

– Прямо здесь? – оглянулась Василиса. – С удовольствием! Проведем одновременно проверку способностей?

– Конечно.

Василиса забрала себе наушники от плеера, так как Реми они не были нужны. Благодаря невероятному слуху он не только слышал каждый звук музыки, каждую ее ноту и вибрацию, но даже то, в каком ритме бьется сердце девушки, как ускоренно она выдыхает воздух.

Архангел сделала несколько вихреподобных плавных движений руками в сторону стола и стульев советников. Поток ветра подхватил предметы, и, как перья, они поднялись над головами Санторо.

Реми подал руку Василисе и притянул ее к себе. Они танцевали в такт музыке, а огромный стол кружил над ними в воздухе, описывая те же круги и следуя за парой. Иногда он рисковал упасть на них, но девушка вовремя направляла вместе с танцем потоки ветра, задерживая предметы на далеком расстоянии.

Только со стороны это казалось легкой задачей, но на самом деле являлось чрезвычайно тяжелой. Василисе необходимо было всегда оставаться сосредоточенной на контроле опасности над головой, но и не сбиваться с ритма, полностью отдаваться танцу, увлекаться им всей душой и телом. А Реми испытывал свой слух, непосредственно не слыша музыки. Но ему это не мешало!

Василиса, иногда ловя взгляды Реми, пыталась разглядеть там сомнения или страх насчет ее силы. Вдруг он не уверен, что девушка удержит над ними стол со стульями? Вдруг он боится? Но нет! Ни страха, ни сомнения его глаза не излучали, только спокойствие, доверие и наслаждение танцем. Уверенные движения, смелые поддержки и каждое прикосновение добавляли уверенности самой Василисе.

Когда завершилась мелодия, даже не хотелось прекращать танец. Трогательные ноты скрипки закрались в сердце обоих, не давая им возможности остановиться. Предметы из воздуха медленно опустились на свои места. Но Василиса и Реми кружили под звуки полной тишины, не беспокоясь ни о чем, кроме танца и своей жизни.