Читать книгу Расскажи им обо мне - Марина Валетшина - Страница 1

1

– Прошлой весной, вот так же поставил машину и домой ушел, – рассказывал Костя, кивая на парковку перед домом, где боком друг к другу тесно стояли автомобили. Подъезд к дому шел в горку и казалось, что они, припаркованные перпендикулярно уклону, того и гляди повалятся друг на дружку.

– Поспал пару часов, встал, дай, думаю, в окно гляну. Смотрю, понять не могу – ну не дебил же я, чтобы так парковаться? Прямо впритык к соседней машине. Помню, что дверь свободно открывал, когда выходил. Что за ерунда? Думаю, надо выйти посмотреть. Пока оделся, на лифте спустился, выхожу – а она уже ну совсем вплотную к соседу стоит, дверь в дверь прислонилась. Вот черт. Машина сама, что ли, двигается?

Костя выпустил густую струю зеленоватого дыма в приоткрытое окно, швырнул окурок и быстрее поднял стекло, чтоб меньше запаха успело проникнуть в машину. Но тяжелый сигаретный угар, смешанный с уличным холодом, все равно успел застыть в салоне. Тоня поморщилась, а Костик продолжал, кашлянув:

– И представляешь? Это днем подтаяло, а к вечеру опять льдом прихватило асфальт, она и сползла по скользкому. Пару сантиметров оставалось до соседней машины, – Костя показал на пальцах, сколько это – пара сантиметров, но Тоня не смотрела, слушала, не оборачиваясь, глядела в свое окно. – Кое-как отодвинулся… А сосед и не заметил ничего, он еще неделю потом не выезжал.

– Ничего себе… – отозвалась Тоня, – ты не рассказывал.

– А тебе как будто интересно, – вдруг озлился Костя.

Тоня вздохнула. «Опять все не так», – тоскливо подумала она. В последнее время Костя в отношении нее стал каким-то нервным.

– Вон, не они это? – через какое-то время спросила Тоня. Костя перегнулся, чтобы глянуть в Тонино окно, туда, куда она указывала.

– Да-а, – протянул он. – Стаса машина. Да, он. А тетя с ним – наверное, это и есть та женщина… Ну, пошли, что ли, посмотрим. – Костя заглушил двигатель.

– Мать той девушки?

– Ага, – ответил Костя. – Ну пойдем, пойдем, – торопил он. – Ты только не вздумай там спрашивать что-нибудь про это!

– Я что, больная? – огрызнулась Тоня.

Они вышли из машины и направились к давнему Костиному приятелю Стасу. Стас больше не жил в родном городе и сейчас приехал сюда помочь той самой женщине продать автомобиль ее дочери. С их семьей он был тесно знаком и тут же примчался, когда к нему обратились за помощью.

Выйдя первым, Стас открыл пассажирскую дверь, и из машины показалась немолодая статная женщина, со строгим, довольно красивым лицом. Она аккуратно вышла, подобрав полы длинной шубы. Рукой в гладкой перчатке поправила воротник-стойку, сдержанно поздоровалась с Костей и Тоней, но при этом довольно внимательно вгляделась в их лица. Вчетвером они направились ко входу в подземный гараж, где предполагалось осмотреть автомобиль. Женщина передала Стасу небольшую черную коробочку (это были ключи от машины), пульт от ворот и еще что-то маленькое, блеснувшее металлом. Наверное, брелок, подумала Тоня, был прицеплен к ключам. И также она увидела, как потом Стас незаметно достал его, отстегнул и переложил в другой карман. Видимо передавать вещицу вместе с ключами будущему покупателю он не хотел.

Стас открыл дверь в гараж, сначала вошел сам, потом придерживая дверь, запустил остальных, и они оказались в глухом бетонном коридоре, ведущем вниз. От шагов щелчком зажигалось автоматическое освещение, но тут же гасло, как только люди уходили на достаточное расстояние; где-то шумела вентиляция. Спустившись еще дальше, вся процессия повернула за угол, коридор там стал значительно шире, и слева и справа пошли одинаковые коричневые ворота с номерами боксов. У ворот номер 37 Стас остановился, обернулся на женщину, постоял немного и нажал кнопку пульта.

Медленно поползли вверх коричневые ворота, приподнимая мрак над тем, что как зверь был заточен там за ними. Слабый свет из почти неосвещенного коридора проникал внутрь бокса, и в глубине его стали проявляться очертания темной машины. Запыленные потухшие фары тускло отражали давно не виданный ими свет. Вот ворота остановились, уехав далеко под потолок, и только кружились, растревоженные внезапным вторжением, крупицы пыли в раскрытом проеме.

Стас прошел в бокс, поводил по стене рукой и нашел выключатель. Неожиданно ярко вспыхнули прямоугольники потолочных ламп, осветили замершую машину. Капот, крыша, лобовое стекло – все было покрыто удивительно ровным серым слоем. Тоня несмело заглянула внутрь, чтобы рассмотреть получше. Она никогда не видела раньше, чтобы машина была так засыпана пылью. И никогда не задумывалась, что вещи тоже погибают, покинутые своими хозяевами. И эти следы времени, неизбежного увядания, как итог вынужденной обездвиженности, преждевременно угасшей жизни, потрясли не только ее – все четверо изумленно молчали. А та женщина даже не подходила к боксу, так и осталась стоять чуть поодаль в коридоре. Тоня вдруг вспомнила о ней, обернулась и посторонилась. Ей стало отчего-то неловко, как будто она пролезла вперед хозяйки, и потому, смутившись, она быстро отошла в сторону от ворот. Но женщина выглядела бесстрастной, казалось, она просто ждала, когда все закончится.

– Да-а… – Костя подошел к машине, провел пальцами по капоту. На пальцах остались серые мучнистые хлопья. – Сколько же она стояла?

– Пол года где-то, – чуть призадумавшись ответил Стас. – Тамара Николаевна! – он обратился к женщине. – На ней не выезжал никто? Не заводили?

– Нет, – женщина едва заметно качнулась, будто очнувшись от вопроса. – Нет, – повторила она.

– Ну да, значит, полгода…

Стас отошел к стене к полкам, порылся там, нашел чистую желтую тряпочку и стал бережно смахивать пыль сначала с боковых стекол, потом с лобового. Молчали.

– Никто не заходил сюда ни разу, – раздался голос из проема, Стас с Костей обернулись. – Тамара Николаевна приблизилась к боксу, но за порог не переступала. Она пристально смотрела на них обоих, цеплялась взором за их лица, как будто старалась не дать ему упасть на что-то еще здесь вокруг.

– Никто сюда не входил, ничего не делал. Не знаю, я не разбираюсь, но, наверное… как там бывает? Аккумулятор что ли сел? – голос ее вдруг дрогнул, и она отступила обратно в полумрак коридора.

Стас ничего не ответил, продолжая водить тряпкой по стеклам. И Костя молчал. Автомобиль был всего-то трехлетка и с виду хорош и по рассказам Стаса всегда содержался в порядке. И им бы уже перейти, так сказать, к делу, посмотреть все, обсудить. Не то чтобы он был особо чувствителен, нет. Но вся эта ситуация с бывшей хозяйкой и присутствие матери немного напрягали его, и он все мешкал, не знал как приступить, смотрел на Стаса и видел, что тот тоже как будто бы тянет время, не решаясь первым начать.

Но вот Стас наконец завершил свое занятие, отнес кусок желтой материи на место, вернулся снова к машине и неуверенно потянул ручку водительской двери. Она была не заперта. Он слегка приоткрыл ее и снова закрыл. Мягким приглушенным хлопком отозвалась тяжелая дверь.

– Не закрыла, – как бы самому себе сказал он. И уже громче обратился к Косте:

– Я думаю, сейчас не стоит пытаться заводить ее.

Костя выдохнул, ну наконец-то процесс пошел, Стас первый прервал скопившуюся неловкость.

– Я тоже так думаю, – согласился он. – Давай сделаем так. Я пришлю эвакуатор, отвезем ее в сервис, к Андрюхе, например. Все проверим как положено, посмотрим, заведем. А сейчас не надо… долго стояла она все-таки…

– Да, давай так, – кивнул Стас. – Вы не против, Тамара Николаевна?

– Делай как знаешь, Стас, – ответила она.

– Давай тогда так и сделаем. Когда хочешь вызывать?

– Да прям сейчас позвоню. Так, здесь как? – он вышел в коридор, огляделся. – Так-то места много… Из бокса-то мы ее выкатим, а там уж погрузят ребята… Ну, все тогда. Сейчас звоню им. Выйду только, что-то не ловит тут.

– Давай, – ответил ему Стас.

– Пошли, – позвал Костя все это время тихонько стоявшую Тоню, и она вдвоем зашагали по коридору на свет к выходу.

Тамара Николаевна провожала их взглядом. Стас подошел к ней:

– Вы не переживайте, – сказал он. – Все нормально будет, за машину я ручаюсь.

– Я знаю, я не переживаю, – она повернулась к нему и улыбнулась устало. – Ты, может, отвезешь меня пока? Я, наверное, вам больше не нужна? Потом когда понадоблюсь, позвонишь, – она помолчала. – Да и вообще звони, – она снова улыбнулась, как-то жалобно, смущенно, – Заезжай, когда время будет…

Тем временем Костя уже договорился с сервисом, и они сидели с Тоней в машине, ждали эвакуатор.

– Если с ней все нормально… – он не договорил, рядом притормозил Стас, чтобы предупредить, что сейчас вернется, только отвезет Тамару Николаевну. – А, ладно! – крикнул он Стасу в окно.

– Что ты говорил? – переспросила Тоня, когда Костя снова повернулся в салон.

– Говорю, себе оставлю, если с ней все нормально. Наверное… Машину эту.

Тоня долго смотрела на него, ничего не отвечая. Потом сказала:

– Какая-то это не очень идея… Больше машин, что ли, нет?

– Таких – нет, – отрезал Костя. – Но, говорю, посмотреть сначала надо. Не знаю я еще, – недовольно добавил он.

Костик отвернулся от Тони, задумался, стал смотреть за окно.

– А ты все со своими суевериями, – уже спокойнее заговорил он. – Чего такого? Она ж не на ней разбилась…

– Сам смотри, – едва слышно ответила Тоня и тоже повернулась к своему окошку.

Там за стеклом уже синели сумерки, длинные, затяжные, как бывает ранней весной. Постепенно темнели, погружаясь в ночь, очертания домов, деревьев. Подмораживало, и снова сковывало льдом подтаявшие было за день лужи.

С голых веток сорвалась стая каркающих птиц и, описав полукруг в вышине, уселась опять на деревья. И что-то было такое щемящее в этих птицах. И в лужах, подернутых растреснутой ледяной пленкой, и в сиреневом крае заката, бледнеющем над черными крышами. Что-то такое тосковало тягуче в Тонином сердце. Да, скоро лето… Сколько-то раз оно еще повторится?

2

Эта Костина затея все не шла у Тони из головы. Тоня была немного суеверной, и она не то чтобы верила, но допускала возможность существования примет, злого рока, душ, не нашедших успокоения, и всего такого. И поэтому лично она ни за что не купила бы машину, чей предыдущий владелец умер. Даже один раз, когда они с Костей искали квартиру, чтобы жить вместе, она ни в какую не соглашалась снять замечательную полнометражную двушку в сталинке в центре только потому, что она освободилась в связи с кончиной хозяйки-бабушки. Тоня-то, конечно, аргументировала тем, что дом старый и что нет парковки, а не тем, что боится призраков. В итоге тогда они с Костей поехали жить в спальные новостройки. Потом, конечно, они все равно разъехались каждый в свое жилье, но два года вместе все-таки прожили.

И вот теперь эта машина. Что интересно стало с хозяйкой?

Когда только ехали смотреть автомобиль, впечатлительная Тоня уже слышала краем уха, что хозяйка, молодая женщина, девушка – Тоне не нравилось это слово, женщина – умерла около полугода назад. И потом после просмотра, со свойственной ей восприимчивостью, Тоня весь вечер была сама не своя от увиденного. Эти поблескивающие под лампами фары, гладкий широкий капот и пустое водительское кресло в полумраке салона снова и снова вставали в ее воображении. Странно, но Тоня вдруг начала будто бы чувствовать некую связь с бывшей хозяйской автомобиля. И находясь во власти этих необъяснимых чувств, она уже не могла удержать своих фантазий и постоянно думала, пыталась представить какой была та девушка.

Наверняка смелой. Красивой. И отчаянной, вертелось в голове у Тони слово. Конечно, раз ездила на такой быстрой машине. Хотя, отчаянный – это какой? Рассуждала сама с собой Тоня. Это ведь тот, кто впал в отчаяние? Отчаялся бороться, ждать, надеяться? Или это слово просто стоит понимать как храбрый, не знающий страха? Отчаянный, удалой, красивый, лихой… Вот опять, лихой – ведь это несущий лихо, то есть беду? Или тоже просто смелый?

Тоня сидела за столом у себя в кухне, вертела беспокойно в руках ручку. Справа над ухом что-то бубнил телевизор. А она все думала, думала, представляла, гадала. Ну что за натура, сокрушалась Тоня про себя. Столько мыслей разом, такой гул от них стоит в голове. Право, хуже телевизора. Малейшее происшествие и такой след в ее сердце. А память уже вырисовывала один случай из жизни, тоже связанный с одной девушкой, как оказалось не совсем обычной. Почему-то Тоне хотелось, чтобы та из машины была похожа на нее. Хотя, конечно, от этой мысли становилось жутковато – брать образ живого человека и отдавать его умершему. Но Тоня оправдывала себя, ведь она берет только внешность и никоим образом не насылает печальную судьбу той, другой девушке, о которой она вспомнила.