Читать книгу Княжна из пепла - Марина Владимировна Болконская - Страница 5

Девятилетняя Анастасия прижалась к потёртой обивке кареты, когда экипаж наконец остановился. Вместо обещанного пансиона перед ней высился странный дом с малиновыми шторами и сладковатым запахом, от которого щипало в носу. Дверца распахнулась, и девятилетняя Анастасия выскользнула наружу, цепляясь за свой детский крестик – последнее, что осталось от прежней жизни.

– Где тётя? – дрожащим голосом спросила девочка, цепляясь за руку кучера. – Мне сказали, я поеду к тёте…

Кучер лишь грубо оттолкнул её в сторону, где уже стояла улыбающаяся женщина в слишком ярком платье.

– Какая прелестная куколка! – воскликнула мадам Леруа, приседая перед Анастасией. Её духи пахли конфетами и чем-то горьким. – Здесь тебе будет весело, мы будем петь, танцевать…

Анастасия испуганно озиралась.

В углу плакала девочка лет пятнадцати, растирая синяк на коленке.

По коридору прошлёпала босая девушка в одной рубашке.

Где-то играла разбитая шарманка, фальшиво выводившая знакомый романс.

– Я хочу домой, – прошептала Анастасия, чувствуя, как слёзы катятся по щекам.

Мадам Леруа мягко взяла её за подбородок.

– Милая, у тебя больше нет дома. И сними крест, птичка, – её голос звучал мягко, как исповедь на духу. – Здесь он только мешает.

Анастасия невольно сжала серебряный крестик, подаренный матерью. На обратной стороне было выгравировано: «Спаси и сохрани».

– Я… не могу.

Мадам рассмеялась – звук, похожий на скрип несмазанных церковных врат.

– О, милая, ты же видела, что стало с твоей матушкой. Разве её Бог спас?

За спиной у мадам, в тени коридора, мерцали две иконы:

Святая Мария Египетская (бывшая блудница) – словно намёк на будущее.

Страшный суд – с грешниками в огненной реке.

Анастасия сделала шаг вперёд. Крест упал в грязь.

– Вот и умница, – мадам протянула руку, но не для объятий, а, чтобы перекрестить её – жест, больше похожий на заклинание. – Теперь ты под моей защитой. И моими молитвами.

Женщина средних лет провела дрожащую Анастасию в свой кабинет – комнату, удушливо пахнущую лавандой и чем-то металлическим. Пальцы женщины, обхватившие детский подбородок, оказались удивительно сильными.

– Ну-ка, покажи, что умеешь, – прошептала она, усаживая девочку на стул с вытертой обивкой.

Анастасия, стараясь не расплакаться, перечислила.

– Я… я умею играть сонаты Бетховена… и говорить по-французски… и…

– Ох, милочка, – мадам Леруа закусила губу, будто сдерживая смех. – Здесь это не понадобится.

Она обвела взглядом худенькую фигурку.

– Руки слишком слабы для прачечной… Глаза чересчур выразительные для кухни…

Внезапно наклонилась ближе.

– Скажи, голубка, папенька с тобой… играл во что-нибудь особенное?

Анастасия широко раскрыла глаза.

– В… в шахматы иногда…

Мадам Леруа громко рассмеялась, поправляя напудренный парик.

– Ах, какая прелесть! Настоящий ангелочек!

Она хлопнула в ладоши.

– Будешь убираться. Мыть полы. Выносить горшки. Пока не подрастешь.

Когда дверь закрылась за хозяйкой, Анастасия заметила, странные пятна на ковре – будто кто-то пролил вино и не оттер. Разорванное письмо в камине с обрывками фраз: «…девственность… цена… двести рублей…». Свой собственный силуэт в зеркале – такой маленький, такой потерянный.

В коридоре зазвенели колокольчики – где-то в доме прибыл важный гость.

Ночь опустилась на дом мадам Леруа, но спать не получалось. Анастасия, свернувшись калачиком на жесткой кровати, широко раскрытыми глазами смотрела в темноту.

Из-за стены доносились звуки, от которых по спине бежали мурашки.

Приглушенные вскрики, похожие то на смех, то на плач.

Шаркающие шаги – будто кто-то медленно танцует босиком.

Странное хлюпанье и тихие стоны, как будто кому-то больно, но он старается не кричать.

Глухие удары – то ли о стену, то ли о мебель.

Шепот, прерывающийся странными мокрыми звуками, которые Настя не могла распознать.

Вдруг раздался резкий скрип кровати и громкий стон – такой, что девятилетняя девочка вжалась в подушку, зажмурив глаза.

– Не бойся, – прошептала рыжая девочка с верхней койки. – Это просто… гости пришли.

– Какие гости? – дрожащим голосом спросила Анастасия.

Но ответа не последовало. Только новый звук – звон монет, рассыпающихся по полу где-то за стеной.

И вдруг… тихий детский плач, которого не могло быть в этом доме. Он длился всего несколько секунд, потом резко оборвался.

Анастасия накрылась одеялом с головой, но звуки проникали даже сквозь плотную ткань. Они складывались в жуткую мелодию, смысла которой маленькая княжна не понимала – и, возможно, это было к лучшему.

Утром она увидит.

Коричневые пятна на стене, которые вчера еще не было.

Обломок гребня с несколькими темными волосами в щели между половиц.

Следы пальцев на подоконнике – кто-то недавно крепко за него держался.

Но больше всего ее напугает взгляд старших девочек – пустой, как у фарфоровых кукол, которые слишком долго стояли на солнце.

Первые лучи солнца пробивались сквозь плотные малиновые шторы, когда Анастасия скребла щеткой пятно вина с ковра в коридоре. За дверями спален то и дело раздавались приглушенные стоны.

Хлопанье пробок от шампанского.

Грубый мужской смех, внезапно обрывающийся поспешными шагами.

Из комнаты номер семь вышла Клодетта – девушка с синяком в форме отпечатка пальцев на бедре.

– О, наша маленькая уборщица! – она качнула головой, поправляя сползший жемчужный браслет. – Мадам сказала, что ты еще слишком юна для настоящей работы…

Голос ее звучал насмешливо-жалостливо.

– Какой… работы? – Анастасия сжала мокрую тряпку, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Смех Клодетты прозвенел, как разбитый бокал.

– Милая, разве ты не видишь? – она широким жестом обвела коридор с полуоткрытыми дверями, откуда доносилось шуршание шелков и тяжелое дыхание. – Это не пансион. Это фабрика удовольствий.

Из комнаты номер пять высунулась бледная Бланш.

– Нас учат не алгебре, дорогая, – она провела языком по запекшимся губам. – А как раздеваться за семь взмахов веера. Пить абсент, не морщась. Притворяться влюбленной за три серебряных рубля.

Анастасия почувствовала, как пол уходит из-под ног.

– Но… зачем вам это?

Клодетта наклонилась, и запах дешевых духов смешался с винным перегаром.

– Потому что мы – товар, малышка. А мадам Леруа продает нас по частям.

В этот момент дверь в конце коридора распахнулась, выпуская мужчину в мундире, поправляющего ремень.

С потолка упал окровавленный платок с вышитыми инициалами «В.Г.»

Где-то на кухне зазвенела посуда – словно кто-то спешно прятал нож.

Анастасия вдруг поняла эти стены помнят больше смертей, чем дворянское кладбище.