Читать книгу Бессмертный пони. Заметки участкового терапевта - Мария Бородина - Страница 11

В последний раз перед спячкой природа ярилась и цвела. Улицы плевались пряными листьями и бордовыми пулями рябин. Воздух пах заморозками: ещё неощутимыми, но неумолимо крадущимися.

В ту осень мне часто приходилось мотаться на вызовы в частный сектор. Прогулки по старым улочкам вдоль строя деревянных домов казались приключением (это сейчас мы, подустав от участковой работы, лаконично обзываем отдалённые локации "жопой мира"). Оттого я не злилась на бабу Фёклу, что вызывала ежедневно с одними и теми же жалобами.

Разговор каждый раз сводился к одному и тому же:

– Давление вот, – улыбалась баба Фёкла.

– Так я же вам в прошлый раз Эналаприл выписывала! – разводила я руками. – Неужели не принимаете?

– Эналаприл? – переспрашивала баба Фёкла, когда я показывала ей листочек с назначениями двухнедельной давности, забытый на подоконнике. – Ах, да. Он же есть у меня, – она открывала стол и доставала заветную коробочку. – А как его принимать?

– Я же объясняла Вам. Два раза в сутки. Независимо от давления. По десять милиграммов.

– А зачем, если давление сто двадцать на восемьдесят?

– Так стабилизировать его нужно, чтоб не скакало. Чтоб Вы «скорую» каждый вечер не гоняли.

– Оно поднимается, вот и вызываю, – возмущалась баба Фёкла. – Вот, сейчас сто тридцать пять на восемьдесят. Вот, я пью Эналаприл, смотрите!

– Так зачем сейчас-то?! Его регулярно нужно, по графику!..

Поспорив с бабой Фёклой и в очередной раз расписав назначения, я собиралась на следующий адрес. И перед тем как уйти, получала от неё в подарок большое красное яблоко прямо из сада…

Конечно, я знала про болезнь Альцгеймера и про все её симптомы. Но когда впервые столкнулась с нею на практике, не смогла соотнести то, что вижу, со строками из учебника.

Баба Фёкла не была тёмной или несведущей: всю жизнь прожила в центре города, работала в медицине на хорошей должности. Но отчего-то всё, что я наказывала, пролетало мимо её головы…

Вызов в ЖК «Стодвадцатка». Незнакомый адрес, незнакомая фамилия, почтенный возраст. И лаконичное «плохо», как эпилог.

У подъезда я встретила толпу напуганных бабушек:

– МарьСанна, Вы осторожнее. Вот тут обойдите, вот тут…

– А в чём дело?

– Да вот ведь, – мне показали клумбу у подъезда. Вместо цветов в ней, на фоне клубков старого тряпья, перемежаясь со столовыми приборами, красивенько переливались осколки советских салатниц, ваз, тарелок и статуэток. Авангард, да и только!

– А это что за выставка современного искусства?

Вместо ответа в воздухе что-то засвистело. Мгновение спустя инсталляцию украсила ещё одна старая ваза и козьи рожки сухих вербочек. Я едва успела отпрыгнуть.

На адресе встретила голая пожилая женщина. Окна в квартире были распахнуты настежь. Женщина методично выкидывала вниз вещи:

– Вот, прибраться решила. А Вы кто вообще?

– Врач. Вы ведь вызывали!

– Никого я не вызывала…

Стоит ли говорить, что мои бесполезные визиты к тёте Параскеве стали почти ежедневными?! Чудила она ещё долго: то Дюфалак четыре раза подряд выпьет, то всю пачку Телмисартана за раз… Хорошо, что не Феназепама, а то б вовек не откачали…

Тридцать первое декабря!

Мир подмигивает огнями гирлянд и душится ароматом мороза. Радуется приближению Нового года, строгает салаты, запекает курицу с золотистой картошкой… Чуда ждёт. И чудеса приходят, но не для меня. У моих коллег нет вызовов. А мне – пилить аж по трём адресам. Один вызов – на девятый этаж!

Лифт, как выяснилось, устроил себе новогодний выходной. Лифт – не участковый терапевт, ему можно. Оттого, когда я поднялась на девятый этаж с отягощением в виде продуктовой сумки и зашла к Пульхерии Дормидонтовне, я была злая-презлая.

– Спина болит, – пожаловалась женщина.

– Неужели так сильно, – с сарказмом выдавила я.

– Нет, немного совсем, – ответила Пульхерия Дормидонтовна. – Уже месяца три…

Тут я тихо психанула:

– С наступающим Вас!

– А что, – удивилась та, – разве сегодня Новый Год?

– Ну, как бы, да… – на этот раз удивилась я.

А Пульхерия Дормидонтовна заплакала:

– Я всё забываю в последнее время! Все адреса, телефоны. Вышла как-то утром прогуляться – не смогла свой дом найти. Почему так? Я ведь в школе и в университете всегда лучше всех была, отличницей! На работе награды получала. Что со мной? Что?..

Что объединяло этих женщин, кроме общей болезни?

Все они оказались одинокими при живых родных. Заметив изменения в характере и поведении родных людей, дети напугались, отдалились, а то и обиделись.

За десять лет участковой работы я повидала пятнадцать или двадцать таких пациентов. Они чудили, ругались, забывали свои имена, выходили из дома без одежды, путали слова, терялись на знакомых улицах, жгли костры в квартирах…

Болезнь Альцгеймера неизлечима. Она кусает людей, не глядя на их возраст, материальные блага, уровень интеллекта и образование.

Самое важное, чем вы можете помочь близким, если недуг застал их врасплох – быть рядом. Просто быть рядом.