Читать книгу Шедевремя - Мария Фомальгаут - Страница 26

…больше всего изумляет история о доме – она настолько поражает воображение, что одни хотят возвести автора на пьедестал, другие же с не меньшим рвением мечтают предать автора анафеме а то и вовсе самой жестокой казни. Может быть, поэтому книга о доме не подписана, и до сих пор не известно, кто создал эту изумительную историю – создается впечатление, что она сотворила саму себя, или выпала из какой-то иной реальности, настолько странной, что представить её невозможно.

Книга повествует о доме – странном месте, где ничего не меняется, где огонь вечером горит там же, где вы оставили его утром – в каменном очаге, причем, это не пещера, а что-то другое. Чтобы в доме лечь в кровать, нужно каждый раз проделать один и тот же путь – на второй этаж по лестнице, причем, судя по всему, имеется в виду не веревочная лестница, которая тянется на ветку дерева, а странная лестница из добротных ступеней, по которым можно идти ногами, ни за что не держась. И когда кто-нибудь покидает кровать на втором этаже, чтобы спуститься на первый этаж, где кухня (так книга называет место, где растет еда) – кровать по-прежнему остается на втором этаже.

Доподлинно не известно, что такое этот второй этаж – но чем больше вы читаете книгу, тем больше понимаете, что речь идет не о дереве, на котором люди устроили себе ночлег на одну ночь, а о чем-то большем, где хватило места и для широкой кровати с перинами и подушками, и для прикроватного столика с вечерним чаем и утренним кофе, и для гирлянды огоньков над кроватью, и даже для платяного шкафа.

Когда мы начинаем читать про дом, мы представляем себе кусочек леса – правда, довольно странный кусочек, где деревья не ходят с места на место, где тропинки не путаются туда-сюда, а поляны остаются там же, где вы видели их последний раз. Но чем дальше читатель листает страницы, тем больше понимает, что речь идет не про лес, потому что не может быть леса, в котором, например, никогда не идет дождь – более того, подчас герои упоминают, что дождь идет вокруг них, но внутри дома всегда сухо. Иногда фантазия автора окончательно сходит с ума, и в доме бывает сухо и тепло, когда вокруг дома идет снег – и этого уже не может представить ни одно воображение. Доподлинно не известно, где жители дома каждый вечер находят пруд с горячим гейзером – не может же быть, чтобы этот пруд все время был рядом с не то деревом не то не пойми чем под названием «второй этаж» и никуда не делся. Некоторые строки в книге больше похожи на опечатку – например, когда кто-нибудь из героев поднимается на второй этаж и ложится в горячую ванну – само собой, озеро не может быть на дереве, тут какая-то ошибка, должно быть, имелось в виду – спустился со второго этажа. Хотя рьяные сторонники дома уверяют, что вторым этажом называется совсем не дерево, а ванна – это не пруд с горячим гейзером, а что-то другое.

Где-то книге поклоняются, где-то книгу сжигают на костре, где-то книга есть едва ли не у каждого путника, где-то о книге слышали только краем уха да видели пару-тройку страниц. Есть настоящие культы книги о доме – его последователи пытаются и правда найти дом в бесконечных лабиринтах леса. Есть и такие, кто пытается сотворить дом, сгоняя в единое стадо костер на поляне, пруд с гейзером, дерево, на котором можно устроить постель, дерево, на котором растут чашки с чаем, дерево с чашками кофе, головки сыра, сияющим лунами парящие над лесом. Разумеется, и дня не проходит, как пруды и деревья разбредаются кто куда, и иллюзия дома рассыпается в прах.

Во многих краях книги по-настоящему опасаются, считают, что она способно гораздо на большее, чем просто будоражить умы. Однажды мне рассказали про странника, который так увлекся чтением книги, что не заметил, как на лес опустилась ночь, и к поляне, на которой он сидел, начала медленно подкрадываться зима. Проще всего сказать, что незадачливого странника забрала зима – но знающие люди говорят, что с той поры на страницах книги появились новые строки – «Я вхожу в дом после бесконечно долгого пути, в дом, встречающий меня теплом очага и запахом горячего ужина, ледяная зима, клацая зубами, остается за дверью в темноте леса…»