Читать книгу Гастролерша - Мария Гарзийо - Страница 2

И занес же меня черт в эту глушь! Точнее не черт, а мои ноги в уютных ботиночках на платформе. Ну, а еще точнее попала я в эту Богом забытую дыру в поисках работы – труда, который облагораживает. Вот уже несколько месяцев я безрезультатно пыталась облагородиться, найдя какую-нибудь непыльную и хоть сколько-нибудь оплачиваемую работенку. Я бы согласилась на должность президента банка или, в крайнем случае, директора хоть чего-нибудь. Но руководящих постов мне почему-то не предлагали. Зато в изобилии сыпались секретари, офис-мэнеджеры, администраторы, и прочие должности, за громкими названиями которых крылось совершенно непривлекательное «пойди-принеси». Отчаяться в моих бесплодных поисках мне не позволяла решимость моих родителей занять меня каким-нибудь полезным делом. Мое безделье выводило их из себя. Они были воспитаны на советской концепции «кто не работает, тот не ест». А я вот уже пол года не работала, но ела. И это было категорически неправильно. Кроме еды, я еще одевалась, моталась по клубам и казино и летала заграницу. А это уже вообще не лезло ни в какие рамки. Короче, когда позвонил очередной работодатель и сиплым голосом пригласил меня на интервью, мама безапелляционно заявила, что я должна съездить: «возможно, это шанс». Мда, шанс… Я топаю по скукоженному асфальту, сквозь который наружу лезут толстые корни деревьев, и сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Малоприятный голос этого потенциального благодетеля долго и старательно объяснял мне, как добраться до его замечательной конторы: «Поедите на трамвае, потом на автобусе, оттуда идет маршрутка… у желтого дома направо, сверните в подворотню, увидите серое здание с решетками, если в окне будет горшок с цветком – заходите». Звали его Леонид, что уже само по себе вгоняло меня в тоску. У меня когда-то был инструктор по вождению с таким же именем. Должна сказать, что водить я толком так и не научилась, зато его скрипучий голос «меее-еедленно выжимаем сцепление» до сих пор преследует меня в кошмарах.

Деревья, наконец, победили асфальт, и он оборвался, окончательно капитулировав. Справа показалась большая кирпичная церковь в легкой дымке тумана. Слева тянулась череда серых деревянных построек с затянутыми полиэтиленом окнами. «Не хватает только алкашей и трехногих собак» подумала я. Ситуация постепенно переставала меня забавлять. Как по взмаху волшебной палочки из-за угла вырулили три хромые облезлые овчарки и ринулись через дорогу, не обращая внимания на движущийся транспорт. Видно, возможность лишиться еще нескольких конечностей их уже не пугала. Дальше мне на глаза попалась вывеска «Прием стеклотары». Рядом жуткого вида мужичонка выкладывал из сумки пустые бутылки. Кажется, у сумки не было дна, потому что бутылки не кончались. Становилось совсем тоскливо. Я подумала о билете в Милан, спрятанном в ящике стола в моей комнате, и на душе немного прояснилось. Слева на стене дома неожиданно мелькнуло именно то название улицы, которое я уже и не надеялась найти. Ну, что ж, осталось найти дом N6. Я знала заранее, что в этом гадюшнике работать не буду, пообещай мне хриплоголосый Леонид хоть золотые горы. Но выполнить до конца свой дочерний долг все-таки надо было. А, вот, и он, серый дом, офис будущего с решетками на окнах. Захожу в подъезд, благоухающий отходами собачьего и кошачьего организма. На потрескавшейся от тяжелой жизни стене усердно выведено чьей-то недрогнувшей рукой: «Вася – лох». Ценная информация, которой стоило поделиться с человечеством. Я поднимаюсь на второй этаж по ступенькам, который выглядят так, словно их грызли, и останавливаюсь перед коричневой дверью без единой надписи. Если это офис, то надпись здесь бы не помешала. Хотя бы: «Леня – лох». Имя и занимаемая должность. Вроде в офисах так принято. Стучу вежливо и приоткрываю дверь. В просторном кабинете за столом сидит маленький мужичишка в сером свитере. При виде меня он вскакивает с места и спешит мне навстречу. Так спешит, что спотыкается и чуть не падает. «Осторожно» советую я и улыбаюсь голливудской улыбкой. Ему, наконец, удается подойти ближе. Он смотрит на меня снизу вверх.

– Это вы переводите?

«Ага, старушек через дорогу» мысленно злюсь я на его некорректную постановку вопроса. Но в слух отвечаю «да» и продолжаю улыбаться.

– Проходите, присаживайтесь. У нас тут немного неприбранно, только что въехали.

Неприбранно, это еще мягко сказано. Я сажусь в пыльное кресло. Отмечаю, что мой деловой костюм-тройка совершенно не вписывается в этот «пейзаж». Сюда отлично подошли бы коричневые штаны со спуском, которые мама использует для работы на огороде.

– Значит, переводите? – еще раз спрашивает Леонид и улыбается, не решаясь поверить своему счастью.

– Перевожу, – апатично киваю я.

– Понятненько, – потирает руки этот, с позволения сказать, бизнесмен, – Где учились, где работали?

– Мое образование и опыт работы указаны в моем CV, – замечаю я. У меня уже мозоль на языке от перечисления своих заслуг перед каждым потенциальным работодателем.

– А… Сиви… – он чешет лысину. Я не уверена, что он знает, что это. Но слово, похоже, произвело на него впечатление, – Ну, хорошо, а переводчиком вы работали, да?

– Работала. В переводческом бюро.

– Почему ушли? – оживляется он, – Был конфликт? Вы – конфликтный человек?

«Какой там конфликт, – мысленно кипячусь – просто придушила своего шефа за то, что задавал подобные вопросы».

– Нет. Решила уделить больше внимания учебе.

– Понятненько. Где учитесь?

– Я уже закончила, – объясняю, где училась, и какой у меня диплом. Кивает с довольным видом.

– Замужем? – вдруг вскрикивает он, густо покраснев.

Вопрос застает меня врасплох.

– Нет.

– Дети есть?

«Сейчас спросит, были ли аборты», думаю я, вспоминая своего гинеколога.

– Нет.

– Понятненько.

Еще одно «понятненько», и я на самом деле придушу его.

– Ну, думаю, вы нам подходите, – делает вывод он, так и не подняв глаз после вопроса про замужество.

– Хотелось бы узнать, что вы можете мне предложить, – скромно замечаю я. Надо все-таки знать, от какой манны небесной я откажусь.

– Да, да, конечно. Предложить.… Ну, я вам вообще расскажу, чем занимается наша фирма. Наша фирма занимается компьютерами. У нас обширная клиентура. Периодически даем рекламу. У нас знакомые в издательстве, так что это без проблем. Они нам кое-что должны. Так что с рекламой проблем нет. Вот такие делишки.

– А переводить что нужно?

– Ах, переводить.… Да, тут вышло так, что как-то получилось, что вместо компьютеров нас прорекламировали, как переводческое бюро…

«Хорошие знакомые в издательстве»

– Вот, и начались звонки. Уже вот два человека позвонили. А я же, что, я не перевожу. И Васька тоже не переводит. Васька – это наш охранник.

«Кто такой Васька я знаю. На стене написано».

– Так что нужен нам переводчик. Срочно. Платить мы пока можем мало, зато вот кабинет на нижнем этаже будет в вашем распоряжении. Подключим вам Интернет, и сидите себе.

– Сколько сидеть-то? – интересуюсь из чистого любопытства.

– Что?

– Рабочий день какой?

– Ну, как положено, с восьми до шести.

– Положено с девяти до пяти.

– Ну, сидите с девяти до пяти. Главное кабинет будет полностью ваш. Мебели там, правда, пока нет.

«Компьютера, думаю, тоже. Ну, ничего, подключат мне Интернет, и буду сидеть». Комедия затянулась. Я поднялась с кресла, стряхнула с брюк пыль.

– Договорились? – вскочил с места Леонид и активно заулыбался.

– Я должна подумать.

– О! – он удивлен, что кто-то еще осмеливается думать над таким заманчивым предложением.

– Я позвоню вам завтра, – обещаю я, радостно улыбаясь при мысли о билете в Милан.

– Хорошо, – нерешительно кивает он. Когда я уже закрываю за собой дверь, кричит мне вслед – Я сам вам позвоню!

Жду, недождусь.

Выхожу на улицу, вдыхаю воздух полной грудью и смеюсь от всей души. Еще один эпизод в бесконечной череде комиксов про мои поиски работы. Теперь надо подумать, как выбраться из этого Засраченска.

* * *

Картина, представившаяся моему взору дома, вполне могла бы соперничать с лучшими творениями великих мастеров. Скажем, «Апофеоз войны» и тот выглядел бы несколько блекло и невыразительно по сравнению с этим. Вся светлая обивка дивана была засыпана землей из перевернутого цветочного горшка. Сам горшок валялся на полу, а его прежний обитатель – красно-зеленый куст лежал рядом в расчлененном виде. Посреди этих жалких останков гордо высидал довольный вандал – беспородный щенок трех месяцев отроду. Приобретение этого чудовища было моей идеей. Я решила, что животное внесет в наш дом уют. Вот оно и внесло. Пол часа уходит на уборку и воспитательные работы. Щенок обиженно смотрит на меня своими карими глазенками («чего разоралась, так красиво сделал. И вообще нефиг меня одного оставлять, мне скучно!») и уползает в свой любимый угол. Я вытираю руки и включаю лэптоп. Компьютер – это мое все. Не знаю, что бы я делала, если бы его не было. «Si tu n’existais pas deja je t’inventerais» – если бы тебя еще не существовало, я бы придумал тебя, как поется в одной французской песне. Так вот он загружается, на экране появляется загорелый мальчик в плавках. Я улыбаюсь ему: «привет». Он тоже улыбается застывшей улыбкой и не отвечает. Автоматически загружается MSN. В углу экрана вылезает окошко, оповещающее о том, что юзер такой-то желает со мной побеседовать. Ну, что ж, почему бы и нет. Возможно, этого юзера удастся на что-то раскрутить. Итак, начинается привычная процедура. Потенциальный кавалер видит мое фото и начинает расхваливать. Прилагательные типа «beautiful, pretty, sexy» льются рекой. Я слушаю и зеваю. Никакой оригинальности. Улыбаюсь ему, говорю – ну, теперь твоя очередь, покажи, что ты из себя представляешь. Ой, лучше бы я не просила. Его фото загружается пол часа, и понятно, почему. Такая, с позволения сказать, рожа, не протискивается по сети. Когда она, наконец, прибывает, то едва влезает в экран. «Ну, как?» интересуется кавалер. «Меньше пиццы лопать надо» думаю я. «Извини, мне пора», – говорю ему и закрываю окно. Нет, такого хомяка мне не надо. Посмотрим, что еще притащили наши сети. Тааак, какой-то голландец. Сейчас заценим. Прослушав те же самые «pretty, beautiful», получаем его фото. Ну, с загорелым мальчиком на десктопе ему состязаться не по силам, но в принципе, как вариант можно оставить. Пройдя отборочный тур, голландец выходит на второй уровень. Теперь поглядим, что можно взять с этой паршивой овцы. Череда комплиментишков. Ах, какая ты.… Какие глаза.… Ах, да я о такой мечтал.… Ах, да если бы… Терпеливо выслушиваю, киваю, улыбаюсь. Скромно осаждаю его типа «да ладно, вы мне льстите». Он горячо возражает, доказывает мне, какая я прекрасная. Неохотно соглашаюсь. «Неужели такое сокровище и одна?» не верит своему счастью он. «Почему?» «Ожидаю настоящей любви», – виртуально потупив глазки и покрывшись легким румянцем, отвечаю я. «О!» он сражен. Дальше по плану идут вопросы о моем желании завести семью и посвятить себя детям. Западные мужчины в отличие от местных очень озабочены вопросами семьи и детей. Им все это надо и сразу. «Семья – это прекрасно, но только с человеком, которого люблю» шаблонно реагирую я. Он полностью удовлетворен моим ответом. Думаю, он уже представляет меня на кухне с младенцем на руках. «Нам надо встретиться» делает вывод голландец. «Почему бы и нет» соглашаюсь я. «Я приеду к тебе» предлагает он. Ну, вот, еще, очень он мне тут нужен. Тут и без него хватает. «Конечно» не подаю между тем вида, что этот вариант меня не устраивает. «Только вот я не смогу уделить тебе достаточно времени», печальная иконка. Он размышляет, взвешивает, и тут ему в голову приходит гениальная мысль: «может быть, тогда ты могла бы приехать ко мне в Амстердам?» Так, отлично. Едем дальше по схеме. Разыгрывается трагикомедия – я бедная, но гордая! «Я бы с удовольствием, но так как я сейчас не работаю…» Он ухватывает на лету, сообразительный голландец. «Я пришлю тебе билет, и здесь на месте тебе не придется ни о чем беспокоится!» Я, конечно, колеблюсь, говорю, что в таком случае я буду чувствовать себя обязанной. Он уверяет меня, что ничего подобного. Он совершенно бескорыстен. «Возможно, ты подумаешь, что я несерьезная. Возможно, ты будешь ожидать от меня чего-то взамен» Голландец просто выпрыгивает из отведенного ему окошка в стремлении доказать мне, как чисты его намерения. Он хочет жениться, и секс только после свадьбы. Ну, что ж, это меня в целом устраивает. Я обещаю подумать. Он шлет мне виртуальные цветы, поцелуи и объятия. На этой трогательной ноте в сети появляется другой юзер, уже раскрученный, с которым я через неделю встречаюсь в Милане. Тратить время на него особого смысла нет. Там и так все ясно. Однако, он придерживается другого мнения и сразу предлагает мне позвонить. Я беру трубку домашнего телефона. Чтобы что-то сказать, завожу повествование о том, как заблудилась в поисках работы. Он сочувствует (кстати, его зовут Марк, и он американец) и, выслушав до конца, интересуется – «ну, ты все-таки нашла дорогу домой?» Его логике можно позавидовать. Вообще американцы – это особый народ. Тут я могла бы написать трактат, который запросто мог бы соперничать с Задорновскими монологами. Они наивны, смешны, и в то же время агрессивны и жестоки, как избалованные дети. Правда, Марку жестокость не присуща, он пацифист, и даже выступает против войны в Ираке. В этом наши мнения сошлись. Однако, не смотря ни на что, Марк обожает свою родину. Он любит ее, как теленок любит корову, вымя которой кормит его, а тепло согревает. Он любит ее, потому что она дает ему все необходимое для комфортной жизни. Она воплощает в жизнь мечты, она делает возможным невозможное. Он будет кричать, что терпеть не может Буша, который похож на макаку из зоопарка, но свою страну будет продолжать преданно боготворить. Итак, мы болтаем о том, о сем. Он обещает мне, что в Милане мы будем жить в разных номерах. Я сказала ему, что родители отпустят меня только при этом условии. На самом же деле, мои родители еще не в курсе, что я собралась в поездку. Им я скажу в последний момент, чтобы поменьше переживали. Они у меня очень ранимые, их нужно беречь. Марк говорит, что рассказал обо мне матери. «Она беспокоится за меня. Боится, как бы чего не случилось» передает он. Забавно. Маленький мальчик 38 лет отроду собрался встречаться с девочкой из Интернета. Как бы этот варвар в юбке из бывшего Союза не обидел наивного романтичного бойскаута. Я заявляю ему, что если его мамаша подобного мнения обо мне, лучше нам вообще не встречаться. Знаю, что о том, чтобы отменить путешествие, речи и быть не может. Он ведь уже заплатил за билеты. Неужели он допустит, чтобы деньги пропали впустую. Да, он скорее удавится. Потому, Марк мгновенно кидается утешать меня и извиняться за недальновидность своей родительницы. «Ты – лучше всех» уверяет меня он «Мы обязательно понравимся друг другу, и поженимся, и будем жить во Флориде». Еще одна отличительная черта американцев – это незыблемая уверенность в осуществлении своих планов. Ему и в голову не придет, что мне он, скажем, может не понравиться. Или, что я окажусь на двадцать лет старше и в три раза толще, чем на фото. Такие варианты не рассматриваются. Мысль идет по одномерной прямой – все будет отлично, мы понравимся друг-другу и поженимся. Иначе и быть не может. Не буду пока его разубеждать. Пусти тешится дитя.

После разговора с Марком я заглядываю в шкаф и мысленно пересчитываю одежду, которую можно взять с собой. Как всегда нечего брать. Одежды, как и денег, никогда не бывает достаточно. А может, оно и к лучшему, нигде нет таких отличных бутиков, как в Милане, а Марк сам намекал, что если у меня чего-то нету он с удовольствием купит. Вообще, я не обладаю умением выпрашивать, как некоторые женщины, которые с легкостью таскают мужчин по магазинам и тыкают пальцем: «вот это хочу». У меня даже в детстве была проблема, вытрясти из мамы новую игрушку. Я смотрела с вожделением на пластмассовых котов и медведей, но попросить не решалась. Я надеялась, что мама догадается сама. Иногда она догадывалась, иногда нет. С мужчинами надо было, конечно, быть порасторопнее.

Компьютер в соседней комнате пищит, оповещая меня о прибытии какого-то очередного юзера. Мама еще говорит, что я бездельничаю! Да, у меня работы невпроворот. Пока с ними со всеми разберешься. На сей раз это кто-то из местной службы знакомств. «Не встретиться ли нам сегодня за чашкой чая?» вежливо вопрошает неизвестный, скрывающийся под ником «ласковый зверь». Спрашиваю, его, где его звериное фото. Встречаться с человеком, не представляя, как он выглядит, это, по крайней мере, недальновидно. Тем более отсутствие изображения само по себе наталкивает на мысль, что похвастаться нечем. Ласковый клянется мне, что первый раз в жизни сел за компьютер, а сканер вообще в глаза не видел. Я изучаю его анкету. Там значится: имя – Григорий, возраст – 25, рост – 180 см, вес – 80 кг, цвет глаз – карие, цвет волос – черные, увлечения – машина БМВ, спорт, путешествия. В целом звучит неплохо, надо признать. Спрашиваю его, где он путешествовал. Мнется, обещает рассказать при встрече. Я смотрю в окно и гадаю, рискнуть или не рискнуть. В крайнем случае, если этот зверь окажется полным уродом, я просто скажу, что я не я и слиняю по быстрому. С другой стороны он может оказаться и прекрасным принцем, этаким героем моих девичьих грез. Я посмотрела на вальяжно разлегшегося на десктопе мальчика. Тот не выразил оптимизма по поводу моего предположения. «Знаю, – сказала я ему, – это очень маловероятно, и все-таки шанс есть». Он ничего не ответил, ясно не согласившись со мной. «Не ревнуй!» погрозила я ему пальцем. «Ну что сегодня в семь в центре?» – вылез ласковый зверь. «Ладно, уговорил. Я буду в голубой дубленке». «А я в черных брюках и в черной куртке». Оригинален до мозга костей. Он, конечно, один во всем городе, будет в подобном костюме. Ну, да, ладно, не понравится, нарочно не узнаю. Вылезает еще одно окно. «Давай займемся виртуальным сексом, красавица!» Я устало вздыхаю и закрываю почитателя виртуальных забав. Хватит с меня, устала. Собираюсь выключить компьютер, но какая-то неведомая сила меня останавливает. Это называется интернетомания. Я постоянно борюсь с этим новомодным недугом, но он все время одерживает верх. В коридоре звонит телефон.

– Будьте добры, Марию.

– Слушаю

– Вас беспокоят из фирмы Крмртпрст, – название произносится так быстро, что я не успеваю уловить, – Вы присылали нам свое СиВи.

– Вполне возможно.

– Возможно? Вы что не уверены? Вы что не знаете, куда посылаете СиВи?

Они начали меня утомлять. Неужели они думают, что я шлю свое ценнейшее СиВи только в единственную самую наипрекраснейшую фирму Крмртпрст.

– Знаю.

– Ладно. Вы можете подъехать к нам на интервью завтра в 9?

– Могу.

– Отлично, ждем вас.

– А адрес?

Собеседница диктует мне адрес. Опять черт знает где. Я усердно записываю и вешаю трубку. Некоторое время смотрю на листок бумаги. Если его увидит мама, непременно скажет, что это шанс. И придется мне бедной тащиться в очередной Засраченск. Я тихонько комкаю бумажку и выкидываю в мусорник.

Итак, мой день бездельницы продолжается. Я бросаю взгляд на компьютер, но заставляю себя пройти мимо и устраиваюсь на диване. Щенок вылезает из-под стола и забирается на диван рядом со мной. Так мы лежим некоторое время, ни о чем не думая. На канале МСМ симпатичная блондинка поет о своей жизни. Она так и поет – «это моя жизнь», и кидает фен в ванну, где моется очередной любовник. Потом давит машиной следующего. Забавный клип. Вообще я заметила несколько повторяющихся тенденций в зарубежных клипах. Все клипы можно разделить на женские и мужские. Идеи женских клипов это – либо: «какая я прекрасная», либо: «какие мужики сволочи». Иногда и то и другое вместе. Женщины любят пинать мужчин ногами, возить связанными в багажнике, скидывать в бассейн, ну и всевозможно уничижать. Иногда подобная жестокость объясняется – он, гад, ее не любит, или он, собака, ей изменил. Казнить, нельзя помиловать! В свою очередь мужские клипы совершенно другого характера. Тут три наиболее распространенных варианта. Первых два – негритянские клипы. У наших чернокожих братьев, судя по их творчеству, две основных фантазии. Первая – он в окружении как минимум тридцати красоток. Все они обмахивают его грудями и попками, словно веерами. Второй вариант – он крутой гангстер. Его преследуют, сажают в тюрьму, он бежит из тюрьмы, его убивают. В общем, дико крутой плохой парень (произносить гнусавым голосом, растягивая слова). Третья категория мужских клипов – это мальчики-плакальщики. Пару симпатичных физиономий, перекошенных несуществующим страданием. При этом поют они нечто вроде «я буду любить тебя всегда». Иглесиас, помнится, истекая слезами, рассказывал, что ему нравится смотреть, как плачет его девушка. «I love to see you cry». Ну, садист просто какой-то, на мой взгляд. Очень нелюбимый мною Джастин Тимберлейк поддержал собрата и попросил свою девушку наплакать ему реку: «cry me a river». Еще я забыла упомянуть дуэты зарубежных звезд, ну, там, где кто-то кого-то фичеринг. Это выглядит примерно так. Парочка цвета шоколада, она – молочного, он – горького, покачиваются в такт незамысловатой мелодии и гундят о том, как отлично они живут. Впрочем, об этом петь не надо, это показано. Перед сглатывающим слюну зрителем проносятся Феррари, бассейны, пальмы, виллы. И на фоне всего этого шоколадные потомки дяди Тома довольно шипят: «ля, ля, ля».

Я выключила телевизор. Щенок громко по-человечески вздохнул. Я взглянула на часы. «Мы убили пол дня» сообщила я. Щенок грустно посмотрел на меня и ушел в коридор. Не найдя никакого более увлекательного занятия, я снова забралась в Интернет. Узрев меня в сети, из всех углов, как грибы после дождя, полезли юзеры. «Тебе когда-нибудь говорили, что ты красива?» интересовался какой-то незнакомый ник. «Ты не улыбаешься на фото? Почему? У тебя плохие зубы?» «У меня сегодня день рождения, может, поздравишь меня?» «Привет, как дела у самой красивой девушки Латвии?» «Ты уверена, что не хочешь меня?» Последний отчаянный возглас исходил от молодого человека, с которым я встречалась четыре месяца назад. Встречалась, наверно, громко сказано. Хотя он, кажется, воспринимал все довольно серьезно, даже говорил о любви и свадьбе. Он был на год меня моложе. И первый раз, когда он пригласил меня на свидание, я смеялась, говоря, что иду на детский утренник «В гостях у сказки». Однако, сказке удалось на первом свидании произвести на меня впечатление. Малыш рассказывал о заграничных поездках, небрежно сыпал иностранными словами, в общем, пускал пыль в глаза. Я, девушка наивная, купилась на манеры молодого буржуа. Не то, чтобы влюбилась, этого со мной давненько не случалось, но он мне определенно понравился. Однако уже на втором свидании сказка закончилась, царевна превратилась в лягушку, ну или, скорее, царевич в лягушонка. Я по инерции еще немного повстречалась с ним, пытаясь убедить себя, что простое человеческое счастье «кино и объятия на скамейке» доступно и мне, но, увы, хватило моего терпения не надолго. Я по привычке подсчитала плюсы и минусы. Минусы перевесили, и мы расстались. С тех пор юное создание так и не успокоилось и до сих пор не теряло надежды вернуть былое. Я вздыхаю. Ни с кем из вылезших разговаривать не хочется. Я делаю нечеловеческое усилие и выключаю компьютер. Следующие несколько часов пролетают в приятных занятиях вроде накладывании питательных маск, прогулки с собакой, и приема пищи. Вечером мне звонит Ласковый Зверь, чтобы напомнить о предстоящем свидании. Надо сказать, что особого желания видеть его я не испытываю. Альтернатива растянуться перед телевизором с тарелкой винограда выглядит намного более привлекательной. Но, отступать поздно. Я апатично гляжу в зеркало на свое лишенное косметики лицо. Надо было чего-нибудь нарисовать. Или, может, пусть будет натюрель, вряд ли это «нежное животное» достойно лишней затраты Диоров, МаксФакторов и Буржуа.

Пока я добираюсь до города, он успевает позвонить мне трижды, чтобы убедиться, что я еду. Этим он окончательно и бесповоротно портит впечатление о себе, и в принципе, смысла встречаться с ним уже нет. Я иду по заснеженной улице и думаю, есть ли сейчас снег в Милане. Скорее всего, нет. А во Флоренции? А в Риме? В Риме точно нет, он гораздо южнее. Там, может быть, даже тепло. А пальмы там есть? Перед пальмами, надо заметить, я испытываю детский восторг. Они являются для меня символом чего-то светлого, яркого, веселого и пусть даже романтичного, хотя я не люблю этого слова. Витая мечтами в далеких краях, я не замечаю, как оказываюсь в назначенном месте, у ресторана «Ностальгия». Когда-то этот ресторан пользовался популярностью и считался козырным местом. Теперь, как и подсказывало название, от былой роскоши остались одни воспоминания. Я осторожно выглянула из-под капюшона. У входа с ноги на ногу переминается мужичишка среднего роста, довольно полный. На нем черная куртка и брюки «в тон». Очки, мясистый нос, зарождающаяся лысина… Мда, он нереально льстил себе, когда составлял описание. Я натягиваю капюшон пониже и шагаю мимо спортивным шагом. Однако не тут то было. Он машет мне руками и спешит навстречу. И зачем только я призналась, что ношу голубую дубленку? «Здравствуй, Мария, это я Георгий». Он же Гога, он же Гоша, он же Юрий, он же Ласковый Зверь, мысленно продолжаю я. «Вы меня с кем-то путаете» оскаливаюсь я в улыбке, не теряя надежду сбежать. Не хватало еще знакомых встретить.

На этот счет у нас однажды был забавный случай. Моя подруга выловила из Интернета какого-то японца. Не знаю уж, зачем он ей сдался. Помнится, когда мы впервые открыли его фотографию, узкоглазая физиономия заняла целый экран, и служба предлагала промотать еще вправо, чтобы увидеть изображение до конца. Мы мотали и мотали, физиономия не кончалась и не кончалась. Это было похоже на фокус с вытягиванием из шляпы зайчих ушей. И все-таки с японцем она решила встретиться. Я была призвана в группу поддержки. Мне следовало появиться позже и как бы случайно. Так я и сделала. Они сидели за столиком. Подружка потягивала коктейль, японец (а он выглядел впечатляюще в красно-желтой рубахе) цедил кофе. Я присоединилась к компании, не спрашивая разрешения. Подруга рассказывала заморскому гостю, про то, как плохо в Латвии зимой. А весной еще хуже, потому что тает снег, и повсюду собачее дерьмо. Dog shit она говорить не хотела, это вроде как было грубо. Она решила объяснить по-другому. «You see something that is left after dogs» «Dead dogs?» выпучил свои узкие глаза японец. Я поперхнулась коктейлем, представив, как в начале весны дворники сгребают с тротуаров трупики замерзших собак. Потом разговор стал менее интересным, потому что японец завел пластинку о работе. Пластинку нельзя было остановить или сменить. Что может быть для западного человека важнее работы. Я скучала, вращая глазами по сторонам. И тут мой взгляд наткнулся на парочку знакомых, из числа крутышек (крутышки – это те, которые очень хотят быть крутыми, но денег хватает только на одни новые трусы D&G в месяц). Они смотрели в нашу сторону и хихикали: «во лоха разводят». Мда, отличный пиар, расстроилась я. «Бог – это большая микросхема» сказал между тем японец.

Итак, возвращаясь к Гоге, хотя возвращаться не хочется. Он настойчиво держит меня за рукав и пытается убедить, что я – это я, он не мог перепутать. «Давай, я тебе позвоню, проверим» предлагает находчивый зверь. «Хорошо» сдаюсь я. Он сверкает от счастья. «Пойдем вовнутрь, ты наверно замерзла». «Dead dogs, dead dogs» бессмысленно звенит у меня в голове. Георгий даже не смотрит на принесенное меню.

– Я буду кофе. А ты? – он смотрит на меня маленькими маслянистыми глазами.

Я подумала, что чем меньше закажу, тем быстрее мне удастся отсюда выбраться.

– Зеленый чай.

Скромнее заказать было бы сложно. Гога доволен. Похоже, денег у него не особо.

Зато официантка явно огорчена. Жутко убогий заказ. Приносит ему мааааленькую чашечку кофе, а мне большой прозрачный стакан кипятка и пакетик чая. Ни разу не видела, чтобы заграницей так подавали чай. Мне больше всего нравится зеленый чай в китайских ресторанах. Там его подают в маленьком чайничке и пьют из широкой чашки. Это целая церемония. Здесь тоже церемония – опускания пакетика за веревочку в воду. Очень занимательно. Тем и развлекаюсь. Гога пыхтит рядом и смотрит на меня очень нескромно. Просто вылупился, сказала бы я. Быстрее надо выпивать чертов кипяток и валить отсюда.

– Расскажи мне о себе, – мурлычет зверь.

Еще чего не хватало.

– Ты часто знакомишься в Интернете? – не отстает он.

– Первый раз, – хамлю я.

– О, и как впечатление?

Нарывается на комплименты. Разве по моей перекошенной физиономии не видно КАК? Я неопределенно пожимаю плечами.

– Ты скованная. Наверно тебе тяжело знакомиться реальной жизни.

Кипяток, слегка разбавленный пакетной заваркой, катится вниз в желудок. Меня начинает тошнить. С такими бегемотами мне точно тяжело знакомиться в реальной жизни.

– Может быть, заказать тебе бренди или вина? Расслабишься.

– Спасибо. Лучше я домой.

– Ну, начинается. Только встретились. Сейчас выпьем, потом пойдем на дискотеку подрыгаемся.

Подрыгаемся! Мне становится совсем нехорошо.

– Тебя что дома муж, дети ждут?

– Муж. Я тебе не сказала, я замужем, – хватаюсь я, как за спасательный круг.

– Ну, и что. Муж объелся груш.

– Мой муж груши не ест. Только мясо. Сырое

Человеческое, чуть не добавила я.

– Да? Ну и хрен с ним, с мужем, – Гога придвинулся ближе и стал дышать на меня, горячим сигаретным дымом, – Ты куришь? Анашу будешь?

– Ана.. что? – я резко уворачиваюсь и вскакиваю с дивана, – Знаешь что, ты не в моем вкусе, извини, пока.

Вихрем вылетаю из ресторана, чтобы он не успел меня удержать. Похотливое чудовище, а не ласковый зверь! Прав был мальчик с десктопа. Не стоило тратить время. Последний раз встречаюсь вслепую. Первый и последний.

В маршрутке мне приходится выслушать тошнотворный хит Валерии про часики. «Снова своей девочкой меня назови, а потом обними, а потом обмани» визжала по радио многодетная мать. Почему-то стоило мне сесть в маршрутку, а непременно слышу этот шедевр современной музыки. Может быть, по этому меня иногда тошнит во время подобных поездок. Маршрутка несется по трамвайным путям, обгоняя машины. Водитель с явной неохотой тормозит у светофора. «По чем лес?» кричит он в трубку, не обращая внимание на возмущенные сигналы автомобилистов. «Да, будем брать. Бери, я сказал, это недорого!» Старушка с заднего сидения робко просит остановить у магазина. «Как сколько? Ты что сам не знаешь?» орет шофер. Старушка, очевидно, совсем его не интересует. «Вам же сказали, остановите!» вступается громоздкий тип с огромной спортивной сумкой. Водитель нехотя отрывается от важных переговоров и, презрительно смерив взглядом навязчивых пассажиров, тормозит у обочины. Старушка едва успевает переместить обе ноги в лужу, около которой остановилась маршрутка, как нахальный делец тут же срывается с места, окатив ее фонтаном брызг. «Да, мы берем лес» переговоры продолжаются. Надо кричать погромче, думаю я, а то завезет меня черт знает куда, со своим лесом. Однако мне везет больше, чем старушке. К тому моменту, когда мне надо выходить, лесоторговец уже выяснил все свои проблемы и, кажется, даже вспомнил, что он в некотором роде еще и водитель маршрутного такси. Передо мной выходит грузная женщина с авоськами. Я протискиваю в дверцу голову вслед за ней. Мать семейства явно не предполагает, что в мире кроме нее еще кто-то существует. Более того, что этот кто-то будет вылезать из маршрутки после нее. Потому она с полной уверенностью и не дюжей силой шандарахает дверцей. Удар оказывается для меня совершенной неожиданностью. На короткий момент я очень ясно представляю себе, как чувствуют себя Том и Джери во время своих мультяшных баталий. Откуда-то из глубин мозга всплывает пафосная фраза из аннотации к какой-то современной нетленке: «ТАК МЫ ЖИВЕМ! ПО-ДРУГОМУ НАМ НЕ ВЫЖИТЬ!» Я выползаю таки из злополучной маршрутки. Ощупываю пострадавший лоб. Похоже, будет шишка. Очень кстати. Достойное завершение этого замечательного дня.

Дома мама мне говорит, что я бездельница, и на уме у меня одни мужчины. Она права, и я не возражаю. Повинно опустив голову, отправляюсь в свою комнату. Ну, вот, закончился еще один бездарный день. В сумке дергается телефон. Сообщение от длинного незнакомого номера. «Я сейчас в Москве. Скоро буду в Риге. Встретимся?» Даже отдаленно не представляю себе, кто это может быть. Судя по количеству ошибок, его родной язык не английский. Ну, и черт с ним, отвечать я не собираюсь. Перед сном мне вспоминается стишок, который мне читали когда-то в детстве. Там было про разные профессии, от которых по-разному пахнет. Ну, типа руки пекаря пахнут хлебом, руки сантехника сами понимаете чем, только от лентяя не пахнет ничем. Я вздыхаю и думаю – ну почему же ничем? Christian Dior, Forever and Ever.