Читать книгу Цвет магии – чёрный - Мария Николаевна Сакрытина - Страница 3

За годы службы я ближе, чем хотел, познакомился с аристократами и понял две вещи. Во-первых, они без ума от роскоши. Всё, что позволяет подчеркнуть статус и состояние, они просто обожают. Древняя статуя, по которой столичный музей плачет, будет выставлена у парадного подъезда под дождь и ветер, лишь бы показать желающим, что такая «мелочь» хозяину по карману.

Как же меня первое время это злило! Я вспоминал собственную квартирку, в которой нам четверым еле-еле хватало места, смотрел на их шикарные дома, на библиотеки, где книги не пылились лишь благодаря слугам… В те мгновения я понимал реакционеров – это чудовищная несправедливость, и привыкнуть к ней невозможно.

Я, конечно, ошибался: ко всему привыкаешь. Спустя год я перестал об этом даже думать. Зачем? Всё равно ничего не изменить.

Во-вторых, тех, кто ниже по положению или по количеству нулей на счету, аристократы не в лучшем случае не замечают. Но если заметили – держись, они всласть над тобой поглумятся. Такие, как я, или слуги, или даже разбогатевшие торговцы – о всех нас вытирают ноги и постоянно подчёркивают: вы ничтожества. Теперь мне смешно было думать, что я и сам когда-то мечтал о дружбе с аристократом. Как я был наивен! В колледже меня съели бы с потрохами.

Принцесса Шериада стояла на вершине социальной лестницы, следовательно, представлялась мне аристократкой до мозга костей. Она сорила деньгами без счёта – я ожидал ослепительной роскоши и столь же впечатляющего высокомерия.

Однако ей, похоже, нравилось играть фамильярность. «Ты» спутнику ещё куда ни шло, но выходя из кареты и держась за мою руку она неожиданно попросила:

– Ты не мог бы перестать говорить мне «вы», Элвин? В нуклийском это местоимение используется только во множественном числе, так что я постоянно чувствую, словно размножилась. Хочется оглянуться и проверить, нет ли у меня рядышком копии. Понимаешь?

Я настолько оторопел, что даже не смог ей ответить.

Впрочем, она не настаивала.

Её поместье тоже оказалось не таким, как я ожидал. Мне представлялось нечто вроде королевского дворца – столь же громадное и такое же шикарное. Сад, конечно же, фигурный – мода на постриженные пирамидками и конусами деревья не уходила уже второй сезон. И конечно же, золотые купола на башнях – вернейший способ показать: «Я очень, очень богата, склонитесь предо мной».

Ни куполов, ни фигурного сада. Я угадал только размер – поместье было громадным. Неудивительно, что принцессе не нашлось места в столице, с такими-то аппетитами.

Но никакой показной лёгкости, никаких каменных рюшей, ажурной отделки я сначала не заметил. Наоборот, поместье принцессы встречало гостей не чем-нибудь, а рвом. Да, как в старинных книгах. Глубокий и достаточно широкий, он был завален снегом, под которым мне чудились по меньшей мере колья, а то и алые глаза какого-нибудь сказочного чудовища.

Весьма гостеприимно!

Далее – ворота. Не кованая решётка с символами рода, как принято у придворных, а нечто странное – то ли слова, то ли знаки, написанные искрящейся в солнечном свете краской на металле, который, на первый взгляд, напоминал серебро.

И огромная, в три, а то и четыре человеческих роста каменная стена, на которой то и дело мелькали те же знаки или письмена, что и на воротах. Признаться, я опешил, а когда мы пересекли откидной мост, голова вдруг взорвалась от боли. На мгновение – меня тут же отпустило.

– Привыкнешь, – бросила принцесса. – Защитные чары.

Я промолчал.

Карета проезжала по дубовой аллее, и за деревьями вдалеке я увидел круг камней – как в сказках, где в таких кругах плясали ведьмы прежде чем наслать на город героя проклятье.

– Заметил? – Шериада тоже глянула в окно. – Без меня туда не ходи ни в коем случае. Ни ногой. Чары над ним, конечно же, сбоят, поэтому я надеюсь на твоё благоразумие. Слышишь, Элвин? Я запрещаю.

– Да, госпожа, – ответил я.

Внутри всколыхнулось любопытство. Это же просто камни! Один барон как-то построил себе целый сад камней – говорят, была такая традиция в одной из стран до Потопа. Построил и неустанно им хвастался. И камни-то у него привезены с Большой земли, и песок непременно морской, и расстояние рассчитали по какому-то фэншую, что бы это ни значило.

– Унесёт – ищи потом по всем Средним мирам, – Шериада покачала головой. – Пока это для тебя опасно.

Дорога наконец повернула к особняку, и я не сдержал изумлённого вздоха. Было отчего. В популярных нынче книгах герой попадает в дом с привидениями, и обязательно видит знаки «Не входи – убьёт». Непривычно алый закат, к примеру, или молния среди ясного неба, следы волков, алое пятно на пороге, обрывок цепи, кровавый снег… Что-то такое, на что он естественно не обращает внимания. Ничего подобного здесь не было, но поместье выглядело донельзя зловеще. Невозможно, но оно казалось живым.

Принцесса, посмотрев на меня, не стала злобно хохотать, как герои тех романов. Она нахмурилась и пожала плечами: мол, а что?

Её дом поражал отделкой, как снаружи, так и – я после убедился – внутри. Какая там воздушность, какая ажурность – он напоминал готический собор из тех, что строили ещё в глубокой древности. Строгая геометрия, стрельчатый свод, острые шпили, вытянутые окна и двери, яркие витражи… Изящные статуи: сотни людей в странных костюмах смотрели на меня пустыми глазами, в которых нет-нет, но чудился свет. Каменные животные, которых не существовало в природе, улыбались раззявленными ртами. Я невольно отодвинулся подальше от окна, а когда карета остановилась, выходить мне совсем не хотелось.

– Не волнуйся, это всего лишь дом, а ты мой гость. Он тебя не укусит, – улыбнулась принцесса.

Я опомнился. Следовало выйти первым и подать госпоже руку. К тому же кто я такой, чтобы жаловаться? Есть вещи и похуже пугающе вытянутых статуй. Бывают, например, комнаты развлечений, а у некоторых, вроде той же герцогини Алден, и целые подземелья – с шестами, наручниками, крестовинами… И всем, что может понадобиться тем, кому одной страсти уже мало.

Однако я вздрогнул, когда, ведя принцессу к парадному крыльцу, заметил лакея, появившегося прямо из воздуха, и конюха, глаза которого были чернее ночи – без намёка на радужку.

Наверное, я слишком сильно сжал руку Шериады, потому что принцесса вздохнула и сказала:

– Знаю, стоило привезти тебя во дворец и оставить в моих апартаментах – там всё, как у всех, вопиюще обычно. Но, во-первых, объяснить моей семейке, что ты мне очень дорог, я бы вряд ли смогла, не прибегая к внушению, чего мне бы, естественно, не хотелось. А во-вторых, чем раньше начнёшь… Да?

Она как будто извинялась, что было куда немыслимее «ты» в её адрес. Я сжал кулак правой, свободной руки так, что ногти впились в кожу. Очнись, думал я. Что ты остолбенел, как будто первый раз поместье аристократа увидел! Работай. Ты здесь для этого.

– Однако, – продолжала принцесса, – я привезла для тебя слуг-людей. Чтобы тебе не было одиноко. Или скучно…

Для меня? Я не успел удивиться – мы уже входили в ярко освещённый холл. Разноцветные отсветы от витражей на окнах экстравагантной мозаикой падали на стены, пол и фигуры поклонившихся нам слуг. Они полукругом выстроились у мраморной лестницы, как и предписывала традиция. Однако обычно так хозяина встречали после долгого отсутствия. Разве принцесса куда-то уезжала?

Слуг было много – с полсотни. Для крупного поместья, наверное, в самый раз.

Принцесса остановилась, и я невольно уставился на дворецкого – он стоял ближе всех к нам и, конечно, был единственным, кто носил не серую ливрею, приличную всем слугам мужского полу, а сюртук. Экономка рядом с ним – дама средних лет со строгим лицом и не менее строгим пучком совершенно седых волос на затылке – присела в реверансе. На ней было чёрное платье – королевский цвет, к тому же мужской. Я с трудом сдержал вздох удивления.

А стоило бы ожидать. Какая госпожа, такие и слуги.

– Алекс, – представила дворецкого принцесса. Сама, что тоже было не по правилам. – И Ирэн. Элвин, пожалуйста, обращайся к ним, если тебе что-то понадобится.

– Да, – выдавил я.

– Господин, – хором откликнулись дворецкий и экономка.

Наверное, лицо у меня стало донельзя забавным, потому что, глядя на меня, принцесса не сдержала улыбку.

Я заставил себя вспомнить, что всё это просто игра богатой чудачки. Держать это в голове становилось всё сложнее, уж больно хорошо принцесса знала свою роль.

– И твой камердинер. Ори. – Шериада указала на юношу, моего ровесника. Он, естественно, был в сером, как и положено лакею. И рыжим, как делегация варваров с Большой земли – а его лицо так обильно усыпали веснушки, словно он забыл с утра умыться. Но он поклонился вполне прилично, а его улыбка болезненно напомнила мне Рая.

– Камердинер, госпожа? – Я не сдержал удивления – Мой?

Никаких слуг у спутников, конечно, никогда не было. Да любой камердинер был выше меня по статусу!

– Конечно, – кивнула Шериада. Для неё это как будто было в порядке вещей. – Что ж, с остальными ты познакомишься позже. – Она оглядела слуг, улыбнулась и сказала что-то, как мне показалось, на чужом языке.

Они дружно поклонились и хором ответили ей на том же языке. Всё-таки варвары…

– Идём, – кивнула мне принцесса, направляясь к лестнице. – Жилые комнаты на втором этаже, но это ты и так знаешь, у вас так же. На третий этаж, пожалуйста, не ходи, он весь мой. – Она указала наверх, где ступеньки терялись в темноте. – Там моя спальня и ведьмина кухня. В кухню ты и так не зайдёшь, дверь не откроется. А вот в спальне защита иногда сбоит, так что… Просто поверь, на каждом шагу там ловушки. Ты же не хочешь остаться без руки, например? Нестрашно, конечно, её всегда можно исцелить, но процесс, поверь, неприятный… А вот второй этаж весь в твоём распоряжении. Это твоя комната.

Она толкнула первую же дверь в показавшемся мне бесконечном коридоре. Я присмотрелся – на двери были изображены те же знаки, что и на воротах. Они сверкнули, когда я переступил порог.

– Защита, – объяснила Шериада. – Круг рядом, а значит, в доме теоретически может появиться кто угодно. Риск, на который мы все идём, – она вздохнула. Мне уже сейчас казалось, что она говорит на варварском языке, потому что я ровным счётом ничего не понимал. Однако я не перебивал. – Демонолог, да ещё и с таким уровнем силы, как у тебя, – продолжала принцесса, – желанная добыча для любого мага что в Лионе, что в Нуклии… Тем более в Нуклии. Мне безумно повезло, что ты так хорош в щитах, и Руадан всё это время тебя не замечал. Поверь, хозяин он не очень. Я лучше. Я, по крайней мере, человек. – Говоря это, она прошлась по комнате, почему-то уделив особенное внимание ковру у кровати и подоконнику. К последнему она даже наклонилась и принюхалась.

Ровно ничего примечательного там не было. В комнате царила одна кровать – что не слишком бы меня удивило, окажись это комната принцессы. А может, так и было на самом деле, просто Шериада решила надо мной подшутить? Я так в начале и подумал.

Туалетный столик здесь тоже был, но совсем неженский. Никаких флаконов на виду там не выставили. Может, они в ящиках?

И, конечно, имелся шкаф. Внушительный, в него бы наверняка поместился даже гардероб принцессы. Две двери располагались по его бокам, на них тоже были знаки – как и на стенах, полу и даже изголовье кровати. У меня мелькнула на мгновение мысль, что я попал в сказочный дом с привидениями, но, конечно же, этого не могло быть. Я ведь не ребёнок – верить таким вещам.

А ещё – как же здесь было роскошно! Нет, полудрагоценные камни в столбиках кровати не мерцали, как в спальне моей первой госпожи, но у той даже ночной горшок был золотым. Ничего подобного: эта роскошь не бросалась в глаза. Однако она выглядывала из каждого угла, тянулась от любой мелочи.

Кровать была застелена льняным постельным бельём. Льняным, господи, какое расточительство! Как дорог лён знал каждый аристократ, такой постельный набор мог себе позволить разве что король.

Вышитый серебряной нитью полог был шёлковым, и он переливался на солнце очень знакомо, выдавая качество ткани с головой. Такой шёлк был ценен, страшно сказать, сколько просили за метр этой ткани. Лавиния вечно жаловалась портнихе – дескать, совести у торговцев нет. А здесь – полог. Ну не сумасбродство ли?

К тому же дерево было повсюду – и это на нашем острове, где лес давным-давно вырубили ещё до Потопа, а новый так и не вырос. Паркет из молочного дуба, и из него же резные стенные панели, столбики кровати и шкаф. Благодаря этому тёплому, мягкому цвету комната как будто сияла.

– Тебе нравится? – Принцесса отвлеклась от подоконника и посмотрела на меня.

Я поймал её взгляд и улыбнулся – скромно и обещающе. В первые дни я долго тренировал эту улыбку. И этот взгляд – лучше всего получалось, если повторять про себя: «Ты моя. Я нужен тебе. Ты меня любишь». Что-то такое.

Этот фокус удавался мне всегда. Я смотрел и ждал, что принцесса тоже улыбнётся, подойдёт ближе, потом остановится и… Нет, эта не остановится. Эта поцелует сама, а после… Всё будет как обычно. Я даже хотел этого – что-то привычное во всём этом… хаосе.

Шериада действительно улыбнулась – но изумлённо, словно не восхищалась мной, а глазам не верила. А потом, отвернувшись, рассмеялась, как будто я рассказал ей очень смешную шутку.

Вздрогнув, я отвёл взгляд.

– Э-э-элвин, – протянула принцесса. – Боги и бездна! Не старайся, на мне твои чары не сработают. Я всё-таки… Ну… – Она снова залилась искристым волшебным смехом. Потом обернулась, сама поймала мой взгляд и успокоилась. – Ну же, я не хотела тебя обидеть. Но это и правда смешно. Если тебе что-то нужно, просто скажи, ладно? Вдобавок ты уже мне очень важен. Зачем меня чаровать? – Она покачала головой. – Однако должна заметить: прекрасное исполнение. Для человека, который в магию даже не верит… Браво.

– Благодарю, госпожа, – выдавил я. Нужно было что-то сделать, а я стоял, как идиот.

Она прошла мимо меня к двери.

– Идём, я покажу тебе библиотеку.

Дверь слева в середине коридора украшал кот с внимательными зелёными глазами. Уверен, он смотрел на меня, когда мы подошли, а коридор вытянулся. Впереди зажглись светильники в раззявленных стеклянных клювах птиц. Наверняка поместье принцессы было нашпиговано иллюзиями. Что ж, кто чем увлекается. Некоторые придворные – золотом. Шериада, очевидно, жить не могла без флера таинственности.

Её библиотека поразила меня даже больше роскошной спальни. Помните, я хвалил королевскую, во дворце? Забудьте. Принцесса или была из тех, кто кичится книгами, как золотыми ночными горшками, или тоже обожала чтение – я надеялся на второе. Хоть одна общая тема у нас будет. Если она когда-нибудь перестанет говорить про эту свою магию.

Стеллажи тянулись от порога, как казалось, в бесконечность. Здесь тоже имелись лестницы – и десятки уютных ниш с диванами, креслами, пуфами… Всем, что в голову взбредёт. Были даже качели – помню, уставился на них, как дурак. Качели в библиотеке – это ж додуматься надо! Рядом стояла стеклянная витрина с напитками и десертом. Невдалеке я заметил роскошный письменный стол-секретер. Рядом – шахматный столик.

– Заниматься можешь здесь. – Принцесса подошла к столу, достала из ящика лист бумаги – очень белой, даже блестящей. Я ожидал увидеть на нём королевский герб, но ничего такого не было. – Держи. Посмотри, поймёшь ли ты мой почерк. Признаться, я вчера в ночи это писала. Странно, что шоколадом не заляпала… В общем, держи, а я пока соберу тебе книги.

На листе и правда имелся маленький коричневый отпечаток в правом углу. И… да, почерк у принцессы оказался дай боже. Я с трудом разобрал: «Почему вода в Алом водопаде красного цвета?», когда слева раздался сначала тихий шелест, потом шуршанье, а после характерный звук упавшей книги.

– Бездна, – выдохнула принцесса, балансируя на верхней ступеньке лестницы у ближайшего стеллажа. – Элвин, лови её, а то убежит!

Я осмотрелся.

– Кого, госпожа?

– Да книгу же!

У лестницы действительно лежала книга в чёрном кожаном переплёте. Конечно, никуда она не бежала. Я послушно поднял, а Шериада буквально выдернула её у меня. И принялась выговаривать – не мне, книге:

– Ты ж смотри, какая шустрая! Дождёшься, прикую к полке. Что, почуяла демонолога и притихла, да? Смотри у меня!

«Ты и так знал, что она чокнутая, – думал я. – Чему ты удивляешься?»

– Ну как там почерк? – позвала принцесса. Лестницей она управлялась лихо – раскачивала её, как акробат трапецию.

– Всё в порядке, госпожа.

– Да? Замечательно. А вот и твои… уф!.. книги.

Она спустилась, и я только сейчас сообразил, что книги – это всё-таки была не метафора. В руках у принцессы покачивалась целая башня из десяти увесистых томов – Шериаду за ними даже видно не было.

– Вот, всё твоё, – довольно сообщила она и сгрузила это богатство на стол рядом со списком. – Итого у тебя неделя. Ты должен всё это прочесть и быть готовым ответить на вопросы, которые я написала, – она кивнула на список, а потом улыбнулась. – Я же говорила, ничего страшного.

– Да, госпожа, – пробормотал я, переводя взгляд с неё на книги.

Принцесса улыбнулась и осторожно похлопала меня по плечу.

– Ты справишься. Я в тебя верю. – Потом добавила: – Меня всю неделю не будет. Так что непонятные места отмечай, потом разберёмся. Я вернусь ровно через семь дней, час в час, минута в минуту, у меня так портал настроен. – Она помедлила, потом потянулась к моему воротнику. – Как у тебя привязка прошла?

Я замер, и она выудила из-под сорочки подвеску на шнурке – ту самую из оникса в серебряной оправе. Я не видел её с позавчерашней ночи и посчитал сном, но вот она, тёплая, мягко мерцала в руке принцессы.

– Отлично, – кивнула Шериада. – Она тебе не мешает?

– Нет, госпожа.

Принцесса осторожно заправила её обратно за воротник. Камень должен был холодить кожу, а шнурок тянуть, пусть и не сильно. Ничего подобного я не чувствовал – подвески как будто не было.

Принцесса посмотрела на массивные часы, украшенные крылатым змеем, вырезанным из дерева.

– Если честно, мне пора бежать. У тебя есть вопросы?

Конечно. Миллион.

– Нет, госпожа, – улыбнулся я.

– Ну и прекрасно. Чувствуй себя как дома, располагайся. И учти – я добрая, но если через неделю ты мне это, – она кивнула на список вопросов, – не ответишь, я буду очень, очень злая. – Принцесса усмехнулась, и так жутко это у неё получилось, что я снова вздрогнул. – Ты не хочешь меня злить. Что ж, удачи.

Сказав это, она развернулась и стремительно направилась к двери. Её лёгкие шаги очень скоро затихли в коридоре, а я остался стоять, как дурак, не понимая, что это было, и главное – что теперь делать?

Часы пробили пять вечера. За окном загорелся тот самый алый закат, предвестник бед в книгах.

Я разложил книги на столе. Касаться их было страшно: один такой том наверняка стоит больше, чем мой годовой гонорар. Кожаные обложки, серебряное тиснение, гладкие страницы из плотной, но всё равно белой бумаги… География Нуклия, история Нуклия, флора и фауна, фольклор, мифология, искусство, традиции и обычаи – всё, естественно, Нуклия. Последняя книга была поменьше и называлась довольно странно: «Магия и этикет». Я подозревал, что тоже Нуклия, чем бы это ни было.

Наверное, какая-то страна на Большой Земле, куда принцесса захочет меня увезти?

От этой мысли я похолодел. Уехать к варварам? Нет. Ни за что, ни за какие деньги – не поеду.

Но моя семья всё ещё зависит от меня. По договору принцесса обещала платить мне раз в неделю и даже обмолвилась о повышении суммы. Что ж, этого хватит на то, чтобы скопить приличный капитал, если всё сложится хорошо.

Господи, о чём я думаю! Дня не прошло, как я сменил хозяйку, а меня уже посещают мысли о побеге. Как будто мне не объяснили в первый год, что будет, когда меня поймают. Да, не «если», а «когда».

Подожди, успокаивал я себя. Потерпи, осмотрись. Может быть, ещё не всё так плохо. Нужно расположить госпожу к себе. Других спутников у неё нет, значит, мои шансы в разы увеличиваются. Она сказала, что уедет, но я не слышал кареты, а окна библиотеки выходили как раз на парадный подъезд. Значит, это тоже была часть игры. Возможно, ей нравится наблюдать? Я слышал о таком – почему бы и нет?

Что ж… Нужно выяснить, где моя настоящая комната. Затем…

Дверь в библиотеку снова открылась, и я резко обернулся, чуть не смахнув со стола книгу по этикету.

– Господин, – поклонился тот рыжий юноша, которого Шериада обозвала моим камердинером. Беднягу наверняка перекосило: служить спутнику – это же надо так упасть. Поймав мой взгляд, юноша запнулся. – Прикажешь… Прикажете подать ужин сюда?

Я сжал кулаки за спиной. Конечно, слуги приняли правила госпожи – как же иначе? Представляю, как они будут надо мной смеяться, когда игра закончится.

– Быть может, вы просто покажете мне, где здесь кухня? – попытался спасти положение я.

Юноша – Ори, кажется? – выпрямился и изумлённо посмотрел на меня.

– Ты… Простите, вы хотите ужинать на кухне? Мы можем накрыть в столовой зале.

В его голосе мне послышался намёк, и я вздохнул.

– Накройте там же, где собирается ужинать госпожа, пожалуйста.

– Но, господин, миледи уехала. Она вернётся не ранее, чем через семь дней.

– Уехала? – Я невольно оглянулся на окно. – Но я не слышал кареты.

Ори улыбнулся.

– Миледи редко путешествует в карете. Зачем карета волшебнице, господин, когда есть портал?

Я чуть не спросил, что он имеет в виду. Но нужно было поддерживать условия игры, а значит…

– Накройте, пожалуйста, в столовой.

Ори снова поклонился.

– И покажите мою комнату, – добавил я.

– Конечно, господин. Идёмте.

Нет, всё, естественно, не кончилось так просто. Ори привёл меня в ту же спальню, которую показывала принцесса. Разумеется. Чего я ожидал?

– Желаете принять ванну или переодеться перед ужином, господин?

Я невольно вздохнул. Когда Шериада ушла, а вместе с ней и львиная доля моего напряжения, я почувствовал, что смертельно голоден.

– Нет, после.

Ори снова поклонился.

– Как пожелаете. Показать вам столовую, господин?

– Да, пожалуйста.

Аристократы любили выставлять в гостиных и столовых залах золотые или хотя бы серебряные сервизы – в стеклянных шкафах, чтобы всё блестело, сверкало… И пугало таких, как я. Не дай бог, споткнёшься вместе с подносом – и еду угробишь, и это богатство рискуешь разбить. А оно почти наверняка стоит больше, чем я сам.

В столовой принцессы стоял только массивный круглый стол, тоже из дуба. И, конечно, кресла – четыре, с подушками на сидениях и мягкими кожаными спинками. Никаких витрин, никакой посуды – зато огромные панорамные окна, в которые как на ладони был виден сад внизу. Отнюдь не фигурный, как сейчас модно, он и вовсе казался заброшенным. Я подумал, что непременно заблужусь в нём, стоит свернуть с главной аллеи. Принцессе впору было ставить на тропинках указатели… Интересно, бывают ли у неё гости? И что она делает с теми, кто заблудился? Я вполне мог представить, как хрупкой изящной Шериаде предупредительные слуги подают из бедняг пирог. И она с улыбкой его ест.

Аппетит от таких мыслей, однако, не исчез – скорее, усилился. Особенно когда лакеи расставили блюда на столе. Как оказалось, всё это были закуски: сыры, колбасы, чесночные хлебцы, рулетики из овощей, грибы… А меня ждал обед из пяти перемен блюд – тот самый, который в доме графа Эштона посчитали бы праздничным.

После рыбного супа и запечённой утки со сливами я сдался. Мне всё ещё хотелось есть – я всегда чувствовал себя голодным, но давно привык. Если хочу остаться красивым, нужно следить за фигурой хотя бы так.

Я отодвинул тарелку и посмотрел на изумлённого Ори.

– Довольно.

– Господин? Вам не нравится мясной паштет? Возможно, рисовый пудинг придётся вам больше по вкусу?

Я понятия не имел, что такое рис, и замешкался с ответом. Ори успел подать знак лакею у дверей, и в считаные мгновения передо мной водрузили тарелки с чем-то, отдалённо напоминающим пирог, политый ягодным соусом.

Я с трудом отвёл от него взгляд и повторил:

– Хватит.

– Но господин, разве волшебники не должны много есть? – вежливо возразил Ори. И принялся уговаривать меня, как ребёнка. – Попробуйте, возможно, вас удивляет незнакомое блюдо, но в Нуклии оно считается традиционным… – Снова этот Нуклий! – И госпожа его очень любит, – добавил Ори, чем ему и удалось меня уломать. Спутников учат любить всё, что предпочитают их госпожи. Так легче понравиться.

Пожалуй, впервые за два года я был сыт. И чувствовал невероятную вину: я не должен был так объедаться. Завтра придётся остаться без завтрака. Я идиот, кем я буду, если перестану следить за собой? Особенно сейчас, когда госпожа так щедра.

Ори, похоже, сообразил, как на меня действует фраза «и вот это госпожа тоже очень любит». Так он умудрился всучить мне горячий шоколад с перцем – согласен, действительно вкусно, – а также ягодное желе и мороженое. И всё удивлялся: «Но как же, господин, волшебники должны плотно питаться. Откуда иначе у вас найдутся силы колдовать?»

А я невольно вспомнил, как жадно поедала пирожные принцесса на балу… Словно впервые их увидела, что, конечно же, невозможно. Тем не менее Шериада оставалась стройной, если не сказать тоненькой – не то что Лавиния, обладавшая таким же аппетитом.

После обеда меня, сонного от сытости, проводили в якобы мою спальню – комнату с огромной кроватью. Нет, серьёзно, я что, идиот и не понимаю, для чего она нужна?

– Ванна, господин? – напомнил Ори.

Я кивнул. Возможно, принцесса брезглива или просто решила дать мне понять, каково это – стать на вечер аристократом. Одна из дверей у шкафа вела в ванную – если так можно назвать залу с утопленными в пол пятью бассейнами. В углу по стене водопадом текла вода и исчезала где-то в шлюзе. Я сначала решил, что это для красоты, но потом заметил рядом мягкий табурет, серебряный ковшик и с десяток флаконов на стеклянной полке. Но зачем тогда бассейны?

Ори попытался помочь мне раздеться. Я отшатнулся, чем, похоже, изрядно его развеселил. Но Ори был воспитанным варваром (какой оксюморон!) и позволил себе только улыбку.

– Господин, если пожелаете, я пока приготовлю вам одежду для сна.

– Да, – выдохнул я.

Он кивнул на шнур звонка в углу.

– Если я понадоблюсь, позовите меня, и я приду. И… господин, мне кажется, вы удивлены. Возможно, у вас ванну принимают иначе. Вам нужно сначала ополоснуться, – он кивнул на водопад, – а потом наслаждаться целебной водой, в каждом бассейне она разная. Здесь минеральная, – показал он на ближайший. – Там серная, запах сложно перебить, поэтому в нём цветы лаванды. Этот с железом, не удивляйтесь, вода в нём рыжеватая. Вон тот с пузырьками газа, хорош для массажа. А тот дальний – с кофе. Госпожа его очень любит, – закончил он волшебной фразой. И, поклонившись, наконец оставил меня одного.

Ванна с кофе! С кофе, разрази меня гром!

Она такая же, как все – кичится роскошью.

Но я должен изучить её привычки, и лучше делать это одному, чем с ней, когда придётся скрывать удивление и изображать удовольствие.

Однако… неплохо эти варвары устроились! У нас водопровод провели только в столицу, и то Лавинии время от времени ванну слуги наполняют вёдрами, потому что трубы вечно прорывает. А здесь глядите-ка – целая баня, да ещё и с разной водой. Между прочим, откуда?

Через полчаса я обнаружил, что мне нравится серный бассейн, пусть вода в нём и кажется белой от взвеси, как молоко. С кофе тоже хорошо, но я всё никак не мог отделаться от мысли, что это безумное расточительство.

Однако приятное, этого не отнять.

Спустя некоторое время в купальню заглянул Ори.

– Я принёс халат, господин. Простите, мне следовало приготовить его заранее.

«Не привыкай, – напомнил я себе. – Ты всё ещё спутник».

Халат был тёплым и тёмно-синим, как и ночной костюм, конечно, варварский – мы спим в сорочках. Но я молча посмотрел на него – к этому мне тоже нужно привыкнуть. Мне жить здесь, по крайней мере, неделю.

В спальне уже горел камин – странно, почему я не заметил его до этого? Из-за рамы, наверное. Сейчас её отодвинули, и пламя весело плясало, облизывая чугунную решётку.

– Ваши волосы, господин, их нужно расчесать. Вы позволите? – напомнил о себе Ори.

Он усадил меня за туалетный столик и принялся открывать ящики, наверняка специально показывая, где что лежит. Там был целый набор заколок для галстука, золотых и серебряных. А также запонки. И перстни – десятки. Эта роскошь ослепляла. Но и это ещё не всё: в специальном шкафчике нашлись цепи. Они казались толще женских, были изящно украшены драгоценными камнями, и я так оторопело уставился на них, что Ори счёл нужным объяснить:

– Господин, в Нуклии маги это носят.

Может, я что-то не понимаю?

– Маги – это же волшебники, да, Ори? – Я осоловел после купания, иначе не решился бы спросить. – Шаманы?

– Шаманы, господин? – Ори осторожно водил щёткой по моим влажным волосам. – Простите, но мне не известно, что это такое. Волшебники творят магию. Эм… Чудеса?

Значит, шаманы. Если хоть половина историй про них правда – чудеса входят в их специализацию.

– Как госпожа, – добавил Ори.

Я озадаченно посмотрел на него через зеркало. Принцесса была похожа на кого угодно, но не на шаманку. Хотя я мог представить, как она отплясывает нагая в круге камней в полнолунье… Нет, пожалуй, это слишком. Она племянница короля, и её манеры пусть и экстравагантны, но для её высокого положения безупречны. Нет, здесь что-то другое.

– А Нуклий – это на Большой земле?

– Большая земля, господин?

– За морем.

– Нет, господин, – Ори улыбнулся и отложил щётку. – Нуклий – это другой мир.

– Другой… что?

– Мир, господин. Простите, я полагаю, миледи вам всё объяснит.

Ну да. Естественно. Прямо сегодня и объяснит.

Я оглянулся на постель и вздохнул.

– Желаете посмотреть гардероб, господин? – Ори прошёл к шкафу.

Я кивнул, хотя уже устал удивляться.

Вся одежда – от сорочек до камзолов и брюк разных фасонов – была чёрной. Цвет короля и аристократов. Если меня увидят в этом в столице, примут за придворного. А потом, когда поймут, что ошиблись, потащат в суд. И судя по договору, мне придётся самому за себя отвечать.

– Ори, а нет ли костюмов серого цвета?

Он удивился.

– Нет, господин. Эти миледи выбирала сама. Вам не нравится? Но… Чёрный – благородный цвет волшебников.

Если я услышу это слово, «волшебник», ещё раз, у меня точно случится истерика.

– Хорошо, – выдохнул я.

– Что-нибудь ещё, господин? Шоколад перед сном? Книги?

Интересно, если я попрошу его мне спеть, он так и сделает? Как далеко распространяется игра принцессы?

– Куда уехала госпожа, Ори?

– Не могу знать, господин. Быть может, в Нуклий.

Понятно. Наверняка она здесь и наблюдает за мной. Я огляделся, пытаясь найти что-то вроде глазка в стене.

Впрочем, он, конечно, замаскирован.

– Господин?

– Всё в порядке, Ори. Мне больше ничего не нужно. Спасибо.

Ох и поглумится он надо мной потом, когда игра закончится! За то, что ему пришлось мне служить.

Но сейчас он улыбнулся и, пожелав мне доброй ночи, вышел, затворив за собой дверь.

Ночь была какой угодно, но не доброй. Спать хотелось безумно, и под утро я всё-таки заснул. А до этого устал щипать себя за щёки, лишь бы бодрствовать. Принцесса могла явиться в любую минуту. Я должен быть готов.

Но она не пришла. Меня разбудил Ори, осторожно заглянувший в дверь.

– Господин? Уже полдень. Подавать ли завтрак?

Я чувствовал себя разбитым и больным. Господи, да когда же этот фарс закончится?

На туалетном столике лежала записка:

«Прости, забыла вчера дать адрес твоей семьи».

Ниже действительно был адрес. И приписка: «Возьми карету. И ради всего святого, не колдуй».

Я перечитал её несколько раз и понял две вещи: принцесса действительно за мной следит, иначе откуда бы взялась эта записка? А ещё – я не упущу шанс повидать мою семью. Даже если это игра. Хотя бы издали – я слишком долго не смел об этом даже мечтать.

Поэтому я твёрдо – уже стал вживаться в новую роль – приказал подать мне карету.

– Конечно, господин, – поклонился мне дворецкий, пришедший вместе с Ори.

Я всё ещё был в постели, мне было одинаково плохо и стыдно: по правилам следовало проснуться на рассвете и давно уже быть готовым, а я только глаза продрал да, к тому же, отдаю приказы.

– Желаете завтракать здесь, господин? Принести вам кофе и газету?

Перед моим мысленным взором немедленно встал граф.

– Нет, – торопливо выдохнул я. – Благодарю.

Я также попытался отказаться от завтрака. Есть хотелось несмотря на усталость безумно – раньше голод удавалось не замечать, но не сейчас – или потому, что я волновался больше обычного, или особняк принцессы и впрямь был заколдован…

– Господин, как можно! – удивился дворецкий. – Вы же волшебник! Прошу вас, завтрак уже готов, это не займёт много времени…

Они уговаривали меня вдвоём, снова как ребёнка. А когда стало ясно, что я не соглашусь, дворецкий воскликнул:

– Хотя бы кофе!

И отчего-то побледнел, когда я попросил принести мне только воду.

Оказалось, вода стоит на прикроватной тумбочке – я умудрился и её не заметить. А Ори, готовя мне костюм – как настоящий камердинер, интересно, кому он служит, когда принцесса не тащит в свой дом спутников? Итак, Ори грустно сказал:

– Господин, миледи рассердится, если узнает, что вы морите себя голодом.

Она ещё больше рассердится, если её дорогостоящий спутник превратится в толстяка.

– Господин, на нас она тоже рассердится. Вам же плохо от голода станет, – добавил Ори.

Я заверил его, что не станет. Он молчал всё время, пока я выбирал костюм – что-нибудь наименее роскошное, чтобы не очень бросаться в глаза. Бесполезно: не то что цвет, но даже ткани не оставляли на это шансов. Бархат, серебристый мех чернобурки, шёлк… Ори ещё попытался нацепить на меня одну из тех цепей из шкафчика на туалетном столе. «Но как же, господин! В Нуклии…»

И словно невзначай поставил передо мной фруктовую тарелку, пока причёсывал. Половину из того, что было в тарелке, я раньше видел только на картинках, но, конечно, не стал пробовать. Честное слово, это было даже смешно. Если госпожа так хочет, пусть сама прикажет мне завтракать, а пока я буду действовать по своему усмотрению.

Карету действительно подали – без королевского герба (слава богу). Она стояла у парадного подъезда, и лакей открыл дверь до того, как я по привычке сам к ней потянулся.

Внутри было на удивление тепло. Я прислонился лбом к обшитой мягким бархатом стене у окна и закрыл глаза. Очень хотелось спать, голова болела…

В последний момент в карету забрался Ори. Он тяжело дышал.

– Простите, господин, я опоздал!

Я уставился на него, полагаю, не слишком дружелюбно, потому что он отодвинулся подальше и сбивчиво объяснил:

– Я должен вас сопровождать, господин. Вдруг что-то понадобится?

– Госпожа приказала за мной следить?

– Сле… Нет, господин, что вы!

Я отвернулся к окну. Конечно, приказала. Не думал же я, что она так просто меня отпустит. Раз сама не может или не хочет со мной поехать и наблюдать, конечно, ей понадобится подробный отчёт.

– Простите, господин, – повторил Ори.

Я покачал головой. Он слуга, как и я. Все мы пляшем под дудку хозяев.

День выдался морозным и солнечным. Свежий снег сиял ярко, а холод просачивался в карету – или я мёрз от волнения? Руки в перчатках леденели, пока я бездумно смотрел на белые поля – я не заметил даже, как Ори укрыл меня пледом. Теплее от этого не стало.

Два года назад я оставил Тину и мать в съёмном доме на северной окраине столицы в одном из бедных районов. На мамино имя с доверенностью на Тину был открыт счёт в королевском банке, куда переводились деньги. Наверное, мама распорядилась ими с умом, потому что адрес, который оставила мне принцесса, вёл в один из респектабельных, пусть и нецентральных районов столицы. К тому же рядом с художественной школой. Я боялся поверить, что всё настолько хорошо.

– Господин, вы точно не голодны? Если пожелаете… – начал было Ори, но я, посмотрел на него, и он замолчал.

Что за одержимость едой у слуг принцессы? Не понимаю.

Кварталы среднего класса – торговцев, учёных, клерков, банкиров – не искрятся от роскоши, как поместья аристократов. Здесь всё основательно, добротно и серьёзно. Колёса кареты застучали по брусчатке – от снега дорогу здесь очистили. Блестели витрины магазинов, не украшенные ничем, кроме знака товара. Горели фонарями застеклённые веранды ресторанов.

Из ателье, совсем не похожего на замок в миниатюре и, конечно, без лент, бантов и королевских звёзд на стёклах – Лавиния сюда бы и ногой не ступила, – выпорхнула стайка девушек в одинаковых коричневых пальто. Две несли рулоны ткани, третья – тонкий квадратный футляр едва ли не больше её. А четвёртая…

Четвёртую я узнал.

Я оставлял Тину больным угловатым подростком. Ей было четырнадцать, но тогда она казалась младше года на три – так точила её болезнь. И уже начинала задыхаться, а по утрам пылала, как печка, а потом шутила, что о неё можно греться – нет нужды тратиться на уголь.

Сейчас ей было шестнадцать, она улыбалась, и ветер трепал золотые – темнее, чем у меня, и, конечно, длиннее – пряди волос, выбившиеся из-под её шапки.

На ватных ногах я выбрался из кареты и прошёл к стене ателье, глядя Тине вслед. Её подруги о чём-то смеялись, та, что с футляром весело им размахивала.

Я смотрел, как она уходит и понимал, что не смогу её окликнуть.

Два года назад я оставил документы на кухонном столе – где их непременно бы нашли – и ушёл раньше, чем мать спустилась готовить завтрак. Я не попрощался – они бы меня не отпустили. Мать сказала бы, что есть другой выход, что мы непременно его найдём.

Она ошибалась: выхода не было, чудо не случилось, нам никто не помог, а Тина умирала. Что мне оставалось?

Налетевший ветер взметнул полу моего плаща, раскачал вывеску-ножницы на углу ателье и сорвал шляпку у одной из девушек. Они обернулись, все четверо, бросились её ловить. Я застыл, поймав взгляд Тины.

Она действительно очень похорошела за эти годы. «От кавалеров, наверное, отбоя нет», – мелькнула странная мысль. Странная, потому что для меня Тина оставалась тем самым угловатым подростком, младшей сестрой, которую нужно защищать.

Она выронила завёрнутые в коричневую бумагу покупки – по тротуару покатились нитки, пуговицы, какие-то крючки… И пошла ко мне, сначала несмело, словно сомневаясь, не обращая внимания на подруг. А потом быстрее – и я уже не мог отвернуться и уйти, хотя знал, как это по ней ударит.

Она бросилась мне на шею, а я её обнял – иначе мы бы оба упали на тротуар. Да, Тина определённо за это время поправилась.

Мимо шли элегантно одетые дамы с кавалерами в тёмно-синем – цвет торговцев. Ори выглядывал из кареты и что-то говорил кучеру… Ветер мотал вывеской, и та опасно скрипела…

– Элвин? Это правда ты? Это же ты? – шептала Тина, обнимая меня. От неё по-взрослому пахло цветами – ландышами. И всё так же – маминой выпечкой и красками. – Скажи что-нибудь! Скажи, пожалуйста! Скажи, что это ты…

– Это я.

– Тина? – одна из подруг, наверное, самая смелая – та, что с футляром – подошла и, хмуро глядя на меня, поинтересовалась: – Кто это?

Она видела молодого аристократа и Тину, которая его обнимает. Что она могла подумать?

– Он нашёлся! – выдохнула сестра, оборачиваясь. По её щеке текли слёзы – Тина всегда была жуткой плаксой. – Мой бра…

Я успел зажать ей рот раньше, чем она договорила. И спокойно улыбнулся девушке. Я привык спокойно улыбаться в любых ситуациях.

– О, мы всего лишь друзья. – У меня получилось даже скопировать характерный капризный тон аристократа. Как же долго я среди них жил! – Мне захотелось увидеться. Тина, дорогая, вы разрешите довезти вас до дома?

Она поймала мой взгляд и задрожала.

– Да… Мия… О, спасибо! – Мия отдала ей промокшие свёртки. – Д-до завтра!

Я увлёк сестру к карете, пока подруги, одинаково хмурясь, глядели нам вслед. И даже не сразу заметил, что Ори пересел к кучеру, оставив нас одних. Не ожидал от него такой тактичности.

– Элвин, что… Что случилось? – стоило дверце захлопнуться, вопросы посыпались из Тины градом. – Ты пропал так… Куда ты пропал?! Два года, Эл, два года от тебя ни весточки! Мама сказала, ты уехал… Ты сказал ей, но не мне, да? Куда ты уехал? Эл, ну скажи же!

Я по привычке подался вперёд и прижал ладонь к её лбу. Температуры не было.

– Тина, как ты себя чувствуешь?

– Я? Я как себя чувствую?! Ты не можешь вот так появиться и… – Она поймала мой взгляд и выдохнула. – Хорошо. Я не умираю больше, видишь? Успокойся.

Я откинулся на спинку дивана и выдохнул.

– Ты поступила в художественную школу?

– Я поступила… Да! В колледж, у меня стипендия. Эл, почему ты на меня так смотришь? Что с тобой? Почему ты такой… замороженный? Обними меня хотя бы!

Я не мог – я больше не имел на это прав.

– Твои подруги подумают, что ты путаешься с аристократом, – сказал я вместо этого. – Прости меня.

– Да бог с ними! Эл, где ты был? Чья… Чья это карета?

Я закрыл на мгновение глаза.

– Тина, у меня мало времени. Скажи, с мамой всё в порядке?

– Да! Хотя она и выплакала все глаза, когда ты ушёл, как ты мог!.. – Она оборвала себя и куда тише ответила: – Она больше не шьёт. Очень плохо видит. Но нам теперь и не нужно, потому что… Эл, я же твоя сестра – скажи, откуда?..

Я стиснул зубы. Я не хотел, чтобы она знала.

Но она сказала:

– Эта карета… твоей госпожи, да?

Я вздрогнул, и она ломко улыбнулась.

– Мать не говорила, ты же… Ты же и ей не сказал, да? Но я же не дура. Откуда ещё такие деньги?

Я отвернулся к окну. Я так мечтал увидеть её… А сейчас больше всего на свете хотел исчезнуть.

Она заслуживает большего, чем брата-содержанку. Я идиот, в какое положение я её поставил? Думаю только о себе!

– Прости.

– Прости? – повторила она. – Элвин, за что ты извиняешься? Господи, ты что, стыдишься? Ты… – Я вздрогнул, когда она обняла меня снова. – Ты неисправимый… глупец! Посмотри на меня.

Я послушался. Я мог бы смотреть на неё вечно – такую… здоровую, счастливую, настоящую. Наконец-то не на фотографии.

Но карета остановилась.

– Наш дом, – выдохнула Тина. – Эл, ты же… ты же выйдешь к маме?

– У меня мало времени, – повторил я.

– И ты снова исчезнешь на годы?

Она сама открыла дверцу, хотя стоило бы мне или лакею. А потом потянула меня наружу, к вышедшей на крыльцо матери.

Я не смог заставить себя остаться в карете.

Мама щурилась, в её волосах прибавилось седых прядей. И она всё ещё носила траур. Я невольно задался вопросом, не по мне ли.

– Конечно, не по тебе, – тихо ответила она, обняв меня. – Естественно, я знала, где ты. Скажи, с тобой хорошо обращаются?

Я только кивнул. Она всегда была сдержанной, всегда казалась спокойной. Раньше я мог лишь предполагать, чего ей это стоит. Теперь я знал.

Она хотела пригласить в дом и Ори с кучером, но я солгал, будто госпожа нас ждёт. Я не мог оставаться надолго. Потом слишком сложно уходить.

Мама кивнула, как будто поняла.

Конечно, она умело распорядилась деньгами. Я всюду видел тому подтверждение: жили они с сестрой небогато, но хорошо. Добротный дом, пять комнат, садик и даже мастерская для Тины. Ярко горел камин, значит, деньги на уголь у них были.

Тина похвасталась, что ей уже делают заказы, и сунула мне свой альбом с эскизами. «Посмотри, как я теперь умею!»

Я же смотрел вокруг и чувствовал, что этот дом не мой. Я больше не часть их жизни. Не стоило мне приезжать.

Тина рисовала портреты. Её альбом был полон набросков людей, разных – её подруг, наверняка случайных прохожих, девочек, заглядывающих в окно кафе, дам, делающих заказ портнихе…

С последнего листа на меня посмотрела Шериада. В эскизе Тины она казалась старше, была одета как работница на фабрике – дешёвое пальто, вязаная шапка, ботинки вместо сапог. И взгляд – задумчивый, грустный.

– Тина, ты её знаешь? – быстро спросил я.

Сестра склонилась над рисунком.

– Это? Хм… Ну да, вчера её видела. Колоритная внешность, правда? Она спросила дорогу до библиотеки. А что?

Я покачал головой. Сердце кольнуло нехорошее предчувствие. Конечно, принцесса видела мою семью хотя бы на той фотографии, как это от неё скроешь? Но мне в голову не могло прийти, что она лично… Может, просто кто-то похожий?

– У неё был странный голос, – добавила Тина. – Я запомнила, потому что он действительно звучал так… Словно она не говорит, а поёт. И акцент такой… Из провинции, наверное.

Наверное.

Я обратил внимание, что принцесса на портрете была без перчаток. Узкие красивой формы руки с длинными музыкальными пальцами – их Тина вырисовала особенно тщательно. Их, лицо и выбившуюся из-под шапки чёрную прядь.

– Руки, да, – кивнула сестра. – Я хорошо их рассмотрела, потому что она поскользнулась, я её поддержала. Она, знаешь, схватилась за меня неудачно – за лицо. Меня от её прикосновения буквально обожгло. Ох, Эл, я такая впечатлительная! А что? Ты её знаешь?

– Нет.

Мама обняла меня напоследок. Прежде чем сунула пирог, завёрнутый в промасленную бумагу.

– Не отказывайся. И пообещай нам писать. – А потом шепнула, снова обняв: – Это твой дом. Не забывай.

– Нет, – пробормотал я.

– Да. Всегда.

Тина тоже сунула мне маленький свёрток.

– Потом открой. Я мечтала отдать это тебе, когда ты вернёшься.

– Я не вернулся.

– Разве?

Это всё-таки было больно – уходить. Они стояли на пороге, глядя мне вслед – я расцеловал обеих на прощание. Слёзы горчили на губах.

«Не оборачивайся», – думал я. Я и не обернулся. Но меня словно толкнуло что-то и вспомнился портрет принцессы, написанный Тиной. Что сделает с ними Шериада, если я её огорчу? Словно по наитию – со мной такое бывало – я остановился и мысленно пожелал: «Пусть всё у вас будет хорошо. Сказочно хорошо, очень удачно». Внутри будто струна натянулась, а перед глазами поплыли пятна. Мне почудилось, как дом накрывает сфера золотого света, мигает и гаснет, но не исчезает, а будто становится невидимой.

А мне вдруг сделалось очень тяжело, голова закружилась, к горлу подкатила тошнота. Я дошёл до кареты и кое-как забрался внутрь, и в обморок упал уже там.

Сроду со мной обмороков не случалось.

В себя я пришёл уже в поместье на той роскошной кровати, якобы в моей комнате. Надо мной склонялся дворецкий с чашкой бульона, и бледный до синевы Ори маячил у него за спиной.

– Видите, господин. Вам следовало поесть, особенно если собирались колдовать. Зачем вы так? – сказал дворецкий.

Сил спорить не было.

На следующий день я от слабости не смог подняться с постели. Было страшно, что госпожа придёт и увидит меня таким. Впрочем, бояться я быстро устал.

Так прошла вся неделя. Меня очень плотно кормили, практически насильно. Если я пил бульон, то он обязательно был наваристый и густой, а мясо – его мне теперь подавали на завтрак, обед и ужин – непременно сочилось кровью.

– Может, врача? – несмело предложил как-то Ори.

Ответил дворецкий, он ухаживал за мной, как заботливая сиделка:

– Не поможет, и ты это отлично знаешь. Магическое истощение излечит только другой волшебник.

Удивляться сил не осталось. Может, оно и к лучшему: когда не спал, я читал книги принцессы. Они были даже интересными, если воспринимать их как сказку. А чем ещё они могли быть?

В свёртке Тины оказался портрет меня, каким я был два года назад. Тогда я улыбался искренне, и в моих глазах жила уверенность.

Сейчас же я попросил Ори принести мне зеркало, посмотрел – и положил портрет на прикроватную тумбочку. Теперь в моих глазах была только усталость.

Если принцесса за мной и наблюдала, ей, наверное, было дико скучно.

Она явилась ровно через неделю, час в час – в пять вечера. Конечно же, нашла меня в постели. Я думал, она расстроится: как же, её дорогое приобретение уже сломалось.

Ха, расстроится! Её аж перекосило.

– Как? – Она не кричала, но её голос вмиг наполнил комнату, задрожали даже стёкла. – Я оставила тебя на неделю. Всего неделю! Как ты умудрился высушить себя подчистую? – Она обернулась на Ори, замершего у стены. – Я же просила!

Ори немедленно рухнул на колени. Я опешил.

– Госпожа, его-то вины здесь нет, – вырвалось у меня.

Как и моей, но кого это волнует.

– Неужели? – голос Шериады сочился теперь, как горький яд.

Бедный Ори скорчился на полу, а я вспомнил слова принцессы: «Ты не хочешь меня злить». Что она сделает? Слуги её явно боятся.

– Миледи, господин отказывался от еды, что нам было делать? – К Ори прошёл дворецкий, встал рядом, словно защищая.

– Отказы… – Принцесса оглянулась на меня. И судя по интонации, выругалась.

Всё, сейчас я узнаю, как тут наказывают, лениво думал я. Очень хотелось спать. Я смотрел на принцессу, а в голове плыло: «Ну давай, удиви меня».

Принцесса вздохнула. И сразу как будто сделалась меньше, не такой зловещей.

– Ори, встань ради всех богов. Я не сержусь.

Он поднялся, осторожно посматривая на неё. Его трясло.

– Правда не сержусь, – повторила принцесса. – Алекс, накрой в столовой, пожалуйста. Я от еды не откажусь.

Дворецкий поклонился.

– А господину принести?..

– На двоих накройте.

– Да, миледи.

– И оставьте нас.

Когда дверь за ними закрылась, принцесса обернулась и… Нет, не накинулась на меня с упрёками.

Она спросила:

– Что, так всё плохо?

– Всё замечательно, госпожа. – Я закрыл глаза. – Вы ещё не хотите прекратить эту игру?

– Какую игру?

– В которой у меня роль аристократа. Госпожа. – Я попытался улыбнуться. Думаю, получилось плохо, потому что она вздохнула и покачала головой.

– Нет никакой игры. Ты волшебник, а волшебники – сливки нашего общества. Представь, ты можешь призвать демона, который окрутит моего любимого дядю-короля. Естественно, ты круче его, не так ли?

– Простите, госпожа, я не понимаю.

– Ну конечно. – Она подвинула кресло к кровати и села. – Скоро поймёшь. Книги ты, конечно, не читал.

– Я сделал всё, что вы приказывали, госпожа. Я готов. Спрашивайте.

Она недоверчиво посмотрела на меня и усмехнулась.

– После ужина. Пожалуйста, расслабься.

Я откинулся на подушку – и плевать мне уже было, что она собирается делать.

Принцесса сняла изящные перчатки, на этот раз лиловые. Её руки были ровно такие, как на портрете у сестры.

А потом она положила мне ладонь на лоб.

Прикосновения я даже не почувствовал. Только тепло – как будто меня окунули в солнечный свет, и дышать сразу стало легче, а мигрень моментально прошла. Я поймал себя на том, что тяжело дышу и улыбаюсь.

Потом принцесса отняла руку, и всё прекратилось.

– Вот так. Я буду ждать тебя в столовой через полчаса.

– Да, госпожа. – Мне было невероятно легко. Впервые за неделю слабость ушла.

Как она это сделала?

– Госпожа, могу я спросить?

Она остановилась у двери.

– Хочешь узнать, что я с тобой сделала?

– Вы видели мою сестру, госпожа. Могу я спросить, зачем?

Шериада пожала плечами.

– Даже не буду уточнять, откуда ты знаешь. На твоей фотографии у неё чахотка. Я хотела узнать, здорова ли она. Было бы грустно, если бы ты приехал – а она умерла, правда?

Как будто за сутки её можно было спасти!

– Да, госпожа. Вы узнали это по фотографии?

– Ну да. Я всё-таки целитель.

Ага. А я заморский принц.

– Если тебе интересно, то чахотку ей практически вылечили. Курс лекарств стоит огромные деньги – ты же поэтому подался в спутники? Можешь не отвечать. И не беспокойся за сестру. Я высосала из неё остатки болезни. И зарождающийся остеохондроз. И порок сердца лет через двадцать. У твоей матери тоже. Зрение к ней вернётся в течение месяца. Так нужно – или большая нагрузка на мозг, если сразу. – Принцесса устало потёрла лоб. – Не волнуйся. Я ничего им не сделаю. И ты можешь видеть их хоть каждый день, я не против.

– Тогда дайте мне нормальную одежду, – вырвалось у меня.

– Нормальную? Чем эта тебя не устраивает?

– Чёрный – цвет короля, госпожа.

– Чёрный – цвет магии, Элвин.

– В Нуклии, да, госпожа, – об этом я уже прочёл. – Но не здесь.

Она вздохнула.

– Хорошо. Признаюсь, я не знаток вашей цветовой системы. Поэтому моя дражайшая тётка так пялится, стоит мне надеть жёлтое? Это тоже что-то значит?

– Леди носят только белое, госпожа.

– Белое, – выплюнула она. – Цвет траура. Я носила его достаточно – больше не хочу. Но ты одевайся, как хочешь. Кто я такая, чтобы тебе указывать? Расскажешь Алексу, он достанет тебе одежду нужного цвета. Это всё, что тебе нужно?

– Да, госпожа. Спасибо.

– Тогда через полчаса в столовой.

Она ушла, а я впервые за неделю смог без помощи подняться с постели. Из зеркала на меня смотрел осунувшийся юноша с чёрными мешками под глазами. Ужас какой.

И никакой косметики, конечно, в ящиках стола не оказалось. Значит, идти придётся так.

Всё-таки она сказала, что я могу ездить в столицу. Я посмотрел на свой портрет и улыбнулся – почти так же, как юноша на холсте.

Может, всё ещё будет хорошо?