Читать книгу Любви много не бывает, или Ступеньки в вечность - Мария Сараджишвили - Страница 11

Этот февральский день 1944 года начался как обычно. Пасмурно и ветрено, соответственно сезону. Каждый из жителей двора с резными балкончиками был занят своим делом. Дети ушли в школу. Мужчин почти не было видно. Большинство на фронте. Война медленно ползла к концу.

В середине дня пришел однорукий почтальон, принес телеграмму. Крикнул громко:

– Кто тут Кереселидзе?

Из окна выглянула женщина и взяла бланк с приклеенной ленточкой.

«ВАШ БРАТ УМЕР ТЧК ПОХОРОНЕН В ЗЕДАЗЕНИ ТЧК».

Она закричала.

Тут же набежали соседки.

– Что случилось?

– Неужели отец Ефимий скончался?

– Почему в Зедазени? Там ведь нет никого. Монастырь давно закрыт.

Вечером телеграмма пришла младшему брату отца Ефимия. Тот долго смотрел на клочок бумаги, потом сел и опустил голову на скрещенные руки. Не хотел, чтобы кто-то видел его слезы.

Эстате, так звали брата до пострига, всегда многое значил для них, младших. Он рано, в пятнадцать лет, ушел из дома на заработки. Устроился помощником повара в Кутаиси.

Дома радовались: Эстате уже на правильной дороге и в этой жизни не пропадет. Будущее показало, что рано радовались. Вскоре Эстате переехал в Тифлис, где занялся каким-то странным делом. Организовал «Бесплатную Божественную читальню», чтобы неграмотных учить чтению и всяким премудростям. Заработки там никакие. Просто никакие. Пропадал там брат целыми днями, а родные все надеялись, что, может, карьеру там сделает, рядом с культурными людьми…

Потом приятная весточка прилетела. В 1890 году Эстате Кереселидзе с другом купили типографию и стали выпускать «Жития святых» и другую духовную литературу на грузинском. С деньгами на типографские станки им помог князь Илья Чавчавадзе, известный поэт, публицист и общественный деятель. Эстате освоил профессию наборщика. Дело хорошее, но от денег все же далекое.

Братья редко виделись. А когда такое случалось, Эстате взахлеб рассказывал о планах и новых людях, которых встречал на своем пути:

– Знаешь, приехал из «Ла Скала» Филимон Коридзе и научил нас нотам! Теперь наша типография будет выпускать сборники грузинских церковных песнопений. Это очень важно. Никто до нас этим не занимался. Я сам научился набирать ноты!

Но недолго Эстате радовался. Все в этом мире быстротечно.

В 1910 году скончался его друг, с которым они занимались изданиями. Эстате тяжело переживал потерю единомышленника, а тут еще от него потребовали раздела типографского имущества, отобрали несколько готовых рукописных сборников, составленных с огромным трудом. От нервного потрясения Эстате слег. Состояние здоровья усугублялось типичными для наборщика слабыми легкими.

Семья помогала как могла. Выходили все-таки Эстате. Думали, брат займется чем-то другим, а он опять за свое.

– Это, – говорил, – очень важно для Грузии. Если не я, то кто же? В нотах мало кто разбирается.

Эстате перевез рукописи и типографию в Кутаиси. Снова попытался печатать нотные сборники, но у него украли ящики с напечатанным тиражом.

– Неудачник, – вздыхали родные.

Потом скончался известный певец Филимон Коридзе и оставил Эстате тридцатилетний труд всей своей жизни – рукописи древних церковных песнопений. Только Эстате знал настоящую цену этого сокровища. В то время ему было сорок семь лет, и он уже давно мечтал о монашестве.

В 1912 году Эстате был принят послушником в Гелатский монастырь, где принял постриг в честь святого Ефимия Святогорца. Через год его рукоположили во иеродиакона, потом, перед самой революцией, во священника. Несмотря на участие в ежедневных службах, он все свое время посвящал приведению в порядок нотного наследия, оставшегося от Филимона Коридзе.

Родные были на постриге и расценивали этот шаг положительно. Они уже поняли, что Эстате – человек не от мира сего. Такому самое место в монахи идти и за всех молиться. В церкви тоже теплые места имеются, ни для кого не секрет.

Потом еще приятный факт свершился, о чем давно все мечтали. В 1917 году автокефалию восстановили. Своего патриарха избрали.

Но вскоре на Церковь обрушились гонения, у нее отобрали земли и виноградники.

В это время отец Ефимий был назначен в Гелатский монастырь экономом. Казалось бы, при деньгах человек. Опять-таки движение вверх, к успеху, с точки зрения простого человека. Но чем больше человеку дано, тем больше спросится. И искушений выпадает двойная порция.

Настали страшные двадцатые. В 1921 году большевики арестовали отца Ефимия, но, не найдя за ним никакой вины, через несколько месяцев отпустили. По всей Грузии громили церкви и расстреливали священников, а брату хоть бы хны. Отец Ефимий почти не вставал из-за стола – переписывал набело церковные песнопения. Даже братия порой роптала:

– День и ночь пишешь! Какая в этом польза? Зачем мучить себя без всякого вознаграждения?

Отец Ефимий отвечал:

– Это бесценное древнее сокровище. Я представляю себя золотых дел мастером и собирателем жемчужин.

В 1923 году Гелатский монастырь был закрыт. Отец Ефимий успел спрятать 40 сборников в Кутаиси, в одной надежной семье. У брата не рискнул: к нему бы первому пришли с обыском.

Младший брат старшего жалел. Как неудачно у него жизнь сложилась! Всегда жил ради чего-то, неосязаемого. Работал на износ, а денег не имел. Спросил как-то из интереса:

– А сколько всего этих самых нот?

И услышал цифру:

– Шесть тысяч. В них вся моя жизнь…

Когда гонения ужесточились, отец Ефимий решил перепрятать свой труд в Светицховели, а в 1929 году его перевели в Зедазенский монастырь. Здесь он и зарыл железные ящики, в которых хранилось 6000 нот.

О тайной коллекции стало случайно известно музейщику Давиду Давиташвили, который и сообщил об этом в Союз композиторов. Так тайное стало явным.

Специальная комиссия высоко оценила труд монаха. Ему назначили пенсию. Особую благодарность отец Ефимий получил от патриарха Каллистрата (Цинцадзе).

С родными он виделся редко: они только знали, что находится брат-монах в Зедазенском монастыре совсем один и часто болеет. И так время военное, тяжелое, а там, в горах, труднее вдвойне.

Однажды игумен архимандрит Михаил отправился за провизией для братии, но не успел вернуться до наступления комендантского часа и был застрелен. Немного позже еще одного молодого монаха арестовали по ложному обвинению; постепенно уходили старики. Так и остался отец Евфимий единственным в монастыре. Еще хорошо, его духовные чада, монахини из Самтавро, о нем, старике, заботились.

Наверное, они и послали скупые телеграфные строчки родным, когда дошли до Мцхета. Снегу много в горах намело в ту зиму. Не так легко до Зедазени добраться…

Синод Грузинской Православной Церкви канонизировал в 2003 году отца Ефимия (Кереселидзе) как святого Ефимия Исповедника.