Читать книгу Виза на смерть - Мария Шкатулова - Страница 15

Разговор с капитаном Гулиным не клеился. Вначале он потребовал фамилию и адрес Лоры, и Женя никак не могла понять, зачем это нужно.

– Вы говорите, девочка пропала в тот момент, когда ваша подруга заслонила ее от вас?

– Да, – ответила Женя.

– То есть она все время была в песочнице у вас на глазах?

– Ну конечно. Я еще спросила ее, не холодно ли ей.

– И рядом с ней никого не было, вы уверены?..

– Рядом – никого, но я же говорю – в нескольких метрах от песочницы стояла машина…

– О машине потом. Вы мне скажите сперва – эта подруга… что она делала в вашем дворе? Ведь она, если я правильно понял, не живет в этом доме?

– Не живет. Но, послушайте, – Женя сделала нетерпеливый жест, – при чем здесь моя подруга?

– Ответьте, пожалуйста, на вопрос.

Женя досадливо поморщилась.

– Боже мой, не знаю. Я не понимаю, какое это имеет значение? Она здесь совершенно ни при чем…

– Я понял, понял, не волнуйтесь…

Женя бросила на него негодующий взгляд.

– Я не могу не волноваться – неужели вы не понимаете? У меня похитили трехлетнего ребенка, а вы, вместо того чтобы заниматься делом, задаете дурацкие вопросы про подругу…

– Послушайте, – возмутился Гулин, – я же не на свидание хочу ее пригласить! Ваша подруга появилась во дворе по причине вам неизвестной и загородила от вас ребенка… Она же первая и навела вас на мысль, что это похищение!

– Она же не нарочно ее загораживала!

– Вот это я и хочу проверить. И как можно быстрее, потому что нам очень дорого время. А для этого мне надо знать…

Женя покачала головой.

– Все это безнадежно.

– Вы о чем?

– Нет, это я так… Что вы сказали? Подруга? Я не знаю, что она здесь делала. Я не успела ее об этом спросить. Но я еще раз повторяю – она здесь ни при чем. Мы знакомы пятнадцать лет, мы вместе учились, и ей совершенно незачем…

– И фамилия ее? – перебил Гулин.

Женя покорно вздохнула.

– Осипова. Элеонора Александровна.

– Хорошо. А теперь по поводу машины. Давайте еще раз и поподробнее.

С машиной тоже все было непросто, потому что Женя запомнила только, что она была черного цвета и, «кажется, грязная».

– Иномарка?

– Кажется.

– Что значит – «кажется»?

– Поймите, я ее не разглядывала. Судя по ее очертаниям, которые я видела, как бы это сказать, боковым зрением, это была иномарка. А какая – я не знаю. Я не очень-то в них и разбираюсь. То есть отличить «мерседес» от «тойоты» я, конечно, могу, но…

– Вы говорили, что видели эту машину и раньше?

– По-моему, она стояла на этом месте несколько дней. По крайней мере, дня два или три. Да, я уверена, что видела ее и накануне. Я еще подумала, что неправильно ставить машину рядом с детской площадкой.

– В ней или рядом с ней вы кого-нибудь видели?

– Нет.

– Ни разу?

– Нет. Если я правильно помню, она с тонированными стеклами.

– И вы не услышали, что заводится двигатель?

– Вы же видите, во дворе полно машин. И ездят они как раз вокруг детской площадки. Мы здесь дышим одним бензином. Я не знаю, кто придумал все это дерьмо, но заметить в таких условиях, что кто-то завел или заглушил двигатель?.. Нереально.

– Вы были здесь около семи… Это обычное время для ваших прогулок?

– Да. Я почти каждый день выхожу с ней после работы.

– Накануне похищения вы здесь были?

– Очень недолго.

– В котором часу?

– Я же говорю, около семи.

– И машина была на месте?

– Кажется.

Ее раздражали его вопросы, его не удовлетворяли ее ответы.

Дальше было еще хуже. Когда с машиной было покончено, капитан, покашляв в кулак, спросил:

– Кто отец ребенка и где он?

– Ну, знаете, – возмутилась Женя, – это-то уж точно вас не касается!

– Послушайте, Евгения Васильевна, – устало произнес Гулин, – так у нас с вами действительно ничего не получится… Вы занимаетесь самодеятельностью, причем очень опасной, вы хоть это понимаете? Вас могли убить при передаче денег. А теперь – мало того что вы ставите нас в известность с таким опозданием, вы еще упорно отказываетесь отвечать на вопросы, и это притом, что упущено столько драгоценного времени. Вы сами виноваты, что все так произошло, и теперь вместо того, чтобы помогать, вы…

Женя перебила:

– Вы что, не понимаете, что они следили за мной и наверняка заметили бы, если бы я была не одна?

– Но вы-то были одна! И что из этого вышло?

– Да причем тут!.. – досадливо отмахнулась Женя, которой очень не хотелось рассказывать про отца. – Да и что бы вы сделали?.. Похититель заметил бы вас и…

– Это была бы наша забота, – перебил Гулин. – Уже не говоря о том, что мы могли бы проследить за звонками, могли бы сделать отпечаток протектора этой машины на детской площадке, могли бы положить маячок в сумку с деньгами, мы многое бы могли, если бы вы… – Он заметил, что она побледнела, и остановился на полуслове. – В общем, вы правы – будет нелегко… А вам все-таки придется сообщить, кто отец ребенка, потому что нам надо прежде всего очертить круг лиц, заинтересованных…

– Поймите же вы, наконец, – перебила Женя, – ее отец даже не догадывается о ее существовании. Мы не виделись больше трех лет, и я не хочу, чтобы он узнал о ней. И уж тем более от вас.

– Почему?

– Что – почему? Почему от вас или почему не хочу?

– Почему не хотите?

– Послушайте, если бы вы разлюбили женщину и расстались с ней, вы бы обрадовались, если бы к вам пришли из милиции и сообщили, что вы уже три года как «счастливый» отец?

– Может, и обрадовался бы, – загадочно ответил Гулин и покраснел.

«Обрадовался бы он, – передразнила Женя, когда Гулин ушел. – Прикрывать собственное бессилие, сваливая вину на меня. Интересно, что бы сделал этот Гулин, если бы у него похитили ребенка и пригрозили бы кое-чем?.. Стал бы он обращаться в свою родную милицию или пошел бы один, никому ничего не сказав? И что бы он говорил, если бы я предупредила их вовремя, а ребенка бы все равно не вернули? Переварили бы они такую ответственность? Нашли бы оправдание… какое-нибудь? Надо думать, нашли бы».

Милицию Женя не любила.

– Ну? И что ты взъелась на мужика? – спросила Татуся. – Я бы на его месте задала точно такие же вопросы. Он же не обязан знать, кто такая Лора Осипова или почему ты не сообщила Машкиному папаше о том, что у него растет дочь… Ты, кстати, так и не сообщила?

– Слушай, Татка, ты хоть меня не доставай! Ты же прекрасно знаешь, что у нас все давно кончено. И что про Машку он не знает и не должен знать.

– Вот тут, знаешь, давай поподробнее. Я вот, например, никогда этого не понимала. Почему это он не должен? И что с ним случится, если он узнает? Ты же не собираешься требовать с него алименты! Хотя, между нами, девочками, могла бы и потребовать. И похитили, между прочим, его родную дочь, и он вполне мог бы принять участие в ее поисках…

Женя отвернулась.

– Знаешь, не хотела тебе говорить… Не так давно я встретила одну девицу, с которой работала в «Курьере»… Так вот, она сказала, что он недавно женился, родил ребенка и… «очень счастлив».

Татуся чуть не поперхнулась кофе.

– Вот мерзавец!

– Брось, Татка, какой он мерзавец?.. Просто он никогда меня не любил… А я никогда не хотела навязывать ему ни себя, ни своего ребенка. Потому я и уволилась оттуда. И давай, знаешь, не будем больше об этом.

– Хорошо. Не будем. – Татуся встала из-за стола, собрала чашки и отнесла их в раковину. – И все-таки я не поняла – ты сказала про него Гулину?

– А, по-твоему, у меня был выбор? Пришлось сказать…

– И что… что он теперь собирается делать?

Женя усмехнулась.

– Ясно – что. Сперва допрашивать ни в чем не повинную Лору, а потом побежит к Сергею – стучать…