Читать книгу Секрет Галатеи - Мария Тёрн - Страница 4

Право же всё равно – мужчина или женщина – только явился бы этот друг, с душой родственной… стоящий выше меня и любящий меня такою, какая я есть, тонко, без слов понимая меня… О, как любила бы я его… не боялась бы разочароваться… Я жадно искала его здесь на курсах, среди сотен женщин… Обыкновенная история – не нашла! Потому что я ищу душу необыкновенную, я это знаю, а большинство из нас – всё-таки простые люди… Я готова быть их другом, но знаю, что они не смогут быть теми, потому что скажут: “Ты требуешь слишком много, я тебя не понимаю,” – и отойдут, огорчённые… И чтобы не огорчать их, я никогда ничего не говорю. Глубоко в сердце спрятала я эту потребность и никому не покажу никогда! Она во мне живёт и со мною умрёт! Я холодна и сурова на вид, – тем лучше, никто не догадается.

~Дневник русской женщины, Елизавета Дьяконова²

Уже издалека, приближаясь к площади перед зданием вокзала, Кирста заметила сидящую в одиночестве на чугунной скамье девушку. Время было очень раннее (намеренное решение, чтобы сэкономить на билетах на магический портал), привокзальная площадь пустовала, и несмотря на то, что со своими попутчицами Кирста ещё ни разу не виделась, она была уверена, что эта девушка тоже отправляется в Республику Фавнов. Она была просто одета, с забранными в короткий пушистый хвост рыжеватыми волосами и спокойным, серьёзным лицом, на котором уже успели отразиться тяготы бедного существования; грубая кожа рук и пригнутые к земле плечи делали её сразу старше на несколько лет, а во взгляде читалось равнодушное ожидание – частый атрибут зрелости, разочаровавшейся в мечтах; в руках дроу держала несколько разноцветных кожаных ремешков, из которых быстро и ловко плела браслет.

Следовало заговорить с ней, и по мере того, как Кирста приближалась к дроу, её охватывал всё больший, необъяснимый страх. Кирста всегда испытывала большую неловкость, когда ей надо было подойти к незнакомому человеку, и по большей части она стремилась избегать подобных ситуаций. Но тут увиливать было некуда. А вдруг эта девушка… но Кирста не знала, что “вдруг”, и именно это, возможно, заставляло её машинально замедлять шаг и тянуть время. Наконец она остановилась совсем близко от скамьи, делая вид, что раздумывает, куда дальше идти, а на деле пытаясь унять волнение и собраться с мыслями.

веди себя естественно, веди себя естественно! ничего страшного не произойдёт. она ведь ничего о тебе не знает. просто улыбнись …

– Извините… а вы тоже ждёте Сивилисту? – в горле, давно не произносившем звуков, запершило, и вопрос прозвучал неожиданно хрипло.

– Да, – почти не поднимая головы, кивнула девушка и вновь погрузилась в плетение.

На какое-то время Кирста испытала громадное облегчение, словно ей отменили назначенную казнь. Но как интерпретировать этот отстранённый кивок, было совершенно непонятным. Было ли это приглашением к беседе? Или наоборот, демонстрацией равнодушия? То, что собеседница не проявила никакого дружелюбия, по правде говоря, несколько обескуражило Кирсту. Пауза затягивалась, раскаляя пространство между девушками до предела, и Кирста чувствовала себя во всё более смешном положении. Надо было срочно что-то предпринять.

– А… ты зачем едешь? Просто для опыта? – собственный голос показался ей чужим и грубым. Такой неуклюжий вопрос! Кирсте хотелось бы, чтобы он прозвучал мягко и участливо, но слова падали, будто булыжники в воду.

– Нет, денег заработать надо, – всё так же, не отрываясь от своего занятия, ответила дроу.

– А, ясно…

Тупик. Кирста не знала, что на это ответить. Расспросы про семью, пожалуй, были бы слишком фамильярными, а больше она ничего придумать не могла. Суровая лаконичность незнакомки обескураживала, и мысли в голове у Кирсты путались. Если бы та сама что-нибудь спросила… но девушка молчала, плетя ремешок, и, в конце концов, положив сумку на скамью, Кирста принялась шагами мерять вдоль расстояние. Может, в конце концов, она и вправду имеет настолько нелепый вид, что с ней не хочется общаться. Кирсте стало грустно и обидно, и только усилием воли она заставила себя отмахнуться от этих ощущений, но туманное раннее утро уже потеряло свои краски, поселяя чувство неуверенности.

Вскоре, на той же улице, по которой она пришла, показалась ещё одна девушка – низенькая, пухлая, с ярким платком на плечах, который бросался в глаза ещё издалека. Она явно подкрашивала свои длинные пышные волосы, рассыпавшиеся золотистыми³ нитями по округлым плечам, и яркая помада в тон платку очерчивала полные губы. Шла она быстро, деловито, то и дело оглядываясь по сторонам, и, заметив девушек, заспешила ещё быстрее.

– Девочки, привет, – воскликнула она, едва подойдя к ним. – Вы с Сивилистой? Ой, давайте знакомиться? Я Тиана. А тебя как? – обратилась она к девушке на скамейке.

– Рэнна.

– Кирста.

– Ну, значит, мы теперь в одной команде, – заговорщицки подмигнула она им, и у Кирсты немного потеплело на душе. Она мысленно вознесла Тиане благодарность за этот дружеский жест. – Ой, девочки, что-то так прохладно вчера стало, – продолжала Тиана, не останавливаясь. – Как думаете, в Фавьоре сильно холодно будет? Я надеюсь, что нет.

– Республика вообще южнее находится, так что не думаю, – пожала плечами Кирста.

– Да-а? – обеспокоенно протянула Тиана. – Но ведь мы поедем на северо-запад, это почти как у нас. Вдруг всё-таки будет холодно… А я только одну куртку взяла. Думаю: свитер слишком тяжёлый, а я и так кофту беру, она из хлопка… Хлопок ведь хорошо греет, да? И кофта у меня всё-таки плотная. А шерсть – это уже всё-таки для слишком низких температур, мне кажется. Я ведь в ней там сопрею. Точно сопрею. Хлопок должен быть в самый раз, правда ведь? Ой, девочки… – Тиана перевела дыхание, давая Кирсте и Рэнне пробормотать краткое одобрение её выбора, как тут же лицо её просияло, озарённое новой мыслью. – Ой… А давайте я вам сейчас покажу? Не холодно ли мне в ней будет… А то я не знаю, – она тут же подскочила к скамье и, бухнув на неё сумку, принялась в ней рыться. – Ой, а что ты делаешь? – воскликнула она, заметив рукоделие Рэнны. – Плетёшь?

Тиана ворвалась в их молчаливое общество, занимая собою, своим голосом всё пространство; теперь, при более близком рассмотрении, можно было удивиться, насколько “круглой” она всё-таки была: в форме черепа, бёдрах и икрах ног, ладонях, плечах, даже щёки её как будто имели форму круга. Казалось, во всей её фигуре не было ни одного острого угла, и вся она, какое бы движение не сделала, хранила всегда одну и ту же форму. Красочная и полная бьющей из неё энергией, Тиана напоминала звонкий детский мячик.

– Балуюсь тем, что с продаж осталось, – улыбнулась Рэнна. – Не уверена, правда, что синий с зелёным сочетаются… – она показала наполовину готовый тонкий ремешок, где бирюзовый, тускло-синий и чёрный переплетались между собой, точно живые змейки.

– Ну почему же, смотря какую культуру брать за образец, – заметила Кирста. – На западе, в легендах оборотней эти три цвета считаются символом гиппогрифа.

– Что, серьёзно? – восхитилась Тиана.

– Чёрный – отвага, синий – благородство, зелёный – сила. Считается очень красивым сочетанием, даже одна из военных медалей исполняется в этих цветах.

– А ты, значит, изучаешь культуру оборотней, да? – на лице Тианы отчётливо читалось уважение.

– Да так, не профессионально… просто читаю иногда что-нибудь.

Разговор, в котором Тиана сияла, точно бриллиант, потёк теперь совсем легко и непринуждённо, и Кирста мало по малу приободрилась. Ей было приятно восхищение Тианы, и это сразу вернуло ей уверенность. Она заметила, что даже Рэнна заинтересованно посмотрела на неё, и, казалось, хотела что-то сказать, когда новый голос нарушил сплотившую их гармонию беседы.

– Здорово, народ. Вы в Фавьор?

Перед ними стояла высокая дроу, чьи непослушные кудрявые волосы насыщенного тёмно-фиолетового оттенка живописно обрамляли овальное, несколько заострённое книзу лицо. Одной рукой она придерживала свисающую с плеча котомку, на другой поблёскивал тяжёлый деревянный браслет; полы свободной рубахи, перехваченной широким поясом, и таких же просторных брюк придавали всему её облику намеренно небрежный, выразительный характер.

– Нириэн, – махнула она в знак приветствия рукой и с плавной, ленивой грацией подошла к скамье. Оглядываясь, как бы удивлённо спросила:

– Как, а Сивилиста ещё не подошла? Не очень-то красиво с её стороны.

Что-то во всей её позе, интонации одномоментно внушило Кирсте глубокую неприязнь.

– Нет, – сухо ответила она.

– А-а-а, ну ладно, – протянула девушка. И с насмешливым видом добавила. – А то Сивилиста всё говорила: “Команда сильных и отважных” – но что-то сильных не видать нигде. Решила припрятать для себя?

– А что тебе всё сразу-то? – тоже озорно стрельнула глазами Тиана. – Пойди сама и найди.

– Ах, вот оно что, – наигранно вздохнула Нириэн.

– Вон, смотри, на тебя смотрит, – Тиана схватила её за руки и быстро развернула, со смехом указывая на пришедшего на площадь и раскладывавшего на прилавке фрукты молодого продавца. – Точно-точно, я видела!

– В самом деле? Ладно, – снисходительно бросила Нириэн и, прокашлявшись, позвала неожиданно грудным голосом. – Эй, мущ-щ-щина!..

– Дура, что ты делаешь!

Они согнулись по полам от хохота, сразу раскрасневшиеся, прячущие друг другу за спину лица.

“Бездна, какая тупость,” – в отвращении подумала про себя Кирста. И шутки, и само поведение Нириэн казались ей невыразимо глупыми. Она повернулась к Рэнне, но момент для разговора был упущен – та была вся поглощена шумом, который производила вокруг себя Нириэн.

Тиана снова вспомнила про куртку, и вновь тем самым нашла в Нириэн заинтересованную собеседницу. Обсуждение плавно перетекло в подбор наилучшего аксессуара из шарфов, которые имелись у новоявленных подруг, но, даже перебрав с десяток комбинаций для каждого, они не могли удовольствоваться результатом. Рэнна, привлекаемая их громкими голосами, которые невозможно было не слышать, изредка отвлекалась от работы, чтобы тоже внести свою скромную лепту в их общий смех.

Кирсте вскоре стало очень скучно, и она отошла в сторону, от нечего делать осматривая вокзал. Там, неподалёку, бродила пара голубей, выискивающих на пустой площади крошки оброненного путешественниками хлеба, повторяя шеями одни и те же гипнотические движения. Кирста остановилась, наблюдая. Её мысли поплыли, разделяясь на мириады направлений, каскад из обрывков которых мелькал перед глазами. Вспомнилась дипломная работа, над которой она работала ещё вчера вечером, детская сказка про волшебного гиппогрифа-о-шести-крыльях и девочке, отправившейся просить лекарство для матери у злой колдуньи, соседка по лестничной площадке и история дроу. И почему у них такой развал? Столько уже иммигрировало – в ту же Республику Фавнов, кто куда. Вот и она уезжает.

– Но, кроме шуток, я уверена, что у Сивилисты кто-то есть. При том, что она уже не так молода, как мы, она держит себя так, что ещё способна привлечь любого мужчину, – ленивый голос Нириэн ворвался в мечтательное созерцание Кирсты, напрочь разрушая только обретённое спокойствие. Как! С такой небрежностью, она смеет за глаза обсуждать фавнессу, их покровительницу, да ещё и нагло утверждать то, чего совершенно не знает! И Сивилиста совсем не такая! Да, она красивая, но не ветреная кокетка, как…

– Вообще-то Сивилиста говорила, что у неё есть семья, – вкрадчиво вставила, оборачиваясь, Кирста. Она не могла не заступиться за своего кумира.

– Ну и что? – живо откликнулась девушка. – Это не мешает ей завести любовника. Она же живёт тут по полгода – не поверю, что у неё никого нет.

– Но доказательств-то у тебя нет.

– Ой, да ладно тебе, – со смехом воскликнула Нириэн, и Тиана, не удержавшись, тоже прыснула. Очевидно, Кирста сильно побледнела, так как Нириэн тут же постаралась взять себя в руки, однако в глазах её по-прежнему играла усмешка. – Ладно-ладно, я не буду разрушать твои иллюзии… Может быть, я и не права. Но, поверь, если что-то не видно на поверхности, не значит, что этого не существует.

– Так, девочки, хватит. Вы что-то пошли совсем не в том направлении, – твёрдо скомандовала Рэнна, и её тихий голос подействовал на всех отрезвляюще.

У Кирсты не было ни малейшего желания начинать конфликт, и потому она вновь вернулась к голубям, но на этот раз пространные, спокойные размышления не шли ей в голову. Злость, подкреплённая оскорблением, клокотала в ней, и ей хотелось подойти и ударить по этому наглому и уже ненавистному лицу, чтобы оно закричало и наконец исполнилось гримасой боли. Она долго стояла, уставившись в одну точку и перебирая в голове детали только что минувшего разговора – все до мелочей, до той противной улыбки и снисходительного тона, от которых закипала кровь, и в этом мучительном круговороте неожиданно всплыло воспоминание. То самое далёкое воспоминание, из тех, которые Кирста всегда старалась забыть и которые вновь обрушивались на неё, стоило дать слабину.

– Нет, мы не будем покупать этот жилет.

– Но почему, мам? – пятнадцатилетняя Кирста, всё ещё не желая выпускать понравившуюся вещь из рук, жалобно заглядывает в лицо матери. – Но ведь он тоже шерстяной.

– Да ну глупости, тебе не пойдёт. Сама не видишь, что ли?

– А что я должна видеть? Мне нравится серый цвет, он идёт к моим волосам!

– Вот, смотри, – словно не слыша её, мать оборачивается, протягивая рыжую вязаную кофту. – Померяй-ка.

– Да это же убожество. И вообще мне цвет не нравится. Я не буду такое носить! – Кирста в негодовании отталкивает руку матери, и тут же жалеет об этом. Глаза женщины моментально наливаются гневом и вся её полная, мощная фигура становится как будто внушительнее, заставляя Кирсту невольно отступить на шаг.

– Ах ты дрянь, да ты как с матерью разговариваешь, а? Тебе кто рот разрешал открывать, соплячка?

– Но… – голос Кирсты уже дрожит; это первый раз, когда она в открытую пытается спорить с матерью. – Р-разве я не могу высказать своё мнение?

– Я в твоём возрасте в постойке смирно перед родителями стояла, а не зубы скалила! Марш примерять! Ишь ты, ещё размером с клопа, а наглости на генерала.

Хочется сжаться в комок и исчезнуть, от стыда перед продавщицей и всеми посетителями, которые смотрят сейчас на неё во все глаза. Вжав голову в плечи, она дрожащими руками натягивает шерстяную ткань, изо всех сил стараясь не заплакать – иначе достанется ещё и за то, что она “плакса и размазня”. Железный голос, эхом повторяющийся в ушах, бьёт и ранит, заставляя сердце Кирсты разрываться от раскаяния и чувствовать себя и вправду ничтожной, никчёмной, неблагодарной. Она не знает, почему вдруг ответила матери так резко; но она уверена, что отец бы в первую очередь прислушался бы к ней и не заставлял бы надевать то, что ей не нравится – и постепенно где-то в глубине души поднимается гнев.

“Сука. Как ты смеешь орать на меня?! – кричит Кирста, представляя, как бы она ответила матери сейчас, если вернулась бы прошлое. – Ты сама шлюха, грубое животное, у которой в мозгу только модные тряпки и бабло! Ты мразь, ты не смеешь оскорблять меня!” – она кричит, ища всё новые и новые слова, но удовлетворение так и не наступает; есть только старый привкус горечи и злобы.

Кирста сглатывает, резко оглядываясь и приходя в себя. На душе совсем паршиво. Она ненавидела эти воспоминания, но в такие тяжёлые моменты они, словно гиены, почуявшие жертву, преследовали её, изматывая ещё больше. А голуби куда-то улетели.

Наконец прибежала Сивилиста, запыхавшаяся, и поспешно повела их в Ратушу портала, сказав, что все документы вернёт позже. На удачу, пропустили их очень быстро, и спустя пять минут тошноты и головокружения они уже стояли на пороге другой страны. Там же, подождав час своей очереди, среди снующих попрошаек, они телепортировались в Фавьор.

Надо признать, несмотря на какие-либо недостатки характера, Нириэн обладала незаурядными артистическими способностями. В каждом движении, в каждом слове её уже жила игра – словно сама она была всё время на сцене, и это давалось ей с такой лёгкостью, с такой естественностью, что возникало даже сомнение, что она делает это из удовольствия. Она всё время что-то изображала, шутила, раззадоривая Тиану, и вместе они образовывали весёлый и единодушный тандем, в котором каждая служила постоянным источником вдохновения для другой. В арендованной специально для них повозке, которая должна была доставить их до места назначения, Кирста постаралась сесть как можно дальше от них – насколько это позволяло тесное размещение. Но Тиана тормошила всех и, не имея возможности сосредоточиться ни на чём, кроме болтовни, Криста очень скоро почувствовала себя раздражённой и усталой. Их смех казался ей теперь уже совсем грубым и беспардонным, и она не понимала, как вообще можно разговаривать столько времени. Неприязнь к Нириэн достигла такого уровня, что Кирста почти её ненавидела. До неё всё было хорошо. Но она пришла и завела Тиану, перевела разговор на самые глупые на свете темы, отвлекла Рэнну, и даже Сивилиста теперь слушает только её…

– “Обречённые на счастье”? Вы смотрели эту пьесу?

“Ещё чего не хватало. От этих пустоголовых кривляний только деградировать можно,” – фыркнула про себя Кирста.

– О, обожаю её! – воскликнула Тиана. – А главная актриса, играющая графиню была такой очаровательной! Хотела бы я быть похожей на неё.

– А я еду, чтобы стать актрисой, – гордо заявила Нириэн. – Скажете, что у меня нет таланта?

– Это будет непросто, – философски заметила Сивилиста. – Говорят, там большие очереди желающих даже на эпизодические роли.

– Ерунда, если умеешь договариваться с мужчинами, – усмехнулась дроу. – Ты знаешь, когда нас бросил отец, мать принялась искать нового “партнёра”. Но она была недальновидной: спала с кем ни попадя и в итоге истратила себя, бедняжка. Я не настолько наивна, – она любовно погладила свои волосы. – Вот увидишь, Сивилист, я добьюсь славы и ещё буду в деньгах купаться. А вы будете ко мне за помощью приходить.

Сивилиста отвечала ей озорным подмигиванием.

Больше всего Кирсту расстраивало, что все решат, что она скучная. Но как они могут говорить обо всех этих… глупостях? Ясно, что Нириэн – примитивная наглая девица, но остальные-то? Как они могут идти у неё на поводу? Что в этом весёлого? И интересного? Даже Рэнна… Кирста была лучшего о ней мнения. Все они пустышки. Серые, бесхарактерные таракашки, бессмысленно копошащиеся на земле – бесцельно и суетливо, пока не умрут. Ну и пусть. А она будет работать, а в оставшееся время учиться, чтобы стать хорошим фармацевтом. И обязательно изобретёт какое-нибудь новое лекарство. Непременно, потому что ей это настолько нравится, что она проводит за чтением медицинских трактатов каждый день. Ну, иногда легенды оборотней почитает… И у неё обязательно будет семья, и она будет любить своих детей и всегда будет их поддерживать. И, чем время тратить, лучше она сейчас повторит в уме названия и применения основных химических ингредиентов. А потому она молчит, молчит (втайне кусая губы)… Почему всё повторяется? Она вновь одна. Это проклятье? Судьба? И на работе будет так же. Как же! Нириэн, конечно, эту вульгарную дуру, сразу заметят. Тиана – недалёкая курица, это даже почти мило. Рэнну тоже обязательно оценят – такую спокойную, умеренную. Но она, Кирста, опять будет в тени…

Но ведь ты неудачница. Вспомни. И в университет ты не поступила – всего каких-то несколько баллов. Смешная малость! А всё потому, что на самом деле ты такая же, как они, и даже хуже – и говорить с тобой скучно, и с сообразительностью проблемы, а ещё ты неуклюжая. Ты всегда пытаешься быть кем-то другим, но на самом деле ты ничтожество, разве нет?

Замолчи, ЗАМОЛЧИ!!

Кирста зажмурилась, стараясь отогнать мерзкое чувство. На сердце было тяжело и тоскливо; отвернувшись к незнакомой улице, она приняла дремлющий вид, выиграв наконец возможность ни на что не реагировать. Она уже жалела, что поехала. Спутники её казались чужими и невозможно далёкими, и даже на Сивилисту поднялось нечто вроде обиды. Но куда ей возвращаться? У отца давным-давно есть женщина, на которую тот тратит своё время. И дочь. Дочь!! Нашёл ей замену. Хотя, если так подумать, раньше он был к ней очень добр и даже нежен. Но, видно, чувства непостоянны, когда два человека живут порознь друг от друга, как бы часто они ни старались видеться. Её отец не мог прожить всю оставшуюся жизнь, думая только о ней – и когда в его жизни появилась новая женщина, всё неуловимо и постепенно приобрело новые формы. Сколько раз Кирста приходила к отцу, и, когда в самый разгар их беседы раздавался дверной звонок, он всегда прерывал её, о чём бы ни шла речь. “Извини, я на минуту,” – говорил он обычно Кирсте и уходил с кухни. Судя по оживлённым голосам в прихожей, там завязывалась увлечённая беседа. Кирста ждала десять, двадцать минут. В итоге отец приглашал знакомую на пройти, но и там они всецело были поглощены друг другом. Кирста чувствовала себя лишней, позабытой, как старая вещь. Тогда через некоторое время она вставала, прощалась, говоря, что не хочет мешать и придёт завтра – отец тепло благодарил её и даже почти не провожал. Уже на улице нос Кирсты начинало предательски щипать, а веки становились влажными и тяжёлыми. И так раз за разом. Она обижалась, прощала, вновь приходила и вновь обжигалась, бесцельно бродила по городу, переживая предательство – пока наконец действительно не смогла жить самостоятельно. Она даже не предупредила его, что уезжает. Она никого не предупредила, только опустила утром два письма в почтовый ящик. И именно поэтому – ей нельзя жалеть. Возвращаться некуда, надо идти вперёд.

– Девочки, хотите остановиться чай попить? – раздался голос Сивилисты. Их повозка стояла напротив простенькой таверны, которая предлагала напитки разной крепости и жареные хлебцы с луком.

Спустившись на тротуар, Кирста краем глаза проследила, куда бегут Тиана с Нириэн, и направилась в другую сторону, наслаждаясь наконец-таки относительной тишиной. Медленно оглянулась, пытаясь представить, как будет где-то здесь жить. Этот район города был в отдалении от основных мест посещения иностранцами, а потому уже не очень чистым и красивым: узкие тенистые улочки, над которыми возвышались тяжеловесные дома грязновато-желтого цвета с крохотными балконами и тёмными окнами, да небольшие пыльноватые магазинчики с незамысловатыми вывесками. Но всё равно – в этом небе, в этих стенах, в этом непривычном, окружающем её говоре была свобода. Это был новый мир, где никто не знал Кирсту – чистый белый лист, и она могла отныне ступать по любой из понравившихся ей дорог.

– Кирста, извини, ты не добавишь мне десять монет? У них сдачи нет, – окликнула её Рэнна.

– О… конечно, – Кирста торопливо высыпала на ладонь незнакомые монеты. Наверное, этот чересчур порывистый жест опять выглядел нелепо, но – на самом деле – ей так хотелось хоть с кем-то подружиться. Больше она не знала, как выразить своё расположение.

– Спасибо большое. Угощайся? – Рэнна протянула ей хлебец. Кирста вяло приняла его: аппетита не было совершенно, но она не могла сейчас себя заставить сказать “нет”.

– Спасибо.

– Тиана с Нириэн порой слишком шумные, да? – улыбнулась Рэнна.

– Да, я что-то немного устала… – виновато улыбнулась Кирста. – Ты молодец, так долго держишься с ними.

– Знаешь, я хотела сказать, что про гиппогрифов есть ещё цикл легенд у нагов. Но там эти животные связываются с чем-то зловещим. Символом несчастья, которое незаметно подкрадывается и безжалостно настигает.

– Правда? Совершенно не знала.

– Ну, наги долго отвоёвывали территорию у них, поэтому такое отношение неудивительно.

– Ты знаешь, меня иногда поражает, насколько разным могут быть представления в разных культурах – о красоте, семье, образе жизни, об обязанностях и правах живого существа. Это настолько увлекательно – сравнивать и… – Кирста замялась, подыскивая слово.

– И понимать, что на самом деле в этом мире нет жёстких рамок, и насколько людская молва зависит от предрассудков, – завершила, улыбаясь, Рэнна.

Сердце воспарило куда-то ввысь, и Кирста ощутила, как её заново охватывает радость. Неуверенная, затёртая общей усталостью и многочисленными дорожными впечатлениями – но это была надежда, что она всё-таки не одна. Это была одновременно и искренняя радость небольшого обсуждения – обсуждения, к которому, быть может, Кирста тщательно готовилась последние несколько лет. “Да, может быть, Рэнна несколько слаба духом и поддаётся пагубному влиянию Нириэн, – решила про себя Кирста. – Это, конечно, плохо, и в этом она жалка. Но, тем не менее, она не поверхностная девушка, с такой можно общаться”.

– Возьми себе, – на ладони Рэнны лежал законченный ремешок.

– Что? – Кирста не сразу поверила своим глазам – Ты – мне? Серьёзно? И тебе совсем… не жалко?

Рэнна с тихой улыбкой покачала головой.

– Нет. В знак нашего знакомства.

– Спасибо тебе огромное, – Кирста бережно приняла подарок.

Вскоре пришлось вновь садиться в ладью. Ранний подъём давал о себе знать, и Кирста на какое-то время действительно задремала. Когда она проснулась, повозка вновь двигалась по многолюдной улице, над которой то и дело проплывали, мягко покачиваясь, магические ладьи; вдоль тротуаров тянулись опрятные четырёхэтажные дома с лепниной, нижние этажи которых были сплошь забиты лавками с разным товаром и разной ухоженности тавернами. Вдалеке высилось здание побольше – нарядное, яркое, вывеску которого Кирста не могла различить.

– Как красиво! Надо будет обязательно сюда сходить. Сивилист, а мы когда приедем? – спросила Тиана, выглянув в окно.

– Уже совсем скоро, – безмятежно улыбнулась фавнесса. Остальные тоже притихли, присматриваясь к невиданной раньше обстановке.

После магической революции, свершившейся благодаря открытию источников чистой магической энергии, а так же усовершенствованию структур магических пентаграмм, жизнь в мире сильно изменилась, вызывая как невиданные экономические взлёты, так и социальные потрясения, вроде развала Единого царства Дроу. Стабильные порталы телепортации, магические ладьи вместо неудобных и дорогостоящих ковров-самолётов, способы быстрой магической связи, повсеместное освещение, магические плиты для приготовления пищи и нетающие летом ледяные погреба, позволяющие хранить скоропортящуюся еду, система охраны крепостей и домов – вот неполный список того, что стало отныне доступно не избранным единицам вроде императоров и искусных магов, но большинству населения – разумеется, с разницей от страны к стране. Естественно, в первую очередь от этого выиграли эльфы – один из самых одарённых магией народов. Вернее, магической энергией наделены в равной степени все живые существа от рождения, однако существует два способа её распределения: в активную сферу, когда существо может использовать её по собственному желанию, и в пассивную, при которой существо от природы имеет повышенную устойчивость к магическому воздействию, однако само не может его воспроизводить. Активная и пассивная сферы сочетаются в разных пропорциях для каждой расы, и эльфы – одни из наиболее магически активных существ (не в пример, скажем, людям или нагам – хотя, впрочем, и тут не всё однозначно, ибо у каждой расы есть свои особенности). Говорят, что магия у них в крови с первых месяцев рождения. Неудивительно поэтому, что именно эльфы наиболее гибко и эффективно используют собственные же магические механизмы – по сути, эльфу достаточно лишь наполнить магическую формулу собственной энергией, чтобы привести её в действие, тогда как нагу будет для этого необходим внешний источник энергии.

Но, конечно, не каждая страна выдерживает напряжение, которое влечёт за собой прогресс и перестройка всей жизни общества. В Царстве Дроу на протяжении уже многих веков наблюдались тенденции раскола, обусловленные географическим расположением страны: малая равнинная часть находилась в постоянном контакте с другими народами, тогда как подземная, специфичная для проживания, почти не испытывала миграционного влияния. В результате через несколько столетий внутри одной страны сформировались два весьма различных по духу и ценностям общества, напряжение между которыми всё более и более усиливалось. В противоположность этому печальному исходу, светлоэльфийская держава использовала прогресс как импульс к экспансии и укреплению торговых позиций, превратившись во властного мирового лидера – и только Республика фавнов являлась её весомым соперником.

Повозка и правда скоро свернула в сторону и, минув несколько на удивление пустынных кварталов, остановилась перед огороженным каменным забором и железными воротами задним двором двухэтажного дома. Замок бесшумно открылся, пропуская ладью, и с таким же едва различимым шелестом захлопнулся.

– Выходим, – скомандовала Сивилиста. – И шевелитесь поживее!

Резкий окрик заставил всех вздрогнуть и, растерянные, они поспешно выбежали из повозки.

Это был глухой, покрытый щебнем двор, без какой-либо растительности и частично заставленный какими-то коробами. У ворот – наверно, это они впустили их – и ещё у навеса, куда теперь направился извозчик – сидели шестеро дроу, чья неброская внешность практически сливалась с простенькой обстановкой. Кирста только успела удивиться, что их встречают не фавны, когда они один за другим встали и направились к ним, окружая полукругом.

– Вещи оставьте здесь. Просто бросьте, – велела Сивилиста.

– Стоп, а документы? Ты так и не вернула их, – выступила Нириэн.

В этот момент один из дроу подошёл совсем близко – и наотмашь ударил её по лицу, с такой силой, что от неожиданности она вскрикнула и упала.

– Заткнись, шалава, и делай, что тебе сказали, – зло усмехнулся он, наблюдая, как Нириэн сплёвывает на землю кровь, однако он просчитался: один удар не мог утихомирить её. Едва придя в себя, ошарашенная, с вытаращенными глазами, она на одном дыхании заверещала:

– Да ты охренели, что ли? Сивилиста, что вообще происходит?! Ты обещала…

На этот раз несколько грубых ударов заставили её со стоном скрючиться на земле, и в интонациях её прорезалось нечто жалостно-скулящее, знаменующее жертву, осознавшую своё уязвимое положение.

– Осторожнее, за порченый товар неустойку будешь платить ты, – яростно зашипела на него Сивилиста. – Так, – властно повернулась она к застывшим в шоке остальным девушкам. – Идём за мной.

В доме оказался подвальный этаж, куда их заставили спуститься по узкой железной лестнице и выстроили вдоль стены. И там, из глубины, вышел ещё один мужчина. Этот был со вкусом одет – намного лучше, чем прочие – и воздух вокруг него пропитывал едва уловимый запах духов. Он остановился напротив Кирсты и её спутниц, но весёлый взгляд скользил как бы мимо – не замечая испуганных взглядов и упираясь в стенку, как если бы их тела были прозрачны.

– Ну что, раздевайтесь, – махнул он рукой, словно приглашая танцевать.

– Вы слышали. Снимайте всё с себя, ну! – рявкнула Сивилиста.

Раздался плач, кто-то попытался обхватить себя руками, но им не дали: сопровождавшие их дроу, молча до этого наблюдавшие, выступили вперёд, силой срывая с жертв одежду, и тогда, будто пробудившись, подвал наконец наполнился рыданиями и криками отчаяния.

Кирста с трудом осознавала, что происходит; всё происходящее казалось кошмарным сном, который почему-то двигался рывками, порой сливаясь в месиво из лиц и звуков. Она непослушными руками потянулась к вороту рубашки, но, видно, действовала слишком медленно, так как отошедший от сотрясающейся в рыданиях Тианы охранник быстро передвинулся к ней и одним движением сдёрнул верхнюю одежду до пояса. Она отвернулась, избегая смотреть ему в глаза. И тут же тихо вскрикнула от неожиданности. По боку Тианы, переходя на спину, тянулся ужасный, в ладонь шириной лиловый синяк. Он явно был старый – уже наливающийся желтизной – и, следовательно, никак не мог быть получен только что. Но как?.. Растерянность Кирсты не укрылась от главного дроу. Он приблизился своими мягкими шагами и повернул Тиану, щупая её рёбра.

– Так-так-так… Что, в семье били? Отец-алкоголик, наверное, а мать закрывала глаза? – почти проворковал он, оставляя синяк и осматривая локон за локоном волосы девушки. – И ты решила сбежать к нам. Вы не удивляйтесь, девочки и мальчики… а, мальчиков у нас в этот раз нет? Ну, неважно. Мы ведь знаем все ваши истории наперёд. Думаете, к нам попадает абы кто? Нет, – цокнул он языком, переходя к Рэнне и тоже осматривая её тело – колени, подмышки, уши. – Нет, только такие, как вы. Глупые и никому не нужные. Вы ведь хотели лёгкого счастья? Вот, мы доставили вас сюда – в один из самых прекрасных городов мира. Только теперь вам нужно с нами за это расплатиться – это займёт года два-три, и тогда мы отпустим вас на все четыре стороны… Если вы захотите уйти. И будете тогда работать, кем хотите: секретаршами, певицами, продавщицами – я думаю, вы без труда сможете заново начать там, где остановились, не так ли?

– Что скажешь? – безжалостный голос Сивилисты словно забивал в сердце гвозди.

– У тебя хороший вкус, – засмеялся дроу. – Мне нравится, – он вновь стал прохаживаться, не сводя с них изучающего взгляда. – Очень разные по внешности девочки, буквально для любого клиента. Только вот эта, – он остановился напротив Рэнны. – У неё уже кожа такая… ты меня не обманешь, Сивилиста. Сколько ей?

– Двадцать пять.

– Я же говорил старше двадцати трёх не брать. У них уже выносливость не та, – недовольно поморщился дроу.

– Скажешь клиенту, что ей двадцать два, как будто они документы смотрят. Зато она наполовину человек, – возразила Сивилиста. – Смотри, какое необычное сочетание цветов: синяя кожа и рыжие волосы. Разве часто такое встретишь?

– Ладно, уговорила, – миролюбиво кивнул дроу. – Но только из-за внешности, в следующий раз за такое вдвое меньше заплачу. Так, вот этих двоих завтра ко мне. – он ткнул в Кирсту и Рэнну. – Остальные пусть остаются.

Он развернулся и направился к лестнице, по которой они прежде спускались вниз; Сивилиста направилась за ним следом.

– Сивилиста!.. – Тиана бросилась за ней, но охранник преградил ей дорогу. – Сивилиста!! – ни горький плач, ни душераздирающий, звериный крик не заставили женщину замедлить шаг.

– Сивили-и-иста! – глумливо передразнил Тиану охранник, хватая её за плечо и отталкивая назад. – Успокойся уже, она не собирается никому из вас помогать. Значит, так, – обратился он ко всем остальным. – Во-первых. Не надейтесь, что вас здесь кто-либо найдёт. Во-вторых, даже если сбежите, у нас всё куплено – полиция вернёт вас обратно нам. Или арестует и посадит в тюрьму на несколько лет. Никого не заботит, почему вы оказались в этой стране нелегально. И даже если вы убежите от полиции… думаете, вы будете кому-то нужны такими? Думаете, вы сможете это скрыть, забыть? А?! – гаркнул он на безудержно роняющую слёзы Тиану, так, что она вскрикнула и закрылась руками. Он обвёл невозмутимым взглядом три затравленно смотрящих на него зверька. – Да, вот такие дела, сучки. Уяснили, в какой вы ситуации? Будете слушаться, и проживёте относительно долго. И сейчас я вам продемонстрирую это на конкретном примере.

Он вытолкнул Тиану на середину их маленького круга, образованного другими охранниками.

– Снимай с себя всё остальное, шлюха.

К этому моменту на них всех оставалось только нижнее бельё. Когда до Тианы дошёл смысл слов, она беспомощно попятилась и, глядя на мужчину умоляющими глазами, помотала головой.

– Раздевайся, шалава, – тот ударил её по лицу и, когда она упала, принялся избивать ногами.

Тиана сдавленно вскрикнула, корчась от боли. Глядя на её сморщенное лицо, Кирста ощутила, как её горло схватывает болезненный спазм. И все они стояли, стояли, не в силах чем-либо помочь ей, вынужденные слушать её хрипы под внимательными взглядами охранников. Начальник, однако, не собирался доводить Тиану до беспамятства – он дал ей шанс, отойдя спустя несколько минут. Однако, когда Тиана пришла в себя, голос её, хоть и тихий, прозвучал на изумление твёрдо:

– Нет, – с пальцев девушки сорвалась слабая вспышка, но почти тут же бесследно растаяла.

– Даже не думай, здесь не получится использовать магию, – лениво заметил дроу. – Но, конечно, к клиентам вы будете выходить только в ограничителях.

Он кивнул, и другой охранник продолжил избиение. Какое-то время он пинал её, затем, устав, принимался стегать жёсткой верёвкой, которая очень скоро стала оставлять на коже порезы. Тиана выла, и от этого пронзительного звука Кирсту трясло. Истязание было настолько жутким, что все они плакали от ужаса и, когда, однажды не выдержав, Рэнна вдруг закричала “Умоляю, хватит! Что же вы делаете?!” – главный снисходительно взглянул на неё – и в этом взгляде Кирста прочла торжество победителя. Они мучили Тиану намеренно – чтобы истерзать и убить души зрительниц, и в этом была главная их цель.

Когда помощник наконец устал, от Тианы осталось лишь безвольное, дрожащее тело. Она даже не могла пошевелиться, и мужчина только носком ботинка заставил её перевернуться на спину.

– Так, отнесите её на кровать.

Две мужчин оттащили Тиану в темноту подвала, а начальник вновь принялся расхаживать перед ними. Больше всего Кирсту пугало в нём то безмятежное спокойствие, с которым он принимал решения. Для него всё было давно известным спектаклем, в котором он не глядя знал, когда и что предпринимать, и любые их реакции были давным-давно просчитаны.

– Думаете, вы первые такие? – дроу взглянул на них, притихших и раздавленных. – Учтите, у меня ещё много методов, как сладить с вами. На тех, кто тут живёт давно, мне даже голос повышать не приходится. И, между прочим, помните, что мы прекрасно знаем, где живёт ваша семья. Поэтому крупный промах с вашей стороны может отразиться и на их благополучии. Сегодня, – он кивнул на Тиану. – я просто устроил вам небольшое шоу, в честь прибытия. Хотя при наличии добровольцев мы сможем и повторить. Так, а теперь продолжаем, следующая на середину круга.

После того момента Кирста больше ничего не помнила. Она пришла в себя уже в тишине, в том же самом подвале – уже без мужчин. Дверь, ведущая наверх, была заперта, и они сидели одни в тусклом помещении, где находились только кровати с голыми матрацами и одеялами. На трёх из них смутно угадывались знакомые силуэты. Царило гробовое молчание.

Кирста обхватила колени руками – не от холода, она едва себя ощущала – а чтобы хоть как-то защититься от того ужаса, который лишал её рассудка. Жёсткий голос дроу, точно оглушительный набат, монотонно и неумолимо звучал в голове.

“Никто не будет вас здесь искать”

Мерзкое чувство отчаяния

“Это займёт года два-три, и тогда мы отпустим вас на все четыре стороны…”

Конечно, никто из них отсюда уже не выйдет

Теперь, вспоминая разговоры с Сивилистой, она видела, как ловко та подыгрывала ей, ненавязчиво и планомерно подводя к своей цели – как терпеливо втиралась в доверие и нащупывала слабые места, затем сыпала соль на раны, и играя на её комплексах, рисовала притягательную картину будущего. Видела, какие они все были наивные, пойдя за ней.