Читать книгу Кожа и чешуя. С чего начинается Деликатес - Мария Волощук Махоша, Арсений Волощук - Страница 3

Пока летели, стемнело. Дракон летел неровно, рывками, словно в воздушные ямы ухал, от тяжести, наверное. К тому же холодно в небе и нехорошо, когда тебя за шкирку волокут: опоры нет под ногами, качаешься, будто серёжка на берёзе, и того гляди из зубов выскользнешь. Конь ещё этот рядом болтается – только успевай уворачиваться от ударов туши на поворотах. Но, опять же, виды потрясающие: на горы, на леса, на закат. Где на такое наглядишься, как не у дракона в зубах? Баба всё думала по дороге, зачем Дракон её к себе тащит? Наверняка, сожрать хочет, проверяет, хватятся ли её… И если никто не побеспокоится, то сожрёт точно.

Дракон доро́гой думал, как ему из Бабы максимальную выгоду извлечь. Если никто её не хватится с неделю, то есть варианты. Коли окрепнет и пойдёт своими ногами, то можно её в рабство гномам продать. Гномы спелых баб страсть как любят! И Бабе опять же хорошо будет – поживёт хоть праздно, в любви и сытости. В подземелье у гномов все удобства, балуют баб лакомствами, чтоб счастливые были, сговорчивые и с формами. А коли обезножет окончательно, придётся её старому Шиа в драконий ресторан продать на запретные деликатесы. Это сильно дешевле, конечно, и статья закона за это похуже, если что, но всё равно прибыль какая-никакая.

Долго летели, до самых Драконьих Гор. В полёте Баба замёрзла, оцепенела, и виды радовать перестали – скорее бы хоть куда приземлиться! Когда Дракон пошёл на снижение, в лунном свете искала глазами вход в нору, как на картинках: одинокую пещеру на вершине скалы. Нет такого. Есть лес на пологом склоне горы, сосны-великаны в небо макушками упираются. Среди них и сели на поляне. Дракон коня плюхнул оземь, а Бабу аккуратно ссадил. Долго затёкшими шеями крутил, зубами клацал, хвостом по земле лупил – разминался. Непросто такой махине с поклажей летать. Баба ноги попробовала – идут! Вот радость-то! «Отошли» почти! Разве что хромать стала на обе, но это всё лучше, чем ползком! Дракон тоже этому обрадовался, позвал её, и пошли куда-то по широкой тропе меж деревьев. Бабе идти тяжело, ноги волочит, Дракон тоже неуклюжий, переваливается. Оба еле тащатся.

– Так ты в пещере живёшь или в шалаше? Когда дойдём-то? Ты вроде меня в гости звал, а не на лесной променад, – не удержалась от ехидства Баба.

– А тебе какая разница? Дом, он любой хорош, хоть шалаш, хоть дворец. Когда в гости идёшь – грех привередничать, – обиделся Дракон. – Видишь в камнях проход?

– Нет, конечно. Мы ж в темноте не видим.

– Тьфу, зараза! Ну и никчёмные же вы существа, люди. Исключительно по подлости угораздило вас вскарабкаться на верхушку пищевой цепи! – огрызнулся Дракон в ответ.

– Э-э-эй, я бы попросила! Ты ж меня вроде как в гости позвал, – повторила Баба. – Или сожрёшь, поэтому и хамишь?

– Не-е. Вас готовить сложно. Вы же набиваете свои животы, чем ни попадя, психуете всё время, пьёте, курите. Кровь портите и делаете себя невкусными для себя самих и окружающих! Так что, Деликатес, с приготовлением тебя в пищу возиться замучаешься, спецнавыки для этого нужны, мне неизвестные, – «успокоил» её Дракон.

– Вот вы странные! И зачем вы себе на головы такие неприятности наживаете? Не жрали бы тогда людей, если всё так сложно! – удивилась Баба.

– Вот ещё! Почему это вам можно, а нам нельзя гадость всякую жрать? У вас рыба такая есть, фуга. Вы же её жрёте? Дрожите, но покупаете за сумасшедшие деньги и потом, пальцы скрестив, гадаете: помру, не помру. А мы чем хуже? Драконам тоже острых ощущений хочется – нервишки пощекотать!

Баба не удержалась, засмеялась, представив себе, как Дракон с осторожностью бабу жрёт, а сам пальцы крестит. Забавно. Если, конечно, это какая-то другая баба, а не она сама…

Дракон корявой лапой неловко поднял сук с земли, воткнул в щель меж камней.

– Отойди от греха, – велел Бабе.

Баба попятилась в лес, огляделась. Может, бежать, пока суть да дело? Нет, в таком лесу погибнешь быстрее, чем в драконьей пасти, особливо с плохими ногами. А раз он здесь, у порога своего, её жизни не лишил, значит, что-то другое задумал, кроме свежего бабьего мяса прямо сейчас.

Дракон принялся перетаптываться с лапы на лапу, кряхтеть, сопеть так смешно, что Баба не выдержала и расхохоталась в голос.

– Да заткнись ты уже! – рыкнул Дракон. – Я ж для тебя стараюсь, факел тебе сделать хочу, чтобы светить.

– А пляшешь зачем?

– Раскачиваюсь. Нам, чтобы огонь метать, злиться надо: в злобе наш огонь, а я устал с вами, дохлым и полудохлой, возиться, и сонный совсем. Уснул бы прямо здесь, если бы жрать не хотел.

Баба пуще прежнего расхохоталась от такой его ругани. Что поделать – бывает так, когда плакать надо, а ты хохочешь и напеваешь нетленное «на танцующих утят быть похожими хотят».

– Дура. Деликатес, одно слово! На одни глупости, хиханьки да хаханьки вы и годны! – Дракон разозлился, наконец, и выдохнул огнём на сухую ветку, которая тут же схватилась пламенем и весело затрещала.

Получилось! Баба лихо подхватила ветку и первой шагнула в пещеру, обдаваемая ласковым теплом. За ней по узким извилистым коридорам еле-еле протискивался Дракон. Коня он почему-то оставил снаружи.

– Зачем тебе такой узкий, неудобный вход? – спросила Баба, и вопрос её гулким эхом отскочил от стен.

– Когда-то я был намного стройнее и выбрал эту пещеру потому, что лабиринты защищают и от ветра, и от холода.

– Выбрал? Вам, выходит, пещеры, как квартиры, выдают? – удивилась Баба.

– Как-то так. Это многопещерная гора, в ней лет сто уже живут драконы. Мне повезло: был в команде искателей; когда жилище выбирали, в числе первых мог взять себе, что захочу. Бонус такой.

Баба всегда думала, что драконы живут в одиночку, а оказалось – ТСЖ фактически…

– Ой, – вырвалось у Бабы, когда за поворотом она увидела залу с высоким сводом, освещённую лунным светом откуда-то сбоку, сквозь окно во Вселенную, полную звёзд.

– Брось ветку в камин, пусть разгорится, а то у меня сил не хватит снова поджигать, – буркнул Дракон.

Она ожидала увидеть всё, что угодно, но никак не каминный зал. Без канделябров и изысков, конечно, но вполне приличный. Рядом с полным толстых брёвен камином стояло нечто каменное, напоминающее огромный трон, и несколько плоских камешков поменьше.

– Ничего себе у тебя апартаменты! Совсем не шалаш. Тут прямо жить можно! – сказала Баба, усевшись на холодный трон. – Разве что сыростью попахивает и ещё какой-то дрянью. А табуретки-то тебе зачем? Вроде, таким, как ты, они не по размеру…

– А то! Я ж тебе говорил, домой лечу, а ты не верила. Вонь меня не беспокоит: она моя, родная, эксклюзивная. Считай, что это ароматизатор такой. Табуретки – для гостей, а они тут разного рода и племени бывают. Значит, правила у меня такие: спать будешь на подстилке у камина. В доме не гадить, у дома тоже. Мы в ущелье за этим летаем, а ты просто отойди с дорожки подальше. Аккуратнее: тут везде змеюки, не наступи, они не любят, когда их топчут, и если ужалят, то я на тебя все запасы живой воды изведу. Ты её, кстати, прихлёбывай иногда, чтобы восстановиться поскорее. Вода чистая, обычная течёт на кухне по задней стене.

– На кухне? – изумилась Баба.

– Да. Прямо и налево кухня у меня. Да куда потащилась-то? Вот баба есть баба – услышала про кухню, и сразу тебя туда несёт! Дослушай, непутёвая, – рыкнул Дракон на Бабу, которая схватила горящую ветку и похромала кухню смотреть.

Но Баба была уже там. Бабу так просто от кухни не отвадить: там место её силы, и Дракону пришлось идти за ней, чтобы продолжить разговор. Очага на кухне не нашлось, лишь огроменный плоский камень посреди пещеры, водопровод в виде сталактита и дырища в стене, в которую тоже лился лунный свет. Баба ощупала камень-стол – гладкий, умылась от конского пота, выглянула в дыру и отпрянула: отвесная стена шла вниз, в чёрную пропасть без дна.

– Это типа мусоропровода. Кости кидать, – пояснил Дракон.

– А прикрыть её можно чем-то, а то сифонит из неё?

– Слушай, ты только вошла в дом, а уже нагло порядки свои наводишь!

– Так я же в гостях, правда? Гостеприимство и всё такое… Не жрать же ты меня будешь на этом столе? – снова пристала Баба.

– Вот надоела ты мне одно и то же спрашивать, прям достала, чесслово! Не буду я тебя жрать, хоть заставляй меня, хоть сама мне в глотку лезь. Заражусь от тебя занудством, буду талдычить как трындычиха, потом ни один дракон мне хвоста не подаст. Да и скажут, не приведи драконья Сила, что от меня бабой разит! Не буду я тебя жрать. Хочешь, зуб дам?

– Хочу!

– Вот, выбирай любой, – предложил Дракон гневно и, разинув обе пасти, положил головы́ прямо перед Бабой на стол.

Лучше бы Баба не соглашалась! Каждый зуб Дракона был размером с огромный тигриный клык. Острые, словно клинки, они стояли в одной его пасти в несколько рядов. В другой – потупее и много обломанных. И жёлтые, как репа, и там, и там. Раньше она даже в цирке их так близко не видела. Цирковые драконы зубы покрывали белилами и, видимо, спиливали, от чего казались довольно милыми и улыбались ослепительно!

– Ты бы хоть чистил их, что ли. Огромные какие! – поразилась Баба и почувствовала, что дыхание его стало жарче от злости. – И как ты ими не режешься, такими острющими? В рот такое тащить опасно, не то, что носить там каждый день.

– У нас зубы всю жизнь растут. Я их специально подтачиваю. Я ж дракон, злобный и коварный. Хватит болтать, выбирай давай и отстань от меня! Отстанешь? – прошамкал Дракон, не закрывая пасти.

– Ну-у-у… тогда третий слева снизу, самый целенький, и на виду. Но вот как ты мне его отдашь, если меня сожрёшь? – не унималась Баба.

– Родственникам твоим перешлю, в пакетике. Слово Дракона! Уймёшься теперь?

Бабе всё это показалось довольно забавным. Странный он всё-таки, Дракон этот, не поймёшь его. Точно что-то задумал, но сожрёт вряд ли. Уже бы сожрал, она ж у него прямо на столе!

– Всё, я улетел по делам. Если надо заткнуть дыру – шкуры в зале. Стели себе у камина, ложись. Если жрать хочешь – дождись меня, – оборвал их «милую беседу» хозяин пещеры.

Баба страсть как хотела спросить, куда это он вдруг намылился, но передумала – и так злится. Потом сама будет виновата, если её родные получат драконий зуб в пакетике!

В подстилке из шкур, веток и листьев, гостеприимно предложенной ей для размещения, явно кто-то жил. Даже больше: явно кто-то кишел, пищал и шуршал. Баба вытащила из кучи несколько шкур коров и коней. Той, что смердела жутко, заткнула на кухне дыру. На ту, что посвежее, легла у камина, и ей же укрылась. Её кто-то нюхал и щекотал, наверное, мыши или крысы.

Баба подумала: «Главное, уши укрыть и нос, чтоб не отгрызли», завернулась в шкуру, пригрелась и задремала, потому что когда так устаёшь, то всё равно, где ты, с кем ты и кто тебя нюхает и грызёт. Разбудил её тяжёлый топот Дракона и противное шуршание его чешуи о стены узкого коридора. Видимо, спала она недолго: огонь в камине ещё не успел прогореть. Подозрительно болел большой палец правой ноги: отгрызли всё же кусок. Баба оторвала тряпицу от рубахи, стала мотать на пострадавший палец.

Дракон тащил бревно и пару веток для камина в одной пасти и мешок с чем-то в другой.

– Жрать будешь? – спросил он, плюхнув свою ношу на пол.

– Что?

– Мясо. Коня своего будешь?

От мешка пахло специями и жареной кониной.

– Что это? – спросила Баба и принялась тереть глаза, чтобы их разбудить.

– Дура ты, Деликатес, одно слово. Я ж говорю: еда, на вынос. Мяса хочешь? Шеф-повар самого лучшего ресторана готовил!

Баба никак в толк взять не могла, что же происходит, спросонья трясла головой. Она всегда думала, что драконы жрут добычу сырьём, а тут – шеф-повар, на вынос…

– В общем, захочешь – иди на кухню, я там, – сказал Дракон, удалился за стену и принялся так аппетитно чавкать и пахнуть, что Бабе ничего не оставалось, как вылезти из-под уютной нагретой шкуры и пойти в холодную кухню, прихватив горящую палку. Там воткнула её меж камней, осветив разложенные на столе огромные стейки, слегка сочащиеся кровью.

– Медиум. Присоединяйся. Если хочешь велдан, от краёв кусай, они прожаренные, – бесцеремонно чавкая пригласил Дракон.

Баба была голодна, от запаха в животе её урчало громче, чем у Дракона, и она с удовольствием впилась зубами в хорошо прожаренный кусок. Конина явно была вымочена в каком-то волшебном маринаде и приправлена солью и специями так мастерски, что будь у Бабы больше места внутри, она бы всего коня съела! Дракон жрал жадно, забрасывая в пасть целый огромный стейк и поуркивал, как кот.

– Оу! Что это? Что это за маринад волшебный? Это не конь, это божественный агнец! – искренне воскликнула Баба. – Никогда загнанного коня не ела. Мы их всегда на шкуры пускаем.

– А-а-а, то-то, всё бы вам ругать драконов! Приготовить загнанного коня никто так не сможет, как повар Шиа. К нему на конину со всего мира короли летают, только т-с-с-с – это секрет! – гордо сообщил Дракон.

– И что за маринад? – продолжала Баба выпытывать кулинарные секреты.

– Не спрашивай. Просто забудь свой вопрос. Точка. Вопрос этот лишний. Поняла?

– Не поняла. Секрет повара, ну и ладно. Главное, что вкуснотища! – согласилась Баба и откусила большой кусок чуть-чуть с кровью.

«Знала бы ты, глупая, что коня окунули в желчь летучих мышей, потом обваляли во вкусун-траве, которая будит аппетит. Траву смешали с обычными пряностями и ещё кое-чем таким, о чём я и сам помнить не хочу!» – подумал Дракон, но вслух говорить не стал. Он наслаждался мясом, катал его по языку, пил сок, грыз шкварки. За загнанного коня хозяин пещеры получил хороший куш и кусок приготовленной туши, как обычно. Это хороший вечер, хорошая добыча, за которую он должен быть вознаграждён по достоинству! Жаль, что Баба к ней прицепилась довеском, к добыче этой. Но лучше об этом не думать и аппетит себе не портить.

Драконы и сами гоняют коней в долине, чтобы те загнались, и готовят потом, но это не то. Конь, которого гоняет дракон, несётся от ужаса, и оттого у него сразу портится кровь. Такой конь умирает плохой смертью, и вкус его мяса испорчен страхом. А вот конь, которого понесло самого, который гнал к вольным полям, полный веры в своё будущее счастье быть свободным и не замечал, как загоняется, который мчался в эйфории опрометью до того, что кровь в лёгкие плескала, – это настоящий деликатес! Если его вовремя остановить и верно замариновать, то он и сочится этой эйфорией тебе прямо в пасть. Таких коней мало, и их надо перехватывать у баб-ловцов. Люди – неумёхи, не умеют их готовить, а вот драконы умеют и ценят такие туши дорого. Сегодня в ресторане у Шиа маленький пир для драконов-гурманов, а у Дракона взамен пара увесистых золотых слитков. Так что первый подарок за Бабу он уже получил. Дальше – утро вечера мудренее.

Баба объелась на ночь, тяжко на желудке, пошла прогуляться, растрястись. Дракон остался доедать – он никуда не торопился. Крикнул ей вслед с набитой пастью:

– Глупости только не делай, пропадёшь в этом лесу! Помни: тут драконы, зверьё да змеюки сплошные. Далеко не уходи!

– Хорошо, – откликнулась Баба из коридора.

У Бабы и мысли не было на ночь глядя убегать куда-то. Успеется. Темень, под соснами звёзды меркнут, сухие иглы пятки колют. Сомнительные звуки ночного леса и налетевшие кровососы быстро загнали её обратно в пещеру. Дракон трапезничать закончил и удобно устраивался на подстилке, пытаясь свернуться клубком.

– Убрать на кухне надо? – спросила Баба для приличия.

– Не, Деликатес, не надо. Там есть кому убрать, – ответил сытый и оттого подобревший Дракон мягко, словно сказочник.

– Ты про тех, кто мне сегодня палец чуть не отгрыз?

– Про них, – почти урчал в ответ Дракон. – Теперь они на три дня сыты, так что спи спокойно.

«Три дня, вот сколько ты мне отвёл!» – подумала Баба,

«А через три дня это будет уже неважно», – подумал Дракон.

– Можно один вопрос? – набралась смелости Баба, которую раздирало от любопытства.

Дракон нехотя приоткрыл один жёлтый кошачий глаз. Гостеприимство, что поделаешь, надо терпеть.

– Ты сейчас вот коня жрал одной головой, а другая смотрела. Она наказана у тебя? Или она для других дел? – спросила Баба.

Дракон разинул оба глаза, округлив их, словно плошки.

– Это как надо думать вот так, чтобы мозги не вывихнуть? Что за вопрос глупый? Конечно, нет! Просто одна голова тащила коня, устала, и жевала теперь та, которая тащила тебя, хотя у той, что тащила коня, зубы поострее, – ответил Дракон и принялся, как котёнок, крутиться на подстилке, стараясь заново улечься поудобнее. – Это надо чушь такую выдумать! Наказана у меня голова! Непостижимо уму просто! У тебя если правая рука что-то сломает, ты её наказываешь и всё левой делаешь?

– Нет, но просто я подумала, что раз так вкусно, а второй голове не дают, значит, наказана.

– Спи давай, логика хромая. Утром части тела обсудим, – буркнул Дракон, сунул обе морды под крыло и захрапел.

Баба недолго смотрела на мерцающий в камине огонь: от сытости и усталости руки и ноги отяжелели, и веки тоже. Пожелала себе проснуться живой, натянула на всякий случай шкуру на ухо и провалилась в сон.