Читать книгу Чужой ребенок - Мария Зайцева - Страница 12

Мое появление Ванька принимает стоически. Опускает уже поднятую для замаха руку с ножом, поворачивается к Иванычу. Выражения его глаз я не вижу, но, подозреваю, что ничего там хорошего нет.

Иваныч кряхтит и говорит слегка виновато:

– Сынок, ты все равно с ней бы встретился… Я только подтолкнул…

Ванька, судя по тяжкому вздоху, много чего хочет ответить, но сдерживается.

Я подхожу ближе, вообще не представляя, что буду говорить, как себя поведу. По-хорошему, его бы поругать, возможно, дать ремня. Но кто я такая, чтоб это делать? Чужая тетка…

Да и спугнуть можно. Один раз уже наругала, хорошо получилось? Вот то-то.

Ванька поднимает подбородок и смотрит мне в глаза, упрямо сжимает губы.

А мне внезапно становится так жаль его, маленького, бесконечно одинокого… И я делаю глупость, очевидную. Обнимаю. Просто обхватываю за плечи и прижимаю к груди. Почему-то это сейчас кажется правильным.

И жду, что меня вот-вот оттолкнут. Все же, мальчишка на редкость самостоятельный и свободолюбивый. Может не понять… Взбрыкнуть.

Но Ванька отбрасывает нож в сторону и неловко обхватывает меня за талию, жмется сильнее, сопит. Ощущается, что ему не особенно привычно вот так стоять, обниматься. И что он ужасно по этому тоскует.

Мне все жальче его, буквально до слез, но я мужественно сдерживаюсь, понимая, что вот только заплакать сейчас для полноты картины и не хватает. Да, эмоции прут, отходняк от бешеного утра, от которого, кажется, вставшие дыбом волосы еще не полностью на макушке улеглись. Легко впасть в это состояние. Но нельзя. Перехватываю неожиданно жесткий взгляд Иваныча, он едва заметно качает головой. И это помогает держаться.

Сглатываю сухой ком в горле и отстраняю от себя Ваньку.

– Ты мне опять наврал, свиненок? – говорю без наезда, грустно, и Ванькина моська морщится сконфуженно, – у вас еще в школе занятия…

– А ты откуда?.. – начинает он, потом просекает, кривится, – да бли-и-и-н…

– Ну, а что ты хочешь? – удивляюсь я, – ты пропал, на звонки не отвечаешь… Я волновалась… Мама твоя не сказала ничего, в полиции тоже не стали…

– Че? Че? – перебивает он меня, – ты в полицию, что ли, ходила еще?

– Ну… Да…

– Ой, ду-у-ура-а-а-а… – он садится на ветхий стул, который Иваныч приспособил себе под место для курения, обхватывает голову руками.

– Почему это дура? – возмущаюсь я, – и вообще… Чего обзываешься? Я волновалась…

– Имя мое сказала? – поднимает Ванька на меня злой взгляд.

И я киваю.

– Б… – он ругается, и прямо по-взрослому так!

Тут же получает затрещину от Иваныча, пока я онемело раскрываю рот. Ничего себе, десятилетний мальчик… Они сейчас все такие, что ли?

На затрещину Ванька не обижается, просто вскакивает и начинает метаться, то в подсобку к Иванычу за телефоном, то обратно, чтоб нож подобрать, тормозит возле меня, режет злым взглядом:

– Я сваливаю.

– Стой! Куда еще? – цепляю его за футболку, чтоб остановить, но он зло дергается, вырываясь.

– Подальше отсюда.

– Да почему? – выхожу я из себя, не понимая ровным счетом ничего.

– Потому что лучше быть в бегах, но живым, – рубит он, отходя на всякий случай подальше, чтоб не схватила.

– Да блин! Объясни мне! Что такое? Полицейский не заинтересовался вообще… И паспорт мой вернул…

– А ты еще и паспорт свой давала? – изумляется Ванька.

И я вообще теряюсь, не понимая причин такого поведения.