Читать книгу Невидимая книга. Сто лет вечности - Марк Лерам - Страница 3

Я проснулся очень рано. Спрятался на кухне, изучая телефон. Да, несмотря на события ночи, я неплохо выспался. Но в пять утра был уже на ногах, переваривая случившееся. Переваривать получалось не очень. Слишком мало информации вообще, а запомнил и того меньше. Да еще айфон никак не включался, требуя каких-то непонятных настроек. У меня всегда были смартфоны попроще. И чего я галькин схватил, а не свой?..

Айфон я купил для подруги, даже в кредит частично. Специально перед расставанием. Памятный подарок и все такое.

Подругу звали Галина, но имя мне это никогда не нравилось, так что звал я ее Галадриэль и разными сладкими вариациями. А когда ссорились, то про себя звал Голодной Дрелью, а вслух Голодриэлью.

Интересно, что и мое имя Анатолий Гале не нравилось категорически. И она, в отличие от меня, этого не скрывала. Когда друзья впервые при ней назвали меня прилипшей со школы кличкой Энт, она была в восторге, а я нет. А моя «месть» называть ее вычурным именем Галадриэль – не сработала. Подруга была поклонницей Толкина.

Так и жили. Уже года три.

Три года! И теперь она уезжает…

– Зато у меня айфон с вечной жизнью, – невпопад пробурчал я, наконец сумев его включить.

На первый взгляд ничего особенного я не нашел. Вообще ничего. Открыл календарь. И попытался отметить событие. Видимо, я сделал что-то не так, и у меня не получилось.

Тогда, чувствуя себя идиотом, громко произнес:

– Хочу поставить точку возврата здесь.

И снова нажал «создать событие». Создалось. Я написал «первый день вечности». И сохранил.

Интересно, можно ли делать отметки в прошлом?.. Я помню несколько моментов в жизни, которые хотелось бы прожить снова…

Я перерыл весь телефон в поисках инструкции к «прибору вечности», но нашел только стандартное «Руководство пользователя» к смартфону.

То есть формально у меня на руках – обычный телефончик, а внутри он как-то сам действует?

Ну, ок. Будем отмечаться, когда надо. Можно даже симку переставить сюда, все равно его теперь таскать с собой всю оставшуюся жиз…

– Вот идио-от! – Я хлопнул себя по лбу. – Это ж надо! Да лучше бы календарь со стены взял, там хоть можно даты дописывать, а телефон через год-два помрет, и что делать?..

Честно скажу, немного запаниковал потому что тут же позвонил другу айтишнику, с которым вместе работали. Выслушав положенные маты по поводу раннего звонка, я еще раз извинился и сказал:

– Очень важно. Смотри, дано электронное устройство. Какой у них срок жизни, если обращаться предельно аккуратно?

– Ну, два-три года. Если повезет, до пяти лет, когда батарея сдохнет.

– Только пять лет?! – В моем голосе было столько отчаяния, что Сергей перестал материться и окончательно проснулся.

– Можно продлить за счет смены батареи, замены компонентов.

– А если надо, чтобы прибор проработал лет так пятьдесят?..

– Задачки ты задаешь с утра пораньше! – пробурчал Сергей. – Можно внешними аккумуляторами держать, еще можно купить с десяток точно таких же моделей прибора, пока они есть в продаже. На запчасти. Бронебойный чехол купить… Слушай, если речь о годах и даже десятилетиях, неужели нельзя было пару часов со звонком подождать?..

Я завис от такого вопроса и не нашелся что ответить, промямлил: «Я потом тебе расскажу», и положил трубку.

– Что ты там шумишь так рано? – из спальни раздался сонный голос Гали.

Я спрятал телефон в карман, потом перепрятал на верхнюю полку самого верхнего шкафчика. Подошел к плите, делая вид, что собираюсь готовить. А потом решил и вправду сварить какао.

Она вошла на кухню, растрепанная, но так аккуратно, что было заметно – успела заскочить в ванную комнату и немного уделить внимания отражению в зеркале.

– Так хотелось еще поваляться с тобой утром. А ты уже на ногах. Жалко…

– Пошли, поваляемся, – предложил я.

– Уже настроения нет, да и в аэропорт скоро ехать, я не люблю опаздывать. А к самолетам – тем более. Мне спокойнее, когда я за несколько часов до отлета уже на месте.

– Позавтракаем и в путь?

– Давай.

Мы соорудили символический завтрак, запили его какао. Разговор не вязался. Галя думала о чем-то своем, а я думал, рассказать ли ей о событиях ночи, но почему-то четко осознавал, насколько это будет неуместно. Настолько, что даже попытка сформировать в голове первую фразу о визите Сострадателя вызывала едва не физическое раздражение.

И наоборот, едва решил, что не стоит пока ничего говорить, как сразу полегчало на душе.

– Точно никак не можешь со мной полететь? Я бы этого больше всего на свете хотела, – сказала Галя, догрызая последний тост.

– Видимо, не больше самой поездки, – едва слышно пробурчал я.

Подобный диалог в разных вариациях за последний месяц повторялся столько раз, что обоим надоел.

– Я всю жизнь мечтала там работать, учила японский еще со школы, потом этот чертов китайский еще. Как ты не понимаешь? Командировки в Китай и Японию, шанс заниматься тем, о чем всегда мечтал… Если останусь здесь, то и буду вечно сидеть в офисе и делать кривые переводы. Я ненавижу переводы. Я хочу живого общения, деловых поездок. Дом, в конце концов, нормальный. Что мы здесь? Годам к сорока может и накопим на паршивую квартиру, да и то, если везде экономить. Поехали, а?

– И что я буду делать на Дальнем Востоке, пока ты по своим командировкам ездишь?

– А что ты тут делаешь?

– То, что тут, там не смогу. У меня тоже работа, обязанности. Да, не работа мечты, но я в нее столько лет вложил. Начинать все с нуля? Нереально.

Мы помолчали и стали собираться. Разговоры разговорами, а дела делами. Словно нами кто-то управлял, и невозможно было избежать заданных действий. А что при этом говорят куклы жизненного спектакля, невидимого кукловода не особо волновало.

Галя ушла собираться в комнату, а я остался мяться перед шкафчиком, где спрятал айфон. Брать его? Должен ли я теперь всегда носить его с собой? И если да, то как близко? Сработает он только будучи у меня в кармане или радиус действия побольше? И сколько? Метр? Десять? Сто километров?

А если оставить его дома, а по дороге в аэропорт нас собьет машина, я умру окончательно?

А если взять его с собой, и мы попадем в смертельную аварию, то я буду перемещаться в единственную точку возврата? То есть вот в это раннее утро, сидя в трусах на кухне и пытаясь включить чертов айфон?.. Даже и не знаю, может тогда лучше уж окончательно помереть…

Я стоял минут пять, пытаясь не утонуть в тысячи и одном вопросе, потом все-таки достал айфон и тоже пошел одеваться.

Подруга задерживалась. Я маялся в прихожей, собранный и готовый к проводам, а она все что-то возилась в комнате, хотя и здоровенный чемодан на колесиках и увесистый рюкзак были готовы еще с вечера.

Достал айфон, но сразу спрятал. Не хватало еще, чтобы Галя увидела обновку. Объяснять ее происхождение было бы неловко по всем статьям.

Наконец не выдержал и открыл дверь из квартиры.

– Я внизу подожду, хорошо?!

– Да, да, я уже скоро.

У подъезда меня встретило яркое утреннее солнце. Даже зажмурился, едва вышел с темной лестницы.

На скамейке рядом с клумбами сидел древний, но по-военному прямой старик. Сколько я снимаю эту квартиру, сколько хожу утром на работу, столько его и вижу. Вначале здоровался, но старик отвечал через раз. В конце концов, и, похоже, к обоюдному удовольствию, стали обходиться вежливыми кивками. Точнее, я кивал вместо «здрасте», а старик сидел и смотрел. За все годы, что я тут живу, мы так ни разу и не заговорили.

Я остановился, дожидаясь подругу. Кивнул старику, и он ответил. Это бывало, хоть и не часто.

Я переминался с ноги на ногу, меня так и подмывало достать телефон и что-то начать с ним делать. Я никак не мог осознать, что у меня в кармане не просто отличный новый телефон (даже этого было бы достаточно, чтобы хотеть его тискать), а нечто удивительное из далекого будущего, да еще и обещающее бессмертие.

Отметить еще одну точку?.. Чем не замечательный момент?

Солнышко в глаза, теплое замечательное утро, старик, вон, в хорошем настроении.

На душе, правда, кошки скреблись. Подруга уезжает, подарок заныкал, пусть и невольно. Как все это работает, не совсем понятно. Нет, утро, может, и замечательное, но возвращаться вот в такое душевное смятение я точно не хочу. Быстрей бы все прошло…

– Я готова! Убежал, хоть бы сумки помог вытащить! – Подруга с рюкзаком появилась в двери подъезда, тут же прищурилась и закрыла глаза рукой. Чемодан деловито простучал по ступенькам и остановился у моих ног. Я перехватил ручку, и мы пошли к точке разлуки.

В аэропорту было шумно, людно и тоскливо. Деловитость обстановки никак не вязалась с моими душевными мучениями. Я действительно не хотел, чтобы она уезжала.

– Мы будем приезжать друг к другу, а потом что-то решится, да? – говорила она, и я только кивал. Вскоре беготня по аэропорту взяла свое. Я очнулся только чмокнув подругу в щеку и вдруг оказавшись один перед стойкой провожающих и махая рукой девушке, что так долго была в моей жизни. В моей постели. И даже в моем сердце. Теперь она уходила, проходя сквозь магнитные рамки, словно через какой-то злой телепортатор. Вместо нее в душе осталась гнетущая тоска.

Ненавижу провожания. Не зря кто-то сказал, что провожать в десять раз тоскливее, чем уезжать самому. Даже если оба любят друг друга одинаково.