Читать книгу Невидимая книга. Сто лет вечности - Марк Лерам - Страница 9

Просветление, как водится, пришло внезапно, но не на пустом месте. Это только подростки, читая биографии великих людей, могут думать, что открытия вроде периодической таблицы, «эврики» Архимеда или пенициллина произошли по «счастливой случайности» или по «случайному озарению». Не бывает так.

У любого осознания, даже не очень большого, была предварительная работа, которая иногда незаметна.

Вот и мое понимание пришло неожиданно, но совершенно не на пустом месте. Я размышлял о вопросе, который от меня требовал Анатолий Потапович, почти две недели. Не все время, но постоянно.

И вот, я сидел в туалете и листал календарь на смартфоне, пытаясь вспомнить привлекательные точки-события из прошлого, что случились до появления у меня прибора вечности. Каким волнительным был первый поход с друзьями без взрослых в четырнадцать лет. С палатками, гитарами, консервами. И, самое главное, с девочками. Пусть всего лишь в ближайший лес, но с ночевкой!

Хотел бы я снова там оказаться? Да. И дату помню. На майские праздники это было. Число даже помню, и время выхода из дома, потому что собирались рано, на первую электричку в пять утра.

Как сейчас помню нашу толпу подростков на перроне, с огромными рюкзаками.

То есть знаю временную точку до минуты!

Я пролистал календарь в тот давний год, нашел дату и время подъезжающей электрички. Именно такой кадр остался у меня в памяти особенно ярко. Если уж такая точная точка не сработает, то значит никакие точки в прошлом не работают. Точнее просто невозможно. Я поставил отметку, написал «первый поход с друзьями из школы без взрослых с палатками». И так мне захотелось прямо сейчас там оказаться!

И тут словно «бум» какой-то в голове произошел, увязавший все предпосылки, так долго собиравшиеся из намеков Анатолия Потаповича, из собственных вопросов, из размышлений, не доведенных до конца.

А ведь я могу! Да, я могу оказаться там прямо сейчас! Не обязательно дожидаться смерти. Мой Сострадатель из будущего сказал, что я могу в любое время переместиться в любую отмеченную точку. Но вряд ли это отменит потерю памяти, необходимую для перехода. Да, я окажусь там, на перроне с друзьями, на мгновение пожму плечами, удивившись, почему мне кажется все вокруг таким знакомым и уже пережитым, а дальше пойдет моя обычная жизнь… без машинки времени и без памяти о ней. И возникает вопрос: кто будет доживать ту оставшуюся жизнь, которая должна была идти после моего первого перехода?..

У меня были большие планы на сегодняшний выходной, но я выскочил из туалета, из квартиры и понесся к двери соседа снизу.

Анатолия Потаповича как на зло не было дома, но это меня не остановило. Я побежал дальше, вниз.

Он сидел на привычном месте у подъезда. Да, у стариков нет особой разницы между буднями и выходными. Привычки в старости заменяют рабочий график.

– Я нашел вопрос!

– Давай, слушаю.

– Если первоживущие могут в любой момент начать скользить по точкам, то кто живет после первого скачка? – спросил я и, неожиданно для самого себя добавил: – Неужели, это не наши потомки приходят, а инопланетные формы жизни, которые воруют у нас время жизни. О, и еще может быть…

– Стоп-стоп! – Старик даже взмахнул палкой для большей убедительности. – Первый вопрос действительно правильный, а дальше уже конспирологическая чушь пошла. Остановись.

– Стою. – Я перевел дыхание, сел рядом и уже спокойно стал размышлять вслух. – В общем, это же ерунда получается. Вот, проживу я с прибором лет пять. А потом нажму любую точку, то память же теряется, так? И я оказываюсь, к примеру, на пару лет назад, где поставил приятную во всех отношениях точку возврата. И что, прожив теперь эти пару лет заново, я потом перескачу назад на ту же точку, потому что в первую жизнь не прожил дальше нее? А кто будет доживать за меня неистраченные годы? Или решение перейти не сохраняется в ткани времени, и во второй раз я буду жить дальше? Но тогда я не буду помнить о машине времени и не буду ставить точки возврата. Ничего не понимаю…

– Правильные размышления, правильные вопросы. Я почему-то уверен, что до них не многие первоживущие доходят. Ты чем занят сегодня? – неожиданно закончил старик. – Свободен?

– Выходные. Хотел поехать в центр, обновить гардероб в кои веки, а то, как подруга уехала, даже носков новых не покупал… Но в принципе, свободен.

– Тогда походишь еще недельку в старых носках. Я обещал тебе кое-что показать. Пошли.

Он встал, и мы медленно направились к остановке автобуса, словно сегодня было обычное рабочее утро.

Вы бродили когда-нибудь с очень старыми людьми? Не с родственниками, а вот как я сейчас. Все очень медленно и… неловко что ли. Как будто сопровождающий у больного. А это всего лишь старость. И постоянно ловишь себя на мысли, какой же я классный. Вот, могу выпрыгнуть с подножки автобуса, не кряхтя и не хватаясь за поручни. Вот легко повернулся, чтобы взглянуть на красивую девушку, проскользнувшую рядом, а вот она уже вылетела из памяти, и ты вдруг замечаешь, что за это мгновение успел передумать с десяток мыслей, зачастую совершенно несвязанных ни между собой, ни с мелькнувшей девушкой. Я быстр, я ловок, я молод! И это тем сильнее ощущается, чем старее твой спутник. А моему было девяносто. И в какой-то момент ловишь себя на жалости, словно этот старик не такой же человек, как и ты, а другой совершенно вид живого существа, которому не так повезло, как мне, человеку молодому… А потом спохватываешься. И вспоминаешь, что рядом идет не инопланетянин и не несчастное животное, а ты сам через энное количество лет. Да и то, если повезет…

Мы добирались до центрального автовокзала целую вечность. Так мне показалось. Говорить мы не говорили, видимо, для старика путешествовать с молодым тоже не в радость и приходилось излишне напрягаться, чтобы соответствовать. Постепенно я начал подстраиваться под темп попутчика, и стало легче. Причем, обоим.

На вокзале было много народу. Выходные… Весна… Дачи?..

– Мы не на дачу, случайно, едем? – пошутил я. – Грядки копать?

– На дачу. Но эксплуатировать труд малолетних не буду, не бойся.

Мы сели в запыленный междугородний автобус и поехали.

Я так давно не выезжал за город, что некоторое время словно загипнотизированный смотрел в окно, наблюдая за волшебным превращением каменных джунглей в самый обычный лес.

Анатолий Потапович наконец отдышался, устроился поудобнее и заговорил:

– Там сейчас все заросло, конечно. Несколько лет не был. Пока супруга была жива, то каждую весну ездили, чего-то возились. Ей нравилось… Да, нравилось, так сказать. А я – за компанию. Потом по привычке еще ездил, все реже и реже. Сначала год пропустил, потом два, а потом забросил. Уже лет пять.

– Был там домик какой-то? Или просто участок?

– Был, конечно. Вполне жилой. Даже с электричеством подведенным. Хотя, что значит «был»? Надеюсь, и сейчас стоит. Вот ведь странная штука. Пять лет как забыл про «нашу дачу», а сейчас даже волнуюсь немного. Как там все? Не сгорел ли дом?

– Зачем нам туда?

– А сам еще не догадался?

Манера старика загадывать загадки начала немного напрягать. Но я послушно задумался. Вариант про использование молодой рабочей силы на распашку грядок отпадал (я надеюсь!), поэтому оставался только один вариант: дача как-то связана со Спутником, с прибором вечности то есть. О, например! Именно в этом месте дед воевал, встретил своего Сострадателя, а затем в мирное время нашел место и построил там дачу. Озвучивать этот бред я не стал, поэтому просто сказал:

– У вас там спрятана машинка времени?

– Х-м, как ты быстро в этот раз сообразил. – Старик отвернулся к окну. – Ты замечал, что бегущие деревья словно забирают своими ветвями и листвой все беспокойства из ума? Вот так сядешь в автобус, уставишься в окно, а елки и сосны фить-фить, несутся и словно гребнем вычесывают мысле-вшей, что не дают покоя ни днем, ни ночью.

– Не замечал, – вставил я, но меня явно не слышали.

– Может, зря я перестал ездить на дачу? Не ради грядок, а ради вот этого окна, за которым бредут и несутся деревья…