Читать книгу Рубиновый Капкан. Игры кукловодов - Марк Шо - Страница 24

Только через 2 дня они вновь встретились. Сотовый Алекса, по обыкновению, был отключен: он звонил сам, узнавая, кто и когда звонил ему. Так он отсекал многочисленных просителей, а также тех, кто предлагал различные сделки, привыкший, что все, что обсуждается по телефону, всегда, или почти всегда ему во вред и был прав. Но Максу привыкнуть к этому было непросто. Он пытался раз по десять раз утром и вечером набрать Алекса – бесполезно! Проклиная себя, мир и ситуацию, в которой он надеялся опереться на уверенную в этой стране мощь Алекса, потерявший надежду Макс составил список тех, кто еще бы мог ему помочь, и на третий день после «Оперы» стал их аккуратно обзванивать. Наивный Макс: он не знал, что его телефон был «прицеплен» к прослушке, и теперь, помимо узбекской СВР и ЦРУ, то, о чем Макс говорил по телефону, заметим, почти всё, сразу же становилось известным Алексу. Часа через три тот позвонил сам, и, как ни в чем не бывало, сообщил:

– Завтра у меня гости, приезжай ко мне домой, будут мои друзья.

Максу только оставалось согласиться. От неожиданности он даже забыл спросить, почему Алекс его игнорирует. Не сразу, но до Макса дошло, что так Алекс хочет свести их встречи к обыкновенным дружеским сборищам, которые не акцентировали бы важность обсуждаемых ими тем. Вечером, после полутора часов грубых мужских шуток и анекдотов компании, сумевшей оторвать напряженное внимание Макса от его проблем, братья со всеми попрощались, и Макс произнес:

– Дружок, мне нужно быть в Таджикистане. У меня есть виза, но нет денег. Чтобы покупать камни, сам понимаешь, нужны приличные деньги. Тебе это интересно?

– Рубины?

– Да.

– А где ты их возьмешь? Кто тебя пустит в этот бизнес, где уже все тропинки протоптаны? Все, слышишь меня?

– Ты что, не понимаешь? Я должен это сделать, они не оставили мне выбора.

– Но ты же не камикадзе! У тебя не две головы, – тональность произнесенных ими фраз была высока. – Тебя просто убьют! Ты даже представить себе не можешь, как это опасно.

– Слушай, давай конкретно поговорим, а? – произнес Макс, после чего они вновь вошли в дом, где во дворе сын Алекса расставил для них шахматы. Макс, три дня в себе державший то, с чего он хотел начать, сказал:

– Мне нужна твоя помощь, если тебе это интересно: это первое. Второе: мне нужны деньги, не знаю сколько, тысяч 50. Третье: нужно знать все про тех, кто этим занимается и т. д. Наконец, мне нужна твоя помощь в реализации этого товара. Что скажешь?

Партия шахмат к тому времени была уже в миттельшпиле. Алекс, раздумывая над очередным ходом, стал говорить:

– Да, мне это интересно, нет вопросов – мы бы тогда быстро поднялись на 47-й, – он имел в виду Нью-Йорк – Второе. Насчет денег нет проблем. Но ты их получишь, когда я увижу товар. Здесь или где, неважно… Чтобы узнать про тех, кто конкретно там в этом бизнесе, нужно время.

– Сколько?

– Неделя.

– Нормально. Прости, перебил. Шах!

– Ничего. С реализацией как раз меньше всего проблем: я вызываю своего геммолога из Нью-Йорка, он производит для нас отборку, и мы забираем товар. Я ему доверяю: еще ни разу за двадцать лет его работы он не ошибался.

– Хорошо. А в Таджикистан он поедет?

– Нет, – быстро произнес Алекс. – И я тоже.

Макс невольно вспомнил эпизоды далекого 1993 года. Они вместе с Алексом заночевали у знакомых в Денау – приграничного города на узбекской территории по дороге из Термеза – самого южного города Узбекистана – в Душанбе. Утром Алекс стал уговаривать поехать его с ним: нужно было перегнать «Линкольн Таун Кар» и БМВ в масле, которые из Калифорнии по какой-то глупой случайности были присланы в воюющий Таджикистан. Обе машины по тем временам представляли собой лакомую штуку: на авиационном заводе Ташкента стояли новенькие ИЛ-76, которые из-за сложностей в переоценке имущества и галопирующей инфляции по тем временам можно было купить за 4–5 американских автомобилей, такие тогда были невероятные цены.

Знакомые Алекса за чаепитием сказали им, что там сейчас война, полный «аут» на дорогах. Макс отказался, на что Алекс сплюнул тогда в его сторону и поехал сам. По приезде обратно он, чертыхаясь, стал рассказывать, как под пьяные крики солдат, стрелявших боевыми из автоматов Калашникова, ему удалось проскочить через ряд блок-постов в Узбекистан.

Алекс выехал из Денау на такси, стараясь запомнить дорогу. Внутри носка на правой ноге находились 2,000 долларов, снизу на левой ноге – крепко привязанный нож. Ближе к сумеркам он приехал в Душанбе, нашел дом и квартиру Сурена, которому по ошибке переправили Линкольн и БМВ. В доме не было электричества, в кромешной тьме они зажгли свечку, Алекс представился. Из документов оказались лишь накладные на перевозку морским контейнером из Калифорнии на имя Сурена. Фактически для перевозки в Ташкент машина была без документов. Алекс, не колеблясь, взял их себе, потом ключи. Сурен решил ехать с ним до границы. Залили полный бак 93-го бензина и тронулись. До поста в Ригаре оставалось проехать чуть ли не двадцать постов.

Сразу после выезда из города по дороге послышалась стрельба одиночными. Сурен дальше ехать отказался и сошел. Через три поста после выезда из города Алекса остановил патруль и под прицелом АКС-74 потребовал документы. Алекс, не понимавший фарси, сунул тому документы. Тот что-то говорил на своем, потом пообщался по рации, ушел в казарму, и, вернувшись, выволок Алекса из машины, которую предварительно отогнал внутрь забора. Была около 9-ти вечера. Еще час Алекс сидел на ступеньках поста, не зная, что делать. Недалеко от него, метрах в 5 расположились постовые. Офицеры уехали на ужин, и солдаты решили поесть. Но еды у них было кот наплакал, один посетовал, как бы водки выпить.

Вездесущий Алекс, заметив это, моментально сбегал в ларек, купил большой шмат колбасы и водку, и отдал паек солдатам. Те выпили, с удовольствием закусили, затем один из них, который был старшиной, подозвал Алекса.

– Куда едешь, браток?

– До Ригара.

– Подвезешь моего зятя? Вот его. Он на увольнительной, живет в той стороне. Только дашь двести баксов за провоз через посты. – Еще не веря в удачу, Алекс согласился. Как только таджик сел в машину, Алекс дал по газам. Беспрепятственно прошли 12 постов, на каждом из них тот что-то говорил на своем, и их пропускали. Оставалось 4 или 5 постов. Была глубокая ночь, когда попутчик Алекса решил выйти. Завернув две сотенные, Алекс сунул тому в карман и попрощался. Через 10 километров его невероятно потянуло ко сну, он нашел удобное местечко подле кирпичного домика с торговой лавкой и загнал машину в маленький дворик, прикрытый от прохожих кустарником, прикрыл ворота и крепко заснул.

Его разбудил удар, потрясший машину, словно кто-то битой ударил по окнам. Когда он открыл глаза, окна машины оказались целы, машину все еще трясло, у Линкольна были неплохие амортизаторы, совсем еще в масле, машина проехала всего лишь 300 км. «Землетрясение», – подумал Алекс, наверно сам Бог карает эту страну за гражданскую войну. Он вышел из машины. Оказалось, дом с магазином находился под холмом, на котором располагалась 72-мм пушка, контролировавшая дорогу. Её выстрел и был тем самым разбудившим его «землетрясением».

Солдаты разглядывали машину, что-то судачили на своем. «Придется договариваться» – подумал Алекс, выезжать было самоубийственным. Кое-как уговорив одного из солдат за 500 баксов в сопровождение, он в темноте сунул тому деньги и проехал последний пост. Дальше была его родина, Узбекистан. Как только он подъехал к узбекскому посту, к шлагбауму подбежал сержант: впервые в своей жизни видевший столь диковинный и красивый автомобиль. Чудом выживший Алекс за рулем белого Линкольна резко скомандовал:

– Где командир?! Вас не предупредили, что мы едем?

– Сейчас подъедет.

– Открывай, я везу в Ташкент подарок таджиков.

Тот, разинув рот, не проверил документы и повиновался. Еще через 10 минут Алекс был у своих знакомых в Денау. Он чувствовал себя победителем и казался тогда невероятно довольным.

– Если и нужно кому-то сказать про то, чего не надо делать в жизни, то это про мою молодость, – произнес Алекс, поправляя кредитки в портмоне.

– Но ты же сам в 93-м ездил, сам! На меня кричал, что я трус! Что же ты теперь отказываешься?!

– То был какой-то дух, молодой я был…

– Понятно, я съезжу сам, – заключил Макс. – Ну что ж, хорошо. Мне бы найти еще геммолога.

Они расстались ближе к полуночи, Алекс проиграл все партии, и по натуре победитель, решил больше никогда не играть с Максом в шахматы: мозги у того были в порядке, что ни говори. Но его предложение запало прямо в душу Алексу. Несмотря на то, что их разговор состоялся во дворе, без телефонов, их внимательно «слушали» направленной антенной в машине, стоявшей прямо за стеной дома Алекса. Не помогала развернутая им во дворе антенна спецустройства подавления прослушивания.

Для Алимова все шло своим чередом. Несмотря на то, что многое удалось сделать, время было против них. Он дал Наташе указание найти среди близких Макса другого человека, понимающего толк в таджикских рубинах. Кандидатур оказалось несколько, благо их семья имела многочисленных родственников, оставалось их состыковать. Одной из них была кандидатура бывшего разведчика, работавшего в 2000–2002 годы под прикрытием в совместном с ООН и американцами проекте по контролю за наркотрафиком: его звали Генрих Берингер. Ему неплохо платили, по долгу службы Генриху многократно приходилось бывать в Таджикистане, причем в самых отдаленных его уголках.

В 2002 году после того, как у него начались, как сейчас говорят, непреодолимые различия во взглядах с начальником проекта, он уволился, а еще через несколько месяцев сам проект был ликвидирован. Так что он вроде бы ничего не потерял, только такой работы он больше не нашел за всю жизнь: интересной и интеллектуальной, забиравшей его полностью в себя.

Генрих вот уже 2 года как возился с документами для иммиграции в Германию, они были на подходе, на формальности оставалось около 6–9 месяцев, и он, четко представлявший свою жизнь там, а не здесь, где ему никак не удавалось реализовать себя, планомерно готовился к отъезду. С детьми он занимался английским и немецким, дал объявление о продаже дома и небольшого бизнеса, и вел активную переписку с братьями в Германии (которых у него было трое), чтобы обеспечить себя и жену работой, а детей сразу направить в колледж.