Читать книгу Политический человек. Социальные основания политики - Мартин Липсет - Страница 14

Подход, используемый в этой главе, неявным образом отличается от подхода некоторых других исследователей и исследований, которые попытались работать с социальными явлениями на уровне тотального общества, и может оказаться полезным явное формулирование некоторых из методологических постулатов, лежащих в основе данного рассмотрения.

С такими комплексными характеристиками общественной системы, как демократия, степень бюрократизации, тип системы стратификации, обычно работали с применением либо редукционистского, либо «идеально-типического» подхода. Первый из них отвергает возможность рассмотрения перечисленных характеристик в качестве системных атрибутов как таковых и утверждает, что сумму и сущность социологических категорий образуют качества индивидуальных действий. Для этой школы научной мысли степень распространенности демократических установок, или бюрократического поведения, или количества и типов ранжирования престижа либо власти образует саму суть смысла и значения атрибутов демократии, бюрократии или класса.

«Идеально-типический» подход начинает с аналогичного предположения, но приходит к противоположному выводу. Это аналогичное предположение состоит в том, что общества представляют собой комплексную систему сложных явлений, демонстрируя такую степень внутренних противоречий, что всякие обобщения о них как о чем-то цельном должны неизбежно образовывать некое сконструированное представление отобранных элементов, произрастающее из конкретных озабоченностей, заинтересованностей и точек зрения данного ученого. Противоположный вывод заключается в том, что абстрактные построения об устройстве «демократии» или «бюрократии» не имеют никакой очевидной и не требующей доказательства связи с состояниями или качествами тех сложных социальных систем, которые фактически существуют в настоящее время, а образуют совокупности разных атрибутов, которые логически взаимосвязаны, но не характеризуют в своей полноте никакого реально существующего общества[103]. Примером служит веберовская концепция «бюрократии», включающая набор должностей, а также лиц, которые их занимают, но не «владеют» ими, непрерывно ведя и обновляя журналы и картотеки разных записей, выполняя функционально специфицированные обязанности и т. д.; точно так же обстоит дело с общераспространенным определением демократии в политической науке, которое постулирует индивидуальные политические решения, основанные на рациональном знании собственных конечных целей и на знании фактической политической ситуации.

Критика таких категорий или идеальных типов исключительно на том основании, что они не соответствуют реальной действительности, нерелевантна, поскольку они предназначены не для описывания действительности, а для того, чтобы предоставить основу для сравнения различных аспектов реальной действительности с непротиворечивым и логически выверенным образцом. Зачастую этот подход оказывается весьма плодотворным, и у нас нет здесь ни малейшего намерения заменить его, поставив на его место какой-либо другой подход; есть просто желание представить другой возможный способ концептуализации и осмысления сложных характеристик общественных систем, берущий свое начало из того многомерного анализа, дорогу к которому – на совсем ином уровне анализа – впервые проложили Пауль Лазарсфельд и его коллеги[104].

Особенность, которая отличает данный подход, – это вопрос о том, можно ли рассматривать обобщенные теоретические категории как обоснованно соотносящиеся с характеристиками тотальных общественных систем. Последствия статистических данных, представленных в этой главе применительно к демократии, а также соотношений между демократией, экономическим развитием и политической легитимностью состоят в том, что имеются такие аспекты тотальных общественных систем, которые существуют, могут быть сформулированы в теоретических терминах, могут быть подвергнуты сравнению с похожими аспектами других систем, и в то же самое время они выводимы из эмпирических данных, которые могут быть проверены (или поставлены под сомнение) другими исследователями. Это не означает, что не могут существовать коллизии, противоречащие общим соотношениям либо зависимостям, или же что на более низких уровнях общественной организации не могут очевидным образом проявляться какие-то совершенно другие характеристики. Например, такую страну, как США, можно на общенациональном уровне охарактеризовать как «демократическую» даже при том, что большинство вторичных организаций внутри этой страны, возможно, и не являются демократическими. На другом уровне церковь может быть охарактеризована как «небюрократическая» организация по сравнению с корпорацией – даже невзирая на то, что важные сегменты церковной организации могут быть столь же бюрократизированными, как наиболее бюрократические части какой-либо конкретной корпорации. На еще одном уровне может оказаться вполне легитимным в целях психологической оценки тотальной личности рассматривать того или иного индивида как «шизофреника» даже несмотря на то, что при определенных условиях он может действовать отнюдь не шизофренически. Суть здесь в том, что, когда сравнения делаются на определенном уровне обобщения и обращаются к функционированию тотальной системы (будь то на уровне отдельной личности, группы, организации или всего общества), обобщения, применимые к тотальному обществу, имеют тот же самый вид и степень валидности, как и те, что применимы к другим системам и подчиняются тем же самым эмпирическим тестам. Отсутствие систематических и сравнимых исследований нескольких обществ затемняло указанное соображение.

Указанный подход подчеркивает также ту точку зрения, что сложные характеристики тотальной системы обладают зависящей от многих переменных (многомерной) причинной обусловленностью и последствиями настолько, насколько у всякой характеристики есть некоторая степень автономности в рамках системы. В этом смысле бюрократия и урбанизация, равно как и демократия, имеют много причин и последствий[105].

С этой точки зрения было бы трудно идентифицировать какой-то один фактор, кардинальным образом ассоциирующийся с любой сложной, по-настоящему комплексной социальной характеристикой или же «являющийся ее причиной». Скорее все такие характеристики (и в этом состоит методологическое предположение, которым я руководствовался при проведении данного исследования, а вовсе не какое-то самостоятельное, независимое и существенное положение) рассматриваются как имеющие многомерную, многофакторную причинную обусловленность и последствия. Указанное положение можно прояснить с помощью схемы некоторых из возможных связей между демократией, начальными условиями, ассоциирующимися с ее появлением и последствиями существующей демократической системы.

Появление какого-либо фактора по обе стороны понятия «демократия» подразумевает одновременно, что он является начальным условием демократии и что демократия, будучи однажды установленной, поддерживает существование этой характеристики общества, например того, что общество является системой открытого класса. С другой стороны, некоторые из первоначальных последствий демократии, скажем такие, как бюрократия, могут воздействовать как факторы подрыва демократии, на что указывают стрелки, идущие в обратном направлении. Появление какого-либо фактора справа от демократии не означает, что демократия «порождает» его появление, а говорит просто о том, что демократия представляет собой начальное условие, которое благоприятствует развитию данного фактора. Аналогично гипотеза, что бюрократия является одним из последствий демократии, не подразумевает, что демократия – это ее единственная причина, а скорее говорит о том, что демократической системе присущ такой эффект, как стимулирование развития определенного типа бюрократии, при наличии других условий, которые надлежит сформулировать, если центральной проблемой исследования выступает именно бюрократия. Приведенная схема призвана служить в качестве не полной модели общих социальных условий, ассоциирующихся с появлением демократии, а лишь способа прояснить методологическое соображение, связанное с многофакторным (обусловленным многими переменными) характером зависимостей в тотальной общественной системе.

Таким образом, в многофакторной системе со многими переменными фокусом может быть любой ее элемент, а формулирование его состояния и вытекающих отсюда последствий не подразумевает того, что мы пришли к полной и законченной теории необходимых и достаточных условий его появления. В этой главе не предпринимается попытка построить новую теорию демократии, а содержатся только формализация и эмпирическое тестирование определенных наборов зависимостей и соотношений, порождаемых традиционными теориями демократии.

Примечания к табл. II

¹⁾ Значительная часть этой таблицы была скомпонована из данных, предоставленных Международным центром городских исследований (International Urban Research) в составе Калифорнийского университета в Беркли, штат Калифорния. Не все страны, принадлежащие к каждой из категорий, использовались для каждого из вычислений, поскольку не для всех этих стран были доступны единообразные данные. Например, данные по Албании и Восточной Германии очень разрозненны и редки. СССР не был включен, поскольку значительная его часть располагается в Азии.

²⁾ United Nations, Statistical Office, National and Per Capita Income in Seventy Countries, 1949, Statistical Papers, Series E, No. 1, New York, 1950, pp. 14–16.

³⁾ United Nations, A Preliminary Report on the World Social Situation, 1952, Table 11, pp. 46–48.

⁴⁾ United Nations, Statistical Yearbook, 1956, Table 139, pp. 333–338.

⁵⁾ Ibid., Table 149, p. 387.

⁶⁾ Ibid., Table 189, p. 641. Для этих показателей основные данные о населении относятся не к тем годам, по которым приводятся сведения о количестве телефонов и радиоприемников, но для целей сравнения между группами эти различия не столь уж важны.

⁷⁾ United Nations, A Preliminary Report…, op. cit., Appendix B, pp. 86–89.

⁸⁾ United Nations, Demographic Yearbook, 1956, Table 12, pp. 350–370.

⁹⁾ United Nations, Statistical Yearbook, 1956, op. cit., Table 127, pp. 308–310. Приведенные цифры относятся к коммерчески произведенной энергии, которая выражена в эквивалентных количествах метрических тонн угля.

¹⁰⁾ United Nations, A Preliminary Report…, op. cit., Appendix A, pp. 79–86. Целый ряд стран перечислен в списке тех, где имеется более 95 % грамотных.

¹¹⁾ United Nations, A Preliminary Report…, op. cit., pp. 86—100. Приведенные цифры относятся к лицам, поступившим учиться в самый ранний год начального диапазона, в расчете на 1000 человек суммарного населения, для годов в диапазоне от 1946 до 1950. Первый год начального обучения изменяется в разных странах от пяти- до восьмилетнего возраста. В менее развитых странах к этому возрастному диапазону принадлежит больше лиц в расчете на 1000 жителей, чем в более развитых странах, но это смещает представленные значения для менее развитых стран в направлении увеличения процентной доли обучающихся в школах от суммарного населения, хотя на самом деле в этой возрастной группе школы там посещает меньше детей. Таким образом, смещение данных, взятых из этого источника, укрепляет позитивную зависимость между образованием и демократией.

¹²⁾ Ibid., pp. 86—100.

¹³⁾ UNESCO. World Survey of Education, Paris, 1955. Приведенные цифры относятся к лицам, поступившим для получения более высокого образования, в расчете на 1000 жителей. Годы, к которым относятся эти значения, меняются от 1949 до 1952, и определение более высокого образования меняется в зависимости от страны.

¹⁴⁾ Получено из Международного центра городских исследований (International Urban Research, University of California, Berkeley, California).

¹⁵⁾ Ibid.

¹⁶⁾ Ibid.