Читать книгу Уборщица для мажора - Маша Лаптева - Страница 4

Рано утром мы отправились в особняк Валежниковых. Глупо, но я невольно представила себя принцессой. Если бы кто-то пробрался в мою голову, то непременно бы сказал: «Бабе тридцать, а она все мечтает о сказке».

Я не могла не заметить Олиного облегчения, когда Антонина сказала, что Владимир берет меня на испытательный срок. Но как бы там ни было, если с работой и правда все выйдет как надо, подругу я отблагодарю.

Мы въехали элитный район Москвы густо сдобренный деревьями. Здесь сплошь и рядом дорогие дома, мне даже страшно представить насколько богаты их владельцы. Когда машина остановилась у самого большого дома, больше похожего на замок в современном стиле, водитель схватился за телефон и вышел. Что он говорил я не слышала, но через пару минут ворота открылись, мы проехали через пункт охраны и остановились у самого особняка.

Сад, бассейн, шикарное двухэтажное здание. Сколько же умещается здесь комнат… штук десять?

Мы двинулись внутрь, петляли, коридорами которые пестрили мраморными статуями, дорогими картинами и старинными вазами. Возле каждого такого «экспоната» мне хотелось остановиться и присмотреться, но оставалось лишь следовать за проводником, который видимо давно привык к убранству этого дома. Он остановил меня у кухни и молча вышел.

Растерянная я кружилась вокруг и осматривалась. Куча техники предназначение которой мне было неясно, красное дерево, мрамор. Поверхности блестят. Живут же люди!

Когда послышались шаги, я внутренне замерла и напряглась.

– Новая горничная? – произнес ровный мужской голос.

Я оглянулась, мысленно делая ставку на то как выглядит его обладатель. Только бы не красавец молила я.

Передо мной стоял молодой человек с темными волосами и жгучими карими глазами. У него был колючий, цепкий взгляд. Тот взгляд, что с первой секунды проникает в глубь тебя, и словно репейник цепляясь за женское существо остается там навсегда. Можешь его ненавидеть, можешь любить – разницы нет, взгляд – уже не забудешь. Обернутый одним лишь полотенцем, босиком он направился к холодильнику. «Опасность», – пронеслось у меня в голове.

– Ты немая что ли, – бросил он.

– Зинаида – уборщица, на испытательном сроке, – протараторила я. И сама себе напомнила партийного работника. С такой самооценкой может мне и правда стоило жить в СССР. Какая уборщица, горничная же…

– Уборщица, – усмехнулся он, не глядя на меня, – я- Валентин Владимирович. Будешь жить в комнате Антонины, она на втором этаже слева в конце коридора.

– Антонина Петровна должна была ввести меня в курс дел…, – неуверенно начала я.

– Они уже уехали. Так, что сама разберешься, – опустошив стакан молока он бросил на меня насмешливый взгляд и добавил: «Не маленькая уже».

Он резким движением громко поставил уже пустой стакан на стол он вышел. Перед моими глазами все еще маячило его лицо. Четко очерченное, с мужественным волевым подбородком, красивым контуром губ и терпким взглядом.

И это на него мне придется работать? Высокомерное, избалованное чудовище, которое смотрит на меня как на мебель. Чудовище, что может позволить себе любую машину, женщину, проще подумать о том чего он не может позволить. Думаю он прекрасно знает, что с таким смазливым лицом, его любили бы и без денег. Наверное и правда сложно остаться без короны, когда судьбой столько отсыпано. Я увидела лишь краешек его мира, и тут же вспомнила свое село: подкатила легкая нервная тошнота. Показалось, что я лишний элемент в безупречной системе этого дома, и этого человека.

Подхватив свой куцый багаж я отправилась на поиски комнаты. Первое что бросалось в глаза, то, что здесь явно был культ семейной династии. Сплошь и рядом портреты Владимира в обществе, надо полагать родственников. Только женщины на портретах все очень уж пожилые, жены Владимира среди них явно нет.

Войдя в отведенную мне обитель я ожидала увидеть, каморку, но как же приятно заблуждаться. В доме этой семьи, даже помещение для прислуги выглядит как люкс! На какое-то время неловкость сменилась радостью. Я принялась разбирать вещи, все еще сложно поверить в то, что это происходит со мной: идеальный дом, хорошая оплата, мне стало казаться что я себя слишком уж накрутила. И с Валентином этим я вполне в состоянии сработаться. Главное не болтать лишнего и по реже попадаться ему на глаза.

Мысли о том, что в этом месте (если конечно все будет гладко), я смогу подкопить каких-то денег, и хотя бы на пару лет забыть о проблемах с жильем меня опьянили, я совсем осмелела и погрузилась в мечты о своей возможной жизни: я жена хорошего мужа, у меня полный дом детей, которые будут расти в любви и свободе. Я не буду заставлять их заниматься уборкой, не буду называть их доисторическими именами. Девочку назову Анастасией, а мальчика Александром! Красивые имена, которые никто из одноклассников не посмеет осквернить насмешкой. Девочке я буду внушать, что она самая красивая с юных лет, а мальчику – что самый сильный и лучший, всегда и во всем! Мимо них пройдут все мои комплексы. Они будут уверенными в себе детьми, которые не стушуются при виде какого-нибудь мажора, не будут ставить никого выше или ниже себя, а будут достойно чувствовать себя в любой обстановке.

Лежа на гостеприимной пышной постели, я улыбалась закрыв глаза; так незаметно в плену грез, сон снизошел на меня со всей неизбежностью его сладкого плена.

***

Я очнулась от громкой электронной музыки, басы, басы… Господи! Который час?! Оказалось всего половина десятого вечера. На меня сразу свалился ворох мыслей: как же долго я спала! А что если Валентин заметил, мое безделие? Или кто-то из прислуги уже ищет меня… впрочем меня даже никому не представили. Я понеслась в ванну, чтобы быстро привести себя в порядок. А в голове уже включился режим «электровеника»: нужно составить план всего! Уборки, действий, отчетности возможно?

Смута в моей голове была прервана телефонным звонком – этого старинного с вида аппарата я до сего момента и не видела.

– Зинаида? Это с пункта охраны. Пройдите в дом для обслуживающего персонала, Антонина Петровна оставила вам кое-какие инструкции.

С некоторым волнением я вышла на второй этаж, внутри снова появилась какая-то неуверенность и неуместность, очень не хотелось встретиться с теми, кто сейчас слушал какую-то депрессивную электронную музыку. Басы неистово отдавались пульсацией в висках, сквозь смутную мелодию слышался смех мужские и женские голоса. Валентин с приятелями находились в гостиной. Вид с лестницы открывался на нее отличный, я старалась стоять ближе к стене, чтобы остаться незамеченной, однако скорее всего именно это у меня и не получится.

На диванах расселись четверо мужчин и три девушки, они коротали время за выпивкой. Одна из девушек длинноволосая блондинка взгромоздилась на стеклянный стол и начала танцевать. В этот момент Валентин закурил, что-то, что явно не являлось простой сигаретой. Два его приятеля, осматривали блондинку пустыми глазами. Рыженька и девушка с каштановыми локонами, как могли пытались перетянуть парней внимание на себя. Они громко смеялись, снимали что-то на смартфон. Та что была рыжей бесцеремонно села на колени Валентину и чмокнула в щеку. Он не сдвинулся с места, все также продолжал курить, даже не положив руки ей на талию. Прильнув к нему лицом, она улыбнулась фаянсовой улыбкой и сделала селфи. Затем проделала это же самое и с его приятелями. Блондинка все это время продолжала кружиться в танце на стеклянном столе. «Ходит по тонкому льду», подумалось мне, вдруг стол разобьется. Но ее казалось не волновал подобный исход, она будто была уже не здесь. Ее движения становились все медленнее и медленнее до тех пор пока не превратились в плавное раскачивание, без каких-то замысловатых па. Наконец она просто остановилась, и опустив голову замерла. Приятели не сразу поняли, что их спутница из танцовщицы превратилась в воплощение зомби. Когда компания наконец заметила изменения, все тут же стали глупо смеяться, и схватившись за смартфоны снимать сомнамбулу. Валентин отделался легкой ухмылкой, в которой не было никакого энтузиазма. Он копался в своем телефоне и постоянно затягивался, иногда отвлекаясь на разговоры с парнями. Мне показалось его что-то беспокоит.

Прямо сейчас мне очень хотелось, чтобы на мне оказался плащ невидимка, и в глубине души очень надеялась, что все эти люди просто не обратят внимание на меня внимание. Так и должно было бы быть… Но.

Стоило попасть в поле зрения собравшихся, как один из друзей Валентина, светловолосый блондин со скошенным подбородком тут же встрепенулся.

– Валек, че это? Нормально вообще, что она через нас проходит? – сказал он, прикрывая одну часть стола какой-то папкой.

– Она новенькая, расслабься, – ответил Валентин, и жестом подозвал меня к себе, – не ходи здесь. Для прислуги есть отдельный вход.

– Поняла. Прошу прощения.

Мои щеки запылали малиной, а сама я готова сгореть со стыда, и слова эти, «для прислуги есть отдельный вход», брошенные в такой расслабленной манере, человека который знает как все должно быть. В его мире у каждой вещи свое место, и у прислуги свое…

Когда я уходила, почувствовала легкое касание в районе спины, которое затем сопроводилось противными женскими смешками.

Оказалось одна из красоток, швырнула комок каких-то фантиков мне в спину, обернувшись я увидела, что Валентин целуется с рыжей, а блондинка лежала на полу и бормоча что-то себе под нос.

Стало мерзко, будто бы в лицо плюнули. За что? Просто за то, что я горничная? Мерзкие избалованные засранцы, для которых другой человек – ни разу не человек, если он только не из их круга. Первый рабочий день, и я уже как будто в помоях искупалась! Гадко от того, что это не ново – отлично знакомое мне чувство.

Когда я постучала в домик для персонала, дверь открыл пожилой мужчина, встретив меня теплой улыбкой.

– Виктор, – протянул он руку, – Садовник.

Пройдя внутрь я как будто перенеслась в другое измерение, из равнодушного холода в человеческое тепло. Внутри было уютно, старенькая посуда, теплые пледы, канал «Культура» что-то вещал по телевизору. Меня усадили за стол, на котором стояли свежие румяные пирожки, а в чашках дымился горячий чай.

– Зинаида! Можно просто Зина? – спросила полная симпатичная женщина. Она так просто и открыто улыбнулась мне, что я чуть не расплакалась.

– Да, да конечно. Господи, как я рада вас видеть! – не сдержалась я. Даже не подумала о том, странно ли это будет звучать, для людей которых вижу впервые.

Оказалось лучистая дама – повар, ее зовут Людмила. И у нее дар, делать простое неземным – пирожки и чай оказались невероятно вкусными. Нас утянуло в разговор.

Я узнала, что главный шеф-повар уехал с Владимиром, и вообще добрая часть персонала теперь в США. Владимир решил, что для преемника достаточно горничной, повара, садовника, пункта охраны и водителя. Людмила также сообщила, что если я застану Валентина в дурном настроении, то удивляться не стоит. До отъезда отца он был занят инвестициями в различные проекты, развивал свой бизнес, а теперь вынужден львиную часть времени уделять фирме отца. Ведь его он оставил за главного.

Очень странно общаться с теми кого видишь впервые, так будто вы были знакомы всю жизнь. И хотя мне очень не хотелось уходить, время неумолимо шло за полночь. Вставать предстояло в шесть утра, так что…

Мне передали инструкции Антонины, которые она вместила в целую стопку распечатанных листов А4. Основное правило этого дома оказалось обманчиво простым: будь незаметной и делай свою работу. Мне подумалось, что быть незаметной – это то чем я всю жизнь была, так что проблем с этим быть не должно. Распрощавшись с новыми знакомыми, я отправилась в особняк, который на контрасте с домиком казался мне пристанищем самой Снежной королевы. Ледяной дом.

Теперь я знала, с какого входа мне следует зайти, чтобы ни с кем не пересечься. Незаметно прошмыгнув в черный вход, я вновь оказалась на лестнице ведущей на второй этаж. Картина в гостиной несколько изменилась, только актеры сменили роли: на диване перед низеньким стеклянным столиком лежали девушки и один из друзей Валентина. Они о чем-то лениво разговаривали. По столу рассыпан белый порошок.

Пройдя небольшой коридор, мое внимание привлекла приоткрытая дверь ванной комнаты: узкая полоска света тревожно золотилась на темном паркете. И хотя человек я не решительный, но все же слегка толкнула ее и просунула голову внутрь. Там в джакузи, полной пены лежал Валентин, голова его была запрокинута назад, глаза закрыты, а рот приоткрыт. Руки безвольно повисли на бортах ванной.

Мое сердце бешено застучало, ни о чем не думая я ринулась к нему, но поскользнулась на влажном кафеле, чуть не разбив себе лоб. Я схватила его запястье, пульс скакал как ему хотелось. Неровный – то слабый, то сильный. Творилось что-то страшное! От безысходности и паники я стала бить Валентина по лицу. Одна пощечина, другая. Затем догадалась залезть в аптечку, и к счастью там оказался нашатырь! Смочив ватку, я поднесла ее к лицу Валентина. Он тут же очнулся, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять где он находится, и кто перед ним стоит. По его лицу стало понятно, что его мутит.

Несколько секунд он просто смотрел на меня, не говоря ни слова.

– Валентин Владимирович, мне показалось вам плохо, – произнесла я.

Его черные глаза как будто почернели еще сильнее и явно не от добрых чувств. Это был взгляд человека, от которого не знаешь чего ждать. С этим выражением лица он мог сказать уходи, и с ним же мог спокойно придушить.

Я увидела как его жевательные мышцы напряглись.

«Беги», – пронеслось у меня в голове, но я зачем-то осталась стоять столбом.

Валентин молча взял бокал с чем-то и сделал глоток, глядя куда-то перед собой. Все выглядело так, будто меня нет.

– С вами все в порядке? Может мне позвать помощь?

– Пошла. На хрен. Отсюда, – медленно произнес он.

Вместо того, чтобы сию же минуту выйти, я замешкалась от неожиданности. Я не могла и представить, что на предложение помощи получу такую оплеуху.

– Я сказал выйди вон, сука! – крикнул он, и швырнул стакан в стену позади меня.

После этого жеста повторять было не нужно. Я неслась в свою комнату сверкая пятками, и глотая еще не пробившиеся слезы. Какая же идиотка! Испугалась дура, что с ним что-то случилось, комплекс мамочки.

Забежав к себе я разревелась. У всего есть предел: Эля и Лена, дружки-мажоры, и наконец сам мистер вселенная, сукин сын! Да за что! Идите все к черту! Ненавижу, не останусь, не хочу! С меня хватит. Я вернусь в сраный поселок, и буду работать кассиром до конца дней, но ни одна зажравшаяся сволочь больше не пнет меня как бездомную собаку.

Я рыдала половину ночи, не замечая как слезы, что падают на подушку, беззвучно разбиваются на сотни мельчайших осколков наивных грез.

Конец ознакомительного фрагментаОзнакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту. Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала. В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»