Читать книгу Уборщица для мажора - Маша Лаптева - Страница 6

Раньше – это помогало, но кажется не в этот раз. Девушки в клубе танцуют на сцене посреди душного мрака. Та, что в центре, самая гибкая, ворует все внимание. Если убрать боковых девиц – танец не потеряет энергии. Они никакие. Машут чреслами, двигают бедрами, не вызывая эмоций. Я подзываю центральную, и она тут же откликается. Она улыбается открытой располагающей улыбкой. Уже в этом жесте она отдается вся без остатка и стыда. Танцовщица двигается ко мне, в такт музыке. У нее короткие светлые волосы, небольшая грудь и широкие бедра. Она наклоняется и со всей нежностью, на которую способна шлюха произносит.

– Желаете, приватное шоу?

Я молча смотрю на нее, и сквозь мерцающий клубный неон она улавливает все без слов. Берет меня за руку и мы направляемся в вип-зал.

Она представляется Аделиной, и начинает представление. У нее хорошая форма и растяжка. Она грациозна и прекрасна в каждом жесте. Я не хочу ее – мне просто нравятся движения. Я закуриваю, и наслаждаюсь танцем современной гетеры. Медленная музыка в совокупности с ее телом, оказывают гипнотический эффект. Мое сознание успокаивается, оно вибрирует вместе с мелодией и Аделиной. В танце она забывает о моем присутствии: что может быть лучше. Думаю она под чем-то, а вероятно и нет. Эйфория в скором времени пропадает. Я бросаю в нее деньгами, глубоко затягиваюсь и закрываю глаза – она больше не нужна.

Аделина молча выходит.

«Иногда люди приходят узнать то, чего вовсе знать не хотят», «вы точно хотите узнать все о своей матери?», – обрывки фраз стеклами врезаются в мое потускневшее сознание.

– Валек, ты чего тут забыл?

Меня бесцеремонно выдернули из дурмана мыслей, в комнату забилась вся компания в окружении девочек из клуба.

– Время-то. Ты говорил в полночь мы у тебя дома затусим, -возмущенно сказал Егор.

Рядом с тремя моими приятелями стояло штук пять девушек. Оголтелые глаза, слишком театральные оскалы: очередные инста-проститутки, которые подсчитывают потенциальный гонорар за эту ночь. Как они должно быть рады, что сегодня – их клиенты молодые парни вроде нас, а не гниющие деды, чьи вялые члены и дряхлые задницы они лобызают с тем же усердием, что и наши.

На часах половина двенадцатого, Эля, наверное ждет меня дома.

– Забивайтесь в машину, и берите столько девочек сколько сможете увезти, -говорю я.

Вся моя компания ожидаемо верещит от восторга. Только инста «модели» стушевались. Им не нужны конкурентки.

Мы в пути всего пятнадцать минут, и в моей машине всего три модели, а я уже готов вышвырнуть их. Всю дорогу они несут херню, бесконечно делают селфи и постоянно смеются. И почему раньше меня это не раздражало? Одна из самых активных высунулась в окно машины половиной тела, и принялась извиваться. Я представил как ей отрывает голову первым же столбом, а тело дергается в предсмертных конвульсиях.

– Засунь эту упоротую обратно.

– Да че ты Валек, пусть девочка повеселится.

– Окей, когда ее башку снесет встречным столбом, соскребать ее с дороги будешь ты.

Под хихиканье подружек, Жора с третьей попытки засунул тело обратно. И все же строптивая тупица извернулась, проснулась в крышу тачки и дергалась теперь там.

Обе наших машины подъехали к дому, только Егор еще задерживался. Жорик подхватил девушек за талии и помчался вперед, будто это его дом, а не мой. Одна из спутниц неожиданно остановилась, и начала блевать.

– Ты че? – возмутился он так, будто она в состоянии была дать ответ.

Жора вопрошающе посмотрел на меня. Мол, что делать брат?

– Что ты на меня уставился? На хер ее. Мне не нужна блюющая шлюха в доме, сам с ней разбирайся.

Жора отвел ее от ворот, и оставил дальше блевать одну на дороге. Мы зашли в особняк: Эля ожидала меня в гостиной. Она расчитывала на дорогое шампанское, икру и секс, но когда увидела меня в компании пятерых девиц опешила.

Глаза обиженной бабы, уязвленной в самое сердце. Если ты не понимаешь по-хорошему, то учись понимать по-плохому. Если я не беру трубку – значит не заинтересован, если я не перезваниваю – значит не нужна.

– Привет, долго ждешь? – спросил я.

Я притянул к себе ближайшую модель, поцеловал ее в шею, устремив взгляд прямо на Элю.

Ее затрясло.

– Какой же ты ублюдок! – бросилась она на меня.

Она плакала, переходя на визг, била меня кулаками в грудь, но самое гадкое, что в ее взгляде все еще теплилась надежда. Я почувствовал это, и мне захотелось разделаться с ее жалкой самонадеянностью как можно быстрее.

План созрел сам собой. Не раздумывая, я схватил ее за руку и потащил в одну из комнат через коридор. Эля хныкала, и делала вид будто пытается вырваться. Я усадил ее на кровать, взял за запястья и наигранно проникновенно посмотрел в ей лицо.

– Ты думаешь я могу принадлежать тебе?

– Нет, но.., -всхлипнула она.

– Нет никаких, но, Эля, – я погладил ее по голове, она прикрыла глаза. Она вновь готова поднять из пепла растоптанное эго. Готова любить меня еще сильней прежнего. Меня чуть не вывернуло от ее бесхребетности.

Я достал наручники для былых утех из прикроватной тумбы, и она покорно подставила руки. Я бросил Элю на кровать и пристегнул наручниками к стальным опорам.

– Да папочка, накажи меня. Я такая дрянная девочка, -сказала она, будто забыв обиду.

– Ты дура, детка. Подумай над этим, – я встал с кровати.

– Ты охренел? Скотина! Отпусти меня!, – она задергалась словно поджаренный червяк.

Я вышел из комнаты под остервенелые крики проклятий в свой адрес. В гостиной подозвал к себе только зашедшего Егора.

– Планы изменились. Поехали отсюда.

***

Сегодняшнюю уборку я решила начать с помещения, в котором стараюсь находиться меньше всего. Говорят, домашняя обстановка многое говорит о владельце. И здесь не поспоришь, комната Валентина такая же безупречная и холодная как он сам. Даже вещи он разбрасывает в каком-то своеобразном порядке. Если он провел дома пол дня, что бывает крайне редко, ощущение все равно такое, как будто в комнате никто не живет… Больше она смахивает на люкс какого-то дорого отеля, куда приходят просто, чтобы поспать, и тут же уйти. Нет ничего, что могло бы сказать о его привязанностях или интересах.

Кажется словно дом – всего лишь временная капсула пребывания, которая его тяготит. Пустые столы, на которых только самое необходимое. Зеркало, постель, тумбочки, музыкальная система, громадный телевизор, который я думаю он никогда не включает. Единственное с чем его можно видеть – так это с ноутбуком или смартфоном.

Сегодня здесь все, как обычно, ровно и неприветливо. Как можно жить в комнате, где преобладает стальной цвет вперемешку с черным глянцем? Мне не понять этого холода..

Я привычно беру корзину с грязным бельем, из которой вываливается белоснежная футболка. Кажется он носил ее всего раз, а уже отправил в стирку. Я беру ее в руки и застываю. Вместо того чтобы запихнуть обратно в корзину, я ведомая почти детским любопытством поднесла ее к носу. Дура. Идиотка. Извращенка.

Но голос разума затонул в ощущениях, и я сделала глубокий вдох. Так стыдно, украдкой, сама не понимаю зачем.

Запах его духов и ничего более. Понять, что футболка не свежая, можно лишь по текстуре ткани, которая казалось сохранила тепло его тела. Я снова делаю вдох, втягивая молекулы беззвучного запаха человека, который далек от меня примерно так же как наше Солнце от Земли.

– Что ты делаешь здесь?

Слышу голос Валентина позади себя и вздрагиваю. Он крепко обнимает меня сзади.

…Я проснулась. Боже как мне жарко, какое счастье, что это всего-лишь сон! Никогда, никогда я не сделаю этого в настоящей жизни. Не стану нюхать его футболки и уж тем более трусы. Я никто для таких как он. Мы никогда не будем вместе. Валентин – черствый, бессердечный урод с красивым лицом и телом. Я не унижу себя влюбленностью к нему. Я просто убираю здесь, просто работаю потому что хорошо платят и все.

Я закашлялась от того, что в горле пересохло. Придется еще раз пройти по коридору на кухню. В следующий раз бутылку воды нужно забрать в комнату. Не доходя до кухни я услышала женский вой в одной из комнат. Я знаю что Валентин уехал, лишь поэтому решилась войти.

Иногда тебе кажется что искреннее удивление – это что-то оставленное в детстве, но в итоге жизнь подбрасывает сюрпризы.

В комнате я обнаружила прикованную наручниками к кровати Элю.

Она? Здесь? В таком виде… Тушь растеклась по ее лицу, она рыдала без остановки. Пленница не сразу узнала во мне знакомую. Но как только до нее дошло: она тут же изменилась лице, и попыталась собрать остатки гордости.

– Сними с меня это! Что ты пялишься!, – крикнула Эля сквозь прерывистое дыхание.

Я быстро нашла ключ, который лежал на одном из столиков. Как только хищница освободилась, то сразу же пошла в наступление.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, потирая затекшие запястья.

– Работаю.

– Хах, – усмехнулась Эля.

Я бы хотела задать ей встречный вопрос, что делает здесь она. Но знаю, что ответа не получу. Она не захочет расписываться в собственном унижении и ничего не скажет. Но могу догадаться, что это с ней сделал Валентин. Вероятно они встречались.

«Мальчик начинающий олигарх, фигура перевернутый треугольник», – вспомнились ее слова при первой встрече. Видимо она тогда говорила о нем.

Эля закопошилась в сумке в поисках зажигалки держа в зубах сигарету.

– Значит работаешь, – сказала она сквозь затяжку, – и живешь тоже тут что ли?

– Да, – отвечаю я.

Мне не понравился ее тон, но вместо того чтобы за себя постоять, я снова стерпела.

– Вызвать тебе такси?

– Без тебя разберусь, что мне вызвать.

Эля наспех вытерла потекшую тушь, поправила растрепанные локоны, и под стук шпилек вышла вон.

Идеальный маникюр, точеная фигура, красивая пускай и силиконовая грудь – не спасли ее от мужского пренебрежения. И если не работает это, то что работает? Кажется я совсем не понимаю мужчин и безнадежно далека от мира их желаний.