Читать книгу Уборщица для мажора - Маша Лаптева - Страница 5

Я всегда не любил собственное имя. Ва-лен-тин. Язык неуклюже барахтается в попытке выговорить жеманную кличку. Оно не сокращается до чего-то хоть сколько-нибудь приемлемого. Пресловутое «Валёк» наиболее извращенная форма.

Сейчас, подписываю кучу отцовской макулатуры, и собственные инициалы особенно противны.

Валежников Валентин Владимирович, И.О Генерального Директора.

Не пойти ли тебе на хрен Владимир Валежников. Отцу всегда было плевать, чем я живу и чего хочу. Так может и мне наплевать на кубок всей твоей жизни в виде финансового монстра? Я решил позвонить секретарше, чтобы вызвать заместителя: просидеть здесь весь день сегодня – выше моих сил.

Через пять минут он появляется у меня. Ему сорок, он умен, агрессивен в бизнесе и вежлив в переговорах. Сергей здоровается со мной, сообщает какие-то новости. Но о чем бы он ни говорил, в его глазах я читаю одно, по его мнению я «удачливый сопляк, не по праву занявший главный пост». Денег у него не мало, но его все еще коробит от того, что он всего добился сам, а я – лишь протеже своего отца, удачное стечение обстоятельств и не более. Я прощаю ему классовую неприязнь, и внутреннее пренебрежение с которым он каждый раз борется, встречаясь со мной. Он профессионал, и на него я без колебаний могу перекинуть большую часть своих обязанностей. Мне физически противно притрагиваться к бумагам отца, сидеть в его кресле, носить его маску. Я думал, что справлюсь. Я ошибся.

Сергей с радостью принимает эстафету. Его глаза горят, он амбициозен, и во всем видит шанс подняться выше.

Теперь, когда вся рутина сброшена на этого атланта я наконец смог закурить. Состояние сегодня паршивое, вчерашнее сборище закончилось моим отравлением. Кажется Жорик притащил какую-то паленую траву. И кажется не стоило мешать ее со спиртным. Жора – сказочный идиот. Как и новая горничная.

От сигаретного дыма мне внезапно стало хуже, на зло себе я пожалуй продолжу курить.

Айфон нервно задрожал и на его экране высветилось «Эля», однако ж мне не до нее – пора ставить точку.

Сегодня, или никогда.

Я сел за руль своей серой Ламборджини. Она у меня уже давно, но я неизменно кайфую от того как смотрят на нее люди. Почти каждый какой-нибудь прохожий сворачивает шею, в попытке насладиться внешним видом этого зверя. Должен признать, что менять женщин и авто – увлекательно. Правила всего два. Первое: каждая последующая должна быть лучше предыдущей. Второе: если забуксовала, стала много требовать, плохо заводится, то самое время заменить. Однако есть ньюанс: то что можно простить машине, нельзя терпеть от женщины, компромиссов не бывает.

Ненавижу пробки, но беспощадные московские дороги в час-пик одинаковы для всех: и для отечественных корыт, и для итальянских суперкаров.

Я ненавижу оставаться наедине со своими мыслями, а пробка к этому располагает. И вот снова я невольно прокручиваю в голове изжеванную пленку, втюханную мне отцом в период прыщавого пубертата.

…Он всегда говорил, что она шлюха, которая бросила на него детей. Он говорил, что она ушла к другому, потому что у отца проблемы с бабками. Он говорил, что она ни дня не интересовалась моей судьбой. Он твердил, что она опустилась, и превратилась в проститутку с трассы. Он в красках расписал, что она сдохла в канаве, изнасилованная каким-то дальнобойщиком. И я поверил. Я ненавижу ее в миллион раз сильнее чем он. С ним она была хоть какое-то время, а меня бросила сразу после рождения.

Но если он прав, и все так, то почему мать снится мне уже четвертую ночь? Почему я, не зная ее лица чувствую во сне ее любовь? Любовь, которой никогда не было.

Шаг за шагом ты предавал меня с самого детства. Под личиной семейного дела подавлял и высмеивал все, что мне интересно. Я – не ты, не твоя сранная мини копия, которую ты с гордостью хлопаешь по плечу, представляя друзьям словно декоративную болонку. Я не часть твоей поганой ДНК, по крайней мере внутри своей бошки – я другой. И этот другой, далек от тебя, точно также как мать-шлюха далека от меня.

Я очнулся, от того, что кто-то нервно сигналил. Оказалось моя полоса продвинулась, а я все еще стоял плененный своей мелодрамой. Мне не интересно, что за убожество осмелилось на такое отчаяние, сегодня я не в силах эмоционально вовлекаться в окружающий мир.

Наконец я попал в более менее свободное движение и навигатор вывел меня на окольные дороги. Я припарковался у неприметного здания с вывеской «Детективное агентство». Я специально выбрал, то что попроще. Сюда не протянутся щупальца моего отца, которые он способен задействовать, даже сидя за бугром.

В простеньком помещении за столом с кучей папок сидела секретарша, которая заприметив меня тут же стала поправлять волосы.

– Здравствуйте, вы к Борису Ивановичу?

– Именно.

Борис Иванович выглядит как измотанный работник завода при Ленине. Другого я и не ожидал от такой конторки.

Он с усердной любезностью протянул мне руку и пригласил присесть.

– Вы принесли все документы?, – спрашивает совдеповский детектив.

– Да.

Я протянул ему копии свидетельства рождения свое и отца.

Отлично. Борису на вид лет шестьдесят, он делает какие-то пометки и кладет все в конверт. Затем серьезно смотрит на меня, и спрашивает.

– Знаете, иногда люди приходят за тем, чтобы узнать то, чего знать не хотят. И я просто обязан вас спросить, – он замялся, и через мгновение продолжил, – Вы действительно хотите знать все. Вы готовы к любой информации, какой бы она ни была?

– Да.

Я хочу знать о своей матери все, какой бы она ни была, и мне очень интересно, что может удивить меня сильнее чем, тот факт, что она – мертвая шлюха. Все что мне нужно – детали ее биографии. Занимательный должен быть досуг.

– Что ж, тогда я буду держать вас в курсе. На выяснение всего может потребоваться от недели до месяца. Иногда больше, бывает так что, – Борис опустил глаза и откашлялся, – бывает так, что влиятельные люди порой запутывают следы. Подтасовывают документы, факты, платят работникам паспортных столов. Но у нас есть свои методы, чтобы обойти все уловки. Просто в таких случаях времени на поиск уходит больше. Вы не переживайте.

Оставив плотный конверт с оплатой я вышел. Там больше чем требовалось, я расчитываю, что престарелый детектив проявит усердие и ускорит процесс всеми силами.

Я достал телефон взглянуть посмотреть время и увидел, что Эля звонила три раза и прислала несколько сообщений. Не зря выключал звук. До чего же навязчивая сука. За три ночи, проведенных с ней я успел устать от ее силиконовых сисек и незатейливой пизды.

Что ж дорогуша, хочешь снова всю ночь тусоваться? Тогда у меня для тебя подарок.

«Привет. Приезжай сегодня в полночь», – пишу я и снова выключаю звук.

***

Я проснулась в шесть утра без будильника. Вчерашняя ночь болью отозвалась в затылке. Только сейчас заметила, что все таки разбила коленку, когда спасала, того кто даже не тонул.

Думаю что Валентин еще спит. Куча мыслей заколебались в моей голове: Что делать, как сказать, что ухожу? Да и нужно ли, что-то говорить? Может стоит просто уйти? Сомневаюсь, что отряд заметит потерю бойца. Единственное, что хотелось бы сделать – это попрощаться с Людмилой и Виктором. Я знаю их всего несколько ночных часов и три кружки чая, а они уже мне как родные.

Мышкой я проскользнула по коридорам, буквально на цыпочках пробиралась к двери заднего двора. Не хочу видеть этот дом, не хочу видеть мажора и всем ему подобных. В домике уже кипит жизнь. Людмила с Виктором завтракают, готовясь к рабочему дню. Как только я вошла, Люда подскочила.

– Что с тобой случилось Зина? На тебе лица нет, – причитала она.

Виктор схватился за стул, и я заметила, что стол накрыт на троих. Они ждали меня на завтрак. Из-за этого я снова разревелась. Ну сколько можно! С тех пор как я в Москве плачу почти каждый день по поводу и без.

Люда обняла меня.

– Зина, Зина не плачь! Лучше давай завтракать. А ты пока расскажешь, что стряслось.

Вытираясь рукавом я попыталась прийти в себя, но тщетно. Горячие сырники, политые вишневым вареньем, кружка чая, и контейнер с едой на перекус, который она собрала для меня – буквально разрывали сердце. Такой заботы я не видела от матери, да что от матери. Вообще ни от кого и никогда. А здесь, незнакомые люди.. Я снова завыла.

– Зинаида! – серьезно сказал Виктор, – а ну прекрати, а то заставлю тебя охотится за колорадскими жуками.

– Но у вас тут нет картошки…, – хмыкнула я.

– Ради тебя я ее посажу, – пошутил Виктор.

– Это все Валентин, – начала я.

Людмила вдруг сделалось серьезной.

– Он тебя обидел? Он что-то сделал с тобой?

– Нет. Ничего не делал.

– Люда, он конечно парень сложный, но женщин не обижал. Во всяком случае никогда не рукоприкладствовал, – сказал Виктор.

– Он и не рукоприкладствовал. Они с друзьями отдыхали, пили, веселились. Я была на втором этаже, зашла в ванную, а там Валентин лежит. Глаза закрыты, рот открыт. Я его по лицу шлепнула – а он не отзывается. Никакой реакции. Я испугалась, что ему плохо или…, – я проглотила от чего-то снова подступившую слезу, – или он умер. Потом нашла нашатырь, ватку под нос. Он очнулся. И с такой ненавистью посмотрел. Сказал, – я захныкала, – сказал, чтобы я на хрен шла. В нем было столько ненависти…

– Зина, – рассмеялась Людмила. Какой еще реакции ты ждала от мужчины, который мнит себя королем. А его вдруг взяли и застали в беззащитном виде? Валентин привык всегда быть на высоте. Там самомнения, ого-го сколько!

– Я больше не хочу на него работать, мне так гадко на душе.

– Это пустяки, ей Богу. Не лезь к нему, делай свою работу, выполняй поручения, и сможешь скопить на нормальную жизнь, – успокаивала Людмила.

– Вернуться в поселок всегда успеешь. Не руби с плеча. У нас тут тоже не сладко было первое время. А потом ничего, сработались. Теперь нас даже на дни рождения поздравляют, – вторил ей Виктор.

Когда они с Виктором так просто отнеслись к тому что произошло я заколебалась. Может и правда слишком чувствительная? То что вчера было черным, вдруг стало белым. Это правда так, или я просто приняла чужое мнение?