Читать книгу Критерий Лейбница - Maurizio Dagradi - Страница 10

Взглянув на часы, Дрю подумал, что было бы невежливо отправить одинокого и изнуренного Маррона в студенческое общежитие после всего того, что он сделал для них обоих.

– Маррон, что скажешь насчет того, чтобы переночевать у меня дома? Моя сестра уехала на несколько дней к своей подруге в Лидс, ты мог бы воспользоваться ее комнатой.

– Спасибо, профессор, я с удовольствием, – благодарно ответил измученный парень.

Во избежание того, чтобы на следующий день кто-нибудь что-то нарушил в экспериментальной установке, пусть даже неумышленно, Дрю повесил с внешней стороны входной двери лаборатории листок бумаги, наспех нацарапав на нем: «ЛАБОРАТОРИЯ КИШИТ ТАРАКАНАМИ. НЕ ВХОДИТЬ!». Потом они сели в машину Дрю и вскоре оказались в загородном доме, расположенном совсем недалеко от Университета.

«Слава Богу, что он близко живет», – подумал Маррон, отчасти потому, что профессор смог быстро приехать в лабораторию, отчасти потому, что чувствовал себя неимоверно уставшим, и глаза его сами собой закрывались. Ему было необходимо срочно поспать.

Они поднялись к входу в дом, и Дрю, немного порывшись в поисках ключей, наконец, открыл дверь.

Хозяин проводил своего ученика в комнату сестры и рассказал, где находятся туалет и кухня, а потом предложил:

– Послушай, Маррон, сейчас мы с тобой, как примерные дети, наденем пижамы и почистим зубы, но что скажешь насчет того, чтобы выпить чего-нибудь перед сном и сбросить немного напряжение?

Студент валился с ног от усталости, но он должен был признать, что нервы его были натянуты до предела, и в таком состоянии он мог бы не уснуть до самого утра. К тому же, он не ужинал, хотя в такой час кто захотел бы что-то поесть, а тем более приготовить поесть? Пропустить прием пищи не было для него концом света, поэтому он решил принять предложение.

– Хорошая идея! И потом это возможность отметить, нет?

Четверть часа она провели в креслах гостиной дома Дрю в компании отличного виски. Приятное тепло первых глотков позволило им расслабиться и придало разговору спокойствие.

– Это особенный день, Маррон, – произнес Дрю, – слишком особенный. У нас в руках прибор, порождающий совершенно новый эффект, который даже еще не был теоретически определен, насколько мне известно. Нужно будет изучить существующие физические теории и посмотреть, возможно ли объяснить этот эффект с их помощью или, если это необходимо, создать новую теорию, объясняющую это явление. Будет много работы для меня и моих коллег по всему миру, которые будут участвовать в этом эксперименте.

– Несомненно, это будет увлекательным занятием. Мне бы тоже хотелось принять участие в исследовании…

– И ты еще сомневаешься? После того, что этот эффект подарен миру именно благодаря тебе, ты можешь быть уверен: единственное, что ждет тебя, – это куча работы. Тебе нужно продолжить исследовать твой запрограммированный бутерброд, полностью отдавшись этой новой работе и душой, и телом. Поздравляю, Маррон, ты становишься известным, но одновременно должен будешь вкалывать как юнга на корабле. Что еще пожелаешь? – обратился он к Маррону отеческим тоном, довольный результатами своего студента.

– Ну... В данный момент я бы хотел лечь в постель, – смеясь, ответил Маррон, закончив пить свой ликер.

– Согласен, – кивнул Дрю. – Кстати, как тебя зовут?

– Маррон!... А… ээээ… Джошуа Маррон. Джош.

Дрю удовлетворенно посмотрел на него. Этот парень шоколадного цвета имел счастье и проницательность открыть феномен, который мог бы так и оставаться неведомым для человечества неизвестно сколько еще времени, может, даже навсегда.

«Еще одно очко в пользу черных, – раздумывал он. – И они его заслуживают. К черту тех, кто хотел дискриминировать их. Неужели мир начинает вертеться в правильную сторону? Думаю, что…»

Дрю вздрогнул, обнаружив, что виски закончился.

– Спокойной ночи, Джош.

– Спокойной ночи, профессор Дрю.

Спустя некоторое время Дрю лежал в своей кровати, одинокий, как закоренелый холостяк.

Много лет назад он был знаком с несколькими женщинами, но это были только дружеские отношения, лишь иногда немного выходящие за рамки дружбы. Он никогда не погружался с головой в любовные истории, и женщины оставляли его спустя некоторое время, полагая, что с этого типа, вечно витающего в облаках, все равно нечего взять.

Разумеется, физика заполняла всю жизнь Дрю, но он все же оставался мужчиной вне зависимости от всего остального. И истинной причиной того, что он так и не смог организовать свою личную жизнь, была его сестра.

Тиморина Дрю всегда жила с ним. В свои пятьдесят лет, будучи на десять лет младше своего брата, она тоже не была замужем, заботилась о нем и о доме, и Дрю невольно чувствовал себя обязанным ей за все то, что она для него делала. Усердие сестры позволяло ему, на самом деле, полностью отдаться своей работе, что обычно абсолютно его устраивало.

Поэтому Дрю избегал женитьбы, подсознательно опасаясь, что никакая женщина не смогла бы сравниться с его сестрой и потому заставила бы его бросить работу, а это для него являлось немыслимым. Кроме того, возможная жена могла бы не поладить с Тимориной, что стало бы для него невыносимым, поскольку перед сестрой он был в неоплатном долгу за ее помощь, а в отношении жены должен был бы оставаться хорошим мужем. Он бы оказался в тупике и не знал бы, как из него выйти.

В итоге Дрю имел свои комплексы, которые не делали его жизнь простой, хотя об их существовании он даже не догадывался.

Тиморина, по сути, шантажировала его психологически, как умеют это делать многие женщины незаметно для мужчин. Она заставляла его выполнять те домашние дела, которые сама не хотела делать, обрисовывая их Дрю как работу, «которую только ты умеешь сделать хорошо».

Одним из таких дел являлось подстригание лужайки перед домом.

Лужайка была размером примерно около двухсот квадратных метров, и для того, чтобы обработать ее газонокосилкой, требовался приблизительно час времени. Это было немного, но в последнее время сестра приходила к нему с этим вопросом воскресным утром, которое было для него святым временем, когда он хотел бы отдохнуть и посидеть в кресле, слушая классическую музыку. Раньше, вплоть до последних двух месяцев, он обрабатывал лужайку в субботу вечером, но с недавнего времени Тиморина начала приглашать по субботам подруг, хотя раньше они приходили в воскресенье, утверждая, что «нельзя же пить чай под шум газонокосилки!»

Дрю был к этому привычен, но в последние недели это стало для него невыносимым, и он начал искать выход.

Он полагал, что, являясь профессором физики, мог бы изобрести некий прибор, который был бы способен моментально сжигать траву на лужайке на уровне какой-то определенной высоты, достигая того же результата, что и при покосе.

Дрю полагал, что поместив на лужайку подходящую решетчатую конструкцию с проводами и создав электрическое поле с высоким напряжением на высоте, скажем, пяти сантиметров над травой, было бы возможно сжечь ее с помощью такой конструкции на определенное количество сантиметров, эквивалентное срезанию газонокосилкой.

Он наивно не учел, что сестра не оставила бы без внимания подпаленные кончики травы, а следовательно, ему бы пришлось вернуться как и прежде к газонокосилке.

Однако из всего этого родился прибор, который лежал на рабочем столе в лаборатории.

Если бы Дрю только знал, что «подруга из Лидса», которую Тиморина с недавних пор навещала по воскресеньям, и к которой она в этот раз отправилась на все выходные до самого понедельника, на самом деле была симпатичным мужчиной среднего возраста, который непосредственно в данный момент занимался с его сестрой достойной внимания гимнастикой на большой двуспальной кровати!