Читать книгу Сказания Древних - Майкл Бранд - Страница 21

* * *

Наёмник открыл глаза. Он лежал на очень сухой и рыхлой земле, ничем не напоминавшей ту кровать, в которую он бессильно завалился сегодня утром. С трудом найдя в себе силы, Грегор поднялся, стряхнул с себя пыль и грязь и, посмотрев вперёд, с трудом сдержал своё удивление.

Он увидел деревянный домик, слегка покосившийся, но не потерявший свою красоту. Резные рамы, широкие окна, крепкая дубовая дверь – они особенно выделялись на серых стенах, которые никак не омрачали дом, а украшали и выделяли его среди множества других деревенских домов.

Из дома выбежал мальчишка. Его растрёпанные волосы колыхались на ветру, и весёлый детский смех заполнил всю округу. Но гулял он недолго – его позвала мама. Грегор не расслышал ее голоса, но в глубине души он догадался, кому он принадлежит.

Он попытался подойти ближе, но много ему пройти не удалось – расстояние было велико, и потому наёмнику пришлось наблюдать за домом и его хозяевами издалека. В окне он увидел маму мальчика: на ней было одето белое кружевное платье, которое не закрывало ее красивых рук. Она что-то объясняла мальчику, и он не смотрел на неё.

Грегор улыбнулся. Она воспитывала мальчика, но без криков и побоев – на ее лице было лишь спокойствие и лёгкая улыбка. Ребенок внимательно слушал ее и кивал. Эта картина очень успокаивала наёмника, но он уже знал, что последует за ней.

Грегор услышал шум и повернул голову в сторону дороги, ведущей в деревню. Он увидел поднятые клубы пыли и силуэты всадников, едва заметных, но все равно внушавших страх. Некоторые всадники несли зажжённые факела и на полном скаку бросали их в дома. Пламя и дым были очень хорошо видны с холма, где стоял наёмник. Он рванулся вперёд, но ноги его не послушались. От бессилия он упал на колени и посмотрел на горящую деревню.

Крики детей и женщин, разрывающих мертвую тишину, полностью уничтожали Грегора. У него нервно задёргался глаз, и он со всей силы ударил кулаком в землю, понимая своё бессилие, а на его невозмутимом лице застыла гримаса ненависти и отвращения. И тут он увидел родителей того мальчика. Отец, крепкий и сильный мужчина лет тридцати, держал в руках молот. На нем почти не было одежды – рваная рубаха и штаны, все было в грязи.

Грегор перевёл взгляд в сторону леса и увидел мать, бегущую вместе с мальчиком в надежде спастись. Не раздумывая, он бросился к ним, но какой-то барьер остановил его, держа на расстоянии от них.

Он услышал свист стрелы и увидел, как падает мама мальчика, держась за свою пробитую грудь. Ребенок заплакал, но она сказала ему ледяным тоном:

– Беги в лес. И жди там своего отца.

Но мальчик не мог уйти. Он сжимал ее руку, и шептал: «Не умирай, не умирай, мама…». Шептал и плакал, глотая слезы, чтобы вновь повторить свою молитву. Но мама уже его не слышала: она нашла силы лишь погладить сына по голове, и ее глаза закатились. Она умерла. На глазах собственного ребенка.

Понимая, что он не сможет увести мальчика в безопасное место, Грегор во весь голос крикнул:

– Малыш, в лес! Беги в лес! – он заревел, и по его щекам текли слезы, которые он был не в силах остановить.

Мальчик оглянулся в его сторону, но никого не увидел. Он раздумывал, но приближающиеся крики бандитов быстро убедили его убраться отсюда. Юнец побежал в лес, и перед тем, как исчезнуть в его чаще, посмотрел на деревню в последний раз. Грегор, все время следивший за ним, тоже обратил внимание на уже выгоревшие дома. Он увидел отца мальчишки, поваленного на землю с размозжённой головой – Грегор сразу распознал его молоту, лежавшего совсем недалеко от тела, – увидел несчастных женщин и девушек, которых ожидала участь страшнее, чем смерть. Его разрывал гнев, но, скованный неизвестной силой, он ничего не мог сделать и лишь кричал, колотя в исступлении землю так, что в кровь разбил свои кулаки, и рыдал, окончательно добитый всем тем, что наблюдал здесь.

Мальчик уже скрылся в лесу, но Грегор этого не заметил. Он поднял голову всего раз – и разглядел лицо главаря бандитов. Он был очень рад и даже возбужден – глаза его нервно бегали в поисках жертв, а ухмылка показывала всю его отвратную сущность.

Грегор с криком метнулся к нему, ловко вытащив свой клинок из ножен. На удивление, барьер не сдержал его, и он почти добрался до него. Но, стоило ему сделать пируэт, резко оттолкнувшись от земли, как вдруг все исчезло. Абсолютно все вокруг стало было белым, и очертания выгоревшей деревни и людей в одно мгновение сменились на зал лечебницы.

Грегор выругался и убрал меч в ножны, чувствуя, как ненавистный барьер вновь сдерживает его, делая лишь безмолвным наблюдателем.

В отдельной комнате лежала девушка, а рядом с ней сидел парень и плакал. Девушка была стройной, с рыжими волосами и очень красивым, добрым и ещё неискушенным тяжестями жизни лицом. Она даже умирала легко, не тратя много сил и чувств на прощание.

– Не печалься, брат. Ты справишься, – с огромным трудом прошептала девушка, – Я… в тебя… верю…

И через мгновение ее дыхание остановилось, но парень продолжал сжимать ее горячую руку и не переставал рыдать, пока два помощника коронера не оттащили его от койки. Они закрыли за ним дверь, а он сел перед ней на колени и ревел, понимая, что стал теперь одинок. Одинок в этом чертовски несправедливом и жестоком мире.

Грегор смотрел на все происходящее уже спокойнее, но слезы, не переставая, предательски текли из его глаз, несмотря на то, что он пытался сдержаться. Он подошёл к парню, и хотел по-дружески положить ему руку на плечо, но барьер сработал. Снова.

Лечебница исчезла, и Грегор в негодовании закрыл глаза – он видел эти сны снова и снова, и они словно высасывали все жизненные силы из него. Он уже знал, каким будет следующее видение.

Вокруг Грегора возникла большая городская площадь. Все купцы уже покинули свои прилавки – уже вечерело, и из-за редкости факелов ничего нельзя было увидеть дальше нескольких шагов. Но один силуэт, заметный даже при этом тусклом свете, стоял неподвижно, и чего-то ждал. Наёмник сразу узнал его – эльфийские уши предательски торчали у незнакомца, и меч выглядывал из-под плаща.

– Учитель… Нитирнваэль… – прошептал Грегор и двинулся к нему, но вновь был остановлен невидимым барьером, – Опять наблюдать, не зная, что предпринять… Дерьмо.

На крышах показались шесть силуэтов. Это были Незримые, и Грегор знал, за кем они пришли. Они тихо спустились, но эльф смог их услышать и оголил клинок. Теперь он выглядел устрашающе, и наёмник с прежним восхищением, как и в своей юности, взглянул на старого эльфа, ожидая окончания поединка.

Двое приблизились быстрее, чем оставшиеся, и начали операцию раньше положенного. Оба были вооружены только короткими кинжалами и мечами, которые уже были готовы вонзиться во врага.

– Готов умереть, эльф? – презрительно спросил Незримый.

– Да. А ты? – усмехнулся Нитирнваэль и рванулся к ним, стиснув в руках свой клинок.

Два простых удара и две бессмысленных жертвы. Один упал, держась за разорванную грудь, а другой зажимал глубокую рану в животе. Оба уже не могли больше сражаться, упав на землю и медленно истекая кровью. Но оставалось ещё четверо, подошедшие чуть позднее, но всё ещё готовые растерзать старого мастера.

Они молча вытащили клинки из ножен. Никаких пафосных речей, просто нечестный, яростный бой против одного старого эльфа. Незримые дрались очень эффективно и быстро, но это мало им помогало – один из четверки уже лежал, закрывая рану на горле и медленно погружаясь в небытие. Но остальные ещё могли фехтовать и были очень опасны.

Грегор нервно переступал с ноги на ногу. Он знал, какой будет конец, и не хотел это смотреть в очередной, но такой же больной для его души раз.

Оставшаяся троица смогла отвлечь внимание Нитирнваэля, и нанести ему рваную рану на правой руке и груди. Постепенно теряя кровь, эльф смог нейтрализовать ещё одного, с необычайной для раненого ловкостью отрубив ему руку. И чувствуя постепенно надвигающуюся слабость, Нитирнваэль рискнул и использовал самый сложный фехтовальный прием, которому так и не успел обучить Грегора.

Устремив острие своего клинка к Луне, как бы доверив ей свою судьбу, он резко развернулся и начал яростно и быстро разрезать воздух вокруг своего тела, ритмичным и уверенным шагом приближаясь к своим врагам. Такой прием всегда вводил противников в ужас, и один из Незримых не стал исключением – на секунду его парализовало от страха, и он стал жертвой этой вертушки – его внутренности разлетелись, забрызгав всю площадь вокруг.

Но через мгновение эльф неожиданно зашатался и потерял равновесие, распластавшись на луже свежей крови. И оставшийся Незримый воспользовался этим – он быстро подскочил к старику, ещё не успевшему подняться с земли, сделал несколько ударов в живот, схватил его и мерзко усмехнулся.

– Вот теперь-то ты и сдохнешь, эльф, – прошептал он и воткнул мастеру кинжал в горло.

– Нет! – крикнул Грегор и в ярости рванулся к Незримому.

Но барьер не пустил его, а убийца не смог услышать его крика. Наёмник снова был немым наблюдателем, страдавшим каждый раз, когда он оказывался в таком сне.

Грегор знал, кто убил его учителя. Это был Олерон – тот самый Олерон, которого он искал уже шесть лет, и следы которого он нашёл лишь пару дней назад. Он на всю жизнь запомнил лицо, которое выглядывало из-под капюшона: гнилые зубы, щетина и неровно подрезанные усы, поломанный нос… И глаза, темные и мертвые, в которых, казалось, отпечатались само безумие… И Грегору не хотелось больше видеть их – хотя его кошмары считали иначе.

– Ну сколько можно мучить меня? – крикнул он в гневе, обращаясь к ночному небу.

Ответа не последовало. Но видение резко прервалось, оставив самый трогательный момент сна нераскрытым.

Грегор услышал странный шум и понял, что это сработал знак Фаогр. В следующее мгновение он покинул это странное место, где все сны были столь реальны, как сама жизнь, и где любое воспоминание превращалось в кошмар, заставляя его владельца страдать…