Читать книгу Шёлк лоскутный, или Книга падших - Майкл Улин - Страница 6

Книга 1. Части 1, 2
Ч.1. Мелкие страсти. Эрть
Скелет в шкафу

Оглавление

Это был ещё один т. н. «пользователь» Фреда. Однако, о нём Фред никогда не упоминал. «Пользователь» был физиком-любителем по кличке Глюк. Он проучился 2 года на дневном отделении физфака университета, после чего оставил учёбу. Работал Глюк в том же Архиве, что и Фред, на должности сторожа. Их знакомство было не случайным – Фред почти три месяца после своего устройства на работу в Архиве задерживался в своём служебном помещении, пригодном и для работы на компьютере, и с огромным массивом бумаг – наследием, скопившимся после пропажи Иноха ден Фоникена, и не только.

С предшественником Фреда у Глюка были почти приятельские отношения. До своего исчезновения, после очередного разговора о жизни и увлечениях, Инох ден Фоникен пообещал передать Глюку какой-то любопытный текст, связанный с темой их спонтанной беседы. Прошло достаточно много времени, Глюк несколько раз напоминал об обещании – прямо и с намёками, однако Инох ден Фоникен, похоже, так и исчез, не выполнив его полностью.

В процессе общения с Фредом, сторож Глюк упомянул эту тему и, как только «наследник» нашёл нужную папку, при первом просмотре её содержимого, ему, уже подготовленному, попался тот самый файл, отделённый в бумажный конверт с карандашной пометкой «Для Глюка». Файл включал несколько страничек текста, наполненного рисунками, графиками и формулами. Фред попытался прочитать и понять этот документ перед тем, как отдать его адресату. Однако тема оказалась слишком сложна для него. Он понял лишь то, что речь шла о некоторых особенностях из области оптики. Тех особенностях, которые обоснованно защищали сторонников закона сохранения энергии и материи.

Вывод получился парадоксальным, отсылающим к некоторым аспектам параллельного мира и отягощенный принципом его зеркальности. Что тут могло быть интересного для Глюка? Фред не догадывался. Часто наше представление о ближнем зависит от таких никак не связанных между собой вещей, как имя, кликуха, внешний вид, должность, и т. п. условностей. На следующий день файл был переданы обрадованному Глюку.

Что ещё там было?.. Чисто эмоционально он запомнил одну рукописную надпись на предпоследнем рисунке, сделанную, вероятно, Инохом ден Фоникеном: «Не смотреть, опасно!!!» и стрелочка, указывавшая местоположение экспериментатора относительно двух огромных зеркал, расположенных своими рабочими гранями под углом 178°.

Через 3 месяца вакансия сторожа была свободна. Глюк был направлен в столичную психоневрологическую больницу для стационарного лечения. И, насколько было известно в Архиве, лечение оказалось неэффективным. Ступор обездвиженности снимался только фармакологическими инъекциями. Глюк получил инвалидность и постоянную «прописку» в лечебнице для душевнобольных.

Спустя почти год его состояние оставалось очень тяжёлым, как рассказывала Тина, ассистентка из отдела обработки документов Архива. Она, по поручению коллектива, навестила Глюка в лечебнице в день его рождения, принеся подарок от коллег. Раньше, ещё до этого события, они дружили, даже два раза ходили в театр. Глюк так и не узнал Тину и, похоже, не понял ни причину её появления, ни назначение подарка. После этого о нём практически окончательно забыли. В Архиве, по меньшей мере. В больнице тоже, после его внезапного исчезновения. Поиск оказался безрезультатным.

* * *

Фред предполагал, что потенциально что-то можно было переделать и самому, по-своему – дополнить, улучшить, например. Это слегка противоречит служебной инструкции, но!

Он прикоснулся к десу и взглянул на часы в мониторе. Приближалось время утилизации и Фред, скомкав всю добросовестно просмотренную документацию папки в корзину утилизации, надел на нос разовую повязку и спустился вниз.

Возвращаясь с новым, пустым контейнером, он услышал голоса Элл и Энн, закреплявшие повторением фонемные структуры нового синтетического языка, так называемого «третьего языка», вводимого всеми школами страны для грядущего всемирного общения.

– Скоро старшее поколение ещё больше перестанет понимать молодёжь, – подумал Фред, – но это «проходящее» или «переходяще».

Подходя к своему рабочему креслу, он увидел одинокий, вероятно, оброненный листок из выброшенной навсегда папки. Прежде, чем поднять его и «заложить основу для дальнейшей утилизации в новом контейнере Фред прикоснулся к десу, открыл файл и набрал запись: № 19530820 – удалить. Автоматически выскочила дата, иконка с сообщением о передаче директивы на гиперсервер Архива услужливо появилась и сразу исчезла.

Листик-оставшаяся страничка также был из описания какого-то изобретения. «Кажется, из той самой папки ненужных изобретений», – подумал Фред. В нем было описание части примера № 3 патента с выделением нуклеофермента из личинок тутового шелкопряда, Bombix mori. Этот фермент, а, вернее, комплекс ферментов, структурно и функционально связанных между собой, выделялся таким образом, чтобы его активность была достаточна и применима для восстановительного синтеза генов хозяина при вирусной инфекции. В пояснительном абзаце было расписано об эволюционном аспекте самоочистки генома шелкопряда от носителей вирусных и других ген-атакующих агентов. Ссылки и некоторые термины в тексте, на второй стороне листа, были совсем непонятны дворнику Фреду, поэтому он так и не смог более тщательно изучить этот потерянный листок. Да и потеря эта если и была, то не для него – может, только для Славика. Ведь именно Славику он передал копии текстов по генетическим экспериментам с вирусами… В том числе использующие некие ферменты. На обратной стороне, на полях, был от руки записан какой-то номер заявки и название: «Способ восстановления геномов вымерших видов из материала вирусных частиц ископаемых остатков и их воспроизведение».

– Да, какой только чепухой не занимался этот странный типчик, УБО эМ уЛИН. Сложив слегка пожелтевший лист в виде самолётика, плавным движением руки Фред отправил его в контейнер. Если бы не поддерживаемая руководством легенда о его персоне и добросовестности в работе, он всерьёз задумался бы о приобретении автоматического утилизатора. И главная сложность – отнюдь не физическое уничтожение документов, а правдоподобное перечисление некоторых содержащихся в них тем, вопросов, технического состояния документов. Самолётик, сделав вираж, пролетел мимо контейнера. Однако шансов не было – после третьей попытки его летательные поверхности были насильственно безвозвратно изменены и предпоследний листик наследия УБО эМ уЛИН’а в виде скомканного бумажного «снежка» оказался на дне пустого, голодного контейнера для мусора.

– Странное совпадение, опять эти шелкопряды! – мотнул головой Фред.

Снизу он услышал едва различимый звук осторожно открывающейся форточки.

«Интересно, прочитала ли Энн переданную им на прошлой неделе сшивку из этой же странной папки? Нашла ли что-нибудь интересное для себя и, главное, для своей работы. Надо будет спросить об этом завтра и сэкономить таким образом на своих профессиональных затратах – получить такое резюме от сестрицы, не напрягаясь самостоятельно».

– Пора расслабиться, – Фред включил музыкальную программу. Клип сменил мирную картинку подводного мира, датчики не только вываливали стереоизображение дымовой завесы, но и слабый аромат то ли опиума, то ли прополиса, имитирующего действо экранного образа.

* * *

Близился «час Х».

Она предвкушала грядущий момент.

Двойной слой стекла – серьёзная преграда для сигнала. Шестой сегмент усиков беззвучно сканировал ближнее пространство; щель около двери и вполне приемлемый проход – скважина для ключа. Дальше следовало несколько зон, в том числе и наверх – всего 4 возможных прохода… Однако, для прохождения исходящего сигнала препятствия были значительны – с потерей более половины его информативности. Нужно было либо выбираться наружу, либо… Изменять, раскрывать пространство.

7 мкл – микроскопическая капелька клеточных метаболитов, мускус, сложные эфиры, включающие сложные эфиры изо-бутанола и маргариновой кислоты появилась на кончиках трубчатых волосков третьего сегмента брюшка, и невидимое облачко тяжёлого, спёртого запаха заполнило комнату.

* * *

Стало как-то душно. Энн, рассказывавшая сказку уже практически заснувшей дочери, осторожно привстала и приоткрыла форточку. «Небольшое проветривание улучшает ваш сон» – вспомнилась рекламная табличка в коридоре корпуса роддома, где Энн так часто в последнее время приходилось работать сверхурочно.

После вынужденного возвращения Гены за забытым документом возможность «присоседить» Элл в группу, отъезжающую на оздоровление, была утеряна. Супруг отправился в рейс месяца на четыре, минимум. Хорошо ещё, что удалось договориться с группой в соседнем детском саду, с гипоаллергенной диетой.

Элл повернулась на бочок – ровное глубокое дыхание.

– Моя девочка уже спит!

Под подоконником, на игрушечной кроватке, лежал пустой кокон.

«Надо убрать, – подумала Энн, – наконец-то это стало постепенно уходить. Сначала опустел кокон…. А убрать его – и, возможно, Элл и не вспомнит о нём.

Смятый кокон вылетел в щель приоткрытой форточки. Оставив включенным ночник, Энн вышла из детской и бесшумно прикрыла за собой дверь.

– Надо бы не забыть закрыть форточку минут через 20, – проговорила она себе, чтобы не забыть.

* * *

Планета стремительно приближалась, разворачивалась к невидимому вектору связи – осталось всего 0,05° (или 12 секунд).

Сначала Она повернулась. Тело приняло горизонтальное положение, головой к открытой форточке. Три пары белых мохнатых лапок расположились симметрично.

10 секунд – верхняя пара крыльев приподнялась;

8 секунд – голова повернулась по горизонтальной оси. Левый ус дотронулся до вертикальной виниловой поверхности оконной рамы и тут же отстранился на долю миллиметра от зоны прикосновения;

6 секунд – хоботок слегка разжал свою плотную α-спираль;

5 секунд – толстое пушистое брюшко слегка приподнялось – совсем как поза пчёл при угрозе;

3 секунды – нижняя пара крыльев подтянулась под верхнюю пару;

1 секунда – голубое свечение мягко мигнуло – все щетинки на её теле в этот миг перпендикулярно поднялись;

0 секунд – сложный, многомерный звук с диапазоном узких частот от инфра- до ультра-, звучавших 2 секунды практически неслышно для уха пришельцев, с меняющимся рисунком частот и их амплитуд.

* * *

55 секунд. ТУТ 20081953-й напряжённо застыл в позе приёма, горизонтально повернув корпус. Это длилось почти минуту, пока волна вибрации не оживила в резонансе его роскошные белые усы-антенны. Это был Её зов! И это было действительно далеко! Очень далеко! Целых 250 длин нити кокона. Такое расстояние требовало помощи извне, хорошего попутного ветра. Звуковой рисунок терялся процентов на 90 в своей информативности и ≥ 99,9 % по своей средней интенсивности. Но ТУТ имел тот самый эволюционно достигнутый сверхчувствительный аппарат. Он уже чувствовал её размер, возраст и… погоду в пространстве между ними. На расстоянии около 25 длин нитей коконов от него туча, инициированная Её сигналом, начинала необратимое каплеобразование[6]. Первые дождинки уже неслись к земле. За длительный путь эволюции были найдены и «закреплены» успехом частоты, «очищающие» путь от возможной метео-случайности.

Завтра кто-то опять заметит, что метеопрогноз оказался неточным.

* * *

Элл открыла глаза. Сновидение из сладкой дрёмы внезапно прервалось. Привидевшийся полёт и мелькание огней сменились на ровный полусвет ночника в её детской комнатке.

Со свежим воздухом замедлился ритм дыхания и углубился покой. Снова закрыв глаза, Элл продолжила своё путешествие в чудных красочных волнах детского сна.

* * *

Чтобы поменять направление ветра, требовалось много времени. Иногда сутки и более. Но это было под силу даже одному Туту. Вернее, именно одному! Трудности появились бы только в том случае, если бы в интересном пространстве оказались другие участники и соответствующие настройки с другими векторами. Но такой помехи на этот раз, похоже, не было.

По завершению сигнала крылья вернулись в исходное положение. Мелкими шажками Она переместилась на наружную поверхность окна. Была ночь. Где-то далеко, на западе, блеснула слабой вспышкой далёкая молния. Но здесь небо было ясным, вечные звёзды по-прежнему загадочно переливались. Есть желание, есть интуитивные знания, есть какая-то информация. Был слабый, но отчётливый ответ откуда-то с запада. Яркая звезда пронеслась по звёздному небу и исчезла навсегда, оставив след надежды в фасетчатом глазу шелкопряда.

Внизу, под окном, на ветке сирени болтался помятый кокон, зацепившийся распущенной шелковой нитью. Несколько миллиграммов растворимого белка – пептидов – в зоне отверстия, образованного ферментами слюнных желез созревшей куколки, ожидали Инн.

Последняя ссобойка перед дорогой в настоящую жизнь[7]. Инн вспорхнула с оконной рамы (крылья мягко и согласованно работали в дозвуковом режиме колебаний), нависла над своим коконом – хоботок быстро и умело собрал последние микро-капли. А уже секунды через три, оторвавшись от своих временных пристанищ, она поднялась над зданием. Ей повезло. Ничего не изменилось и всего на расстоянии полу-нити кокона от неё росло то самое «древо жизни Тутов» – шелковица чёрная. В этих северных широтах шелковица белая – более нежная и теплолюбивая – была ещё большей редкостью. Полёт прошёл почти без помех. Летучая мышь перепугано шарахнулась от возникшего эха, заработав психическую травму на всю ночь. Самки (♀) Тута – плохие летуны, значительно худшие, чем самцы (♂). Причина банальна – запас яиц значительно отяжеляет их брюшко. Днём ласточки и стрижи губят самок, не успевая отлететь или избежать столкновения из-за высокой скорости полёта. Поэтому они выбирают ночные перемещения. Летучие мыши не опасны для Тутов, это закреплено и наследуется уже несколько тысячелетий. Самый страшный враг – сумеречный охотник козодой, но в этих широтах его практически нет.

Древо было великолепно – высокое, без следов обрезки и других повреждений, вполне подходящее для вскармливания и развития всей отложенной грены одной самки.

Инн сразу заняла лучшее место на стволе – чуть выше середины кроны. До момента следующего вектора связи, «часа Х», оставалось время. Она расположилась на западной стороне, со стороны ветра, приняла вертикальное положение и стала ждать. Светать. Здесь Инн будет ждать свою судьбу. Неизбежность. Определённость. Его.

6

Частота + рисунок сигнала были таковы, что особым образом воздействовали на очень малые, но многочисленные объекты: – споры грибов в атмосфере, микроорганизмы, вызывая у них конформационные изменения поверхности, выставляя наружу гигрофильные участки и, как следствие последнего, инициировали конденсацию паров воды через их кристаллизацию в облаках – дождь.

7

Это последний этап эволюции шелкопряда, последнее «причастие» взрослой особи, вероятно, является фантазией, ибо пока не описан естествоиспытателями.

Шёлк лоскутный, или Книга падших

Подняться наверх