Читать книгу Ветер Перемен. Волчица - Mel RedWolf - Страница 3

– Если царица до сих пор не заявилась в лагерь, значит её что-то удерживает. Столица без неё проживет день-другой. Но от гнева ли не приходит?

Женщина вздохнула, отмерив шагами путь до противоположной стороны от Аэль.

Изменения. Они коснулись многих, доставив проблем не только изменившимся, но и самой царице, в то время как вторая ничего не знала. Порой информация была куда более важна, чем все прочее. Учитывать приходилось многое, как и вероятность того, что обвинят в недоверии. Обида за отсутствие встреч и сокрытие истины имели разный вес. Вторая всегда перевешивала и не в лучшую сторону. Ламэль не оставалось ничего, как не вмешиваться в дела семейные до тех пор, пока это не затронет дела Анор и её интересы.

Больше жрицу отвлекали вопросы, связанные с сестрами, которым удалось избежать смерти от встречи с вервульфами. Однажды все тайное станет явным. Великими уже был назначен тот день, когда раскроется секрет по крайней мере Порывистой. Время и богини все расставят на свои места, а пока Ламэль лишь наблюдала за судьбами тех, кто окружает её на жизненном пути. В рассказе Анор обо всем произошедшем не было воли Лукавой.

– Как бы там ни было, а в скором времени лед сдвинется, реки Милосердной вновь зашумят, а спрятаться от лучей Огненной будет вряд ли возможно.

Ламэль никогда не говорила прямо, как и многие в её касте. К этому и Аэль уже была привычна, впрочем, как и к тому, что больше дозволенного Лукавой теневая не говорила. Хотя порой и сама доподлинно не знала всего, что ведает Великая, а понимание приходило со временем. Стоило лишь удивляться, ведь лед уже сошел с рек.

Аэль только кивнула со вздохом. Тяжело, но уже привычно. Спорить не было никакого смысла. Очень скоро истину будет не укрыть. Только где грянет гром? Пока еще Порывистой не удавалось найти этот будущий взрыв и его обезвредить, сокрыть. Возможно только решить, что делать, когда вспыхнет первый очаг и затем.

– Мы уже достаточно вместе, Ламэль, чтобы не грустить о таких вещах. Расслабься, танцующая ведьма Лукавой. Может быть именно покровительством Ночеликой нас соединяет дружба, а может нечто большее, но верь, что не напрасно этот путь.

Дни тянулись, как и череда встреч с врагом. Изнурительные битвы, а после еще больше изнурительная борьба за жизни. Она выпадала рукам милосердных и самих воительниц, что в агонии кричали и силились не потерять сознание. Раны, оставленные вервульфами всегда были страшнее, а справиться с ними удавалось не без последствий. Роптания были не безосновательны и это Лора знала наверняка.

Радостью окрашивались те дни, когда Великие дарили той или иной своей дочери гута. Узнавать о том первой было не просто приятно. Надежда на будущее, что уже мелькало впереди. Её дарили вести о пополнении. Других сестер осматривали по возможности, помогая справиться с симптомами, которые докучали обремененным.

Прежде их переходы через Врата были нежелательны и страх того, что подобное может плохо сказаться на плоде вскоре прошел. Каждый переход сказывался лишь положительно, придавая сил халра. Возможно, так Небесная проявляла свою милость и защищала хал с гутом от предстоящего.

Удивительным было лишь то, что у воительниц, которые сами встречали удары вервульфов, или их женщины, были странные изменения и в развитии детей. Девочки отличались и для милосердной то было очевидно. Впервые, когда Лора почувствовала это, она тут же обратилась к Маюриэль с просьбой осмотреть в следующий раз халра. Поднимать шумиху не стоило, так что рассматривался вопрос с изменением духа лишь двумя целительницами.

Первый гут с признаками отличными от простых гутов ещё не родился, но его хал уже готовилась. Скоро появится девочка, первая, которой выпадет нелегкая доля. Как такое примут сестры? Дух её полнится силой, под стать волчьей. В ином новая дочь была полностью здорова, а течение беременности протекало без осложнений.

– Милая,

Тихо обратилась утомленная Лора, подошедшая с объятиями со спины Каски. Столько всего выпало на долю их. Сначала разлука с малышками, следом и весть о том, что Лари наделили даром открывать Врата. Вся эта война и лишь рядом с Каской возможно было дурфе найти покой. Пока была возможность, женщина старалась подарить тепло и любовь своей женщине.

– Я соскучилась.

Нежно шептала крылатая те слова, что предназначены были одной воительнице. Тонким носиком баргустка потерлась о ладонь супруги, которую поднесла к лицу и следом усыпала поцелуями. Каска устала. Только разложила вещи после очередного перехода и кажется уже едва держалась на ногах. Даже крепкому Скрытому Клинку долгие переходы давались очень тяжело, хотя в рядах дочерей появлялись те, кто был еще крепче, выносливее, но их отличало то, что они выжили уже не одну битву с вервульфами и не пали от их когтей и клыков.

Их боевые навыки ценились, как и способность быть крепче остальных, хотя также была часть дочерей, что открыто их сторонилась и даже ненавидела. Ходили слухи, что те, кто лишились глаза, пальца или конечности, снова их вернули, когда пересилили недуг схватки. Но все эти россказни напоминали обычные пьяные байки, а их на фронте было не много. Все же что только не померещится, когда не спишь почти седьмицу и шатаешься, что уснуть даже в снегу будет уютно?

Каска многое пропускала мимо ушей и концентрировала свое внимание на молодых воительницах. Оставлять их в живых, защищать и оберегать становилось все тяжелее. Первые борозды шрамов уже покрыли молодые тела, уже в глазах пропал страх, но порой возвращался при виде огромных волков. Молодняк не страдал от скверны бесов, переняв наследие крови тех, кто сражался у Запретного города. Дар, что дала Огненная, спас тогда тысячи, он горел и сейчас в сердцах юных дочерей.

– Перышко ты мое. Не видела Лари? Кажется, наша девочка теперь совсем не уходит от Дев.

– Ммм, а мне жалуются, что все как раз наоборот.

С мягкой улыбкой произнесла женщина, вдыхая родной запах. Дом, уют, родина. Всё это было рядом лишь с ней одной. С воительницей, которую избрало сердце за добрые глаза, ласковые руки, мягкие губы и открытую душу. Каска не сторонилась её в самом начале. Приняла дурфу, когда мир еще был шаток.

– Наставница при любой возможности просит поговорить с ней. Говорит, что сбегает и совсем не желает познавать то, что даровала ей Великая. Но что мы можем сделать? Нашим девочкам выпала нелегкая доля, не хочу давить на них.

Лора обошла любимую, устроившись у её груди. Так близко подпускали только её, хал гутов Каски. Поцелуй не заставил себя долго ждать. Полный весенней нежности и тепла, точно капель оповещающая об окончании холодов.

– Я видела её после перехода. Карла была с ней, правда думается мне, что наш гут уже сбежал и осматривается.

Редкие минуты близости позволяли расслабиться. Пальцы чуть крепче сжали руку Каски, пряча в своих милосердных ладошках.

– Ты устала, любимая. Давай немного отдохнем, пока есть время, того гляди снова скоро появится халра, которую надо осмотреть.

Со смешком произнесла дурфа, прикрыв темные глаза, хранящие ночную глубину.

– У-у-у-у, даже в такое неспокойное время, да?

Каска даже удивленно подняла вверх брови. Странно это, среди войны, страданий и мук, а успевали обзаводиться гутами. Хотя со стороны воительницы это казалось странным. Маюриэль бы рассказала Скрытому Клинку, как сильна нагрузка на целительниц в такую пору. Что в муках жизнь сильнее цепляется за возможность явиться, как борются за нее и хал, и целительницы, и хар. Хотя не часто хар остается в живых. Порой это последний ее огонек, который оставляет богиня в утешение той, что осталась среди живых. Новая жизнь и возможность для этого мира, чтобы он не канул в бездну.

А пока Скрытый Клинок, как глава подразделения, действительно могла согласиться с Лорой, что времени отдохнуть не будет. Раньше можно было побегать за Лари хотя бы, а теперь не пришла – значит с ведьмами своими или Девами. И тех и тех бескрылая одинаково воспринимала. Не с клинками ведь машут, а даром сплетают узоры. Тут приходилось и на ковер заходить к царице, когда Аэль говорила план действий, но не так часто. Порой царица просто вылетала из шатра или расположения отряда, где была, и сразу отдавала указания какое построение держать.

Одно было хорошо, что подруга осталась в живых. Илаэр там тоже волчится, по-своему держит пост, а без царицы ведь клану было бы хуже. Не просто без подруги, а без той, что ведет вперед, с жаром, яростью и верой в победу. В полном хаосе войн хотя бы такой огонек сохранял ясность и трезвость рассудка, чтобы можно было распустить цветок нежности с близкими.

– В такое время особенно.

Лора утянула любимую до ложа, устроившись сидя, а голову Каски разместила на своих коленях. Так она была рядом, так могли касаться светлых волос, видеть родные глаза, склоняться с поцелуями.

– Родимая, весть о Лари ведь к нам тоже пришла в лагере. Великая дарует нам счастье в самые неожиданные моменты. Так и я тебя обрела, радость моя. Прилетела за сестрой, а нашла свою судьбу. Каска, мне только за Лари тревожно. У неё не было выбора, Девам тяжко приходится не только в войну. Их участь подобна той, что касается жриц. Наша возлюбленная дочь. Это непременно дар богини, но её выбор огорчает меня. Отказаться от любви, от тепла родных. Я боюсь, что наша девочка отдалится от нас.

Дурфа накрыла губами лоб баргустки, поглаживая пальчиками щеку воительницы, её женщины, единственной и дорогой. Её жизнь, будущее, счастье, всё, что было у Лоры. Весь мир заключался в небесно-голубых глазах Скрытого Клинка.

– Услада сердца моего, отдохни, поспи, душа моя.

– Она уже отдаляется. Ее ведь не сыскать, даже когда мы переход делаем.

Тихо заметила Каска, взъерошив белые волосы. Теперь они были и без единой косы, торчащие, словно шипы, белые да короткие. Так было легче, ведь ухаживать за волосами абсолютно не было времени. Да и младшие перешли с баловства в первые романтические игры. Приходилось присматривать за ними. А учитывая то, что они также ходили, щенком возле одной, то другой пассии, картина удручала женщину.

– А младшие Скрытые Клинки уже балуют. Ладно хоть не натворят гутов

Буркнула воительница, все же устроившись отдыхать с супругой, собрав ее в широкие объятия.

Лора сменила положение, уткнувшись в шейку своей женщины, сделав вдоха да поглубже. Необходимая. Она будет рядом, нет, Великие не разлучат их.

Объятия согревали как в холода, что насылала Милосердная, так и в зной Пламенной. Телам может и было жарко, но душе вдали всегда было тревожно, боязно отпускать далеко от себя.

– Хочу увидеть наших девочек, они ведь уже совсем выросли.

Женщина тяжело вздохнула. Нет, Каску надо поддерживать, а плакать уже и вовсе непозволительно. Что она, бедная, сделает? Только сердце ее сжимать лишний раз в тиски. Правда замечание о баловстве девочек только смутили родительницу, что пуще прежнего запряталась в груди, только ушки покрасневшие и было видно.

– Все дети растут, мы не можем держать их вечно при себе, верно?

Лора неуверенно подняла взгляд к лицу своей женщины, поцеловав ее бегло в уголок губ.

– Но я буду здесь, рядом с тобой.

– Конечно. Тем более, когда это уже взрослые гуты, которые того гляди и в росте перерастут, а через лет пять и свою семью с ладушкой сложат.

Улыбнулась Каска, поцеловав нежно в румяную щеку супругу. Нежная, прекрасная, милая. От родных черт до сих пор щемило в груди и нежность ворочалась клубочком пушистым. Так и поцелуи посыпались, как с яблони переспевший урожай. Волновались ли о гутах, что были у верховной Хал? Нет. Они росли, питались, играли, их учили. И были они подальше от окопов и осад стен. Над ними простерло руки мирное небо.

– с Фаврир и Аллен все хорошо, Пёрышко. Когда все закончится, мы снова все будем вместе.

– Каска, я тебя так люблю.

Тепло лилось со словами, когда поцелуями усыпали лицо. Щекотно и до дрожи приятно. В желании быть всегда рядом оказались в рядах милосердных, которые латали раненных сестер. В желании дарить счастье были рождены пять прекрасных гутов, которые сами скоро станут хал и хар. В это верили, на это надеялись, как и на защиту Великих.

– Как только вернемся домой, надо будет хорошенько прибраться. Наверняка там не до сада нашего было. Хоть бы за травами присмотрели, я ведь их ждала так долго.

Милосердная провела ладошкой по спине своей женщины, с каждым разом снимая усталость от перехода, от ночей, которые проводили без сна. Забирала боль ноющую, которая оставалась после ран, даже если те вылечить выходило быстро.

– Наши девочки так похожи на тебя, такие же веселые, никогда не сдаются, вперед идут. Правду говорят, что гуты на милую сердцу похожи. В их глазках вижу твое отражение, в их волосах затесалось солнышко. Они ведь наше с тобой наследие, то, что мы оставим после себя.

Смущенно произнесла дурфа, прикрыв глаза. Прислушаться к сердцу возлюбленной, к её желаниям, к её тихому дыханию, как бывало и прежде в мирное время.

– И я тебя люблю, Перышко.

Глухо обронила слова воительница, прижав к себе. Нос зарылся в шелк светлых волос милосердной, когда тишину разорвал рог. Его подхватили другие, разнося по крепости тревогу. Мысленно воительница выругалась. Даже отдохнуть не дают! Нехотя Каска расцепила объятия, чмокнула крепко в губы свою женщину и на ходу натягивая перевязь лука со стрелами и приторачивая клинки, перешла на бег, а там и покинула коридор и здание.

Рог затрубил тревогу и привычно Лаэлари дернулась с места, приготовившись бежать. За руку её поймала Карла, на что к ней обратился удивленный взгляд.

– Пусти, я нужна там!

Строго отчеканила баргустка, но отпускать ее видно не собирались.

– Нет, теперь ты Открывающая Врата. Мы не несемся в бой!

Женщина удерживала Лаэ, пока к ним были направлены взгляды остальных Дев. Одежды Лари сменились на традиционные для этой касты. С даром пришла и защита Небесной. Даже холода не сильно тревожили кожу, а весенняя прохлада была только желанна. Метки отчетливо виднелись на шее, висках и животе девушки, которая продолжала упрямиться.

– Я нужна своим сестрам и хар!

Возмутился гут воительницы, вырвав руку из удержания.

– Ты не понимаешь того, что Великая избрала тебя! Это честь! Ты пренебрегаешь Её волей!

Карла продолжала стоять на своём, вызвав у Лари всплеск эмоций. Она развела руками по воздуху, а тонкие брови сошлись на переносице.

– Помогать нельзя! Любить нельзя! Быть с родными нельзя! Да что мне вообще можно? Что хорошего в доле Девы?!

Девушка вскинула подбородок, вздернула непокорно нос.

– Я баргустка! Баргусты не сидят в тылу, когда могут помочь! Помяни моё слово, при первой же возможности я верну дар Великой! Значит и то будет её волей!

В гневе бросила крылатая, выбегая из комнаты, в которой разместили Дев.

– Глупая девчонка, богохульствует, так ещё бы хоть раз послушалась!

Карла осталась позади. Её взгляд опустился. Лаэлари, к ней перешел дар дурфы. Кого ещё можно было поставить ей в наставницы, как ни прошлую его владелицу?

Однако, это не сильно беспокоило дочь Скрытого Клинка. Она раскрыла крылья, стоило только выбраться из здания. В первую очередь надо было найти ведьм, но не крылатых, их всегда было хорошо видно в небе.

Бой развернулся у самых стен крепости, враг подступал, бесы. Когда же им конец придет? С этими мыслями на зубьях стены приземлилась дочь Лоры, рядышком с Фахиль.

– В распоряжение Первой прибыла!

Гаркнула точно гром девушка и, не дожидаясь приказа, втиснулась в ряды сестер, которые уже палили в существ черномазых.

– Прикрываем царицу. Огонь по врагу.

Коротко дала повторные указания Слушающая Ветра. Дочери Великих вели обстрел стрелами и сливали массы вниз со стен, дабы обескуражить врага, а внизу, пока орда подступала вновь и вновь, а конца ей видно не было на горизонте, в середине поднимался и пикировал огненный смерч из крыльев.

Царица. Вот и опасный цветок, что разгонялся на бесцветных воздушных крыльях, а потом резко воспламенялся и нес смерть врагу. Царица и сама пылала в отзвуках заката в Поднебесье, подобно историческим записям об Огненной царице. Раз за разом, ее действия становились ещё опаснее. Откуда-то появлялись силы вновь, ярость пылала на лезвиях, когда царица сражалась на земле, быстрая, опасная, ещё быстрее, чем прежде. Враг не успевал ранить и едва ли касался наплечников искрами, как новый смерч ударов уже поражал и отнимал жизни.

Приказы не обсуждаются. Выучка, что выручала в бою не раз. С маревом небесным, мягким, ласкающим сливался он – враг. Черным пятном бесы охватили землю. Взгляд искал конец этим тварям, а его все не было. Но что безмозглые твари, когда с крылатыми и бескрылыми сестрами Великие и их сила. Она текла по телу каждой, отражалась в клановом узоре и вырывалась силой. Вихри воздушные обрамляли языки пламени. Таковы были гуты, что явились после объединения двух кланов.

Две богини-покровительницы, две стихии. Огонь всегда горел ярче, когда его распалял беспокойный ветер Ретивой. Атаки продолжались. По слаженной схеме крылатые сестры не давали воргулам и великанам добраться до стен крепости, сдерживая их натиск, пока бескрылые боролись с остальными.

Только один цветок приковывал восхищенные взгляды даже в пылу сражения. Царица. Один её образ поднимал боевой дух. Лаэлари затаив дыхание и раньше наблюдала за тренировками хал и хар Альфи. Дорогая. Как же она там? Где она? От нее ведь ни весточки. Жива. Только в этом не сомневалась Открывающая Врата. Она не ушла к Великим, не ушла к хар.

Отвлекаться перед лицом врага, да ты совсем зазналась! Лаэлари с долей озорства осмотрела тех ведьм, что стояли ближе.

– Поди сложно приходится, не усни прям тут!

Подначивала девушку подруга. Бровь баргустки взметнулась вверх.

– Ах ты пернатая!

Вскипела ведьма, тут же почувствовав охлаждающий шлепок по затылку от старшей. Правда, он бы прилетел и до Лари, если бы она не увернулась.

– Совсем ополоумели? Бой ведем!

Строже добавила девушка, встретив обворожительнейшую улыбку почти что жрицы. После этого взбалмошные дочери кланов ещё пару раз готовы были вступить в словесную перепалку. Их останавливала все та же баргустка, а под строгим взглядом даже Лари могла присмиреть, на время только одно «но».

Небеса уже давно утратили краски, скрывшись за тканью черного подола Ночеликой. Только земли Непоколебимой продолжали гореть, освещая горизонт и орду бесов, конца и края которой все еще не было. Уже и ночь сменилась утром, изнурив дочерей Великих. От одной напасти удалось избавиться. Воргулы больше не являлись, как и великанов оставалось по пальцам пересчитать. Дурфы обессиленно продолжали бой под командованием Нарьи. Впрочем, голубовласая дурфа часто спускалась к царице, подле которой вела бой на клинках.

– Держись, эй!

Вскрикнула Лари, когда ведьма рядом начала отключаться.

– Смотри же, смотри, их стало меньше!

Девушка держалась лучше всех остальных. Гадать приходилось только о том, что помогло, род, к которому относилась, или новые силы, которыми полнилось тело.

– Птаха противная, помолчишь ты, или нет?

Вопль и смрад сгорающих тел бесов окружал вторые сутки, но поредевшие, их стало меньше. Заметно меньше и до победы рукой подать. Надо было держаться.

Строй значительно изменился за ночь. В темноте лучницы не могли нормально стрелять и это было тяжело. Приходилось ведьмам освещать бой, а стрелять наугад. Чаще использовались чаши с земляной жижей, такой же черной, как кровь бесов, что вытекала порой при добыче руды. Иные чаши уже истощились. Кидали дротики, метательные копья.

За стены не выходили. Царица дала приказ, что только крылатые могут атаковать с небес за стенами, сама царица должна подать сигнал рогом и тогда могут напасть воительницы клана Воздуха со стен или вывести конницу.

Только время тянулось, а огненные крылья оставались единственными в безумном танце жизни и смерти. Аэль кружилась там одна, почти как в жизни, после ухода Фаврир. Клинки пылали и рубили врага, то вновь поднимался опасный цветок в небо и падал в гущу противника. Жилы тянуло, мышцы тяжелели, но сил не становилось меньше, а ночь, хотя Аэль к второму дню все же сбавила темп и механически входила во вращение, смещаясь режущим смерчем в сторону.

Раненных и изнуренных переносили в лазарет. Истощение. Порой оно было страшнее раны от того же воргула. Чаще с подобным сталкивались ведьмы, а в их рядах появлялись бреши. Ответ за них стоял на близстоящих, падая еще более тяжким грузом на плечи.

– Отдохни, милая.

Лора коснулась макушки только что принесенной дурфы, которая чуть не упала в кучу бесов. Её бы тут же разорвали и растоптали, если бы не поспевшая Нарья.

Милосердная носилась от одной койки к другой, отпаивая отварами. Все как одна валялись от недостатка сил, а совсем скоро появятся и с более серьезными ранениями. Враг не знал отдыха и не давал его им.

Протрубил рог, когда число бесов заметно сократилось. Вечерело и времени на зачистку оставалось мало. Конница выдвинулась за пределы стен. Воительницы ринулись в бой, разбив остатки сил врага в вихре Переменчивой к ночи, когда и сил праздновать победу нет, разве что до расположения добраться, до лежака. Да и то не всем было под силу. Точно птицы сбитые, дурфы оказывались на земле в крепости, без сил сдвинуться. Двое суток и без передышки. Эта война отнимала, изнуряла. Сложно было поверить в то, что она когда-либо закончится. Разве что с уходом к Великим.

– Всем отдыхать. На карауле останутся Царон, Маэль и Сириф и

Аэль посмотрела в сторону, где обычно была жрица. Да, времени не было сильно выбирать. Она то точно выдержит эту ночь.

– Ламэль, последи за всем. Просьба царицы.

Сама баргустка пару часов провозилась с ранеными и только потом, убедившись, что среди тел павших бесов, не осталось дочерей, опустилась на выступ между зубьями. Ветер обдувал успокаивающе. Нос просто сходил с ума от запахов, но они обещали развеяться только когда их сожгут в пепел, как и сон обещал вернуться не раньше, как луна начнет убывать. Пока царица сама включилась в малочисленный караул. Слушала ночь и тихие речи тех, кто был здесь, размышляя о жизни, что поворачивалась с новых сторон.