Читать книгу Ветер Перемен. Волчица - Mel RedWolf - Страница 4

Тела сестер приходилось переносить на себе и Лари уже подумывала о том, что выстоять осаду не так тяжело, как разбираться с её последствиями. Последнюю для нее ведьму приняли в лазарет, но, вместо отдыха, она юрко проскочила вновь на стену. Она возвышалась над землей, её обдували ветра Переменчивой, под ней в пламени Огненной сгорали тела бесов. Здесь было спокойнее и, конечно же, можно было найти собеседника.

Ламэль приняла просьбу царицы. Не впервой ей было будить засыпающих воительниц, а порой и просто следить за царицей. С появлением луны она вела себя также забавно, как и те, кто торопился покинуть крепость. Тогда целью Ламэль было замылить взгляд наблюдательниц, чтобы сестры могли без лишнего шума оказаться за пределами стен. Правда привлек ее иной клубок беспокойства в лице дочери дурфы. Лаэлари взглядом зацепила фигуру царицы, к которой подбежала, приложив кулак к груди.

– Царица, могу я потревожить вас? Вы наверняка устали, и я могу быть не вовремя…

Девушка сильно напоминала обеих матерей, порой ее решительность перетекала в смущение.

– Я… ах, царица, позвольте перейти обратно к Слушающим Ветра и Дышащим Пламенем!

Не в меру громко выпалила баргустка, когда комок тревоги уже начал приближаться к горлу и готов был застрять, что вообще бы не позволило ей ничего сказать.

Аэль обернулась и лунный свет заиграл бликами на волосах. Причудливо они остались в серебре локонов, затерявшись в рыжих потоках. Взгляд не выдал удивления, но баргустка в следующий миг улыбнулась.

– Сейчас ночь, Лари. Можешь обращаться ко мне без условностей. Сейчас я тебе, как хал буду. Зови просто Аэль.

Баргустка постучала по камню рядом, но совсем осторожно. Порой царица забывала, что протез должен лязгнуть, а значит следовало двигать левой рукой для такого жеста, а удобнее было иной.

– Не вижу в этом ничего ужасного. Ты долго была среди ведьм, твой дар Слушающей Ветра, как и Дышащей Пламенем возвысит тебя в будущем. Я царица кланов бескрылых. Сама понимаешь, Лари, у нас есть жрицы, те, кто ушли и не вернутся, есть ведьмы, кто родились с даром, и они для нас жемчужины. Есть воительницы, что восхищают всех своей храбростью и доблестью. То, что крылатые решили тебя забрать в Дев связано с тем, что открылся твой дар, но это твоя жизнь. Ты можешь принять вызов и пойти по собственному пути.

Лари переминалась с ноги на ногу. И то верно. Лора была хал для неё и Альфи, и Аэль тоже. Мог еще кто похвастаться тем, что так хал много? В эти времена неспокойные и одной не было. Лаэлари устроилась рядом, подобрав подол одеяния Девы. Сколько восхищения отразилось во взгляде гута, когда она обратила его к царице. Воистину хал. Такая же добрая и понимающая. Крылатая опустила глаза, коснувшись меток на животе.

– Я не избирала этот путь. Я чувствую, что отдаляюсь от хал, от хар, от девочек. Этот дар уводит куда-то, и я не могу понять, как это выходит. Противиться воле Великой. Это так сложно. Я боюсь, что расстрою халушку, что подведу. Мне привольно в небе, но тревожно среди Дев. Спасибо.

Царица разрешила. Больше эта вредная Карла не будет мешать! Больше не будет говорить, что так надо, и что она должна. Ничего она теперь никому не должна! Однако, всеми своими мыслями она смогла поделиться только с Аэль. Хал будет переживать, а хар сложно приходится с близняшками.

– Ммм, хал, скажи, вы ведь дружны с халушкой с самого принятия мира, да? А с хар и вовсе с гутства, верно? Какими они были? Какой была ты? Вы все были уверены в том, что выбор сделан верно?

– Могу сказать честно, что нести волю Великой, как и противиться ей одинаково сложно. Путь, что начертали тебе, все равно тебя настигнет. Слушай сердце. Оно тебя не подведёт и не страшись.

Аэль улыбнулась мягко. Черты, что уже разгладились, но все ещё помнили морщины войны на лбу. Они были мягкими, но отзывались прежними тревогами. Девушку выслушали внимательно. Нет, царица сейчас была чуткой, как и с Алифеей, возможно даже больше, ведь свою дочь понимала без слов. Чувствовала по связи хал.

– Да. Мы с Лорой подружились довольно скоро. Не было причин не дружить, хотя и странно было видеть и принимать ее интересы, но так уж повелось. Воинов тянет в сечу, к клинкам, а ремесленниц к теплу и уюту дома. Хотя к теплу всех тянет, спустя годы.

Аэль улыбнулась уголками губ. Гутство вспоминалось ярко, даже через толщи прожитых годов.

– С Каской мы давно и это долгая история. Если ты не уснешь от неё, я расскажу.

– Нет, я как огурчик!

Весело отозвалась дочь Каски на вопрос царицы. В отличие от своих сестер ведьм, что спали, свалившись друг на дружку, Лари и правда казалась свежее. Двое суток битвы сказались, но не до состояния, когда тело и разум готовы обмякнуть и провалиться в объятия сна.

– Хар рассказывала, когда девочки шалили и халушка волновалась, что вы тоже устраивали разные забавы. Что наставницы ругались, а то и наказывали.

В глазах гута плясало любопытство и Лари даже пододвинулась, готовясь к долгому рассказу. Это ведь не день, не два, а целая жизнь!

– Тогда приготовься. Это будет наша маленькая с тобой тайна.

Царица подмигнула, словно общалась всего лишь со своей подругой. В прочем была эта черта в Аэль. Лёгкость в общении, как с сединными дочерьми клана, так и с совсем юными. Все равны и важны. За них дочь Великих отдаст свою жизнь скорее, чем за свои собственные цели.

– Мы с Каской были с самого гутства. Когда нас хал учила всему. Ходить, писать, правильно держать ложку. Там была и Ганхе, Илаэр. Мы не сразу сдружились и это было единственно правильно. Я прибыла из другого клана. Точнее привезла Фаврир на луке своего коня гута и отдала верховной хал и так распорядилась судьба, что все мы росли вместе. Нас объединяло многое. Каждая из нас не знала своих хал и хар. Почти один возраст. Интерес и ранимость, хотя последнее сложно заметить, но с возрастом ты поймёшь, что даже воины ранимы. Они привыкли полагаться на клинок и силу, потому что раны тела заживают, а души – почти нет.

Аэль сделала паузу. Воспоминание прихода Ириль ожило в глазах, но до него было рано. Пока это были комнаты гутов. Полные битком маленьких кроватей, где как в полках спали гуты, порой по двое, ведь так засыпалось легче. Так и к Аэль приходила Ириль. Она часто обнимала подругу сзади и засыпала только чувствуя тепло. Щекотала уши дыханием. Может от того их и бередило любое дуновение.

– Проказы были конечно и с возрастом становились хлеще. Забраться в историческое хранилище, взять штурмом кухню, стащить свитки и книги. Что мы только не творили. И в полях пропадали, в лес выбирались больше нужного. Ходили на охоту, нарушали комендантский час. Приходили на танцы и празднования Великих до посвящения. Хотя старшие нам это спускали с рук, что не сказать о Верховной Хал. Мы даже уходили в соседние селения и забирались к ведьмам. Там жила Фахиль.

Пояснила последнее Аэль, хотя скорее больше запутала девушку. Подозревать о связи юности нынешней царицы и женщины Первой Целительниц вряд ли взялась бы даже жрица Тени.

– С Ириль у нас много было дикостей. Мы даже как-то раз поймали овцебыков и покатались на них. Только объехать их сложнее лошадей. В общем бедолаг пустили на мясо, а нас на неделю на исправительные работы приставили.

«Хар и такое вытворяла?». Первая мысль, что посетила баргустку, когда начался рассказ. Значит, с Аэль они и правда были очень близки. Удивительным было то, что Ганхе не сразу приняла царицу, как и Илаэр. Наверное, волосы. Глаза у царицы были добрые. Представлять тех, кого принимали за теток, хал и хар маленькими едва ли выходило.

Хотя, можно было и предположить, что маленькой царица была точь-в-точь Альфи. Её мягкие черты грели в сердце, эти воспоминания были свежи и смотрели на Деву с лица ее хал. Закручинилось нутро, но вида не подали. Всё было ново для крылатой. С даром пришла странная сила. Кажется, с ее помощью жрицы в душу заглядывали. Правда пока это только мешало.

Сознание выцепило имя наставницы. Значит и с Первой царица давно знакома? А Фаврир и вовсе видела Аэль гутом? Вот чудеса! Великие не скупились, когда решали судьбы своих дочерей.

– А дальше, дальше что было?

Неуемно было желание гута. Всегда так было, они все выстраивались, даже шалить прекращали, стоило услышать, что впереди рассказ.

– Взрослели. Сбежали после обряда становления юными воительницами и бродили у водопада. Земли Великих прекрасны… Были. Но ты и сама успела застать ту первозданную красоту. Возраст брал свое. Были ухаживания, кто брал ведущую позицию, кто оборонялся от ухаживаний, как это делала Илаэр.

Тихо усмехнулась Аэль, вспоминая, как приходилось спасать порой подругу. Так и повелось, что на день Страстной, танцы все были с Аэль. Подруга не смотрела на красивую дочь Воздуха иначе и это спасало от возможных жарких ночей.

– Ноэль и многие другие присоединились к нам. Нас встретило становление воительницами, а раньше мы все обороняли город. Раньше становления младшими, так что могу сказать, что мобилизация ранняя младших воительниц хоть и содрогает наши сердца, но дух понимает, что это воля Великих. Мы тоже боялись, когда пришел черед биться, а над нами сверкали молнии, разбивали ряды и только Огненный столб царицы давал понять, что мы не одни на этом поле. Наставницы очень важны в этот час, и я верю, что твоя хар как никто другой лучше справляется с этой ролью.

Баргустка слушала, не проронив и слова до тех пор, пока по щеке не заскользила слеза. Она прокатилась по бархату кожи, задержалась на подбородке, после чего разбилась о ткань.

– Хар…. Я так давно не видела их с халушкой. Все эта Карла!

Девушка подминала губы, буркнув на имени наставницы. Время для Небесных Дев текло иначе. Милосердные могли прожить две сотни лет, для Открывающих Врата и для жриц оно могло тянуться на сотни лет дольше. Именно из-за этого девочку забирали раньше, чем к ней привыкнут хал и хар. До того, как гут привяжется к родителям. Но для Лари уже было поздно, а способ отдалить от родных вызвал противоположный эффект.

– Но это. Они же спят, наверное, завтра зайду. Что ещё? Что еще происходило? Это ведь не все, правда?

С надеждой в голосе спросила Лаэлари.

– Да. Лучше их не тревожить. Сдается мне, что Лора, как и многие целительницы, выбивается из сил с ранеными. Да и дорога их извела. Каска теперь Первая Скрытых Клинков. Ей приходится всех держать в своих руках и защищать.

Аэль знала эту роль, когда ты принимаешь решение, что значит все для отряда. Пусть и не долго, но Первой для отряда была Аэль, прежде, чем стала царицей. Баргустка улыбнулась и нежно погладила по волосам гута, а там и по щеке соскользнула до подбородка, подняв его вверх.

– Не печалься, Лари. Вон, лучше вспомним один случай, за который мы даже плетей отхватили. Жрицы тогда были совсем не рады хулигаству гутов.

Аэль бы и рада была смолчать, но этот случай у всех вызывал смех, даже у вечно суровой Урвар, что корчилась, давилась в кулак, но просмеялась над выходкой. Ведь младшие тогда испортили торжественную процессию так невинно и беззаботно, но с триумфом.

– Мы тогда с подачи Илаэр пошли к жрицам, хотели посмотреть, что у них. От чего их танцы так диковинны и прекрасны, но в общем Ганхе и Каска уронили стойку, где были пахучие смеси. Кое-как их собрали да вернули на места, а в итоге перепутали. И праздник Ретивой тогда прошел под пьяные плясы жриц, что и попадали ниц и танца не станцевав.

Аэль тихонько усмехнулась. Ух и испугалась же тогда Каска. Боялась, что их из клана за такое выставят, а нет. Только розги да работы.

– Смешно это со стороны. Особенно спустя года. Догадывались же и наставниц пугать. Портреты на умывальнике. Пририсовать волос на лицо, расширить брови. Намазать броню ягодами, что весь день все шмели жужжали, пока мы по плацу бегали в пекло.

Воспоминания щекотали нутро, вызывая улыбку. Действительно гутсткие забавы. Аэль и сама ловила себя на том, что ее гуты шалят похожим образом. Это смущало и вызывало стеснение, хотя Фаврир всегда смешило и радовало. Их яркие затеи и креативность.

– Словом, нас вела судьба, Лари. Отвечая на твой вопрос, я не видела своей жизни иной, кроме воинской. Быт меня не грел. Кузня, возможно, но клинок и его блеск звали в путь и в сражение, даже если дух мой изойдется в бою. Каска другая. Она более хрупкая и пугливая. Для нее бой это путь преодоления. Она стала сильнее в бою и никогда не жалела о сделанном выборе. Ганхе по жизни драчлива. Будь она в тылу, она бы все равно создала драки. Такой уж нрав. А Илаэр… Ей больше пошло бы в жрицах. Она слушала ветер, витала в облаках и никогда не была так близка к воинскому духу, как близка Ганхе, Фаврир. Ее воля уйти в воительницы была исключительно от того же, что и у меня. Блеск металла и новая дорога милее, нежели очаг и женщина в доме.

Последние слова прозвучали тише. Аэль понимала, что Лари может принять такую истину в штыки, но царица не отрицала себя и свой выбор, давая право и ей быть собой.

– Халушка всегда так, но оно и понятно. У Маюриэль иначе и не выйдет.

Девушка скуксилась, вспомнив единственный раз, когда в сознательном возрасте она попала к Первой милосердных. Женщина наставницы посмеялась. Да так, что потом еще добрую половину дня раком вареным проходили. В тот раз с младшей из тройняшек Ганхе не поделили место для рыбалки. Нахлобучки отхватила тогда дочь Скрытого Клинка. Вот зверюга, так отделала подругу, что потом сидеть больно было. Оттого, наверное, что и хар её такая. Чуть что, так сразу дурь выбьет. А ведь столько всего Улия рассказывала!

Точно два блюдца, глаза Лаэлари раскрылись, с ночи тьмой сливаясь. Удивление, восторг и искристый смех. Они так быстро сменили друг друга, хотя последний задержался. Несложно было представить нечто подобное. Жрицы может и привлекали своей таинственностью, но в ней же они терялись. Словно не от мира сего, говорили загадками. Так им и надо!

Хотя, если подумать, то подобные наказания никогда не касались их с Альфи. Даже грустно, что их гутство прошло в менее завораживающих играх и шалостях.

Звонкий смех едва удалось успокоить, утирая выступившие на глаза слезы.

– Хотела бы я там оказаться.

В попытках отдышаться Лаэлари и делала глубокий вдох, но подмывать на новую порцию смеха не переставало. Однако, последующие слова царицы принимали с пониманием, кивая время от времени. В этом был смысл. Как её тянуло в общение с языками Пламенной, с ветрами Ретивой, так и остальных звали Великие туда, где их дочерям будет лучше. Хар всегда была в бою, как зверь. Она извивалась, но в ней была сила. Как Первая, она была строга и показывала пример. Как хар была добра и любила их очень, особенно халушку. А как сердце сладко пело, стоило только услышать обращение Каски к Лоре. «Перышко». Столько лет они были вместе, а любовь их и гуты чувствовали. Большую и чистую.

– Дорэль и правда там, ждет. Но может такова её доля? Она ведь ждала, ждет теперь и будет ждать потом.

Лари любила тетку, а та в свою очередь души не чаяла в племяшке. Однако, произошедшего баргустка не понимала. Чувства Аэль к Фаврир подарили стольких гутов, а день, когда готовы были проститься с царицей, прошел, как проходили и все остальные. Значит ли это, что Аэль предала Огненную? Возможно, но, как много раз повторила за это время Карла, на все воля Великих. Что ей лезть в узы цариц?

– Я люблю её, но она ведь сама избрала свой путь. Так и я вернусь к ведьмам.

– Каждому свой путь, Лари. Главное слушай то, что тебе наставляет Великая.

Аэль даже похмурилась, вспоминая слова Цераэль.

– Как сказала Великая Царица: не бойся того, что начертали Великие на пути.

Женщина улыбнулась, но улыбка вышла горькая. В голубых далях искрились иные переливы, полные скорби и боли, но в той же мере решительности и силы.

– Страшновато. И я соглашусь с любой дочерью, что кажется, сил не хватит идти дальше, но порой дела не оканчиваются так быстро, как нам хотелось бы. И сдается мне, что ты ещё помучаешь Алифею при встрече. Только мой совет, как хал той, что твою душу бередит. Помни, что она воительница и будет упряма, как ее хар, пряча все милое подальше, словно глаз ведьмы и любящий в ней это не увидит.

Лари было улыбнулась грустно, с милых черт лица хал опустив взгляд к земле. Далекой и совсем близкой. Ощущение реальности на возвышенности всегда терялось, исчезало на фоне чувства незначительности. Хотя последующие слова насторожили. Вся внимание, баргустка обратилась в слух, заглядывая в глаза любимые. В них было отражение Алифеи.

Воительница. И додумалась же перейти. Лаэлари согласно закивала. Так было всегда, даже до перехода. Альфи пряталась, только подруге открывалась и то до тех пор, пока о чувствах той не узнала. Неловко стало, а иголочки напряжения касались оголенной кожи.

– Она ведь такая… как увижу, так сердце замирает. Я чувствую. Скоро увижу, но оттого так тревожно. Сбежит и поминай как звали, она же столько кругов наворачивала с Саир и Факир на поле.

Безысходность и безвыходность. Чувства копились в груди, и она была готова лопнуть в любой момент. Ещё и эти метки так некстати. Стоило только подумать об Алифее, как что-то саднить начинало, жечь. Точно не положено, не дозволено. Надо что-то решать. Как отдала, пусть так и забирает. От переполняющих чувств готовы были по земле кататься, не в силах выразить те. Переизбыток, а отсутствие встреч усугубляло положение.

Аэль прикрыла глаза и только маленькие голубые щелочки выдавали внутренний смех. Действительно, дочь цариц обладала чертами как Огненной, так и Порывистой. Бурная на нрав, менее непреклонная, но в этом возрасте Аэль за собой не ловила особой жёсткости нрава. Только неотступное упрямство. Алифея же цвела, мягкая и добрая, как ее хар, но также и стойкая. Ретивая вела девушку вперёд и толкала быть ещё быстрее, чем требовалось. Поэтому стоило Алифее ощутить испуг, так ее ветер уводил так далеко, как разве что Цераэль уносилась, когда ей хотелось быть непойманной.

– Надеюсь, что с Алифеей все хорошо. Она обещала вернуться в клан, как Великая Царица ее вернёт нам. Смотри, Лари, её укрепят бои и к тому моменту она станет достойной женщиной. Хотя конечно терпеливо упираться – это черта обоих сторон. И рода Рефаль в твоей крови, и Каски.

– Халушка.

Жалобно протянул гут от тепла слов напутственных. Тело разомлело. Дозволение царицы, нет, хал. Это много значило для Лари. Девушка пару раз шмыгнула носом, утирая руками глаза до того, как польются слезы.

Альфи вернется, скорую встречу предчувствовала баргустка. Что-то неумолимо толкало к этой мысли. Воительница, с милыми чертами. Столько всего прошли вместе. Принятие богинями, всё гутство спали вместе, крепко за руку друг друга удерживая. Рядом всегда было уютно, всегда был повод для смеха, для состязаний и забав.

После расставания так и тянуло заглянуть в кузницу. Алифею туда тянула близость хал к ремеслу, а Лари любовь к Алифее. Среди шума отбивающего металл молота, шипящей воды, когда раскаленный кусок окунают в неё. Расчувствованная, девушка потянулась к Аэль с объятиями, находя в них способ хоть как-то дать волю чувствам.

Баргустка позволила себе отвлечься от горизонта. Чутье все ещё подсказывало, что враг не шагает к крепости. Были и другие дочери, что проследят за горизонтом. Была и ведьма, которая тенью стелилась по стенам и ощущала любое изменение в ночи. И конечно гут, который нуждался в поддержке. Ее и раскрыла царица, быстро соскочив ногами с камня на пол, а там и поймала обоими руками девушку. Правой приходилось едва касаться, имитируя трудности движения протезом, а левой девушку легонько погладили по спине.

– Тшшш, котёнок, Лари-Лари, милая малютка, незабудка дома Скрытого Клинка.

Столько ласкательных форм разве что придумывали баргусты. Непривычный для крылатых способ выразить тепло, открытый, простой, но отчасти замудренно диковинный. Только и сама Аэль ловила порой в речи крылатых, спустя годы совместного быта, как они начинали заговариваться, выстраивать песней несколько тёплых слов, выпуская густую нежность в этом потоке.

Удивлению места не было, объятия, как объятия лишь они нужны были гуту, который ласковым котенком сжался у груди, крепко обнимая в ответ Аэль. Лари-Лари, как и многие другие дочери клана, благодарила Великих за то, что они сохранили царицу. Во времена, отягощенные войной, с трудом удавалось представить, что бы с ними стало. Два клана могли вновь разойтись.

Объединенные волей Фаврир и Аэль, они бы вновь стали порознь, а дурфам пришлось бы уйти к себе. Удалось бы им в таком случае выстоять перед демонами? Нет, они бы последовали за кланом Света. Их земли бы также охватила скверна, а дочерей Великие бы приняли в свои чертоги раньше положенного. В Аэль нуждались. Все дочери клана нуждались в своей царице. Да, она не ушла за Фаврир, но она осталась потому, что была необходима здесь.

– Хал, я вернусь к ведьмам. Душа к ним лежит. Да и от наставницы куда веселее нагоняй получать, а не от Карлы.

Девушка рассмеялась. Девы не отличались большой эмоциональностью, в то время как Первая Дышащих Пламенем всегда была изобретательна и богата на ругань. Непутевых ведьм, как только не называли, а стоило обернуться, их и след простыл.

– Возвращайся. Первая Слушающих Ветра с радостью тебя снова погоняет. Смотри, как начнет выяснять отношения с Маюриэль, так не передумай прятаться у Дев.

Последнее прозвучало в не злую шутку и девочку подняла рука, как только царица встала, покружив немного в невесомости. Сила дышала в теле, даже не смотря на битву и гута подруги опустила Аэль, когда Лари немного успокоилась.

– Если в твоём решении усомнятся, слово царицы успокоит горячие головы. Могут приходить. Я поговорю.

Лари засмеялась звонко, совсем как весенняя трель соловья. В радости встретить весну, птица пела свою песнь, а Лари вспоминала годы гутства, в которых не знали ужаса войны, боли потерь. Так могли кружить только любимые, родные. А когда Фаврир их подхватывала, то и вовсе казалось, что они в небе парят, настолько далеко казалась земля маленьким.

– Тогда я побегу, и пусть только попробует отговаривать, ух я её!

Бойко произнесла крылатая, когда оказалась на ногах.

Ветерком веселым унеслась девушка, прежде поблагодарив царицу за разрешение перейти к девам и за разговор, позволивший очистить разум от сомнений, облегчить душу.

Так и вышло, что кошечкой ночной пробралась в расположение Слушающих и спать улеглась под бочком у сестер. Так и не скажешь, что ведьмы. Развалились где придется, не поели даже. Только сон никак не шел, а в окно сиротливо заглядывала луна.