Читать книгу Добывайки (сборник) - Мэри Нортон - Страница 15

Добывайки
Глава пятнадцатая

Оглавление

В ту ночь, пока Арриэтта тихонько лежала, вытянувшись на постели под раскрашенным потолком, Под и Хомили проговорили до самого утра. Они говорили в столовой, они говорили в кухне, а позже – гораздо позже – она услышала их голоса из спальни. Она слышала, как открывались и закрывались ящики, как скрипели двери, как выдвигались коробки из-под кроватей. «Что они там делают? – с удивлением думала она. – И что будет дальше?» Она лежала в своей мягкой постели тихо-тихо, и рядом были её любимые вещи – марка с видом гавани Рио-де-Жанейро, серебряный поросёнок, бывший раньше брелоком, бирюзовое кольцо, которое она иногда просто ради шутки надевала на голову, как корону, и – самые дорогие её сердцу – прекрасные дамы с золотыми трубами, плывущие по потолку над мирным белым городком. Лёжа вот так тихо и неподвижно в постели, Арриэтта вдруг поняла, что, конечно, она не хочет всё это потерять, но и другого она терять тоже не хочет; и приключения, и безопасность – вот чего ей надо. А этого-то (говорили ей безустанный шёпот и возня за стеной) иметь и невозможно.

Но на самом деле Хомили просто не сиделось на месте от беспокойства, и она бесцельно выдвигала ящики и вновь их задвигала, чтобы унять тревогу. Кончила она тем, что решила, когда Под наконец лёг, накрутить волосы на папильотки.

– Право, Хомили, – устало запротестовал Под (он уже был в ночной рубашке), – ни к чему это. Ну кто тебя увидит?

– То-то и оно! – воскликнула Хомили, разыскивая в комоде папильотки. – Кто знает, что может случиться? Я не хочу, – добавила она, переворачивая вверх дном ящик и поднимая с полу его содержимое, – чтобы меня застали непричёсанной.

Наконец она тоже легла, и Под со вздохом перевернулся на другой бок и закрыл глаза.

Хомили ещё долго лежала, уставясь на керосиновую лампу; это была серебряная крышечка от духов с крошечным фитильком, плавающим в керосине. Она и сама не могла бы объяснить, почему ей так не хотелось тушить огонь. Наверху, в кухне, кто-то двигался, а обычно в это время там было тихо – весь дом спал, – да ещё папильотки давили ей на затылок. Она глядела – в точности так же, как Арриэтта, – на знакомую до мелочей комнату (чересчур заставленную, теперь она это видела, ящиками, и коробками, и самодельными шкафами) и думала: «Что нас ждёт? Может быть, ещё ничего и не случится; возможно, девочка права, и мы подняли весь этот шум из-за чепухи; мальчишка, в конце концов, здесь только гость; возможно, – сонно думала Хомили, – он скоро уедет, и всё».

Должно быть, она всё же задремала (как она потом поняла), потому что ей привиделось, что она пересекает Паркинс-Бек; была ночь, дул сильный ветер, и поле поднималось перед ней крутой горой; она карабкалась вверх вдоль живой изгороди рядом с газопроводом, ноги её скользили по мокрой траве, то и дело она спотыкалась и падала. Деревья с шумом раскачивались во все стороны, ветви их метались на фоне неба. А затем (как она рассказывала много позднее) послышался треск, словно деревья раскалывались в щепы…

И Хомили проснулась. Она огляделась: всё было на своём месте, лампа по-прежнему горела, и всё же, она сразу это почувствовала, что-то было не так – был сильный сквозняк, горло у неё пересохло, на зубах скрипел песок. Она взглянула наверх.

– Под! – закричала Хомили пронзительно и уцепилась за его плечо.

Под перевернулся на другой бок и сел. Они оба глядели на потолок: один край его отделился от стенки, и весь потолок поднялся под острым углом – вот откуда шёл сквозняк, – а в отверстии в каком-нибудь дюйме от изголовья кровати торчал странный предмет – огромный серый стальной брус с плоским сверкающим концом.

– Это отвёртка, – сказал Под.

Они глядели на неё во все глаза как заворожённые, не в силах двинуться с места, и несколько мгновений серый брус тоже оставался неподвижным. Затем медленно-медленно он качнулся вверх, и острый край прижался к потолку. Хомили услышала скрип наверху и короткий вздох.

– Ой, колени, – закричала Хомили, – ой, мурашки!

И тут с треском крыша их дома вся целиком отлетела прочь и упала где-то, где – им не было видно.

Хомили завопила во всё горло, это был настоящий, полновесный вопль, громкий и пронзительный, она вопила от всей души, казалось, крик успокаивает её, она обретает в нём равновесие; глаза её – не без любопытства – смотрели вверх в освещённую пустоту. Там, поняла она, высоко-высоко над ними, казалось, выше неба, был ещё один потолок, с него свисал копчёный окорок и две вязки лука. В дверях появилась Арриэтта; дрожа от холода и страха, она крепко вцепилась в свою ночную рубашку. Под шлёпнул Хомили по спине.

– Кончай, – сказал он, – хватит. – И она вдруг замолкла.

И тут между ними и тем далёким-далёким потолком возникло огромное лицо. Оно качалось над ними, улыбающееся, страшное в наступившей тишине.

– Это твоя мама? – спросил через секунду удивлённый голос, и Арриэтта шепнула от двери:

– Да.

Это был мальчик.

Под вылез из кровати и стал рядом, дрожа от холода в одной ночной рубашке.

– Вставай, – сказал он Хомили, – не можешь же ты оставаться в постели.

Ещё как могла! На Хомили была старая ночная рубашка с заплатой на спине, и ничто на свете не заставило бы её двинуться с места. В груди её закипал гнев; её застали врасплох, с папильотками на голове, и она вдруг вспомнила, что вчера из-за всей этой сумятицы впервые в жизни не вымыла посуду после ужина и та стоит грязная в кухне на столе всем на обозрение. Хомили сердито уставилась на мальчика – в конце концов он был всего лишь ребёнок.

– Положи крышу на место! – сказала она. – Немедленно! – Глаза её метали молнии, папильотки тряслись.

Мальчик стал на колени, но и тогда, когда его большое лицо совсем близко наклонилось к ней, она не отступила. Она увидела его нижнюю губу – розовую и пухлую, – совсем как у Арриэтты, только во много раз больше; губа задрожала.

– Но я вам кое-что принёс, – сказал он.

Хомили всё так же сердито смотрела на него.

– Что? – спросила Арриэтта.

Мальчик взял что-то у себя за спиной и, держа так, чтобы не перевернуть, осторожно стал спускать к ним какой-то деревянный предмет.

– Вот что, – сказал он.

Он тяжело сопел от напряжения и даже высунул кончик языка. Деревянный предмет оказался кукольным буфетиком с двумя ящиками и полками внизу, полными столовой посуды. Мальчик поставил его в ногах кровати, на которой сидела Хомили. Арриэтта подбежала поближе, чтобы получше рассмотреть.


– Ах! – восторженно вскричала она. – Мамочка, погляди!

Хомили кинула быстрый взгляд – буфет был из тёмного дуба, посуда разрисована от руки – и тут же отвела глаза.

– Да, – холодно сказала она. – Очень мило.

Наступило короткое молчание, никто не знал, как его нарушить.

– Дверцы внизу открываются по-настоящему, – сказал наконец мальчик, и к ним опустилась большущая рука, пахнувшая банным мылом. Арриэтта прижалась к стенке, а Под тревожно воскликнул:

– Осторожно!

– Верно, – через секунду сказала Хомили. – Вижу. Открываются.

Под облегчённо вздохнул – огромная рука исчезла.

– Ну вот, Хомили, – стараясь умиротворить её, сказал он, – ты всегда хотела иметь что-нибудь в этом роде.

– Да, – сказала Хомили. Она всё ещё сидела торчком на постели, обхватив колени руками. – Большое спасибо. А теперь, – холодно продолжала она, – будь любезен, опусти крышу.

– Подождите минутку, – умоляюще произнёс мальчик. Он снова пошарил у себя за спиной, рука снова опустилась к ним в комнату – и вот рядом с буфетиком стояло крошечное креслице, обтянутое красным бархатом.

– Ax! – снова воскликнула Арриэтта, а Под смущённо сказал:

– Как раз мне впору.

– Попробуйте, сядьте, – попросил мальчик.

Под тревожно взглянул на него.

– Ну же, папа, – сказала Арриэтта, и Под сел – прямо в ночной рубашке; его босые ноги чуть-чуть не доставали до земли.

– Очень удобно, – сказал он.

– Оно будет стоять у очага в столовой! – воскликнула Арриэтта. – Оно будет так мило выглядеть на красном ковре…

– Давайте попробуем, – сказал мальчик, и рука снова опустилась.

Под еле успел соскочить с кресла и поддержать закачавшийся буфетик, в то время как кресло взмыло у него над головой и опустилось, по-видимому, в соседней комнате. Арриэтта выбежала из спальни родителей и помчалась по коридору.

– Ах! – раздался её голос. – Идите посмотрите. Просто прелесть!

Но Под и Хомили не двинулись с места. Мальчик потолком нависал над их головами, им были видны пуговицы на его ночной рубашке, как раз на животе. Видимо, он разглядывал столовую.

– Что вы держите в горчичнице? – спросил он.

– Уголь, – раздался голос Арриэтты. – И я помогала добывать этот новый ковёр. Вот часы, о которых я тебе говорила, и картины…

– Я тебе принесу марки получше, – сказал мальчик. – У меня есть юбилейные с видом на Тадж-Махал.

– Погляди! – снова послышался голос Арриэтты, и Под взял Хомили за руку. – Вот мои книги…

Хомили крепче вцепилась в Пода, в то время как огромная рука опустилась рядом с Арриэттой.

– Тихо, – прошептал Под, – сиди спокойно…

Мальчик, видимо, рассматривал книги.

– Как они называются? – спросил он, и Арриэтта одним духом выпалила все названия подряд.

– Под, – шепнула Хомили, – я сейчас закричу…

– Нет, – шепнул Под в ответ. – Не надо. Ты уже кричала.

– Я чувствую, что крик подступает мне к горлу.

Под встревоженно взглянул на неё.

– Задержи дыхание, – сказал он, – и считай до десяти.

– Ты не можешь почитать их мне? – спросил мальчик у Арриэтты.

– Могу, – ответила Арриэтта, – но я бы лучше почитала что-нибудь новое.

– Но ты же не приходишь ко мне, – жалобно протянул мальчик.

– Верно, – сказала Арриэтта. – Теперь буду приходить.

– Под, – шепнула Хомили, – ты слышал, что она сказала?

– Да-да, – шепнул Под, – не волнуйся…

– Хочешь посмотреть кладовые? – спросила Арриэтта, и Хомили прижала руку ко рту, чтобы заглушить крик.

Под взглянул наверх.

– Эй! – позвал он, стараясь привлечь к себе внимание мальчика. – Положи крышу на место, – попросил Под, стараясь говорить убедительно и деловито, – мы замёрзнем.

– Хорошо, – согласился мальчик, но голос его звучал нерешительно, он потянулся за куском пола, служившим им потолком. – Заколотить гвоздями снова? – спросил он и взял молоток.

– Конечно, заколотить, – сердито сказал Под.

– Понимаете, – сказал мальчик, – там, наверху, у меня есть ещё вещи…

Под заколебался, а Хомили толкнула его локтем:

– Спроси – какие, – шепнула она.

– Какие? – спросил Под.

– Вещи из старого кукольного дома, который стоит на верхней полке шкафа возле камина в классной комнате.

– Не видел там никакого кукольного дома, – проворчал Под.

– Он стоит под самым потолком, – сказал мальчик, – вам снизу не видно; надо встать на полку, чтобы добраться до него.

– А какие вещи есть в этом домике? – спросила Арриэтта из гостиной.

– О, самые разные, – отозвался мальчик. – Ковры на полу и на стенах, и кровати с матрасами, и птичка в клетке – ненастоящая, конечно, – и кастрюли, и столы, и пять позолоченных стульев, и пальма в кадке, и блюдо с тортом из папье-маше, и ещё одно – с бараньей ногой…

Хомили наклонилась к Поду.

– Скажи ему, чтобы он прибил потолок… чуть-чуть, – шепнула она.

Под вытаращил на неё глаза, и она изо всех сил закивала головой и крепче стиснула руки. Под обернулся к мальчику.

– Хорошо, – сказал он, – прибей потолок, но легонько, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Пару гвоздиков тут и там…

Добывайки (сборник)

Подняться наверх