Читать книгу 12 религий, которые меняют мир сегодня. Все об их истории, учении, практиках и значении. 2-е издание - Мэри Пэт Фишер - Страница 49

Личностная любовь к божеству расцвела в духовной литературе, последовавшей за Ведами. Две основные группы текстов, возникшие (согласно западным ученым) после 500 года до н. э., представлены эпосом и пуранами. Эти длинные героические повествования и поэмы популяризировали духовное знание и религию с помощью народных мифов и преданий. Они особенно пригодились для распространения индуистских учений в массах в то время, когда буддизм и джайнизм – движения, родившиеся в Индии, но не признающие авторитета Вед, – стали завоевывать себе неофитов.

В противоположность довольно абстрактным описаниям Божественного Первоначала в Упанишадах, эпос и пураны представляют Высшее как личность или, вернее, изображают его проявления в виде различных человекоподобных божеств. Как объясняет Т.М.П.Махадэван:

Индуистский разум не склонен приписывать божеству неизменную или твердо установленную форму или имя. По этой причине мы видим в индуизме бесчисленные божественные формы и бессчетные божественные имена. И все индуисты принимают как истину то, что послушание какой-либо одной из этих форм и какому-то одному из этих имен в конечном счете обращено к единому высшему Богу[118].

Два грандиозных эпоса, Рамаяна и Махабхарата, обычно представляют Высшее как Вишну, который приходит на Землю в критические периоды космических циклов. В непостижимо огромном диапазоне времени, как оно воспринимается индийской мыслью, каждый мировой цикл длится 4320000 лет. Две тысячи этих мировых циклов эквивалентны одному дню Брахмы, бога-творца. Каждый мировой цикл делится на четыре эпохи, или юги.

Дхарма — нравственный мировой порядок – естественна для первой эпохи. Вторая эпоха подобна корове, стоящей на трех ногах; людям надлежит усвоить свои роли в обществе. В продолжение темной третьей эпохи явные ценности больше не признаются, люди утрачивают альтруизм и самоотверженность, и святых больше нет. Последняя эпоха, Калиюга, неустойчива, подобно корове, пытающейся стоять на одной ноге. В мире проявляется все худшее: эгоизм, невежество, безрассудство и неистовая воинственность. Согласно индуистскому счету времени мы сейчас живем в период Калиюги, начавшийся в 3102 году до н. э. Этот период наступает,

в то время, как общество достигает той стадии, когда чины определяются богатством, богатство считается единственным достоинством, страсть – единственным, что скрепляет союз мужа и жены, ложь – источником житейского преуспевания, секс – всего лишь источником наслаждения, а внешние атрибуты смешиваются с внутренней религиозностью…[119]

Каждый из этих долгих циклов свидетельствует об одних и тех же поворотах событий. Маятник неумолимо перемещается от истинной дхармы к распаду и затем обратно к дхарме, когда боги вновь побеждают анти-богов. Пураны перечисляют множество форм, в которые Вишну во время распада дхармы воплощается в мире, чтобы помочь восстановить добродетель и нанести поражение злу. По преданию, такие, например, великие аватары как Кришна и Рама, приходившие помочь людям, были воплощениями Вишну. Считается обычным делом, что Вишну постоянно возвращается на Землю в ответ на мольбы страдальцев. Также то, что на своем пути он сталкивается с сопротивлением «демонических сил», считается неизбежной частью космических циклов.

Рамаяна. Эта поэма рассказывает о вечной борьбе добра и зла, символизируемой битвами, в которых участвуют человеческие воплощения Вишну. Они всегда учат людей добродетельной жизни, учат ответственности перед другими – как она определяется социальной ролью каждого. По отношению к другим людям человек – это в первую очередь сын или дочь, сестра или брат, жена или муж, отец или мать, или друг и лишь во вторую очередь – индивидуальность.

Рамаяна, длинное поэтическое повествование, написанное на санскрите и составленное, как полагают, приблизительно между 400 годом до н. э. и 200 годом н. э., приписывается певцу по имени Вальмики. Эту поэму, основанную, вероятно, на старинных балладах, очень любят и каждый год разыгрывают по всей Индии, устраивая пышные зрелища. В поэме показываются должные отношения между людьми, изображаются идеальные характеры – безупречные слуга, брат, жена, царь. Вишну в этой истории воплощается в добродетельного князя Рама, стремящегося убить Равану, десятиглавого демона – царя Шри-Ланки. Рама должен унаследовать трон своего отца, но мать его сводного брата вынуждает царя прогнать Раму в лес на четырнадцать лет. Рама, как образец нравственности, повинуется, соблюдая сыновний долг всегда быть послушным своим родителям, даже если, по его мнению, они неправы в своих повелениях. В новой, отшельнической жизни его сопровождает Сита, патриархальный образец супружеской верности, отвергнувшая его предложение остаться дома, в комфорте.

В конце концов Ситу похищает Равана. Он безуспешно ухаживает за ней в своем островном царстве и всячески оберегает ее от ужасных демонов. Хотя Рама могуществен, он и его сводный брат Лакшман прибегают к помощи обезьян и завязывают бой с целью освободить Ситу. Обезьяна Хануман становится героем истории. Хануман символизирует силу веры и преданности, позволяющую преодолеть наши человеческие пороки. Он может сделать все в своей любви к Господу. Кровавая битва завершается поединком один на один между Раваной и Рамой. Рама благословляет священную стрелу ведическими мантрами и посылает ее прямо в сердце Раваны. В тексте, который, возможно, является дополнением к поэме, рассказывается, что, когда Рама и Сита воссоединились, он обвинил ее в неверности; она, дабы доказать ему свою невиновность, подвергла себя испытанию огнем, и Агни защитил ее.

* * * * *

Поучительная история. Хануман, царь обезьян

Хануман был божественного происхождения и обладал фантастической силой, но воплотился в тело обезьяны, сделавшись предводителем армии обезьян. Когда Раме понадобилось найти свою жену Ситу, похищенную Раваной, он обратился к царю обезьян за помощью. Тот согласился помочь и посоветовал ему искать на юге.

Когда обезьяны достигли моря, отделяющего Индию от Шри-Ланки, они пришли в ужас, так как обезьяны не умеют плавать. Прилетел гриф и сообщил, что Сита действительно находится на противоположном берегу моря в плену у Раваны. Что делать? Одна старая обезьяна напомнила Хануману о силе, которая была у него в детстве, и сказала ему, что он мог бы одним прыжком без труда достигнуть Шри-Ланки и так же перепрыгнуть обратно, стоит ему вспомнить свою силу и свое божественное происхождение.

Хануман погрузился в медитацию и пребывал в ней, пока не обрел силу и уверенность в себе. Потом он забрался на гору, встряхнулся и начал расти в размерах и мощи. Когда, наконец, он почувствовал себя готовым, он сорвался с места и прыгнул, оглашая небо диким ревом, с глазами, сверкающими, словно два лесных костра.

Приземлившись на Шри-Ланке, Хануман сжался до размеров кошки, чтобы обследовать укрепления Раваны. После целого ряда опасных приключений он дал знать Сите, что Рама готовится к новому сражению, чтобы отвоевать ее, а затем снова перепрыгнул через море обратно в Индию.

На Шри-Ланке разыгралась битва, в которой Рама и его сводный брат Лакшман были смертельно ранены. Спасти их могла лишь особая трава, произраставшая в Гималаях. Преисполненный любовью к Раме, Хануман полетел к горам, то и дело уворачиваясь от опасностей. Но достигнув своей цели, он не знал точно, какой травы ему собрать, поэтому отделил от земли целую гору и взял ее с собой на Шри-Ланку. Трава могла подействовать только до восхода луны. Находясь в воздухе, Хануман увидел, что луна вот-вот озарит горизонт, поэтому он проглотил ее и прибыл на Шри-Ланку как раз вовремя, чтобы исцелить Раму и Лакшмана.

После своей победы Рама вознаградил Ханумана жемчужно-золотым браслетом. Хануман разжевал его на мелкие кусочки и выплюнул.

Когда медведь спросил его, почему он отверг дар бога, Хануман объяснил, что дар этот для него бесполезен, раз на нем отсутствует имя Рамы. Медведь сказал: «Ладно, если ты так думаешь, зачем тебе сохранять свое тело?» В ответ Хануман разорвал свою грудь, и Рама с Ситой сидели внутри его сердца, и на всех его костях и мускулах было начертано: «Рам, Рам, Рам».

* * * * *

В другой версии Рамаяны, возможно разработанной более поздними певцами баллад, Рама приказывает Сите удалиться в лес, так как его подданные подозревают, что могло что-то случиться, пока она находилась в плену у Раваны. Она отправляется в ашрам Вальмики. Там она обретает прибежище и рожает двойню. Годы спустя Вальмики и сыновья Ситы ожидают великого обряда, который должен исполнить царь Рама, и мальчики поют Рамаяну. Следует радостное воссоединение детей с отцом. После этого Сита, дочь земли, просит землю принять ее, если она сохранила верность Раме. Она превращается в лучащуюся сферу и исчезает в земле со словами:

О Господь моего бытия, я осознаю тебя в себе и себя в тебе. Наша связь вечна. Посредством этого тела, мною принятого, мое служение тебе и твоему потомству ныне завершилось. Я низвожу это тело к его изначальному состоянию. Мать Земля, ты образовала меня. Я извлекла из этого должную пользу. Признай чистоту моего тела и милостиво поглоти его в своем лоне[120].

Махабхарата. Другой знаменитый индийский эпос – Махабхарата, поэма на санскрите, состоящая более чем из 100000 стихов. Отчасти, возможно, историческая, она была сложена, по всей видимости, между 400 годом до н. э. и 400 годом н. э. В основе ее сюжета – борьба между сыновьями царской семьи за обладание царством, расположенным недалеко от нынешнего Дели. Эта история говорит о сыновней ответственности, о царских обязанностях, о пользе аскетизма и правильного поведения, а также о свойствах богов. В противоположность идеализированным героям Рамаяны, Махабхарата показывает все стороны человеческой природы, включая алчность, похоть, интриганство и стремление к власти, исходя из того, что эти дурные свойства присущи всем временам и народам. В современной Индии многосерийные экранизации Махабхараты привлекают огромное число телезрителей. Махабхарата учит главному принципу этики: счастье других есть основа моего личного счастья. Такое предпочтение блага других людей собственному составляет главную дхармическую добродетель.

Восьмая книга Махабхараты, которая изначально могла быть независимой мистической поэмой, называется Бхагавад-гита («Песнь Господа»)[121]. Кришна, почитаемый как манифестация Высшего Божества[122], появляется на сцене как колесничий Арджуны, собравшегося воевать на светлой стороне в битве, в которой брат восстает на брата; тем самым поэма превращается в трактат о том, как преодолеть конфликт между земным долгом и нашими духовными устремлениями.

Прежде чем они вступили в бой, Кришна учит Арджуну мастерству самопреодоления и осознания того, что вечно. Учения о вечном до сих пор составляют ядро индуистской духовности. Кришна советует Арджуне отвлечь свое внимание от импульсивной требовательности чувств, игнорировать всякое чувство влечения или отвращения. Этим он достигнет спокойного, ровного сознания. Кришна учит Арджуну преданному служению и совершению жертвоприношений, предписываемых Ведами, и делать это только ради дисциплины, долга и примера, а не ради награды, – учит «отказу от всякой привязанности к успеху или неудаче (…), отказу от плодов действия в материальном мире»[123].

Фактически Господь Кришна учит тех, кто все делает ради любви к Всевышнему, преодолевать понятие долга. Все свои деяния они предлагают Богу, «не стремясь к выгоде и будучи свободны от эгоизма и вялости»[124]. Тем самым они обретают чувство умиротворенности и свободы от земных пут, ощущение незыблемого счастья.

Эта йогическая наука преодоления «низшего Я» «высшим Я» столь древняя, что Кришна описывает ее как изначально данную богу солнца и, через его посредников, людям. Но в свое время она была утрачена, и теперь Кришна снова дает наставления, относящиеся к «той весьма древней науке единения с Богом»[125]. Вновь и вновь принимает он человеческий облик, чтобы учить истинной религии:

Где бы и когда бы ни пришла к упадку религия (…) где бы и когда бы ни стала преобладать безрелигиозность – туда и в то время Я низойду. Дабы освободить благочестивых и уничтожить неверующих, а также восстановить основания религии, я буду приходить тысячелетие за тысячелетием[126].

Кришна говорит, что все происходит из Него самого:

Нет истины, которая была бы выше Меня. Все покоится на Мне, подобно жемчужинам, нанизанным на нитку (…). Я – вкус воды, свет солнца и луны, я – слог Ом в ведических мантрах; я – звук в эфире и способность в человеке; все состояния – благость, страсть, неведение – проявляются через Мою энергию. В определенном смысле Я – это все, но – Я независим от всего. Я не подвластен этой материальной природе[127].

Высшее Божество невидимо для большинства смертных. Божество могут познать лишь те, кто полюбит Его, для них это легко, ведь они помнят о Нем постоянно: «Что бы ты ни делал, что бы ни ел, что бы ты ни давал, что бы ни жертвовал, какой бы суровой аскезе ты ни предавался – исполняй это (…) как приношение Мне». Любой ничтожный акт поклонения, совершаемый в любви, становится путем к Нему: «Если кто предложит Мне с любовью и преданностью листок, цветок, плод или горсть воды – Я приму это»[128].

Пураны. Пураны, поэтические санскритские тексты, в которых излагаются мифы древних времен, были составлены, вероятно, между 500 и 1500 годами н. э. Всего насчитывается восемнадцать пуран – шесть о Вишну, шесть о Брахме и шесть о Шиве. Эти повествования популяризируют более отвлеченные философские доктрины Вед и Упанишад, придавая этим доктринам конкретную форму. Наибольшей любовью и известностью среди пуран пользуется Бхагавата-пурана, содержащая историю жизни Кришны. Большинство западных индологов полагает, что она была написана около IX или X века н. э., однако согласно индийской традиции ее среди прочего записал Вьяса в начале Калиюги.

В Бхагавата-пуране Высшее Божество как личность изображается сначала во всем его грандиозном масштабе – это Сущее, чье тело одушевляет материальную вселенную:

Глаза его суть порождающие центры всех возможных форм бытия; они сверкают и лучатся. Его глазные яблоки подобны солнцу и планетам. Его уши слышат все, приходящее извне, и являются вместилищем всех Вед, а сам слух его есть порождающий центр неба и всех видов звука[129].

Наша вселенная – всего лишь одна из миллионов материальных вселенных. Каждая из них подобна пузырьку в вечных небесах духа, возникающему из пор тела Вишну, и пузырьки эти создаются и уничтожаются вдохом и выдохом Вишну. Разум человека не в состоянии вместить столь грандиозное понятие о космосе. Гораздо легче воспринимать Вишну и поклоняться ему в его воплощении – Кришне. В то время как в Бхагавад-гите он – мудрый учитель, Кришна Бхагавата-пураны — нежно любимый ребенок, воспитываемый пастухами в местности, называемой Вриндаван, вблизи Матхуры, расположенной у реки Джумны.

Эта мифология изобилует образами земных удовольствий. Мальчик Кришна, балуясь, крадет у соседей комки масла и бродит по лесу, украшая себя гирляндами из цветов, весело играя на своей флейте. В перерывах между беззаботно-бесстрашными победами над угрожающими людям демонами он играючи крадет сердца у пастушек-гопи. Особенно предпочитает он среди них красавицу Радху, но магически умножает себя, так что каждая пастушка думает, будто он танцует с ней одной. Каждая пребывает в такой любви к Кришне, что чувствует, будто она едина с ним и желает лишь служить ему. Свами Вивекананда объясняет духовный смысл божественной любви пастушек-гопи к Кришне следующим образом:

[Кришна] слишком свят, чтобы можно было соблазнить его, не отказавшись от всего остального, слишком свят, чтобы душа, не достигшая совершенной чистоты, могла понять. Даже Гита, сама по себе являющаяся великой философией, не идет в сравнение с подобным безумием, ведь в Гите ученика неторопливо учат тому, как продвигаться к цели, а тут – безумство наслаждения, опьянение любовью, в котором и ученики, и учителя, и учения, и книги – все отброшено прочь. Остается только одно – безумие любви. В нем любящий забывает обо всем в мире и не видит ничего, кроме одного только Кришны[130].

Проходит время, и Кришну отзывают для совершения некоей героической миссии, и он никогда уже не возвращается к гопи. Их горе из-за его ухода и страстная тоска по нему служат примером для пути бхакти – пути абсолютной верности. В индийском мышлении эмоциональное стремление любящего к возлюбленному – это одно из наиболее мощных средств сосредоточения на Всевышнем Господе.