Читать книгу Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник) - Мэри Стюарт - Страница 18

Стройные сосны манили, покачивая пушистыми ветвями. Деревья расступились и приняли их в свой укромный сумрак. До сих пор в лесу стояла покойная тишина, но сейчас грозовое покрывало провисло, зацепившись за верхушки сосен, и обремененное лесное безмолвие стало гнетущим. Ковер сосновых игл слегка пружинил и, словно мягкий болотный мох, поглощал звук шагов: продвижение целой армии по этой дороге напоминало бы шествие призраков. Только дыхание и нарушало безмолвие.

Хриплые, надсадные вздохи Стивена со свистом распарывали неподвижный воздух. Он хромал рядом с Дженни, надежно поддерживал ее, уводя от опасности, от Джиллиан и от кровожадного дьявола.

Дженнифер, ведомая сильной рукой, послушно и почти бессознательно шла вперед, не глядя под ноги, обратив глаза к Стивену, словно протестуя против поспешного ухода. Потом она споткнулась – и стройные стволы сосен качнулись и поплыли, растворяясь и сливаясь с темнотой… вновь взмыли, очерченные светом… и не сразу, с трудом, вернулись в обычное вертикальное положение.

Дженни сидела, прислонившись спиной к стволу, сквозь редкие сосны северного склона уже виден был край леса. Стивен сидел рядом. Она глубоко и нервно вздохнула, повернула голову и взглянула на него.

Его голова была опущена, он потерянно шарил по карманам. Вид у него был мрачный и невероятно усталый; Дженни испугало выражение его лица, покрытого пятнами запекшейся крови. Спутанные волосы прилипли ко лбу, и, когда он поднял руку, чтобы отбросить их назад, она увидела кровь – кровь Бюсака на его руках.

– Хочешь сигарету, Дженни?

Она вновь ужаснулась, услышав его голос: он скорее походил на хриплый шепот.

– Вино, к сожалению… на этот раз… не сохранилось.

– Ох, Стивен…

Больше она ничего не смогла сказать.

Дженни взяла сигарету и с нестерпимой жалостью заметила, как дрожат его руки. «Все напрасно, – с горечью подумала она. – Он… мы потерпели поражение».

Она отвела взгляд. Внизу за соснами виднелись монастырские здания, придавленные к земле тяжелыми тучами, белые стены угрюмо проступали в грозовых отблесках. Сверкнувшая молния оживила мрачную картину, и через несколько секунд гром прокатился над горными вершинами.

Вскоре раскаты затихли. «Вот и с нами так, – устало, но уже без горечи подумала Дженнифер. – Вот и завершилась разыгранная нами маленькая трагедия». Ее собственная роль была сыграна достаточно бездарно, да и роль Стивена, пожалуй, тоже. Все попытки оказались тщетными. Что же он говорил вчера? «Не делай из меня героя этой пьесы, Дженни». А она сделала. Это она вовлекла его, переложив всю тяжесть подозрений и страха на его плечи, уверенная, что он не бросит, не сможет бросить ее. У романтических историй всегда счастливый конец. Герой, сильный мужчина, надежный друг… он никогда не проигрывает. А Стивен проиграл. Проиграл.

Она повернула голову и встретила его взгляд.

И в этот момент что-то оборвалось в ней. Она прочла в его печальных глазах, что он знает ее мысли, и ей вдруг стало стыдно за себя и больно за него. Но из боли родилось нечто невообразимо большее, то, что единым махом уничтожило ту глупую невинность, которой она отгораживалась от него. Это было начало новой жизни… Она увидела все новыми, повзрослевшими глазами. Предательство совершила именно она, в их «проигрыше» есть и ее вина. Она позволила себе увлечься странной игрой, сместив все ценности. Теперь все это казалось чуждым и никчемным. Полушутливые, полусерьезные отказы Стивена от роли «героя» имели на самом деле очень глубокие корни: как все интеллигентные и воспитанные люди, он чувствовал отвращение к насилию в любых его проявлениях. В его представлении это был бич современного мира, и он стоически боролся против него. Умный, чуткий, добрый… И как бы эти рекламные, лоснящиеся супермены ни гордились своей мускулатурой, именно Стивен был настоящим мужчиной, способным думать своей головой и воспринимающим жизнь не только moyen sensuel[27].

Он отказался от такого рода геройства. И правда была на его стороне. А она, точно заколдованная средневековой магией, увидела в его поведении проявление слабости. Все было наоборот – теперь она поняла это. Книжный герой не может жить настоящей жизнью, он прокладывает свой путь через десятки победоносных глав, расточая сладострастные поцелуи, и сходит со сцены, к всеобщему удовольствию. А их история далеко не закончена, и пора уже начаться новой главе. Англия, Оксфорд, «Вишневый уют»… она и Стивен… И Дженнифер наконец со всей ясностью и определенностью осознала, что именно должна содержать следующая глава.

Но сначала ей надо вернуть его. К началу новой жизни.

– Стивен, милый. Не думай больше об этом. Пожалуйста.

Он не реагировал, и Дженни нежно коснулась его руки:

– Стивен.

Он смотрел в сторону.

– Я проиграл твою игру, Дженни.

– Не говори так! – взволнованно воскликнула она. – Это несправедливо! Не хочу даже слышать об этом!

– Это правда.

Она горячо настаивала на своем:

– Нет, неправда! Никакого проигрыша! Если бы я послушала тебя и осталась в монастыре, все могло бы выйти по-другому. И вообще, вы с ним в разных весовых категориях, да еще у тебя ушиблено плечо и…

– И что?

– У тебя же больная нога…

Последнее слово она произнесла еле слышно и умолкла совсем. Потом он услышал тихий полузадушенный всхлип и наконец осмелился взглянуть на нее. Она плакала. Слезы дрожали на ресницах и катились по щекам. Сердце Стивена учащенно забилось, но он не пошевелился.

– Дженни, о боже, Дженни, не надо. Мне так жаль, что Джиллиан…

Она перебила его:

– При чем тут Джиллиан? Я так переживала за тебя. Эта ужасная драка! Никогда больше… Только не ты…

– Дженни, дорогая моя… – сказал он взволнованно.

Она прижалась к нему, он обнял ее и с мягкой нежностью поцеловал ее мокрые от слез глаза, губы…

– Дженни, моя милая Дженни. Любовь моя.

Над ними в вышине качались сосны, темные ветви вздыхали отдаленно и глухо, точно морские волны в поднесенной к уху раковине. Поблизости ударила молния, по склону запрыгали градины, пробивая кроны деревьев; множество крошечных гномиков плясало и скакало вокруг них, подобно скачущей гальке в мощной волне прибоя. Разрезая тишину, молния ударила вновь: вспышка, грохот – гроза уже перевалила в долину, стихия ревела в громовых раскатах, и горные склоны отзывались эхом то справа, то слева. Стрелы молний сверкали снова и снова, будто выискивая оттуда, где их прячут склоненные деревья.

Дженнифер вздрогнула, судорожно всхлипнув, и Стивен крепче ее обнял. Она прижалась головой к его плечу.

– Не бойся, Дженни. Это пройдет.

– Может, нам… может, выйдем из-под деревьев?

– Не бойся, – повторил он. – Она уже уходит.

Но в этот момент молния ударила с силой, достойной Дюрандаля, Роландова меча, и горный хребет, казалось, раскололся надвое.

– Трубный глас, – сказал Стивен и, почувствовав, что она дрожит, добавил: – Это уже за лесом, Дженни. Гроза быстро уходит.

Она подняла голову от его плеча и снова вздрогнула:

– В сторону фермы?

– Боишься? Ну перестань.

– Нет, я не о том. Я… я подумала о Джиллиан. Мы не можем оставить все как есть. То есть я не имела в виду, что мне все равно, что будет теперь с Джиллиан. Просто…

– Дорогая, я все понимаю.

Она подняла испуганные, полные слез глаза:

– Гром… Ты назвал его трубным гласом. Очень похоже. Приближение грозы чувствовалось с утра, она будто копила силы и выжидала подходящего момента для удара. Это к несчастью. Стивен, есть такая примета. Зло торжествует.

– Пока еще нет.

– Но так будет, – сказала она, всхлипнув. – Нам не остановить Бюсака.

– Да?

Его голос звучал так странно, что у Дженни ёкнуло сердце. Она села прямо, положила ладони ему на грудь и внимательно посмотрела на Стивена. Изменения были вполне очевидны. Усталость, подавленность, боль – все исчезло, словно отступившая стихия смыла их с его лица. Конечно, ушибы, запекшаяся кровь, грязь и следы пота остались, но он улыбался, и взгляд его горящих глаз был уверен и спокоен.

Она сказала встревоженно:

– Нет, тебе нельзя возвращаться туда! Только не это!

Стивен рассмеялся, прижал ее к себе и поцеловал.

– Я и не собираюсь… Хотя сейчас я чувствую в себе такие силы, что, пожалуй, уложил бы Бюсака одной левой! – Он погладил ее по щеке, приподнял за подбородок ее лицо. – Ты волшебница, Дженни, – все еще улыбаясь, сказал он. – Как там говорится о движении гор? Я мог бы натощак сдвинуть все эти хребты и, умывшись, сказать: «Какие пустяки!» Все, конец! К черту эту скучную жизнь. Пора действовать!

Он решительно поднялся и протянул ей руки.

– Дженни, ты чувствуешь, как легко дышится? И все благодаря тебе! Ты – мое солнышко, прогнавшее грозу. Все-таки у нашей драгоценной мелодрамы должна быть счастливая развязка, конечно, если нам хватит ума найти к ней путь! – Он взял ее за плечи и мягко встряхнул. – Дорогая, не смотри с таким убитым видом. Зачем делать из этого трагедию?! Слушай.

В отдалении, над южным хребтом, снова громыхнуло.

– Слышишь? Справа… – сказал Стивен. – Гром справа – к счастью, Дженни. К добру. Гром справа – наилучшее из предзнаменований! Счастливый конец!

Она невольно улыбнулась и вдруг почувствовала совершенно необъяснимый подъем духа.

– Отлично, – сказала она, – пойдем двигать горы. Только желательно сделать это побыстрее.

Не желая, чтобы их заметили из монастыря на дороге, которая ведет с фермы, они свернули в лес.

Склон был довольно крутым, но спуск оказался легким и безопасным благодаря толстому сухому настилу. Тут и там сквозь отжившую свое мягкую хвою пробивались скрюченные, как монашеские посохи, тянувшиеся к солнцу бледно-зеленые ростки. Изысканно покачивались белые орхидеи – целые грозди утонченных, просвечивающих колокольчиков в обрамлении нежных легких крылышек. Случайные ледяные капли тающих градин словно пробуждали лес к жизни – в воздухе разливался густой смолистый аромат.

Стивен подал руку Дженни и помог ей перебраться через поваленную сосну.

– Первая и довольно мощная гора, которую нам необходимо сдвинуть, это французская полиция, – сказал Стивен.

– Полиция? Ты же сам говорил, что они не станут нас слушать. У нас же нет доказательств…

– О боже, разве мое лицо не доказательство? Ситуация слегка изменилась, милая. Мы же видели и узнали Джиллиан, и я даже могу утверждать, что нам удалось немного «побеседовать» на этот счет с заинтересованным лицом.

И он потрогал припухшую скулу.

– Но, Стивен, у нас же нет времени. Конечно, я согласна с тобой насчет полиции и не вижу другого пути, но они не успеют помочь нам. Все, что нам удалось сделать, – это спугнуть Бюсака и подтолкнуть его к немедленным действиям.

– Ты права. – Стивен помрачнел. – Простить себе не могу, ведь как только он узнал тебя, у меня мелькнула мысль, что дело плохо. Но все же оставался шанс, что он примет наше предложение и отдаст Джиллиан. По крайней мере, я думал так, пока не увидел ее.

– Что ты хочешь сказать?

Он бросил на нее быстрый взгляд:

– Ты не догадываешься?

– Догадываюсь? О чем?

Он помедлил, тщательно подбирая слова:

– Тебе не пришло в голову, что Джиллиан не похожа на пленницу?

– Да, мне показалось… Но ведь некогда было особенно раздумывать, и я посчитала, что она просто свыклась с мыслью, что ей все равно не сбежать. Да еще собаки… Постой…

– Вот именно. Собаки ее слушались. И к тому же, – задумчиво добавил Стивен, – поведение Пьера Бюсака в некотором роде…

– Может быть, она с женой Бюсака… – нерешительно сказала Дженни.

– Она и есть жена Бюсака.

Дженнифер изумленно охнула и, оступившись, чуть не упала. Стивен успел подхватить ее.

– Осторожнее, милая. Мне очень жаль, я понимаю тут не более твоего, но это правда. На ферме больше никого нет. Значит, она и есть «мадам Бюсак».

– Но этого не может быть. Это неправда. Это лишь твои подозрения, Стивен.

– Нет. Ты забыла? Я же виделся с ней раньше.

– Как – виделся? Когда?

– Я рассказывал тебе. Как-то раз я встал пораньше и забрался с этюдником в горы. Сам того не зная, я, видимо, оказался рядом с фермой. Я шел по той стороне долины прямо от Гаварни. Там невероятная дичь и глушь и ужасная дорога – вряд ли по ней ходят чаще чем раз в сто лет, а то и больше… Но во всяком случае она, то есть Джиллиан, тоже вышла достаточно рано. Мы случайно наткнулись друг на друга, и не знаю, кто из нас испугался больше. Вид у нее был такой, будто она хотела сразу убежать. Но потом я о чем-то спросил ее, и мы побеседовали минут пять, не больше. Она все же чего-то боялась и поспешила уйти. Но это была она, девушка, которую ты называешь Джиллиан. Она представилась мне как жена Бюсака и сказала, что живет чуть выше, на ферме.

– Ты говоришь, она испугалась? – быстро сказала Дженни, безотчетно нажимая на застрявшее в голове слово.

– Пожалуй, сильно сказано. Ну, нервничала, тревожилась… Должно быть, боялась, что Бюсаку не понравится, что она с кем-то виделась. Сомневаюсь даже, что она рассказала ему о нашей встрече.

Дженнифер обхватила голову руками:

– И она не пошла с нами… Она даже не узнала меня. Конечно, прошло несколько лет с нашей последней встречи, но могу поклясться: это была Джиллиан.

– Да, это, без сомнений, она.

Окончательно запутавшись, Дженнифер в отчаянии взглянула на него почти безумными глазами:

– Нет, не может быть! Это становится похожим на безумие. Наваждение какое-то! – Ее голос сорвался и предательски задрожал. – Как будто эта проклятая долина кишит девушками, похожими на Джиллиан!

Он положил руку ей на плечо и повел вперед.

– Пойдем, дорогая. Выйдем из леса. – Улыбаясь, Стивен мягко привлек ее к себе. – И не надо паниковать, любовь моя. Все это действительно безумно глупо, а вместе с тем абсолютно ясно: мы имеем одну Лалли, которая умерла, и одну Джиллиан, которая жива. И будем надеяться, что все так и останется.

Лес надежно скрывал их от монастырских глаз, но вскоре они вышли из насыщенного ароматами сумрака и окунулись в мрачную темноту открытой долины. Центр грозы сместился, но небо было еще низким и темным, в перемежающихся электрических разрядах мелькали удивительные оттенки оливково-зеленых гор, светлых по сравнению с бегущими над ними стаями темно-синих туч. По унылым, изрядно поблекшим пастбищам и нижним склонам протянулись стылые призрачные нити – там, где тающий град оставил свои мерцающие слезы. Темное небо, светлые горы, серебристая дымка пастбищ… точно негатив привычной картины, преображенный магией пейзаж, на обесцвеченном переднем плане которого тянулась узкая чернильно-черная колея реки Пти-Гав.

Они вышли на поляну; луговые травы, скрывавшие нерастаявший град, хрустели у них под ногами.

– Еще я говорил тебе – помнишь? Мадам Бюсак не понравились мои картинки. Она сказала, что предпочитает фотографии.

– Ну и что?

– Каково основное отличие живописи от фотографии? – медленно произнес Стивен.

– К чему их сравнивать? Ну, мне кажется, что, с одной стороны, это механическое воспроизведение, а с другой… – Тут у нее перехватило дыхание. – Нет-нет, не то. Они черно-белые, а не цветные!

– Правильно. Возможно, цвет не играл особой роли для мадам Бюсак, – сказал Стивен. Он взглянул на нее краешком глаза. – И хотя доказательство сомнительное, но в данных обстоятельствах достаточно весомое. И мне оно кажется бесспорным. Ведь не может же эта проклятая долина кишеть дальтониками, похожими на Джиллиан!

– Конечно. – Дженни натянуто улыбнулась. – Ладно, значит, Джиллиан вышла за него замуж. Зачем тогда нам вмешиваться? Она ожила, правда неизвестно, надолго ли? Господи, Стивен, у меня такое ощущение, будто все это просто дурной сон.

– Знаешь, дорогая, каким бы странным тебе ни казалось ее замужество, но это гарантия того, что Джиллиан останется жива – если только это будет зависеть от Бюсака… Вспомни, что ты слышала вчера. По-моему, ты как раз говорила, что донья Франциска вынуждала его использовать тот путь, который мог стать смертельным для Джиллиан, а он упорно отказывался.

– Да-да, верно.

– И то, как он вел себя с нами, было в определенном смысле повторением той же сцены. Он понимал, что ради собственной безопасности лучше избавиться от Джиллиан, но не смог, не захотел расстаться с ней. И разве она была похожа на жертву? Напротив, я бы сказал, что он ее любит. И это соответствует его реакции в обоих случаях – и со мной, и с доньей Франциской.

Дженнифер сказала тихим, но решительным голосом:

– Когда же он успел жениться на ней?

– Что? – растерялся Стивен.

– Когда он мог жениться на ней?

Стивен ничего не сказал.

– Если в Бордо они еще не были женаты, то после ее приезда сюда у них оставалось совсем мало времени, чтобы пожениться. Правильно: когда она писала мне, за день до отъезда из Бордо, она еще строила планы насчет пострига. – Дженнифер щелкнула по головке цветка, и капли влаги брызнули блестящей дугой. – Отец Ансельм тоже не венчал их, в противном случае он бы сказал об этом.

– Все это, конечно, так, Дженни, но…

– Прошлой ночью, – продолжала Дженни, не глядя на Стивена, – эта мадам обвинила Бюсака в том, что его вожделение нарушило все их планы. Ведь это тоже подтверждает твои выводы? Она называла его obscune béte и животным…

– Успокойся. – Он взял ее за руку. – В конце концов, это личное дело Джиллиан. Нас волнует только ее безопасность, и в этом смысле Бюсак дал нам кое-какие гарантии. Держу пари, что он не станет подвергать ее опасности. Она ему дорога, поэтому… – грустно улыбнулся он, – поэтому-то я и увел тебя с фермы. Да, настоящая опасность для Джиллиан исходит из другого источника.

– Донья Франциска?

– Наша кроткая Франциска. Короче говоря, пока Джиллиан жива, ее могут обнаружить – мы или полиция, – а значит, существует опасность, что для установления личности умершей будет вскрыта могила.

– Ну и что, если установят, что там лежит Лалли Дюпре? Это еще не доказывает вины доньи Франциски. Она же сама сказала, что может потерять только свой личный доход.

– Конечно. Бюсак, однако, дал более развернутую картину того, чем это может для нее обернуться. Через ее руки прошли огромные суммы денег, Дженни. Пятнадцать лет минуло с тех пор, как Исаак Ленорман доверил ей свои миллионы. За такой срок деньги могли заметно вырасти тем или иным способом благодаря личным связям Пьера Бюсака с Испанией. Чертовски интересно, сколько стоил этот Эль Греко? Пусть даже он достался ей по дешевке во времена военной неразберихи, когда Рембрандт шел за бесценок и Боттичелли пылился в казармах. Нет, добыча, которая досталась этим людям, будет побольше, чем какая-нибудь мелочь «на булавки». Деньги, амбиции, властолюбие и боязнь скандала… вот о какой опасности я говорю, Дженни. Она не отступится так легко от своих чаяний, если верно то, что ты о ней рассказала. А для продолжения дела ей необходимо сохранить Бюсака и любым способом избавиться от Джиллиан.

Дженнифер слегка поежилась:

– Власть… да, это именно то, чего она хочет… У нее такой постный, изголодавшийся взгляд… а внутри точно огонь горит. Не хотела бы я повстречаться с ней на узкой тропинке.

– Джиллиан повстречалась… – с мрачной серьезностью сказал Стивен.

Они шли вдоль края горного пастбища, ниже, прямо за ним, вставали монастырские стены. Стивен остановился, задумчиво нахмурившись.

– Посмотрим теперь, чего можно ожидать от Бюсака, – медленно сказал он. – Пока не важно, как Джиллиан оказалась на ферме и почему они живут как муж и жена. Допустим, твои вопросы натолкнули донью Франциску на мысль, что это именно Джиллиан, а не Лалли Дюпре. Тогда она попыталась заставить Бюсака спрятать девушку, чтобы ты ее не опознала и не подняла шум, который неминуемо вскроет их грязные делишки. Бюсак отказывается, во всяком случае, не принимает ее предложения. Потом врываемся мы. Узнаем Джиллиан. Предлагаем ему сделку – девушка в обмен на молчание. Он опять отказывается. – Стивен поднял голову, поглощенный размышлениями, его отсутствующий взгляд был устремлен на длинный горный склон, простирающийся за монастырем. – Как он поступит теперь? Что бы там ни сделала донья Франциска, мы пойдем прямо в полицию. Мы не можем претендовать на Джиллиан, но можем возбудить дело, которое выведет на Лалли Дюпре и через нее на преступные связи Бюсака. Добавим к этому угрозы доньи Франциски и посмотрим, какой выход остается у него.

– На его месте, – сказала Дженнифер, – я бы поспешила скрыться.

– И я так думаю. – Он озабоченно взглянул на нее. – Насколько я могу судить, дружище Бюсак упорхнет быстрее ветра по своей тайной дорожке, не забыв прихватить с собой и Джиллиан.

Дженни повернулась и, тяжело ступая, точно ноги у нее налились свинцом, пошла вниз по склону, в сторону монастырских ворот.

– И Джиллиан пойдет с ним?

– Похоже на то.

– Но… она могла бы сказать мне.

Он промолчал.

– Как ты думаешь, она тоже замешана в его преступлениях? Может, поэтому она не разговаривала со мной и не захотела даже признать меня?

– Вряд ли, Дженни. В этом случае ей проще было написать тебе и отменить свое приглашение.

После недолгого раздумья она сказала:

– Все же это как-то странно, тебе не кажется?

– Да нет. Хотя… немного странно.

Вдалеке на юго-западе громыхнул гром. Она взглянула на небо.

– Гром… справа… – сказала она каким-то чужим голосом. – Счастливый финал, Стивен. Оказывается, нет тут никакой трагедии. Героиня не желает быть спасенной. Делать больше нечего.

– Ну уж нет. Дел еще вполне достаточно. – Он заговорил быстрее. – Дженни, нельзя же оставить все как есть, слишком много непонятного в поведении Джиллиан. Есть один вопрос, на который я давно ищу ответ. Черт побери, он ноет, как старая рана: почему она пригласила тебя и почему не отменила своего приглашения? У нее было три недели. Куда проще было отправить письмо, которое, конечно, остановило бы тебя. И ей не пришлось бы притворяться, что вы незнакомы.

Дженни провела рукой по лбу, точно хотела отогнать назойливую мысль.

– Естественно! Ведь если Бюсак впутал ее в свои махинации, она должна была сделать все возможное, чтобы попытаться остановить меня.

– И Бюсак, – мрачно добавил Стивен, – должен был лично отправить это письмо. Получается, что мы знаем, какие чувства питает Бюсак к Джиллиан, но не имеем представления о том, как она относится к нему. Донья Франциска, очевидно, держит Бюсака в руках, а он, в свой черед, имеет власть над Джиллиан. Это во многом проясняет его поведение.

Они подошли к стенам монастыря. Дженнифер остановилась, посмотрела на Стивена и тихо сказала:

– Что мы можем сделать? Попытаться задержать их?

– Думаю, да.

– А если они уже ушли?

– Маловероятно. Но чем скорее мы доберемся до полиции, тем лучше. Они наверняка направятся в сторону испанской границы. И есть еще одна немаловажная проблема, которую не мешало бы разрешить, раз уж мы впутались в эту историю.

Дженнифер инстинктивно взглянула в сторону ворот:

– Она?

– Она. Не забывай, она обещала подняться на ферму после вечерней службы. Если она никого там не застанет, то, вероятно, захочет убедиться, что Бюсак еще вернется, и последует за ними. Скорей всего, дорогу она знает. Скажу тебе: мне это совсем не нравится, но она вполне может пойти за Джиллиан по пятам.

Дженни вздрогнула:

– Надо задержать ее. Обязательно. А полиция поверит нам?

– Должна, насколько я понимаю, – решительно сказал Стивен. – Послушай. – Он завладел ее руками и слегка сжал их. – Вполне возможно, что Бюсаку далеко не уйти. Дорога не близкая и, по-моему, достаточно трудная, а ему еще надо собраться. Кроме того, помнишь обморок Джиллиан… это может стать хорошим тормозом и задержать их на пару часов.

– Ты считаешь, есть надежда?

– Надежда есть всегда. Даже если полицейские не успеют задержать его на ферме, у них будет возможность догнать и схватить его. Нам остается только убедить их в необходимости безотлагательных действий. А теперь, – она почувствовала легкое пожатие его рук, – ты сумеешь незаметно пробраться к телефону и позвонить?

– Здесь нет телефона, – сказала Дженни сдавленным голосом.

– Что? О господи, я мог бы догадаться! – воскликнул он с безнадежной усталостью. – Я должен был предвидеть это. Ах, как я надеялся сдвинуть горы, детка. Все надежды лопнули, как мыльный пузырь, чудес не бывает. Итак, нам остается довольствоваться захватом этой волчицы. По крайней мере, у меня будет достаточно времени, чтобы добраться до Гаварни и притащить полицейских на ферму к концу вечерней службы. – Отпустив руки Дженнифер, он взял ее лицо в ладони. Голос его смягчился. – Не волнуйся, любовь моя. Клянусь, Бюсак не причинит ей вреда.

Он склонил голову, словно собирался поцеловать ее, но в этот момент она почувствовала, как он напрягся и, резко обернувшись, к чему-то прислушался. Он опустил руки, выпрямился, и глаза его оживились и заблестели.

– А вот это уже чудо. Слава богу! – сказал он. – Кто говорит, что чудес не бывает?

Теперь и она услышала. Четкий дробный перестук копыт, он приближался с северо-востока.

– Луис? И это чудо?

– Транспорт, – рассмеявшись, сказал Стивен.

Затем они появились, вся троица: первым по пологому склону летел знакомый стройный жеребец с развевающейся гривой, его гнедая масть эффектно выделялась в причудливом мрачноватом освещении. Белело лицо Луиса, обращенное в сторону монастыря. Стивен призывно поднял руку и, прихрамывая, побежал в его сторону. Луис махнул рукой в ответ и развернул жеребца. Стивен остановился в ожидании.

– Дьявольски красив, правда? – сказал он с оттенком восхищения.

– Стивен, – Дженнифер шла за ним затаив дыхание, – что ты собираешься делать?

– Найму лошадку, моя милая.

– Но Луис же пытался убить нас.

– Что? Ах вот ты о чем. Нет, Дженни, это был Бюсак. Ты не обратила внимания на его мула? Он же был весь в испарине. Бюсак едва успел вернуться, а тут и мы пришли. Должно быть, он видел, как ты вышла из монастыря навстречу мне, и обрадовался, получив шанс разделаться с тобой или просто припугнуть. Однако через час мы уже были на ферме, и он понял, что его план провалился… Неужели ты сомневаешься в Луисе? Он мой приятель.

– Но не мой. Он вел себя ужасно грубо, такое впечатление, что он ненавидит меня.

Стивен усмехнулся:

– Должно быть, ты задела его за живое. Не спрашивала ли ты о монастыре?

– Ну да, наверное. Но какая тут связь?

– Громадная! Селеста.

Но Дженни не удалось поразмыслить об услышанном – на них вылетели лошади; ярдах в четырех статный разгоряченный красавец поднялся на дыбы. Не дожидаясь, пока конь успокоится, Стивен подскочил к нему.

– Луис, mon ami…[28]

– Месье?

– Послушай, Луис, сейчас нет времени на объяснения. Мне надо как можно скорее попасть в Гаварни. Ты не одолжишь мне Фуа?

Юноша сидел неподвижно, как скала, и смотрел на Стивена. Его черные глаза загадочно поблескивали под длинными ресницами. Конь строптиво дернул головой, но Стивен уверенно и крепко держал повод.

– Eh bien, Luis?[29]

– Это не касается меня и… или моей?..

Стивен успокоил его взглядом:

– Абсолютно.

– Тогда с радостью одолжу. – Луис широко улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. – Конечно, если вам удастся укротить его, месье. Он у меня и так-то бешеный, а во время грозы становится настоящим дьяволом… Зато он довольно шустрый. – Юноша перекинул ногу и соскочил на землю. – Надеюсь, вы знаете, на что решились? Он может изрядно помучить вас, а то и вовсе сбросит.

– Рискну, – рассеянно сказал Стивен, подтягивая стремена.

Но тут вмешалась Дженнифер.

– Нет, Стивен! – воскликнула она. – Луис прав, это не шутки!

– Знаю.

Луис держал под уздцы всех трех лошадей. Стивен, быстро подойдя к Дженнифер, привлек ее к себе.

– Это, пожалуй, единственная возможность доказать, что и я на что-то гожусь. Надеюсь, этот заезд я все же выиграю. – Он крепко обнял ее и взволнованно сказал: – Иди прямо в монастырь и жди меня там. Остальное – за мной и за полицией, тебе лучше держаться в стороне.

– Хорошо, Стивен.

Его лицо осветила счастливая улыбка.

– То-то же, моя девочка. Конечно, было бы прекрасно, если бы мы успели приехать сюда к службе, а нет, так поднимемся прямо на ферму и организуем торжественную встречу после богослужения… сама знаешь кому. Постарайся не попасться ей на глаза, милая.

– Постараюсь.

– И что бы ни случилось, помни, трагедия на сегодня отменяется, Дженни… Неужели ты не заметила распахнутые золотые врата там, в лесу? Неужели не слышишь, как трубят трубы?

– Со всех сторон?..

Стивен прервал ее быстрым легким поцелуем и поспешил к лошадям. Он принял от Луиса уздечку и легко вскочил в седло. Жеребец, сверкнув белками глаз, поднял голову, прижал уши и начал отступать боком, размахивая хвостом. Луис еще придерживал повод, тихо говоря с гнедым, затем встревоженно глянул на Стивена:

– Вы точно решили, месье? Он не любит чужих, а в грозу даже со мной ведет себя как бешеный.

– Справлюсь. К тому времени, когда я доберусь до Гаварни, он станет кротким, невзирая на погодные условия. Отпускай, Луис, и спасибо тебе!

Луис отступил.

Конь, прижимая уши и с шумом выпуская воздух из ноздрей, попятился и выгнул свою великолепную шею, пытаясь ухватить зубами уздечку. Но твердый уверенный рывок прекратил эти попытки, что вызвало у наблюдавших вздох облегчения и одобрительный возглас.

Стивен старался направить упрямца обратно на дорогу. Пустив в ход левую пятку и натягивая повод, он пытался повернуть строптивого коня в нужном направлении. Фуа сопротивлялся, взбрыкивая и злобно скалясь, он явно выражал горячее желание скинуть всадника со спины.

– Вот дьявол, – ласково сказал Стивен и сильнее натянул повод.

На этот раз конь вроде бы послушался, но потом сделал сногсшибательный прыжок и, подняв облако пыли, встал как вкопанный.

Дженни вскрикнула, зато Луису упрямство коня, да и всадника, очевидно, пришлось по душе. Стивен сдавил пятками бока гнедого и рассмеялся.

– Давай, коняга, – процедил он сквозь зубы, потом сильно хлестнул коня промеж ушей, и они диким галопом унеслись вниз по склону.

Луис бросил на Дженнифер еще один загадочный взгляд, вскочил на одну из лошадей и, не сказав ни слова, продолжил свой путь к реке. Неспешный перестук копыт раздавался в тишине, точно замедленное эхо удалявшегося к северу галопа.

Опустевшая долина, казалось, замерла. Дженнифер решительно подошла к воротам монастыря и толкнула створку.