Читать книгу Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник) - Мэри Стюарт - Страница 3

В гостиной было людно, но они нашли два свободных кресла в прохладном уголке, и Стивен заказал напитки. В волнах долетающих до них разговоров было волнующее смешение языков и акцентов. Совсем рядом с ними три француза горячо обсуждали недавнее ограбление Бордоского банка; компания, поднявшаяся к ледниковому цирку этим утром, похвалялась перед теми, кому восхождение еще только предстояло; два швейцарских альпиниста делились опытом с французским пареньком, а где-то сбоку от Дженнифер троктолиты продолжали жить своей собственной жизнью.

– Вы еще не сговорились насчет восхождения? Тогда ни в коем случае не нанимайте мула у этого человека и…

– Бесцветный амфибол…

– …Убивший банковского клерка. Конечно, шайка Дюпре, кто же еще. Марселя Дюпре взяли, а женщина – говорят, его сестра, – она сбежала…

– Говорю тебе, этот проклятый мул пустился вскачь…

– На высоте порядка четырех тысяч футов…

– Но попомните мои слова, ее тоже схватят… если только она уже не за кордоном…

– Слава богу, – сказал Стивен. – Кажется, несут наш ликер.

Официант с подносом, тесно уставленным бокалами, профессионально уверенно лавировал между столиками, умудряясь с истинно французской ловкостью не терять времени, но при этом он все же успевал проявлять живой интерес к предметам, столь горячо обсуждаемым клиентами. Он мгновенно улавливал нить разговора и вставлял пару слов, на ходу подавая напитки, с мастерством, свидетельствующим о солидном опыте в этом своеобразном виде прибыльных алкогольных гонок.

– Ваше перно, месье? Да, ужасное ограбление. Газеты писали, что один из преступников повесился в камере… Tant mieux…[6] Мадам? Чинзано?.. Вы правы, Полю Леско следовало бы получше присматривать за мулом… Да, конечно, это не мул, а черт знает что… Господа, вашим проводником был Дюбоне? Лучший проводник – Пьер Бюсак, но его редко поймаешь в Гаварни, давненько он не спускался сюда на своем муле. Пожалуй, последний раз это было… Дайте вспомнить… В тот вечер была сильная гроза, недели три назад. Но если месье нуждается в проводнике, могу порекомендовать Роберта Врилака… Мадам? Ваша минеральная… Ах да, здесь везде горы… Вы знаете, все говорят, что… – Он с некоторым облегчением добежал до столика Стивена и с видом гонца, пробившегося к Аяксу с хорошей новостью, поставил перед ними бенедиктин. – Месье… Благодарю, месье…

И, пожелав Стивену удачных этюдов, он с тайным торжеством выскользнул из гостиной.

– Вот это да! Он уже и это разнюхал! – воскликнул Стивен.

– Что именно?

– Да просто я придумал себе хобби, балуюсь акварельками. Так, для отдыха – хочется иногда развлечься. Наверное, тебе они покажутся забавными.

– Вовсе не обязательно! Может, они приведут меня в восторг. Я постараюсь найти подходящие эпитеты. Но я не знала, что ты рисуешь.

– Я просто не осмеливался сказать тебе, милая. Что ж, теперь мне остается только дождаться твоей компетентной оценки. Но оставим пока это… Насколько я понял, ты приехала навестить кузину?

Она кивнула, но по лицу ее пробежала легкая тень, и Стивен быстро спросил:

– В чем дело, Дженни? С ней что-то случилось?

– Н-нет… Вернее, да, Стивен. Я беспокоюсь за нее.

– Может, расскажешь?

– Конечно. По-моему, ты не встречался с Джиллиан? Она вышла замуж за Жака в тот год, когда кончилась война. Он занимался виноторговлей. В Бордо у них был уютный домик – я однажды останавливалась там, – они жили счастливо. Несколько лет назад Жак умер, а поскольку они не завели детей, то Джил осталась в Бордо практически одна. Мы были почти уверены, что она вернется в Англию. К тому же средств у нее оставалось не так много. Но она не захотела. По-моему, она вбила себе в голову вздорную идею, что будет обузой для нас, или еще что-то в этом духе. Потом мы узнали, что она стала преподавать английский в местной монастырской школе. А прошлой весной Джиллиан заболела. Не то чтобы серьезно, нет, чем-то вроде гриппа. Сама по себе болезнь не особенно опасна, но тем не менее проболела она достаточно долго. Мы снова написали ей, уговаривали бросить работу и приехать в Англию, но она решила перебраться в Пиренеи, чтобы восстановить здоровье и вообще прийти в себя.

– Сюда? В Гаварни?

– Не совсем. Она выбрала монастырь в соседней долине. Это монастырь Нотр-Дам-дез-Ораж, и при нем сиротский приют.

– Я знаю его. Вале-дез-Ораж – долина Гроз – находится в нескольких милях отсюда.

– Вот там-то, в долине Гроз, она и решила поселиться. В прошлом месяце она написала мне обо всем и предложила навестить ее на каникулах. Я ответила согласием и получила от нее еще одно письмо.

Стивен внимательно взглянул на Дженнифер:

– Из-за этого письма ты и расстроилась?

Ома медленно проговорила:

– Ей так хотелось увидеться со мной и обсудить… – Голос ее замер, глаза потемнели. – Стивен, Джиллиан хочет стать монахиней.

Она выглядела настолько испуганной, что Стивен, сам того не желая, рассмеялся. Было очевидно, что для Дженнифер, в ее двадцать два года, католический монастырь представлялся чем-то вроде дворца далай-ламы.

– Ох уж эти мне протестантские взгляды! – воскликнул он. – Что особенного в ее желании?

Дженнифер кисло улыбнулась:

– Я понимаю. Конечно, с моей стороны глупо… Но, Стивен, я огорчена не только этим. Мне кажется, она опять заболела там, в монастыре. Я говорила, что она написала мне еще одно письмо. Это был ее последний вечер в Бордо. Взгляни, вот оно…

Она порылась в сумочке и протянула ему конверт.

Письмо было датировано двенадцатым июня. «Я ужасно рада, что ты приедешь. Мне просто необходимо повидать тебя и поговорить обо всем. Когда ты получишь это письмо, я буду уже в монастыре и, надеюсь, успею немного прийти в себя. Там, в горах, возможно, все станет проще и яснее… ты понимаешь, о чем я говорю. Сейчас мне не до того, и вообще я немного запуталась, но постараюсь разобраться и напишу подробнее, когда устроюсь в монастыре. Однако не будем опережать события. Мой старенький автомобиль еще неплохо бегает, и мы собираемся отправиться завтра на рассвете… Ты можешь остановиться в отеле „Пимене“, он не слишком дорогой, но, думаю, тебе там будет вполне удобно. А я узнаю, нельзя ли будет тебе пожить в монастыре, обычно в таких местах охотно принимают гостей, он расположен немного выше в горах. Было бы славно (и гораздо дешевле, насколько я понимаю). Я дам тебе знать, когда…»

Оторвавшись от письма, Стивен взглянул на Дженнифер и обнаружил, что глаза ее полны все той же тревоги.

– Но больше она не написала, – сказала она. – Прошло уже три недели, а от нее ни слова. Я не стала отвечать, поскольку со дня на день ждала ее весточки. Даже не знаю, добралась ли она.

– Послушай, – рассудительно начал Стивен, – не надо так волноваться. Теперь ты здесь, и все очень легко выяснить.

Дженнифер допила ликер и поднялась:

– Да, конечно. Я как раз и собиралась к ней.

Она произнесла это таким решительным тоном, что Стивен не удержался от насмешки:

– Чтобы посягнуть на ее свободу?

– Разумеется, если смогу. – Она встретилась с ним взглядом и рассмеялась. – Почему бы и нет?

– Дженнифер против Священной Римской церкви? Действительно, почему бы и нет? Но как на это посмотрит коллегия кардиналов?

– Это уж их проблемы, – невозмутимо сказала Дженни, забирая сумочку и направляясь к выходу. – Меня волнует только Джиллиан.

Образ миссис Силвер вдруг отчетливо промелькнул перед глазами Стивена, он усмехнулся и последовал за Дженнифер.

Они вышли из городка и начали подниматься в горы. Тропинка вилась вдоль долины реки Гав-д’Орсо. Домики позади них погружались в залитую солнцем впадину; за белой лентой дороги, точно брошенные в беспорядке игрушки, пестрели разноцветные крыши, церковный шпиль и горбатый мостик.

День выдался чудесный. Тропа бежала, петляя по склону то в одну, то в другую сторону. Справа круто спускались к реке зеленеющие луга, на другом берегу поднимались горные пастбища, где, тихо позвякивая колокольчиками, паслись небольшие стада. Но вот дорога повернула к югу, и впереди предстали далекие сине-зеленые кручи могучего кряжа, перегораживающего чашу долины. Поросшие сосновым лесом ярко освещенные склоны взмывали к гребням еще более далеких, задевающих небеса вершин. Ветер гнал вереницу легких облаков, вдали под солнцем белели пятна ослепительного снега, по которым пробегали их легкие тени, а за ними, вдалеке, совсем уже нереально проступали островерхие очертания гор.

Долина Гроз, как оказалось, была не так уж далеко. Она начиналась на Испанском кряже и сбегала к северу узким зеленым ущельем, несущим бурные ледниковые воды. Этот малый поток, Пти-Гав, сливался с водами Гав-д’Орсо в трех милях от Гаварни.

– Вот мы и на месте. Это и есть долина Гроз, – сказал Стивен. – Монастырь прямо за тем поворотом. – Он посмотрел на Дженнифер. – Может быть, тебе хочется дальше идти одной?

– Да, пожалуй. Спасибо за все, Стивен.

– Рад был услужить вам, – церемонно произнес он и улыбнулся. – Увидимся вечером.

Дженнифер свернула на тропу, ведущую в небольшую соседнюю долину. Неспешно продолжая путь, она достигла поворота и слева, немного впереди, увидела высокие белые стены монастыря, прилепившегося к подножию горного склона. В обрамлении сосен ярко белела на солнце стройная башенка. В тот самый момент, когда Дженни поняла, что это церковь, порыв ветра донес до нее серебристый колокольный звон и терпкий аромат богородицыной травки, или, проще сказать, тимьяна.

Она улыбалась, откинув назад голову и вслушиваясь в эти чистые всепроникающие звуки, все ее существо затрепетало, охваченное пылким восторгом. Но постепенно красота этого благовеста, разносящегося в таком странном, диковатом месте, вызвала иное ощущение – Дженни словно грезила наяву, наслаждаясь и одновременно страшась чего-то. Дело, по которому она приехала сюда, казалось, вдруг потеряло значимость в этом возвышенном приюте колокольных звонов и плеска воды. У Джиллиан не могло быть ничего общего с этими старыми белыми стенами, поднимавшимися над вершинами соснового бора. Даже в Бордо Джиллиан выделялась своей внешностью среди француженок, а уж вообразить ее здесь… Вообразить стройную белокурую Джиллиан с глазами цвета нортумберлендского неба уединившейся в тиши долины Гроз, в монастыре… Нет, это абсолютно невозможно. Чтобы Джиллиан навеки похоронила себя в этой пустынной, дикой долине…

Дженнифер остановилась в нерешительности, глядя на отдаленные монастырские стены, словно то были стены мрачной тюрьмы или зачарованного замка, а возможно, и сама Башня Смерти в окружении стражников – скалистых гор. И она явилась, подобно возмущенному завоевателю, чтобы отвоевать Джиллиан… одна. Совсем одна. Даже слова в этом диком ущелье звучали холодно и печально.

По спине пробежал холодок, словно пролетевшая птица на мгновение закрыла солнце темным крылом. Она быстро огляделась вокруг с каким-то дурным предчувствием и мысленно выругала себя за это. Горы, казалось, притаились. Солнце немилосердно палило, и над пустынной долиной замерло все, кроме бурлящего пенного потока, отдаленных колокольных звонов да глухих ударов ее собственного сердца…

Вдруг сквозь шум воды она уловила звуки, не совпадающие с ударами сердца. Они неуклонно нарастали – accelerando[7] – и раздавались откуда-то сверху. Ее охватило волнение и смутная тревога. Очевидно, в незапамятные времена так же чувствовали себя наши предки, для которых конский топот всегда означал опасность.

Стук копыт становился все четче и звонче и наконец вырвался из зарослей вместе с тремя гнедыми лошадьми, несущимися вперед с развевающимися гривами и вытянутыми шеями.

Дженнифер быстро отступила с тропы, но предосторожность оказалась излишней – кавалькада двигалась другим путем. Всадник на первой лошади устремился вниз, прямо по цветущему склону, навстречу потоку. Две другие лошади, без всадников, нырнули вслед за первой. Дженнифер поймала на себе быстрый взгляд; наездником оказался похожий на испанца юноша лет восемнадцати с сильным и гибким станом и смуглым лицом. Он легко и изящно держался в седле, казалось не прилагая ни малейших усилий; его головокружительный спуск пробуждал ощущение силы и какой-то дикой радости. Наездник и конь словно слились в единое целое; у реки, насколько Дженнифер могла видеть, всадник натянул поводья, сдерживая бешеный галоп, конь подобрался и перелетел через бурлящую стремнину. Следом прыгнули и две другие лошади – фонтан брызг обдал высокие шеи, солнечный свет, поблескивая, стекал с их упругих летящих тел.

Юноша и лошади – зрелище было так ослепительно прекрасно, что у Дженнифер перехватило дыхание. Она слегка прищурилась, ей виделся безупречный полет сияющих стрел, летящих к центру золотого диска мишени…

Звонкий перестук копыт пропал: лошади взбирались на противоположный склон, из-под копыт сбежал вниз быстрый сухой ручеек камней, и вскоре всадник и кони скрылись за голыми скалами.

Колокол умолк. Пыль, поднятая бешеной скачкой, начала оседать.

Местный паренек, видимо, просто забрал домой с фермы лошадей, которые там работали, подумала Дженнифер.

Она стряхнула с себя это затянувшееся наваждение и решительно направилась к монастырю.