Читать книгу Клуб призрачных отцов - Мэтт Хейг - Страница 21

В школу я пришёл рано, раньше, чем кто бы то ни было из моей параллели, если не считать Найджела Кёртейна. Он живёт на ферме в пятнадцати милях от школы, и его Отец подвозит его по средам по дороге на Скотный Рынок.

До того, как я разбил окно, и орал во сне, и угнал микроавтобус, Найджел Кёртейн был излюбленной мишенью для насмешек из-за его школьных свитеров, которые ему вязала мама, а ещё из-за его кудряшек и манеры говорить низким голосом, не открывая рта, как будто слова выходили откуда-то ещё.

Сейчас, когда приходит автобус и привозит всех с Винтроп Роуд и Йорк Драйв, таких как Доминик Уикли или Джордан Харпер, я всегда один, и даже Найджел не разговаривает со мной.

В это утро, когда я увидел, что все приехали, я встал со скамейки и направился к основному корпусу школы, так как иногда меня пускают раньше. Я уже был на полпути, как кто-то схватил мою сумку, которая висела за спиной, потянул и стал раскручивать меня. Я видел, что кто-то смеялся, и я видел его цвета, его чёрную куртку Adidas, его розовое узкое лицо и рыбьи глаза, и его чёрные волосы, и это был Джордан Харпер, так я понял, что сзади меня схватил Доминик Уикли, они вечно ходили вместе. Доминик сильнее, чем Джордан, и крупнее, он хочет служить в армии и у него надпись: SAS[9] черными чернилами на рюкзаке. Я быстро крутился и просил:

– Пожалуйста.

Джордан согнулся от смеха, а Доминик спрашивал:

– Пожалуйста что?

– Пожалуйста, перестань, – ответил я.

– О’кей.

Он отпустил меня. Я пролетел вперёд и приземлился на руки, ободранные ладони горели, и я почувствовал, как слёзы наворачиваются на глаза, но смог остановить их вовремя. Доминик сказал:

– Я выдам тебе лопату, так что ты сможешь пожаловаться своему папочке.

Он плюнул на меня, а Джордан заржал.

Я встретился с Миссис Фелл, но не рассказал ей ни о Доминике Уикли, ни о том, как я швырнул чили син карне, ни о том, что снова видел Призрак Отца, но я рассказал о том, что наш Паб разгромили, и тогда она сказала, что я должен всё это записать.

Она сказала, что если всё записать на бумаге или на компьютере, то станет легче, но она считает, что на бумаге лучше. Я спросил, почему так, и она сказала, что если пишешь ручкой, то пишешь, как бы частью себя, а ручка, как дополнительный палец. Мне это понравилось, и я сказал, что тогда чернила превращаются как бы в кровь. Тогда она сказала:

– Они же голубые, значит, ты, должно быть, королевских кровей, как Принц Уильям.

Она ещё рассказывала, что писать иногда бывает легче, чем говорить, хоть и дольше. Это проще потому, что писать можно, оставаясь наедине с собой, и можно написать о том, о чём боишься говорить или что говоришь только себе. Но если ты разговариваешь сам с собой люди думают, что ты чокнутый, а если всё записывать, люди думают, что ты умный.

Мама забрала меня из школы, потому что шёл сильный дождь. Ренука сидела на переднем сидении в своём спортивном костюме и болтала со скоростью пятьсот миль в час. Они ездили до этого в спортзал, а я сидел сзади и смотрел на капли дождя, плавающие вместе, как рыбки, по стеклу, и я молчал, ведь я оказался прав, и Дядя Алан теперь оставался у нас в свободной комнате.

Я думал, что всё это нехорошо, но у меня всё ещё оставалось больше месяца, чтобы убить его, до того как Отец будет обречён на вечные Муки.

После чая Дядя Алан уселся в кресло Отца и, проглотив свою еду, сказал:

– Знаешь, сколько прибыли ты упускаешь здесь?

Мама этого не знала, так что Дядя Алан сказал:

– Я мог бы помочь тебе его изменить, правда, я могу.

Тогда Мама спросила:

– Что ты имеешь в виду?

Дядя Алан присвистнул своим волосатым носом и сказал на выдохе:

– К примеру, все эти Настоящие Эли.

– Что с ними не так?

Дядя Алан сложил ладони, всё ещё присвистывая носом, и сказал:

– Устаревшие, убогие, невыгодные.

– Но… – сказала Мама.

Дядя Алан поднял руку и сказал:

– Я знаю всё, что ты собираешься сказать, но факты говорят сами за себя. Люди хотят лагер. Они хотят марки, которые знают, и цены, которые они могут себе позволить.

– Но…

Дядя Алан прервал её:

– Послушай. Я не Билл Гейтс, но я кое-что соображаю в том, как заработать деньжат.

– Но…

Дядя Алан продолжал:

– Голова должна руководить сердцем. Не наоборот. Последнее, чего хотел бы Брайан, так это увидеть упадок этого места.

– Да. Да. Ты так это всё поворачиваешь.

– Мам, можно я пойду в свою комнату? – спросил я.

Дядя Алан продолжал:

– Всё, чего я прошу, дать мне зелёный свет на месяц. У меня масса идей.

Я повторил:

– Мам, можно я пойду в свою комнату?

– Что, Филип?

Мой вопрос постепенно дошёл до неё, и она ответила:

– Конечно, да, можно.

Я ушёл к себе.

Позже к нам зашёл Мистер Фейрвью.

Мистер Фейрвью – друг Дяди Алана, ещё он его Партнёр по Автосервису, но он там не работает, и у него нет черноты на руках, он носит одежду, как будто из машины времени, и прилизанные волосы.

Мистер Фейрвью и Дядя Алан были давними друзьями, они вместе рыбачили с ещё одним человеком по имени Терри, которого я не знаю. Дядя Алан посмеивался над Мистером Фейрвью за его спиной, потому что Мистер Фейрвью – Святоша и всё время говорит цитатами из Библии.

Он зашёл повидать Дядю Алана, было уже семь, и я сидел у себя, и Мама зашла и сказала:

– Пойдём поздороваешься с Мистером Фейрвью.

Но на самом деле она хотела, чтобы я встретился с Лией, дочерью Мистера Фейрвью, она в восьмом классе, то есть на год старше меня, и я не был с ней знаком, хоть и видел её на собраниях, она высокая, у неё длинные каштановые волосы с рыжинкой, а ещё при улыбке кончики губ опускаются вниз, и это красиво.

Когда я спустился в кухню и заговорил с ней, Мама и Дядя Алан округлили глаза, будто мы с ней были парень с девушкой, а Мистер Фейрвью просто смотрел на меня, и лицо у него было длинное и старое, и он походил скорее на её Дедушку, а не на Папу. Мама подвела свои тонкие, как ниточки, брови и вообще Макияж был ярким. Потом я заметил большую серебристую рыбину на кухонном столе.

– Посмотри, что Мистер Фейрвью принёс нам, Филип, – сказала Мама.

Я посмотрел на рыбину и на грустную улыбку Лии.

– Ньюаркская Форель прямёхонько из Трента. Ни в одной рыбной лавке в городе такую большую не найдёте, – сказал Мистер Фейрвью.

Мистер Фейрвью выглядит так, будто он уже родился взрослым, потому что сложно представить, что его лицо когда-то было мальчишеским, и кажется, что Бог дал ему кожу не его размера, потому что у него слишком много морщин, и она свисает с его щёк, как у собаки.

Глаза мёртвой рыбины уставились на меня, и от этого мне сделалось как-то странно, и я увидел, как её рот зашевелился и произнес: «Рыбная лавка», но я закрыл глаза, зажмурился, потом открыл, и я точно знал, что это моё воображение.

рыбная

лав-

ка.

Я заговорил с Лией, и она смотрела на меня, как будто я прикольный, и тут Мама сказала:

– Филип, а почему бы тебе не показать Лии твою комнату?

– Ступай, Ягнёночек, зачем тебе сидеть тут с нами, скучными взрослыми, – сказал Мистер Фейрвью.

Так что я повёл её к себе в комнату.

– Ух ты, у тебя рыбки! – сказала она.

Она присела и стала их рассматривать, а её волосы почти касались пола, и она указала на Рыбку-Ангела и сказала:

– Какая красивая.

– Это Рыбка-Ангел, – сказал я.

– Ты угнал микроавтобус?

– Да, – ответил я и покраснел, как тот микроавтобус.

– Прикольно, – сказала она, встала и засмеялась, а потом упала на кровать, а я сел на краешек рядом.

Мы говорили и говорили, и я рассказывал о том, каким был Отец.

– Мой Отец тоже НОРМ, только слишком часто говорит о Боге, и думает, что всё знает, и ещё очень любит звук собственного голоса, – сказала она.

Я думал, что каков отец, такова и дочь, но вслух этого не сказал, а она продолжала болтать про школу и говорить, что я прикольный, в те моменты, когда я вроде ничего такого и не делал, и мне это нравилось. Вдруг, когда мы уже очень долго болтали, она спросила:

– А ты когда-нибудь целовал кого-нибудь?

– Я не знаю, – ответил я.

– Ты прикольный, – сказала она.

Потом она предложила:

– Я покажу тебе, если хочешь. Закрой глаза.

– Зачем?

– Так делают, когда целуются.

– О’кей.

И я закрыл глаза и почувствовал, как её губы прикоснулись к моим, и это было странно. Мы открывали и закрывали рты, как рыбы, а потом она отстранила меня и сказала:

– Ты слишком быстро двигаешь ртом.

Так что мы повторили. Когда я её целовал, я старался не думать об Ужасных Фактах про рот, о миллионе маленьких существ, которые там живут, и о двух пинтах слюны, которые он производит каждый день. Мои губы двигались медленнее, и я думал о Человеке-Пауке, о Питере Паркере, целующем Мэри Джейн, мне было хорошо, и я гадал, целуется ли Миссис Фелл так же, как Лия.