Читать книгу Эхобой - Мэтт Хейг - Страница 9

Очнулась я на кожаном диване у камина, укрытая теплым одеялом. Первым, что я увидела, было лицо дяди Алекса. Он смотрел прямо на меня. На секунду мне опять почудилось, будто это папа. Они были очень похожи, хотя дядя Алекс был на четыре года младше и гораздо более загорелый, чем папа. Те же темные волосы (которые унаследовала и я) и характерные черты лица: длинный классический нос (мне он тоже достался от папы), узкое лицо, умные глаза. Но дядя выглядел элегантнее, чем папа, он дорого одевался, принимал больше генетических добавок и свои темные волосы гладко зачесывал назад – не то что папина растрепанная шевелюра. К тому же дядя Алекс улыбался, а за папой этого не водилось. И папа никогда не носил всяких побрякушек, а у дяди Алекса была куча дорогих колец. Дорогих, потому что гравировки на них постоянно менялись.

Яго стоял позади отца. Его темные густые волосы почти полностью скрывали его лицо – он был похож на шпиона, спрятавшегося в кустах.

– Не волнуйся, с тобой все в порядке, – сказал дядя Алекс.

Я заметила, что он смотрит на кого-то позади себя, на кого-то старше Яго. Это был высокий парень, который выглядел слишком идеально. Примерно одного со мной возраста, со светлыми волосами, бледный, с гладкой, чистейшей кожей, он пристально глядел на меня.

– Прочь, – рявкнул дядя Алекс. И от того, как резко изменился его голос, я едва не подпрыгнула. И тут же поняла, в чем дело, – да это и так было очевидно. Буква «Э» на тыльной стороне левой руки не оставляла никаких сомнений.

Этот парень вовсе не был человеком.

Он был Эхо.

Осознав это, я запаниковала. Глаза, устремленные на меня, были глазами убийцы. Я вспомнила неестественно вывернутую руку моего папы, мамино безжизненное лицо; мое сердце бешено забилось, заполнив меня всю. Я не чувствовала ни головы, ни живота, ни рук – вся превратилась в охваченное ужасом сердце. И хотя Эхо простоял там всего секунду или две, этого оказалось достаточно, чтобы воздух вдруг стал разреженным и из моей груди вырвался крик. Я звала родителей. А потом завопила в сторону Эхо:

– Это ты их убил! Убил!

Дядя пришел в ярость и прикрикнул на него еще громче:

– Убирайся, Дэниел, ты ее нервируешь. Убирайся сию же секунду!

Наконец-то он ушел. Пытаясь успокоиться, я всматривалась в Яго. Ему уже исполнилось десять, а я в последний раз видела его совсем маленьким. Вообще-то он был симпатичным, с немного сонными широко распахнутыми глазами и ангельскими щечками. Но успокоиться мне так и не удалось. Мальчишка вроде бы и улыбался мне, но все равно было похож на дьяволенка. Я отвернулась к огню, но это мало помогло. В том состоянии, в каком я была, в отблесках пламени может померещиться все, что угодно.

– Ну вот, ты и высохла. Мы развели огонь и включили отопление на максимум. Все будет хорошо, Одри. Я вызвал полицию, и ты должна знать от своего па… – он остановился на полуслове, смахнув слезу.

Дядя Алекс чувствовал горе, как и я, – я искренне в это верю. Все-таки он потерял брата. Брата, с которым не слишком-то ладил, но все же родного.

– Тебе здесь ничто не грозит. Из-за очередных протестов, направленных против меня, мы недавно усилили безопасность. На заднем дворе дежурят микропроцессорные растения и эхо-собаки с сенсорными датчиками. А снаружи дом по периметру охраняется полицией.

Он успокаивал сам себя. И добавил, глядя на кольца на своей руке:

– Я могущественный человек, Одри. Но людям свойственно переоценивать власть: от нее больше проблем, чем пользы. Но в такие моменты, как сейчас, власть – огромное преимущество. Высокопоставленные друзья… Ты и сама, наверное, знаешь, что «темные времена» позади. Сейчас полицейские гораздо расторопнее, чем когда-либо раньше. «Касл» спонсирует полицию. Я их спонсирую. Мой бизнес спонсирует. И они разберутся и выяснят причину сбоя у вашей Эхо… Возможно, тебе придется поговорить с ними, ответить на вопросы, но пока об этом можно не думать. Сейчас на первом месте ты. Тебе нужно отдохнуть, а завтра попробуем привести тебя в чувство. У меня есть один очень хороший специалист. Он человек – думаю, для тебя это важно…

Его голос как будто стих. Я больше не слышала того, что он говорил. Одно единственное слово «Эхо» безостановочно вертелось у меня в голове.

– Я не могу оставаться здесь. Мне нельзя. Мне нужно выбраться. Я просто обязана выбраться.

Если б в тот момент я чуть лучше соображала, то смогла бы по достоинству оценить всю комичность ситуации. Дядя Алекс был тем, благодаря кому Эхо был у каждого пятого их тех, кто мог себе это позволить, не говоря уж о каждой компании в Европе. И это он успокаивал меня и говорил, что все будет хорошо!

Нет.

Комичность ситуации меня мало волновала.

Я глаз не могла оторвать от картины на стене.

На огромном холсте были изображены обнаженные женщины. Лица некоторых напоминали маски – вроде тех, что носили африканские вожди.

– Ты знаешь, что это за картина? – голос дяди Алекса каким-то чудом пробился сквозь волну паники.

Я все равно не могла ему ответить. В любой другой день я бы сказала, что это «Авиньонские девицы» Пабло Пикассо, написанные почти двести лет тому назад, в 1909 году. Произведение, которое совершило неслыханный переворот в мировом искусстве. Правда, я понятия не имела, что оно принадлежит моему дяде.

– Эта картина – на третьем месте среди самых дорогих в мире, – сказал он.

Папа был прав. Деньги и в самом деле очень сильно волновали дядю Алекса. Но в тот момент мне было не до этого. Обнаженные тела с лицами-масками словно сходили с картины прямо в комнату, ко мне.

Я закрыла глаза, но это не помогло.

Я опять увидела убитых родителей и Алиссу с ножом.

Самая кошмарная шутка на свете – мой папа, так любивший старомодные вещи, убит вместе с мамой самым жестоким и старомодным способом. И когда шутка настолько ужасна, ты не смеешься, ты кричишь. Да, когда маска падает, ты кричишь во всю мочь, вдруг осознав, как ужасен мир вокруг. И я закричала. Я кричала и кричала, пока Яго стоял, молча наблюдая за мной, а дядя Алекс гладил мою руку, безуспешно пытаясь меня успокоить.

Дядя поднялся:

– Подожди-ка минутку.

Он вышел.

Мы с Яго остались вдвоем.

На нем был специальный костюм из наноткани, покрытый особым веществом, – скин-клингер. Он заметил, что я обратила внимание на его одежду, и вдруг накинул капюшон, полностью закрыв лицо. Через секунду мальчишка вместе со своим костюмом как будто растворился в воздухе.

Разбирайся я в этом лучше, сразу бы сообразила, что он надел костюм-невидимку и всего-навсего переключил его в режим проекции. Нанокамеры, внедренные в ткань, записали изображение комнаты и спроецировали его на поверхность одежды настолько точно, что невозможно было догадаться, где сама комната, а где проекция. Но такого высокотехнологичного костюма-невидимки я никогда не видела. В полубреду я пыталась понять, куда же делся Яго, как вдруг:

– Бу! – его лицо появилось из ниоткуда, прямо передо мной. Он оказался так близко, что я почувствовала запах его клубничной жвачки. Яго рассмеялся. Я подумала: вдруг он не знает, что произошло? Ему ведь всего десять. Может быть, он просто не понимал.

Угу, может быть. Он холодно сообщил мне, что у него есть полный комплект лучшей в мире невидимой одежды – у нее особое покрытие и сверхспособность к проецированию. Она распыляет хлопковые волокна, оснащенные крошечными наноэкранами и камерами. Яго добавил, что я никогда не смогу быть уверена, одна я в комнате или нет.

И с этими словами он отодвинулся от меня.

Раньше я думала, что возненавидеть десятилетнего мальчика невозможно.