Читать книгу Короткое падение - Мэтью Фитцсиммонс - Страница 8

Часть 1. Вирджиния
Глава 6

Оглавление

Они молча ехали в Вашингтон. Гибсон сидел сзади, рядом с Джорджем Абэ, который сразу уткнулся в смартфон, отвечая на электронные письма. Когда Абэ вводил пароль, Гибсон краем глаза успел перехватить его и запомнить. Эту привычку он выработал в себе давно. Для совершенствования навыка потребовались месяцы, но теперь Вон мог запросто узнать пароль телефона, находясь поблизости от его владельца. Нужно было лишь наблюдать за движением большого пальца. Этот пароль Гибсон тоже запомнил. На всякий случай…

Ему всегда были по душе числа и расчеты. Точные науки, особенно математика, а также компьютеры – все эти вещи давались ему легко. Все это пригодилось в последующей жизни, когда Гибсон был не в ладах с законом. Он научился запоминать цифровые последовательности. Мог за один раз запомнить до шестнадцати цифр: телефонные номера, номера кредитных карт и полисов социального обеспечения. Его всегда удивляло, как беспечно относятся люди к такой важной информации. В общем, это умение занимало видное место среди остальных его талантов.

Впереди на пассажирском сиденье разместилась помощница Абэ, которая придирчиво вглядывалась вперед, как будто они направлялись в Эль-Фаллуджу[5]. Такой взгляд был ему хорошо знаком – он был характерен для ветеранов, воевавших в горячих точках. Воспоминания, которые никогда не сотрутся в памяти… Образы и звуки, которые навсегда врезались в память в виде неблагозвучной симфонии. И она вела себя соответственно – крайне внимательно и осторожно, как будто здесь, в Северной Вирджинии, их могла поджидать внезапная засада на дороге…

В «Полуночнике» Абэ представил ее Гибсону как Дженн Чарльз. Они протянули друг другу руки. Гибсон почувствовал профессиональное рукопожатие, но ее поддельная улыбка была ловушкой, как бы предупреждая о том, чтобы он не пытался переходить ей дорогу. И все-таки Дженн была просто милашкой по сравнению со строгим маленьким человеком, который сидел за рулем. Хендрикс. Имени его никто так и не сообщил. По-видимому, Гибсон ему тоже не пришелся по душе, но, в отличие от Дженн Чарльз, это не так задевало. Похоже, Хендриксу вообще мало что нравилось в этой жизни…

Несмотря на воскресенье, движение в сторону столицы было таким же плотным, как и в часы пик. Сейчас, в начале апреля, зацвели вишни, и дороги в Джорджтаун были битком забиты туристами. Но Хендрикс ловко маневрировал, обходя скопления автомобилей, сворачивая в переулки и то притормаживая, то резко набирая скорость. «Опыта ему не занимать», – подумал Гибсон. На Ки-Бридж Хендрикс выехал на эстакаду Уайтхерст-фриуэй, рядом с Потомаком, и выскочил на Кей-стрит. На всем пути до Центра Джона Кеннеди внизу под ними искрилась река.

Гибсон покосился на Абэ. Его слова, произнесенные в закусочной, все еще крутились у него в голове. Сюзанна любила тебя больше всех на свете. Он выглянул из окна на реку.

Больше всех на свете…

Гибсон знал Сюзанну с детства; их жизни были тесно переплетены благодаря отношениям отцов, которые были намного глубже, чем просто отношения сенатора и руководителя его аппарата. Ломбард был шафером на свадьбе Дюка, а после смерти матери, когда ему было всего три года, Гибсон почти все каникулы проводил с Ломбардами, а не с собственной семьей. Сенатор Ломбард и Дюк Вон часто работали до поздней ночи, иногда даже в выходные. У Гибсона была даже своя собственная спальня – напротив спальни Сюзанны. Когда ему исполнилось семь лет, Дюк вынужден был усадить сына рядом и объяснить, что трехлетняя Сюзанна – вовсе не сестра ему. Эту новость Гибсон воспринял довольно болезненно.

Некоторые из самых любимых воспоминаний детства были связаны с загородным домом Ломбардов в Памсресте на берегу озера. Каждое лето начиналось с ежегодной вечеринки в День поминовения, которую устраивали для десятков самых близких друзей Ломбардов, политических союзников и их семей. На празднике всегда было множество детей, и они весело играли и носились повсюду, в то время как взрослые общались и отдыхали на лужайке и огромном, в полдома, широком крыльце. Гибсон с другими мальчиками весь день устраивал традиционные игры по захвату флага. Неожиданное появление на лужайке тележки с мороженым вызывало неописуемый восторг у детей, которые уже к тому времени наелись гамбургеров, хот-догов и салатов. Для детей здесь был просто рай, и он всегда с нетерпением ждал таких событий.

Во время вечеринок Сюзанна обычно сидела в доме, устроившись с книжкой в одном из просторных эркеров в задней стороне дома. Ей нравилось, подложив под себя несколько пухлых подушек, осматривать окрестности с высоты и мечтать. Гибсон же искренне считал, что в такой прекрасный день девочка просто теряет время. В ее возрасте он предпочел бы забираться на деревья, а не рассматривать их. Но это было любимое место Сюзанны в доме, и именно здесь каждый мог найти ее в случае чего. Оттуда она могла наблюдать за ходом вечеринки и заодно читать книги, которых здесь всегда было в избытке. Если ей удавалось уговорить свою мать принести ей обед, то она могла счастливо провести так весь день, читая и подремывая на солнышке.

Считая ее своей сестрой, Гибсон все-таки долгое время относился к Сюзанне так, как старшие братья зачастую относятся к своим младшим сестрам: как к чужому существу. Она не играла ни в футбол, ни в бейсбол; не хотела носиться по лесу и играть в войну; ей не нравилась ни одна из игр, которые любил он. Таким образом, в сложившихся обстоятельствах Гибсон поступал так, как поступил бы на его месте практически любой мальчик: игнорировал ее. Не из злости, а из простой целесообразности. Им попросту не о чем было говорить.

А вот Сюзанна относилась к нему так, как младшие сестры обычно относятся к своим старшим братьям, – с терпеливой любовью и неизменным изумлением. Его пренебрежение она встречала с обожанием, а его отсутствие интереса к ней – сияющей улыбкой. Она никогда не обижалась, и ее никогда не отталкивало от него то, что Гибсон не отвечал на ее привязанность. Она всегда готова была дать ему еще один шанс. В конце концов, она просто полюбила его с великодушием ребенка – такого, которое потом постепенно исчезает, когда человек вступает во взрослую жизнь, но которого у Сюзанны имелось в избытке. В конечном счете она все-таки добилась своего, и Гибсон тоже научился любить ее. Вскоре она перестала быть для него просто Сюзанной и стала его сестрой.

Его Медвежонком…

Не удовольствовавшись тем, что он ее просто любит, Медвежонок постоянно – и это превратилось в месяцы, даже годы – приставала к нему с просьбой почитать ей вслух. Однажды, когда она была маленькой, он читал ей что-то. Гибсон не помнил, что это была за книга, только сам он довольно быстро потерял к ней интерес. С тех пор Сюзанна постоянно звала его снова почитать – обычно из своего укромного уголка, – когда он выбегал через черный ход, чтобы поиграть в лесу. В те дни Вон мало интересовался книгами, поэтому всегда откладывал чтение на потом.

– Гиб-Сон. Гиб-Сон! – звала она его. – Иди мне почитай!

– Позже, Медвежонок. Хорошо? – таков всегда был его ответ.

– Хорошо, Сынок. Пока! – отвечала она ему. – Позже так позже!

Как будто «позже» означало точный день и час.

Медвежонок всегда произносила его имя так, как будто оно состояло из двух слов, либо иногда, под настроение, сокращала его до просто «Сынок»[6].

Дюк Вон, его отец, решил, что этим она походит на пожилого южанина: «Как дела, сынок?» У взрослых это вызывало смех, который лишь подзадоривал девочку. Она не понимала, почему это так смешно. Ей было важнее, что все обращают на нее внимание.

Как-то на Рождество Медвежонок наконец добилась своего. Сенатор и Дюк Вон пропадали на работе, и Гибсон бо́льшую часть праздника провел в доме Ломбардов в Грейт-Фолс. Сюзанне тогда было семь лет, ему – одиннадцать. На секунду расслабившись, он в ответ на ее обычную просьбу почитать ответил «да», и она сорвалась со своего места и убежала в соседнюю комнату. Не успел Гибсон и глазом моргнуть, как она вернулась с книжкой под названием «Братство кольца», которую написал некто Дж. Р. Р. Толкиен. Соответствующий кинофильм тогда еще не сняли, а значит, он ровным счетом ничего не знал об этой книге, за исключением того, что она очень толстая и издана в твердом переплете.

– Медвежонок… Нет, не могу, – пробормотал он, взвесив книгу в руках. – Уж слишком она толстая…

– Это только первая из трех! – Сюзанна даже подпрыгнула от возбуждения.

– Да ладно…

– Она интересная. Обещаю тебе. Там такие приключения! – не унималась девочка. – Специально берегла ее для тебя.

Грейс Ломбард наблюдала за ними с удивленной, жалостливой улыбкой, которая явственно говорила ему то, что он уже подозревал: «Теперь ты никуда не денешься, милый юноша». Гибсон тяжело вздохнул. Вот уж не повезло! Он открыл первую главу. А кто такой хоббит, черт возьми?.. Ладно, не важно. Он почитает минут двадцать, Медвежонку надоест, или она заснет. И на этом все кончится.

– Хорошо. Где будем читать?

– Ура! – воскликнула Сюзанна, а потом ненадолго задумалась – видимо, не рассчитывала на такую легкую победу. – Может, у камина?

Она подвела его к креслу в гостиной. Угли едва тлели, и Медвежонок подбросила пару поленьев, чтобы разжечь получше. Хотела бросить еще, но мать остановила ее, добродушно посетовав, что ее дочь решила спалить дом. Потом Гибсон подождал еще десять минут, в то время как Медвежонок обустроила себе место. Это означало груды подушек и покрывало, чашку горячего шоколада для нее и большой стакан яблочного сока для него. Она забегала по комнате, отрегулировав освещение, чтобы лампы не светили слишком ярко, но в то же время не было темно. Гибсон стоял посреди комнаты, в который раз задаваясь вопросом, во что он дал себя втянуть…

– Садись, садись, садись же, – упрашивала Медвежонок.

Он сел.

– Теперь хорошо?

– Прекрасно! – Довольная, девочка уселась к нему на колени и положила голову ему на плечо.

Гибсон подождал еще десять минут, рассчитывая, что она заснет.

– Готова? – спросил он, пытаясь казаться сварливым, но у него не получилось.

– Готова. Ой, погоди, – сказала Сюзанна, но потом, видно, передумала. – Нет, ничего. Не важно.

– Что такое?

– Не важно, – сказала она, качая головой. – В следующий раз.

Никакого следующего раза не будет, решил про себя Гибсон. Он открыл книгу и устроился поудобнее. Едва прочитал первое предложение, как Медвежонок остановила его:

– Сынок?

Он поднял голову.

– Что?

– Спасибо тебе…

– Но ты же понимаешь, что все мне никак не осилить.

– Ничего страшного. Прочитай сколько сможешь…

Первые тридцать страниц он прочитал без остановки. Медвежонок не заснула, да и книга оказалась довольно интересная. Здесь были и волшебник, и магия, и борьба добра со злом, и написано довольно круто.

Они все еще читали, когда приехали сенатор и Дюк Вон, решив отдохнуть от своих политических стратегий. Миссис Ломбард подвела мужчин к двери гостиной. Украдкой, как будто на сафари, когда путешественники могут с восхищением наблюдать дикую природу. Гибсон не замечал их до тех пор, пока не сработала вспышка фотокамеры.

Распечатанную цветную фотографию повесили в коридоре между их спальнями, а еще один экземпляр Дюк забрал к себе в домашний кабинет.

Гибсон хотел было отложить книгу, но Медвежонок, предчувствуя беду, крепко схватила его за руку.

– А что же произошло потом? – не унималась она.

Гибсону и самому хотелось узнать, что будет дальше.

Через два года они закончили «Возвращение короля», и Гибсон понял, что полюбил читать. И этим он был обязан Сюзанне, его Медвежонку. Книги помогли ему не свихнуться в тюрьме, а потом и во время службы в Корпусе морской пехоты. Он прочитал все, что только смог достать: рассказы Филипа K. Дика, детективы Джима Томпсона, «Незнакомца» Альбера Камю – книгу, которую в свои девятнадцать лет посчитал разоблачительной. Потрепанный экземпляр «Грейт-Джонс-стрит» великого Дона Делилло был его постоянным спутником, начиная с тренировочного лагеря, а вводный монолог он мог рассказать наизусть.

Если быть честным, то Гибсон никогда не позволял себе ассоциировать Сюзанну Ломбард, отснятую камерами наблюдения, с его Медвежонком. По его разумению, Медвежонок окончила колледж и жила в Лондоне или Вене – так, как она всегда мечтала. Медвежонок ходила на свидания с каким-то умным и застенчивым юношей, который просто обожал ее и читал ей вслух по воскресеньям. Медвежонка ничего, ровным счетом ничего не связывало с без вести пропавшей Сюзанной Ломбард.

Ему было гораздо легче верить именно в такую версию…

Смогла бы она полюбить его дочь? Иногда Гибсон ловил себя на мысли, что то и дело сравнивает их между собой – двух маленьких девочек, которые занимали так много места в его жизни. И таких непохожих. Элли отнюдь не относилась к спокойному, самосозерцательному типу. Она походила на своего отца в том смысле, что предпочла бы забираться на деревья, а не читать книги, устроившись в тени их ветвей. Но если речь шла о любви, о человеческой любви, то для него между Элли и Медвежонком не было разницы. Да, Медвежонок полюбила бы Элли, а та наверняка ответила бы ей тем же.

Куда же ты исчезла, Медвежонок?

Гибсон посмотрел на Джорджа Абэ и на собранную им команду.

Отзовется ли она наконец?

5

Эль-Фаллуджа – город в Ираке, за обладание которым в течение американо-иракских войн в разное время прошло несколько крупных ожесточенных сражений.

6

Игра слов. Son (англ. сын, сынок) – типичное обращение пожилого человека к юноше или подростку.

Короткое падение

Подняться наверх