Читать книгу Ты знаешь истину – иди и проповедуй! - Михаил Эльман - Страница 4

В доме Мэтра ждал сюрприз. То, что сюрприз его ждёт, Мэтр понял уже у входной двери: в доме звучало пианино. Пианино стояло в лестничном холле между вторым и третьим этажом. Мэтр как-то полушутя сказал, что мог бы написать всё что угодно, кроме музыки. Для него музыкально одарённые люди были непостижимы, как инопланетяне.

Пианино осталось от матери, и у Ноэля никогда даже мысли не появлялось куда-нибудь его убрать. Мать Мэтра быстро заметила почти физическое отвращение маленького Ноэля к нотам и никогда не пыталась его учить.

Эмили сидела за пианино босиком в коротеньких шортах светло-оранжевого цвета, явно выставляя напоказ свои красивые ноги поднимавшемуся к ней по лестнице Мэтру. Сверху на ней был такой же оранжевый пиджачок с короткими рукавами и шоколадного цвета блузка с глубоким отделанным вырезом, обрамлявшим её полные груди. Мэтру было трудно определить, что именно она играла, но это было нечто весьма чувственное. То, что Эмили играла на пианино, принадлежавшем его матери, несколько коробило Мэтра.

Мэтр встал у пианино, держа перед собой саквояж. Вдохновлявшая его по дороге домой надежда почитать записки кардинала рухнула. Последний аккорд был взят. Эмили повернулась к нему:

– Дорогой, где ты пропадал, я жду тебя уже целый час. Ты же обещал провести со мной этот вечер. А это что такое? – Эмили показала на саквояж. – Брось немедленно, подойди и обними меня!

Мэтр аккуратно поставил саквояж и поцеловал Эмили в пухлую щёчку. Он не мог припомнить своего приглашения, однако она несколько раз звонила ему, и он, будучи с головой погруженным в работу, вполне мог сказать что-нибудь такое, что могло быть расценено как приглашение.

– Милый, ну разве так целуют любимых женщин? – Эмили, стоя на одной ноге, нежно обняла и пылко поцеловала Мэтра. Большим пальцем другой ноги она дотянулась до стоящего на полу плейера и включила его.

– А теперь мы танцуем. – Она увлекла его на расстеленный на полу рядом с пианино ковёр.

Мэтру пришлось сделать несколько па.

– Всё, хватит, Эмили, довольно! – Он прижался спиной к стене возле стоящей в углу высокой китайской вазы с искусственными цветами.

Эмили продолжала танцевать одна, запрокинув назад голову и играя пышной копной вьющихся каштановых волос. «Господи, – подумал Мэтр, – а ведь когда-то мне это нравилось».

– Милый, почему ты не делаешь мне комплиментов, я ведь прекрасно танцую, не так ли?

Эмили продолжала кружиться, Мэтр смотрел на её босые ноги, выделывающие на мягком ковре чёткие красивые движения (в юности она занималась фигурным катанием). Раньше этого было достаточно, чтобы Ноэль набрасывался на неё прямо на ковре.

– Да, дорогая, ты в прекрасной форме. Я очень рад, что ты пришла, ты не представляешь себе, как много сил я отдал этим выборам. Я приглашаю тебя поужинать в Старом городе, а потом мы вернёмся и выпьем наше любимое шампанское.

– Я уже выпила здесь без тебя. – Эмили наконец-то остановилась и показала рукой на подоконник, где стояла начатая бутылка и два бокала. Мэтр понял, что она проверила содержимое его бара и тумбочек, чтобы убедиться, что у него не было других женщин.

– Очень хорошо, мне надо поменять рубашку, а тебе переодеться. Ну, давай собираться. Мы прекрасно проведём время.

– Да, милый, ты видишь, как я умею с тобой соглашаться. Ведь это прекрасное достоинство.

– О Эмили, в тебе много несомненных прекрасных достоинств. – Мэтр взял её за руку и подтянул к себе, чтобы провести её наверх переодеться. Но Эмили поняла это по-своему.

– Вот ты уже исправляешься. – Она обвилась вокруг него.

Ноэль поддался. Остатки влечения всё ещё в нём теплились, и он не стал с этим бороться. Вначале, когда чувства были ещё свежи, им было хорошо вдвоём, и его тело это помнило.

Через несколько часов, когда страсти утихли, а шампанское было допито, Эмили потащила Мэтра на прогулку. Уже стемнело, они шли той самой дорожкой через парк, по которой они пришли к дому Мэтра первый раз. Эмили свернула с дорожки и пошла по траве, расшвыривая носками туфель опавшие жёлтые листья. Мэтр шёл рядом по асфальту. Им навстречу попалась пожилая чета, прогуливающая собачку, Мэтр услышал, как, миновав их, они стали обсуждать «эту странную пару».

Потом они пили мускат при свечах в мансарде, выходящей во внутренний дворик, Ноэль делал всё, как хотела Эмили, что-то подсказывало ему, что это их последняя встреча. Он не чувствовал сожаления. Перед сном он всё же успел заглянуть в записки кардинала.

«Церковь не может равнодушно отнестись к проблеме общественного и государственного устройства народа, наша задача принять участие в осуществлении замысла. Мы осознаём сомнительный характер всех реализаций, мы ощущаем, как то, что мы зовём государством, вновь и вновь оказывается масштабом, определяющим, сколько доброй воли имеется для создания общности и сколько, с другой стороны, требуется принуждения, чтобы в данный момент и в данном месте сохранить минимальную меру порядочности, необходимую для совместной жизни людей». С мыслями о прочитанном он и заснул.