Читать книгу В меняющемся мире - Михаил Горбачев - Страница 20

Летом 1986 года на отдыхе в Крыму, где-то в середине отпуска, ко мне поступило письмо от Рейгана. Как мне показалось, это была попытка создать видимость того, что диалог продолжается, и утопить дело в рутине. Но и ответ, подготовленный нашим Министерством иностранных дел, показался малосодержательным и рутинным.

Я обсудил ситуацию с моим помощником Анатолием Черняевым, который тогда был со мной в Крыму. Мне все больше казалось, что нам пытаются навязать чужую логику действий. Это противоречит всему тому, чему было положено начало в Женеве. А главное – противоречит ожиданиям людей. Рассуждая, я пришел к выводу: надо написать президенту совершенно другое письмо, чтобы он почувствовал мое беспокойство. Женевские переговоры по ядерным вооружениям практически в тупике, они превращаются в ширму, за которой ничего не происходит. Надо как можно скорее встретиться, чтобы обсудить ситуацию и дать новые импульсы. Это можно сделать, скажем, в Англии или Исландии.

Не откладывая, я позвонил Шеварднадзе, потом Громыко, Рыжкову, Лигачеву, высказал свои предложения. Все согласились с моим подходом. Было подготовлено и срочно отправлено письмо президенту США. Прошло какое-то время, и поступил ответ: Рейган согласился на встречу и выбрал Рейкьявик («на равном удалении от обеих наших стран»). Вошли в контакт с правительством Исландии, от которого получили положительный ответ. Последовало сообщение о новом советско-американском саммите, на сей раз в Рейкьявике.

Все произошло неожиданно быстро. Но договориться о встрече – это даже не полдела. Главное – приехать на встречу с предложениями, способными открыть путь к прорыву. И в то же время – буду откровенен – мне не хотелось создавать у Рональда Рейгана иллюзии, что ему остается только класть в карман наши уступки.

Началась работа по подготовке к Рейкьявику. Обсуждали нашу позицию на политбюро, давали задания «пятерке», создали специальную группу по подготовке к Рейкьявику – Шеварднадзе, Чебриков (тогда – председатель Комитета государственной безопасности), Зайков, маршал Ахромеев, Черняев. 8 октября после подробного обсуждения политбюро утвердило директивы советской делегации на переговорах с президентом США.

Главная идея была такая: упростить схему договоренности, предложить сократить на 50 процентов все компоненты триады стратегических вооружений. В том числе мы готовы были пойти на 50-процентное сокращение тяжелых ракет наземного базирования, которые США с самого начала рассматривали как «наиболее дестабилизирующие». Мы были готовы пойти и на нулевой вариант по ракетам средней и меньшей дальности – т. е. на ликвидацию всех ракет этих двух классов в Европе.

Но, само собой разумеется, прекращая гонку наступательных вооружений, мы исходили из того, что не должна начаться гонка вооружений в космосе, в области противоракетной обороны.

Сейчас не все помнят, что встреча в Рейкьявике чуть не сорвалась из-за очередного «шпионского скандала», который спровоцировала американская сторона. А поворот был драматичный.

Кому-то очень не хотелось, чтобы руководители СССР и США встретились и нашли выход из переговорного тупика. Несколько дней в Нью-Йорке, где на сессии Генеральной Ассамблеи ООН находился Шеварднадзе, между ним и Шульцем шли переговоры. Иногда даже казалось, что всё, уперлись в стенку. Но в конце концов развязали этот узел, вышли из положения так, чтобы никто не «потерял лицо».