Читать книгу Фантазия в tempo rubato. Роман-трилогия о новейшем матриархате. Первая часть «Украденное время» - Михаил Левин - Страница 8

***

В офисе, стоя у окна, он говорил только с Москвой. Вокруг не было никого. Он никого не ждал. Никого не хотел видеть. Его брови висели вниз. Он снова напоминал вола.

Еще вчера, он размахивал золотыми медалями, слушал внутренний гимн в свою честь и прыгал на пьедестале. Вчера состоялась встреча с Мечтой, которая, как оказалось, последней не стала.

Но сегодня…

Он нарассказывал Ей кучу нелепых, алкогольных, мало кому понятных историй о себе и Канаеве. Подарил букет из цветов, красивых, но весьма сомнительных. Вел себя странно. Откуда-то возникла история про «липучку», имитирующую звуки… Да, они говорили немного о нем, о его бизнесе, совсем чуть-чуть, о Ней, о Ее работе, институте… но вскользь, так мало, так несерьезно…

«Тедеум Витте», отвращение к жизни, диагноз, как ему казалось, преследующий его множество лет, и, как правило, по науке, заканчивающийся суицидом, вдруг снова помнил о себе. И это после вчерашнего вечера! После встречи с Мечтой!

Вошел Алексей.

– Здорово, финансовый гений! – Алексей был не по времени дня, весел. – Я смотрю, ты даже «мерин» свой забрал! Поздравляю! Ты делаешь успехи. Как прошла встреча с мечтой?

Нестеров молчал. Он не хотел говорить. Он даже радовался, что сегодня, встречи с Ларисой запланировано не было. Была лишь Ее просьба позаботиться о театре. Но разве это сегодня? Нет. «Значит… сегодня я Ее не увижу??». Радость и грусть. Грусть, перерастающая в тоску. Нестеров скучал. Безумно скучал. Не думал об этом, но скучал. Сейчас он хотел говорить только с ней. И о «Тедеум витте» – в первую очередь!

Нестеров схватил пальто и выскочил на улицу. Он должен был увидеть Ее. Прямо сейчас. Только Ее. Никто в этом мире не представлял для него интерес.

В холе института имени Мориса Тореза они ждал Ее два часа.

Лариса появилась.

– Борис? Ты? – она увидела его издали, отвернула голову и странно фыркнула.

Она подошла к нему. Он встал. Взял Ее за руки. Лариса не сводила с него глаз.

– У тебя все в порядке?

– Нет, – честно отвечал Борис.

– Расскажешь? Что-то случилось?

– Нет, – так же твердо и так же честно отвечал Борис.

Лариса продолжала на него смотреть. Он отвел не мигающие, сухие глаза в сторону.

– Так! Жди меня здесь. Еще ровно пятнадцать минут.

Ларисы Виленкиной действительно не было еще около пятнадцати минут.

– Так! Сегодня у меня должны были быть занятия индивидуальные с учеником. Я перенесла их. Назвав весьма вескую причину. Надеюсь, она действительно веская. Едем в чайную к саду Эрмитаж. Малая Дмитровка, 24, строение 2, сразу за садом. Ты на машине?

– Да…

– Прекрасно. Я не хочу ехать вместе с тобой сейчас. Садись к себе и поезжай. Встретимся там! Все! – Лариса резко развернулась и удалилась. Ее коротенький пиджачок выглядел столь соблазнительно, но Борис… даже не обратил не это внимание. Он видел Ее, говорил с Ней, и этого было достаточно. Чтобы не погибнуть.

В полумраке ВИП-кабинета известного в Москве чайного салона, Лариса Виленкина сидела в ротанговом кресле, облокотившись на сотню тысяч маленьких, китайских подушечек, заботливо принесенных и устроенных китайскими девушками в атласных, длинных, цветастых платьях.

Борис сидел напротив, вытянувшись, потирая от волнения руки, с интересом и удивлением озираясь по сторонам. Здесь он был впервые.

– Милое местечко… не правда ли, – мурлыкала Лариса, отпивая уже поданный чай, маленькими глоточками. Она ждала разговора. Но Нестеров, не мог даже моргать. Он проклинал все. Ему хотелось сбежать.

Несколько раз он пытался начать говорить сам.

– Лар… Ларис… – и осекался. Останавливался. Снова прихватывал чашечку и пил. Жадно пил. А Лариса наблюдала, не теряя самообладания.

– Ты позаботился о театре, милый? – вдруг спросила она. Словно не было всего этого. Не было его неожиданного и взволнованного появления в институте, не было этого скомканного, а может быть от того и прекрасного, дня, уже вечера, не было чайного салона…

– Нет… – Борис так виновато посмотрел на Лару, снова боясь моргнуть.

Лариса придвинулась, отставила чашу и взяла его под руку.

– Это плохо, милый. Хорошо… я займусь этим сама. А скажи мне, если бы я, так скажем, настоятельно попросила бы тебя… пойти на курсы чайной церемонии. Трехдневные. Тебя бы научили правильной рецептуре, сервировке, подаче… – тут Лариса скосила глазки на девушку, обслуживающую соседний столик… – Подаче, уходу за посудой… ты бы пошел? Для меня… – она добавила эти два последних слова так, что чай в чашке… от Ее дыхания… стал более прозрачным… огонек, поддерживающий чайник заварочный, чуть стих, его язычки начали стелиться…

Борис замолчал совсем. Он и до этого произнес всего несколько слов, но здесь… после этого неожиданного вопроса…

– Конечно! – вдруг выстрелил он. Именно выстрелил. Сказал быстро, громко, уверенно. В этом ответе он не сомневался!

Здесь он вспомнил что-то, а она, это произнесла…

– Ну ты прямо как главный инженер рыбного завода Ляпин! Помнишь… – она вкладывала ласку, понимание в каждое свое слово. – Помнишь? Когда он на сейнере вышел в море, а невеста ждала на берегу. Его спросили… про любовь… и он ответил, подумав, но так однозначно, вот как ты сейчас… «Конечно!» – Лариса засмеялась. Ей понравилось то, что она вспомнила и то, как на это реагировал Борис.

Дар речи вернулся к нему. Закончив с Ляпиным, заговорили о кино. Он увлеченно рассказывал о том, что городок Унчанск, о котором ведется повествование в фильме «Мой друг Иван Лапшин» его любимого режиссера Алексея Юрьевича Германа, очень походил на район, в котором его папа когда-то провел свое детство. И о том, что смотря фильм, сквозь то, что происходило в кадре, он видел отца, в маленьких валеночках и пальтишке…

Борис и Лариса подняли свои чайные чашки. Они приближались друг к другу. Говорили о кино. Поднимали чашки. Смотрели друг другу в глаза. Нестеров просто выключил телефон. Выключил себя для других.

– А однажды… знаешь… в Париже… – тут сердце Нестерова так терпимо, но приятно сжалось, – в Париже… на берегу Сены… я видела баржу Пьера Ришара, там, где он живет… это к слову о кино, – Лариса вдруг рассмеялась. – Кстати, ты знаешь, что Пьер Ришар, это всего лишь его имя, а фамилия – де Фе… знаешь?

– Нет…

– Мы поедем с тобой туда…

– Да… обязательно…

– А кстати! О Ришаре! С его участием, правда давно, был один замечательный фильм!

– «Не упускай из виду!» – Нестеров прокричал название фильма, словно участвовал в конкурсе… Он угадал. Это было победное очко в конкурсе, устроенном Ларисой… устроенном в этот вечер. Устроенном по наитию… без репетиций, мыслей и подготовок.

– Да… милый… «Не упускай из виду»… там героиня… – Лариса говорила не торопливо, донося до Бориса, до каждой струнки его души… именно то, почему именно сейчас… и именно здесь всплыл именно этот фильм… – Там героиня фильма… Жанетт… ее играла Джейн Биркин… в гостинице… привязала своего любимого Пьера….к стулу. Веревкой… от портьеры… и заклеила пластырем… ему рот. А сама… покинула номер. Привязала для того… чтобы он не наделал глупостей…

Борис Нестеров вдруг поднял руки. Одну выше другой. Не произвольно. Густо краснея. Лариса поймала его правую руку за запястье…

– Какой частый пульс… а сердце? – она завела своей рукой его кисть… за пиджак… – Она привязывала его вот так… – и Лариса, пальчиком, обвела несколько раз воображаемый стул… и вот так… – снова жестикулируя пальчиками… – она заклеивала его прелестный и возбуждающий ротик…

А Нестеров, где-то далеко… краешком сердца… или души… или просто сознания… вспомнил, как он с родителями, когда-то очень давно, смотрел этот фильм в кинотеатре «Стерео» на Невском проспекте и как ему, потом… снилась капризная и требовательная парикмахерша Жанетт… и этот эпизод… в гостинице…