Читать книгу Месть негодяя - Михаил Мамаев - Страница 12

Выходной. До последнего прячусь в сон, поэтому встаю в двенадцать. Звоню по Скайпу Юле Гулько. Она голая и заспанная.

– Чего так рано звонишь? – спрашивает.

– Думал, я последний, кто сегодня еще только поднимается навстречу новому дню, – говорю с улыбкой. – Просто хотел увидеть тебя, услышать твой голос.

– Ты такой смешной, – смеется. – Я имею в виду твое изображение у меня на экране.

– А что с ним не так?

– Голова огромная, а тело маленькое.

– Забыл тебя предупредить – я теперь такой. Приходится учить слишком много текста – голова не выдерживает, раздувается, как резиновый шарик…

Беру компьютер в руки, хожу по квартире, верчу веб-камеру туда-сюда, показываю ей, что и как.

– Приезжай, – предлагаю снова. – Почему ты до сих пор не приехала?

– У меня сейчас не очень со средствами, – отвечает.

Можно подумать, я предлагаю ей приехать за свой счет!

– Это не проблема, – говорю, смеясь.

Вдруг на экране по заднему плану проскакивает изящная голая девушка. Не успеваю толком ее разглядеть.

– Девчонку верни, – прошу шутливо.

– Дусь, он просит, чтобы ты вернулась, – кричит Юля в комнату, повернувшись ко мне затылком.

Что отвечает Дуся, не слышу. Видимо, что-то смешное – Юля хохочет, звенит в горле невидимым серебряным бубенчиком.

– Ладно, нам пора, – спохватывается. – Я побежала в душ и собираться. Мы торопимся загород, кататься на Феррари. Ты не пропадай там, герой! Как приедешь в Москву – звони, я с тобой встречусь. Она говорит – «я с тобой встречусь», а не «мы встретимся», как сказал бы на ее месте я. Может, я конечно, ошибаюсь, но, по-моему, подтекст тут такой: «У меня все расписано, дорогой, я девушка нарасхват, но, так и быть, найду для тебя окошечко…» Вдруг понимаю – она так себя и вела со мной на протяжении всего нашего двухмесячного знакомства – «находила окошечки». И не мы встречались, а она со мной встречалась…

Вызываю такси, еду на водохранилище. Всю дорогу думаю о Юле. Есть девушки, что как будто окружены невидимой стеной. Вы общаетесь, иногда даже очень близко, но ты не можешь пробиться сквозь этот прозрачный железобетон, чтобы стать еще ближе и увидеть дальше. Это не дает покоя. На самом деле ее стена защищает друг от друга вас обоих. Но, снова и снова упираясь лбом в невидимую преграду, бесишься и строишь коварные планы, как ее взорвать…

Когда машина выскакивает на набережную водохранилища, забываю о Юле. Свинцовая вода успокаивает, как кастрированная кошка, пригревшаяся на груди. С виду вода обжигающе холодна, но я бы все равно искупался, если бы не болело горло.

В субботу, в ветреный день в яхт-клубе многолюдно. Большинство контейнеров открыто. Там чинят паруса, перекладывают доски виндсерфингов, что-то мастерят, наводят уборку, накрывают на стол к обеду, жарят на мангале шашлыки… У одного из контейнеров двое мужчин подклеивают надутое крыло кайта.

– Вы что хотите? – заметив, что я наблюдаю, подозрительно спрашивает старший.

Объясняю, зачем приехал. Он меняется в лице, подходит, протягивает руку.

– Я Толик, инструктор по кайтингу, а это Серега – тоже инструктор. Катарина говорила, что вы подъедете. Я ждал вас еще в прошлые выходные.

Его жизнерадостный и подчеркнуто миролюбивый тон не вяжется с тонкими злыми губами и с ледяным потухшим взглядом. Всего один раз я встречал в лице человека такой ярко выраженный контраст. Было это сто лет назад, под Магаданом, в легендарном остроге, называемом в народе «Белый лебедь». Я тогда еще работал корреспондентом гремевшего на всю страну литературно-публицистического еженедельника и оказался в «Белом лебеде», чтобы взять интервью у надзирателя – ветерана, 25 лет надзиравшего за пожизненными и приговоренными к расстрелу заключенными.

– А сама Катарина где? – спрашиваю, стараясь не смотреть Толику в глаза.

– Улетела на море с женихом…

«Вот, значит, как… – думаю. – Хорошо! Я не причинил ей вреда, напрасно я боялся…» И все же мне немного грустно.

Медленно идем вдоль берега.

– Спот не очень подходит для начала обучения кайтингу, – объясняет Толик. – Для начинающего нужно мелководье, широкий пляж и отсутствие деревьев, кустарника и больших камней… А у нас, сами видите, какой берег! Неделя тренировок на море, в Хургаде или Крыму, как тут полгода…

«Да, на море… – думаю, глядя на свинцовую мутную воду водохранилища. – Хотел бы я однажды переехать жить на море. И чтобы синий горизонт, видимый сквозь огромные – во всю стену – окна, был частью этой новой счастливой жизни. И чтобы на причале покачивалась яхта. И чтобы в синем звонком мареве кричали чайки, болтаясь на ветру, как на ниточках. И чтобы хорошая девушка страстно шептала по ночам мое имя, а днем нежилась на солнце в шезлонге у воды…»

– Если захотите здесь тренироваться, готовьтесь, что будет уносить к городскому пляжу… – бубнит тем временем Толик и делает широкий жест рукой в сторону правого берега, где за рубкой, за серой полосой воды дрожат и расплываются грибки и раздевалки. – Назад только пешком. Я сам тут столько находил пешком в свое время. На начальном этапе освоения кайтинга самое сложное – научиться возвращаться…

«Да, возвращаться, – мысленно цепляюсь за его слова, вглядываясь в противоположный берег над водой. – Я никогда этого не умел. Хотел, но не получалось. Стоило обернуться, и внутри что-то ломалось, как будто какая-то часть души превращалась в соляной столб…»

Нас окликают:

– Толик, иди сюда! Давай-ка выпей с нами! И молодого человека бери.

Подходим к круглому пластиковому столу, заставленному бутылками и закусками. Высокий загорелый человек в белых шортах, синей футболке поло и белой бейсболке протягивает пластиковые стаканчики с красным вином.

– Игорь, многократный чемпион мира по гонкам на яхтах, – представляет Толик. – А это Алексей, наш актер.

Он говорит «наш», и от этого мне немного неловко. Никогда не представлял себя в роли народного любимца. И даже не знаю, что буду делать, если однажды проснусь знаменитым на весь мир. Мне нравится копаться в человеческих судьбах и характерах, нравится, когда фильмы с моим участием смотрят и хвалят. Но жить, как на сцене, в ярком луче софита, не хочу. И терпеть не могу, когда чужие суют нос в мою жизнь, похлопывают по плечу, тыкают и лезут фотографироваться, даже не зная точно, как меня зовут…

– Я большой поклонник российских сериалов, – говорит яхтсмен.

Мне кажется, он подтрунивает. Он это чувствует и продолжает доверительно:

– Честное слово! Какая-нибудь Санта Барбара меня не трогает – там не мои проблемы. А наши сериалы – о наших проблемах. Мне интересно смотреть. Видите? – резко меняет тему, поворачивается спиной. На майке изображена карта Италии со стрелочками морского маршрута.

– Это Джира д’Италия – недельный переход вдоль восточного побережья, – хвастается он. – Я только что оттуда – очень доволен выступлением. Мы были третьими в общем зачете. С погодой, правда, не повезло – всю дорогу штормило. Для июля это не нормально. Климат меняется. Американские фильмы-катастрофы накаркали нам проблемы… Ну, ладно, что я все о себе? Расскажите лучше, где сейчас снимаетесь?

«У меня своя Джира д’Италия, – думаю, мысленно боксируя по тяжелому боксерскому мешку под названием „Месть“. – И что периодически покачивает – нормально. Можно сказать, хорошо, для проветривания мозгов и адаптации к суровым условиям шторма. Если под ногами нет шторма, его надо себе придумать…»