Читать книгу Наши за границей - Михаил Пеккер - Страница 31

До 17 лет, как я уже говорила, была я толстой, как корова, даже ходить нормально не умела. Моя мама говорила мне: «Доченька, ну как ты ходишь? Разве молоденькие девушки так ходят!» Потом вставала со своего кресла и показывала, как нужно ходить. Я смотрела и только смеялась: мне, с моим ростом 155 сантиметров и весом 78 килограммов, так ходить… да бросьте вы, у меня груди были что кавуны с колхозного базара, прямо на живот опирались. Мой папа, когда на меня смотрел, качал головой и говорил: «Ну ничего, Юля со мной жить будет». Это я потом поняла, что он имел в виду, что с такой фигурой мне замуж не выйти. Нельзя сказать, что друзей у меня в то время не было, наоборот, их было полно, но все мальчики, девочки со мной не дружили, да и я в их вечных шушуканьях смысла не видела. Для мальчиков я была своя в доску, с ними и по заборам лазила, и песни под гитару пела, даже дралась, когда надо было. Честно говоря, я себя и девочкой-то не больно чувствовала, только что в другой туалет ходила.

В 17 лет у меня случился аппендицит, а с моим вечно занятым папой мы все сроки пропустили, поэтому доставили меня в больницу с жутким перитонитом. Из нее я вышла через 18 дней совсем другим человеком. До аппендицита у меня размер одежды был 56-й. Так вы не знаете, что такое 56-й размер? Вообще-то так и должно быть, ни один настоящий мужчина в размерах женской одежды разбираться не должен. 56-й размер – это как в анекдоте: портной делает примерку и говорит: «Метр двадцать, метр двадцать, метр двадцать. Ну, мадам, где талию будем делать?!» Так вот через две недели после операции я пошла первый раз душ принять. Нет, вы не подумайте, ради бога, что я полной грязнулей две недели в постели лежала, умывалась я каждый день, чистила зубы утром и вечером. Это только здесь, в Америке, люди имеют привычку два раза в день душ принимать, а в России, в период развитого социализма, сами знаете, только больному – нет, не с аппендицитом, а на голову – пришло бы на ум каждый день душ принимать.

Так вот иду я в душ, за стеночку держусь: сами понимаете, за две недели лежания с трубочками из живота вестибулярный аппарат совсем ориентировку теряет. Захожу в душ, смотрю на себя в зеркало: е-мое, на меня красивая такая деваха смотрит, фигурка худенькая, мордочка узенькая, ну все как у модели. Оказывается, я за две недели 25 килограммов сбросила, с 78 килограммов стала весить 53, представляете. Кожа у меня на ногах как у слона телепалась, влево-вправо. А талия у меня стала – во!! Короче, за 18 дней я из дойной коровы превратилась в сексапильную красавицу с обложки журнала. Возвращаюсь в свою палату, а там уже папа сидит, он почти каждый день приходил меня проведать. Смотрю, он газету отложил и внимательно на меня смотрит, и вдруг говорит: «Какая ты красивая стала!» А папа мой в женской красоте здорово разбирался. Во-первых, в театре работал, а там, сами знаете, дурнушек не держат, ну, может, одну-две для характерных ролей, во-вторых, солистом в опере был. Вот так я за 18 дней из толстого домашнего гуся превратилась в сексапильную деваху вот с такой талией!

Я как из больницы вышла, чувствую, мужики от меня взгляда отвести не могут, как сквозь коридор какой иду. Я, конечно, варежку свою от радости и распустила: надо же, мужчинам нравлюсь. Молодая была, мозгов-то нет, вот и возомнила о себе бог весть что. Друзей своих сразу потеряла, за мной же настоящие мужчины стали ухаживать, не пацанва всякая. В 17 лет замуж выскочила, опыта нет, вот за первого, кто меня уломал, замуж и вышла. Но гордая была, никого не уважала: «Что ты сказал? А-а… Свободен!!!» – вот моя любимая фраза была. Мужики все со мной переспать хотели, они как меня видели, у них течка начиналась. Вы не представляете, как это действует развращающе, когда с десяток мужчин готовы сделать все, чтобы ты только на них взглянула. Причем заметьте, среди моих ухажеров были люди весьма и весьма умные, других я просто отсылала. Вот такой дамочкой я была до 29 лет, а потом это все как рукой сняло. Произошло это так.

Приблизительно за месяца два до моего дня рождения были мы в гостях с моим третьим мужем Димочкой. Народу много, а хозяйкой моя подружка Валентина была, мы с ней почему-то несколько лет не встречались, хотя обе в Харькове жили. Смотрю, что-то мне в Валентине не нравится, а что – не пойму. Вроде все нормально, только вот обращается Валентина с мужем уж очень небрежно: «Стой, куда пошел? Принеси то. Что ты принес? Я тебе сказала тарелки с цветочками, а ты что принес? С полосочками. Вот недотепа (это она нам), правда? Ну что за чучело на мою голову свалилось, все у тебя из рук валится». И все так с юмором. Смотрю я на все это, и не нравится мне, а что не нравится – не пойму. Посидели мы хорошо: выпили, закусили, потанцевали – короче, нормально вечер прошел. Идем мы с Димой домой, но что-то сидит во мне и не отпускает, хоть убей, не пойму, что. Память у меня, как я говорила, хорошая, прокручиваю минуту за минутой, нет, все нормально. Пришли мы домой, зашла я в ванную зубы почистить, причесаться, лицо сполоснуть. Гляжу на себя в зеркало, и тут до меня дошло: так это же я, понимаете, я. В ней, в подруге своей Валентине, себя увидела. И так мне противно стало, так стыдно. Я никому ничего не сказала, только решила, что всё, хватит в себе эту стерву лелеять.

Через месяц Дима мой вдруг говорит:

– Юля, зайдем в спальню, мне с тобой поговорить надо.

Зашли, он меня в кресло посадил, сам на кровать сел:

– Ну говори, как его зовут?

– Кого? – не поняла я.

– Кого-кого? Любовника твоего!

Я ничего не поняла:

– Какого любовника, о чем ты, Дима?

А он на меня пристально смотрит и улыбается:

– Ну ладно, не хочешь говорить – не говори.

Я ему на это:

– Да нет у меня никакого любовника, Дима!

– А чего тогда ты вдруг так изменилась?

У меня, как у любой женщины, на такие вещи реакция быстрая. Поняла я, что то, что я перестала его терроризировать, насмехаться над ним, он объяснил тем, что я любовника себе завела. Не могла же я ему рассказать про Валентину, зеркало, это вообще не в привычках женщин – мужьям такие секреты рассказывать. Поэтому я сделала глупое лицо и спросила:

– Что ты имеешь в виду, что я изменилась?

Дима решил, что из меня ничего не вытащить, поэтому примирительно сказал:

– Ну нет любовника, и хорошо!

Так до самого развода он мне и не верил, что я себе любовника не завела.

Вас, конечно, интересует, почему я развелась. А просто влюбилась в другого – и все! Я как в кого влюбляюсь, так все бросаю и выхожу за него замуж. Поэтому мужьям своим я никогда не изменяла, а зачем, скажите, если любишь. В тот раз я вышла замуж за солиста Харьковского государственного театра оперы и балета. Влюбилась в него по уши, ни в кого так влюблена не была, от любви чуть ли не по карнизам ходила, я в то время все свои стихи написала про шута, например, а потом как отрезало.

По глазам вашим вижу, хотите спросить, всегда ли я мужей бросала или было и так, что они меня бросали. Честно скажу, до того как в Америку уехать, я пять раз замужем была и всегда сама уходила. Правда, от Саши, моего последнего русского мужа, я ушла не по своей охоте, уж очень меня его мама об этом просила: «Милочка, ты хорошая женщина, но не пара моему Сашеньке. Во-первых, старше его, во-вторых, ему еврейская жена нужна, а ты шиксочка. Если любишь Сашу, так оставь его, не будет ему счастья с тобой, ему еврейская девочка нужна, а не красивая шиксочка, как ты. Сам он от тебя не уйдет, поэтому ты уйди». Короче, уговорила она меня. Он, правда, от этого счастливее не стал, хотя миллионов пятьдесят в Америке заработал. Живет сейчас на Манхэттене с шиксочкой лет на двадцать младше меня. Ее одна бабка на Брайтон-Бич, это где все русские евреи в Нью-Йорке живут, спрашивает:

– А вы, милочка, еврейка? А то больно вы уж на русскую похожи, светленькая и глазки у вас голубенькие.

– Да как вам сказать, бабушка, – Иринке палец в рот не клади, – еврейка я только во время инжекции, а так нет!

– Ну, милочка, раз мужчина у вас еврей и такой видный, надо вам конвертироваться!

– Хорошо, бабушка, я подумаю, но пусть он раньше женится на мне.

А Сашка мой как миллионы свои сделал, подозрительным стал, чудится ему, что все с ним хорошие отношения поддерживать хотят из-за денег его. Хотя кто людей поймет? Может, так оно и есть.

А в Америке я два раза замужем была: один раз мы разъехались по обоюдному согласию. Второй раз муж меня бросил, но не потому, что разлюбил, как раз любил он меня сильно, просто обстоятельства его пересилили: брат с женой давили, да и мать больная в России у него была, вот он и уехал. Письма писал, звонил, но уехал он плохо, не по-мужски. Поэтому сейчас одна живу с мамой и собакой – Медори у меня после Летучего Голландца осталась. Вот такие дела…